Последний конвой. Часть 2

Глава 18 Лидия

25 февраля 32 года (вечер)

Какая же все-таки сволочь — этот долбанный Чекист! Все-таки обманул и ни черта толком не объяснил людям. Мало того, он даже не появился на построении. Быков самолично вручал памятные подарки «потеряшкам» и зачитал приказ о награждении Стивена внеочередным званием. Это того самого парнишку, что крокодил за ногу тяпнул. Потом было несколько минут разглагольствований в обычной манере Эмиссара, какие мы герои, и что от нас зависит спасение человечества.

И лишь в самом конце зачитал по бумажке инструкцию к сегодняшнему переходу: в случае поломки нельзя самостоятельно покидать кабину транспортного средства, следует немедленно сообщить об аварии по рации и ждать помощи от специально подготовленной группы.

Ух! Как я разозлилась!

И что это меняет? А как же те ребята — механики? Они ведь все равно в воду полезут.

Пошла выяснять отношения, готова была политрука порвать на части, но меня перехватил Эмиссар.

— Лидия Андреевна, можно вас на минутку? Поговорить нужно.

Так… начинается…

— Слушаю вас, Родион Сергеевич.

— Как себя ваш подопечный чувствует?

Как-как? Хреново!

Но вслух, конечно, говорю дежурные фразы:

— Восстанавливается понемногу, но ранения очень серьезные и отравление биологическими токсинами тоже здоровья не прибавляет, однако будем надеяться на лучшее. Динамика положительная, организм молодой. Выкарабкается!

Так уверенно заявила, что даже сама на минуточку поверила.

Моргнул пару раз, уточнил:

— Больной транспортабелен?

Я на секунду замялась с ответом. А собственно говоря, к чему наш великий эмиссар клонит? Если отвечу, что Василий нетранспортабельный, он экспедицию остановит? Будем сидеть на попе ровно посреди пустыни и ждать пока больной выздоровеет? Нет, конечно! Может добьют, чтобы не мучался? С них, идиотов, станется и такое решение проблемы…

Пока размышляла, услышала собственный голос:

— Думаю — да. Но выполнять свои обязанности пока не сможет.

— Дело не в этом, — поморщился Быков, — больной транспортабелен только в горизонтальном положении? Сидя ехать сможет?

Это что-то новенькое. Вопрос то пахнет не фиалками… Если отбросить все приличия, я бы сказала, вопрос попахивает биологическими отходами жизнедеятельности человеческого организма. В смысле — самыми настоящими фекалиями…

Мозг у меня просто взорвался и заработал, как механическая счетная машина позапрошлого века,«Феликс» называется. Короче, щелкал — щелкал несколько секунд, а в конце звякнул колокольчиком и выдал весьма однозначный вердикт.

— Вы хотите нас с Василием пересадить в свой броневик?

У меня даже мысли не возникло отправить подопечного куда-то одного. Я теперь своего Василька и на пять минут из поля зрения не выпущу.

— Не совсем… — пришла очередь Быкова мямлить и выкручиваться, — «Тигр» набит под завязку. Ну вы знаете…

— Да уж, — я была немногословна.

— Тем более «Тайфун»…

Тогда куда он нас переселять собрался? В грузовик, что ли?

— Поедете в кабине МАЗа, — наконец решил Быков, — у «скорой» слишком низкая посадка, и она не герметична. Я не могу рисковать жизнью единственного врача экспедиции.

И тут меня накрыло с головой.

— А как же Арсений??? — завопила я так, что вороны попадали бы с веток, если бы не вымерзли в свое время.

Быков поиграл желваками, но ответил вполне спокойно и даже слегка равнодушно:

— Арсений поведет машину согласно штатному расписанию. Все необходимые меры предосторожности будут приняты в соответствии с инструкциями.

Сказал, как отрезал. Возражай — не возражай, спорь — не спорь — все бесполезно. Хоть кричи и беснуйся, ничего не изменишь. Решение принято, извольте выполнять. Не человек, а глыба. Кремень! Бездушный кусок скалы.

Я почувствовала, как слезы выступают на глазах. Несколько раз сжала и разжала кулаки, сделала глубокий вдох.

— МАЗ — это который из них? — уточнила я, когда гнев немного прошел.

— Это который самый большой, не ошибетесь, — тон собеседника отдавал невыносимым арктическим холодом. Даже мурашки по телу побежали, несмотря на адскую жару.

— Понятно, — сказала и отвернулась.

Еще не хватало, чтобы заметил, как у меня глаза на мокром месте.

Выводы напрашивались сами собой, — Быков такая же сволочь, как и Чекист.

Чертовы солдафоны! Угробят людей…

Что мне делать? Как докричаться до этих идиотов? Как объяснить, что форсирование озера смертельно опасно?

Познакомилась заново…

Водителя зовут Петр Иванович, помощника — Мишка. Третьим с ними ехал Стивен, но куда-то запропастился. После назначения помощником Чекиста это вовсе не удивительно…

Василий все еще в состоянии ступора, но если чего-то упорно добиваться, слушается понемногу и по возможности старается выполнить, но дается ему это с очень большим трудом.

МАЗ оказался высоким, Василька туда пришлось затаскивать, точно бревно, силенок у младшего научного сотрудника не было совсем. Двое снизу, двое сверху, раз-два-взяли, подняли, запихнули, на «спалку» уложили.

Я плюхнулась рядом, прихватила с собой свой неразлучный чемоданчик. Поерзала немного на широченном и жестком сидении, выглянула в окошко с напрочь вырванными жалюзи — последствия сражения с «драконами». С любопытством оглядела конструкцию пулеметной турели, которая занимала чуть ли не половину кабины. Не удержалась, поднялась по скобам и выглянула в люк.

К оружию, как и любая другая женщина, я совершенно равнодушна. Но вид этого вращающегося железного колокола с прорезями для обзора и громадным пулеметом в центре, меня впечатлил. Жутковато выглядит, даже изнутри. А каково, если эта дура в тебя стрелять начнет? По мне, так дикари должны в ужасе разбегаться прочь, завидев это железное чудовище.

И вот только тут до меня наконец-то дошло, что сегодня я поеду во главе колонны, а не в самом хвосте, как обычно. Видимо, этот большой пулемет сработал как триггер, сиреной завопил в мозгу сигнал тревоги.

Сбылась мечта идиотки!

Если раньше все происшествия миновали меня стороной, что-то интересное и важное происходило где-то там, в начале колонны, но меня как бы и не касалось, теперь же я окажусь в самом что ни на есть эпицентре событий. В авангарде действия и опасности.

Только не думать о червяках…

А если вдруг, не дай бог, что-то случится? Выбраться из МАЗа и со всех ног броситься на помощь к пострадавшему — не получится. Тут еще попробуй выберись. Задние двери, оказывается, ненастоящие. Снаружи смотришь — вроде есть двери, а изнутри, оказывается, их нету. Сплошной обман и разводилово.

Да и Быков мне лично строго-настрого запретил покидать кабину, пока не пересечем водную преграду. Подкрался сзади, когда мы Василька в кабину затаскивали, да как гаркнет над самым ухом. Мужлан невоспитанный! Так и будет всю жизнь по белу свету одиноким мыкаться, если не научится с женщинами нормально обращаться. Вот нисколечко не удивлена, что у него ни жены, ни детей. С таким-то характером…

А обзор из кабины просто великолепный! Словно стоишь на сторожевой вышке. Половину колонны видно. Красотища!

Пока я осваивалась, дали команду отправления. МАЗ заревел, загрохотал, затрясся как припадочный, выпустил целый клуб дыма и рванул с места в карьер. Здорово! Такая мощь, аж дух захватывает. Куда там броневику Эмиссара, вот где настоящий вездеход! Колеса с меня ростом, а сзади прицеп, как целый дом. Внутри, наверное, среди ящиков с грузом и заблудиться можно.

Как бы между прочим, вспомнились мои недавние страхи о том, что Быков обидится, и для пущей сохранности врача экспедиции засунет меня в этот самый прицеп. Накаркала, называется. Пока еще не в прицеп, но в кабину уже запихнул. А от кабины до прицепа, не так уж и далеко. Эх, язык мой — враг мой. Нужно меньше начальству перечить, чтобы потом не кусать локти от досады.

А ведь стартовали мы сегодня тоже гораздо раньше обычного. Часа на полтора раньше, еще и солнце толком не зашло, и жара не спала. Что бы это значило?

А значит это, скорее всего, что какой-то участок пути нужно пройти засветло. И это, наверняка, то самое форсирование водной преграды, о котором Быков упомянул ранее.

И тут вспомнился мне Арсений, и вдруг так сердце защемило от нехорошего предчувствия, так тошно на душе сделалось, хоть волком вой. Неужели не свидимся больше? Чувствую, слезы подступают. Отвернулась к окну и разозлилась на саму себя.

А ну, прекрати истерику, дура! Нечего живого человека оплакивать. Может быть, и не случится ничего страшного, тем более Быков обещал предпринять какие-то особые меры безопасности. Сволочь он, конечно, порядочная, с этим никто и не спорит, но жертвовать людьми без нужды не станет. Наверняка что-нибудь придумал. И отчитываться перед тобой о своих действиях вроде как не обязан. Хотя, наверное, мог бы и сказать, чего такого удумал?

Уф… перевела дух. Вроде бы отпустило.

На всякий случай осмотрела Василя, — спит. Это хорошо, пусть отдыхает и выздоравливает.

Трясет, конечно, в МАЗе не слабо, но зато обзор хороший. Куда ни глянь, повсюду вода. Как будто к морю подъезжаем. Эх, если бы не проклятые червяки, это была бы сказка, а не поездка.

Как подумаю, что под водой их кишмя кишит, так дурно становится, комок к горлу подкатывает. И слова Быкова покоя не дают. Что он сказал? «Посадка низкая». А ведь «низкая посадка» не только у «скорой», но и у обоих пикапов. Повыше, конечно, чем у «скорой», но намного ли? Всего то сантиметров на тридцать повыше. С МАЗом Иваныча не сравнить…

До запланированной точки остановки добрались гораздо быстрее, чем я думала. Дальше, все как обычно, суета вдоль конвоя. Кому водички нацедить, кому горючего долить, а итальяшка пораньше ночную порцию жратвы раздал.

Мне такой огромный кусок крокодилятины достался, ни за что не съесть. Да мне же его дня три жевать придется! Итальяшка возражения слушать не стал, что-то непонятное прокричал на своем странном наречии и покатил к следующему автомобилю.

Ну и ладно, с мужиками поделюсь. Пока запихнула все четыре свертка подальше на спалку, пусть полежат. Только ужинали недавно, я еще и проголодаться не успела. А ночь длинная, и далеко не факт, что нас до утра еще раз кормить станут.

Крокодил, кстати, на вкус оказался очень даже ничего, не удержалась, откусила небольшой кусочек. Что-то среднее между курицей и рыбой. Как по мне, так немного жестковат, но это наверное от того, что сам очень большой. У мелких мясо должно быть помягче и понежнее. Ну это я так думаю, как оно на самом деле — неизвестно.

А потом пришли морячки, их Быков в качестве разнорабочих использует, вызвали Иваныча и куда-то повели. Оказалось, в кузове нашего прицепа, среди груза завалялось несколько комплектов ОЗК. «Общевойсковой защитный комплект». Это такой прорезиненный костюм, где сапоги болотные и штаны резиновые составляют единое целое, а сверху еще длиннющая дебильная куртка с капюшоном одевается. Предназначен для защиты личного состава от боевых отравляющих веществ химического и биологического воздействия, радиации и прочих поражающих факторов.

Я сразу сообразила, что Арсения моего в этот костюмчик обрядить решили.

Поможет?

Да хрен его знает! По идее, червяки тупые, только по запаху в воде добычу чуют. У них же глаз нету. Сквозь толстый слой резины если и распознают человека, то далеко не сразу. Ну и прокусить комбез они, скорее всего, не смогут.

Но это в теории. Как оно на самом деле сложится — одному Аллаху ведомо.

Так мусульмане говорят — Иншалла. То есть, Аллах Велик! Ну в смысле Аллах всеведущ и всемогущ, и только он ведает, что и как будет дальше. Пути его, мол, неисповедимы, и на каждого из нас у него собственные планы составлены. Уж коли решит кого призвать в загробный мир, то тут ничего не попишешь, такова божественная воля, и сопротивляться ей не след. А не то прогневаешь божество и пиши пропало. Считай, жил зря. Придет Азраил и заберет в ад, где придется целую вечность гореть в огне, страдать от невыносимого холода, жрать гнилые плоды и пить тухлую воду. Ну как мы сейчас…

А между тем, каждому правоверному мусульманину после смерти положен гарем из семидесяти двух девственниц и вечное блаженство в райском саду. Правда, с гуриями непонятка, коли они в гареме у праведника в личном пользовании, значит девственности со временем лишатся. А в контракте прописано, что они именно девственницы, а не подержанные шлюхи второго сорта.

Стало быть, ангелам придется гурий ежедневно менять на новых. А где взять столько молодых, красивых и непользованных баб? Нестыковочка! Значит, нарушенная девственность у гурий волшебным образом должна самовосстанавливаться. Тогда семь десятков шлюх не так уж и много, учитывая бесконечность бытия в загробном мире и пресыщенность наслаждениями праведника. Лет через двести — триста заскучает от одних и тех же морд в постели и перестанет получать удовольствие. Если долго питаться халвой и шербетом, от сладкого затошнит. Захочется селедочки с луком…

Хорошо, что я агностик. Не то со священниками до хрипоты спорила бы. Очень уж у меня много претензий к богам накопилось. И не важно, то православный батюшка, мулла или этот… как его… не помню как называется. Ну, короче, африканский колдун, который Вуду практикует…

Для меня они все обманщики, лгуны и прохиндеи. Торгуют воздухом! Пожертвования берут вот прямо сейчас и наличными, а вечное блаженство обещают потом, после смерти. Да и то не всем подряд, а только праведникам. И далеко не факт, что в этот самый рай попадешь. Заведомо невыполнимые условия.

Короче говоря, у меня ко всем богам претензии имеются. Помощи от них сроду не дождешься, а требований для попадания в рай выкатили целый вагон и малую тележку. Ладно у христиан — всего десять заповедей. Ну эти самые — «не убий», «не укради», «не поимей жену ближнего своего, пока он в хлеву навоз чистит». Это еще куда ни шло. В Коране их уже двести. А у евреев в Торе аж шестьсот тринадцать. Вы только представьте себе этот список! Ведь его даже не запомнить — слишком большой. Это вам не таблица умножения. То нельзя, это нельзя. Придешь вечером домой, помолишься перед сном, сверишься со списком. Оп-па…а ты уже, оказывается, нагрешил днем и даже того не заметил. И все! Рая не видать, как своих ушей. Обидно, но уже не отмолить.

И нафига оно мне нужно — придерживаться сочиненных кем-то правил, если шансы после смерти попасть в рай почти равны нулю? Как ни старайся, ведь все равно согрешишь. С моей точки зрения, ад переполнен. Грешники в котлах набиты, как селедки в бочке. А в раю — пусто. Бродят с десяток великих схимников меж яблонь и вздыхают от тоски. Поболтать не с кем, заняться нечем, яблоки давно надоели, от амброзии уже воротит, манка небесная, так вообще, каша на любителя. Ее бы сахарком посыпать и маслицем приправить, так ведь нету. В контракте не прописаны. Ни тебе кино, ни телевизора. Скукотища!

Вот я и говорю, будь я верующей, меня бы наверняка от церкви отлучили за несговорчивый характер и подрыв авторитета верховных божеств.

Пока выгружали костюмчики, я их нечаянно пересчитала. Не густо оказалось — шесть штук всего. Надеюсь, всем водителям на легковушках хватит, и слесарям-ремонтникам парочку останется.

И как его одевать в такую-то жару? В нем же не просто вспотеешь, сваришься заживо! Мозги закипят уже минут через десять, а через пятнадцать можно сознание потерять от гипертермии.

Бедный Арсенюшка! Ты там это, держись, дружище. Мы с Васильком к тебе привыкли уже.

Вернулся Стивен. Иваныч тут же согнал Мишку на задние сиденья, мол, ты габаритами поменьше, а там и так уже двое сидят. Тесновато будет!

Я даже поразилась такой заботе, тем более, что места просто навалом, МАЗ внутри просторный, не то что «скорая», в которой каждый квадратный сантиметр экономить приходится.

Стивен был неразговорчив, мрачен, и, как будто, обижен на весь мир. Мишка немедленно принялся тормошить друга, но эффекта эти приставания не дали. Стив отвечал угрюмо, односложно и категорически не желал ничего рассказывать.

«Почему вовремя не пришел?» «Не успел дохромать до МАЗа, внезапно отдали приказ начала движения конвоя, поэтому сел в первую попавшуюся машину». «С кем ехал?» «На УАЗике с Чекистом». «Нога сильно болит?» «Да нет, терпимо, дергает немного». «Чего такой хмурый?» «Нормально все, потом объясню».

И непонятно, то ли политрук его так сильно озадачил, то ли меня стесняется. В конце концов, расспросы Мишки ему надоели, Стивен вообще перестал отвечать, отвернулся и окончательно погрузился в себя. Сидит, надутый как сыч, молчит и в окошко смотрит.

А между тем, в конвое начало твориться что-то непонятное, пошла движуха с перераспределением экипажей. Механики притащили какие-то железяки и с их помощью принялись цеплять легковушки к грузовикам. «Жесткая сцепка» — пояснил старый опытный водитель Иваныч, — «если движок водой зальет, машина заглохнет. Так их заранее к грузовикам цепляют, чтобы потом в воде не возиться».

Значит, все-таки собрались форсировать озеро.

Может, рассказать правду?

Вот взять прямо сейчас включить рацию и проорать туда предупреждение. Несколько фраз успею крикнуть, прежде чем прибегут «фашисты», за волосы оттянут от микрофона и разобьют губы в кровь, чтобы впредь не лезла куда не следует…

Что-то опять у меня нервишки разгулялись.

Покрутила головой вокруг, но «скорую» не увидела. Где-то далеко позади стоит, ближе к хвосту колонны. Впрочем, она там всегда и была по штатному расписанию, это я не на своем месте.

Как там наш Арсенюшка?

Зато увидела одного экипированного с ног до головы в ОЗК, усаживающегося в УАЗик. И это явно был не Чекист, уж его то походку и лысину я ни с чем не спутаю.

Вот же тварь, сам на броневике поедет, а кого-то из подчиненных засунул в УАЗик — на съедение червям. Своя шкура дороже. Тем более, что очень хорошо информирован, чем для него может закончиться путешествие, вот и не рискует понапрасну.

Захрипела рация, голосом Быкова объявила минутную готовность к старту колонны.

Ну вот и все, остается только положиться на волю бога. Жаль, я молиться не умею…

Первым, естественно, поехал трактор, колеса огромные, выше меня ростом, даже если провалится в яму — не страшно. Следом, с очень большим отставанием в воду стали заезжать грузовики, тронулся и потихоньку пополз наш МАЗ. Вода моментально замутнела, разглядеть глубину стало невозможно. Озеро простиралось почти до самого горизонта, лишь где-то там, вдали, была видна тоненькая желтая полоска песка.

Впереди — пустыня. Уже привычная среда нашего путешествия, нужно только перебраться через очень большую лужу, наполненную злыми червями.

Двигались медленно, иногда останавливаясь без причины. После перебранки по рации становилось ясно, что глубина опять недопустимо увеличилась, и трактор сдает назад, чтобы поискать другую дорогу. Солнце окончательно убежало за горизонт, Юпитер остался сиять в гордом одиночестве. Вот только света давал слишком мало, сгустившийся полумрак не позволял разглядеть, что происходит впереди. Мечущиеся лучи прожекторов, отчаянная перебранка по рации, хмурое лицо Иваныча и еще более хмурое Стивена, подействовали на меня угнетающе. Время остановилось.

Только Мишка не унывал, высунулся в окно почти по пояс и комментировал все, что видит. При этом выяснилось, что зрение у него, как у совы. Так что все перипетии дальнейших приключений пришли ко мне из вторых рук, так как сама я ни черта разглядеть не смогла.

Трактор застрял. Причем сел глубоко и прочно, сам выбраться не смог, только взбаламутил половину озера, тем самым начисто лишив надежды выбраться из воды остальные автомобили. Мощные прожекторы пробиться сквозь муть не сумели, ехать наугад Быков запретил. Колонна остановилась.

Немедленно высказался Иваныч, мол, «это полное и безоговорочное фиаско для Катерпиллера». Сказал немного другими словами, но смысл был именно таков. Наш всесильный и всемогущий Ката-сан внезапно облажался по полной программе.

Трактор решили вытянуть, зацепив парой грузовиков. Я даже представила эту картину во всех деталях по рассказу Михаила. Кто-то из молодых, натянув ОЗК, вброд подбирается к трактору, цепляет тросы, машины буксуют, двигатели ревут, дым коромыслом. Итог печален — посадили на грунт еще и КАМАЗ. Трактор тем временем вообще засосало по самую кабину.

Потом какой-то «умник», я по голосу не разобрала, кто это был, предложил использовать МАЗ Иваныча, как самый мощный и проходимый транспорт. На что старик — вот смелый чертяка, не боится ни бога, ни черта — прямо открытым текстом в эфире объяснил, мол, «для того чтобы вернуть тягачу заложенные заводом изготовителем технические характеристики, следует для начала отцепить прицеп». Ну это я опять отредактировала текст заявления, в оригинале звучало пожестче, покороче и матом.

Завязался спор, орали все одновременно в десять глоток. Ничего не понять.

А Иваныч, тем временем, зажав микрофон рукой, одной короткой и емкой фразой определил будущую печальную судьбу Катерпиллера.

Оказалось — не ошибся. Трактор большинством голосов решили бросить. Жалко, конечно, но вытащить эту здоровенную дуру невозможно. А чтобы оправдать жертву, начали придираться со всех сторон, он, видите ли, и горючего слишком много потребляет, и колонну сильно замедляет, и пользы почти не приносит.

Мне даже обидно стало. Сухогруз на прицепе тащил, танк из себя изображал, дорогу постоянно расчищал, а как чуть-чуть оступился в грязюке, так сразу в утиль. Неблагодарные людишки! Совести у вас нет!

КАМАЗ с божьей помощью извлекли из грязи обычным Уралом. На том опять остановились. Из-за мути куда ехать — непонятно. Ждать, пока осядет ил — нельзя. Стемнеет. Форсировать озеро при свете звезд? Абсурд. Юпитер уйдет за горизонт, придется куковать до самого рассвета. Короче, замкнутый круг.

«Умник» опять прорвался в эфир и принялся настаивать на собственном предложении. Под влиянием аргументов Быков нехотя уступил. Но сразу возникла новая проблема — что делать с пассажирами? Иваныч все споры прервал словами — «няхай сидять, исть не просють, мине не мешають».

На том и порешили…

«Космонавт» в ОЗК отцепил наш прицеп, МАЗ отважно ринулся прокладывать путь, колонна потихонечку за ним поползла, а прицеп в воде остался. Чтобы не потерять из виду, Быков велел на пути оставлять «хлебные крошки» в виде поплавков. Потом вернемся, заберем прицеп.

Сколько времени заняли наши мытарства, я даже не знаю, настолько все это было медленно и нудно, что я не выдержала и задремала на «спалке» рядом с Василием. МАЗ дергался то вперед, то назад, по сантиметрам прощупывая глубину и твердость дна. Один из таких рывков оказался слишком сильным, и я проснулась, стукнувшись головой о дверцу. Пока я, приняв вертикальное положение, терла лоб и осматривалась, Стивен наконец-то прервал молчание и попросил список пассажиров с их болячками, врожденными и приобретенными за время путешествия.

Сон как рукой сняло. Так вот почему ты дружок молчишь всю дорогу. И семи пядей во лбу не нужно иметь, чтобы понять, для чего понадобился список пассажиров. Политрук озадачил покопаться в грязном белье состава экспедиции. Контрразведчик, он и в Африке контрразведчик. И сразу вспомнился подслушанный скандал между Чекистом и Эмиссаром, орали они тогда друг на друга, как сумасшедшие, никого не стесняясь. Дословно уже не помню, но что-то связанное с чередой происшествий, выходящих за рамки статистической погрешности. Причем именно политрук настаивал на версии о присутствии в конвое саботажника, ведущего подрывную деятельность. А Быков, в свою очередь, вопил как оглашенный, что никого больше арестовывать он не позволит. Хватит с него и Симоняна.

И в этом я с ним полностью солидарна. Политруку дай волю, он каждого третьего расстреляет, каждого второго под замок посадит и всех без исключения допросит с пристрастием.

Так значит, Стивена не просто прибрал к рукам Чекист, а еще и повесил на него розыск мифического шпиона и диверсанта. Шизофрения заразна. Длительное общение с больными людьми, несущими бред, может спровоцировать возникновение и развитие симптомов даже у абсолютно здорового человека. Психика — штука тонкая, гибкая и нежная. Сломать легко, а вот починить обратно — невозможно. А некоторые ученые так вообще шизофрению за болезнь не считают, мол, это лишь социальный конструкт, основанный на представлениях общества о нормальном и ненормальном. И вообще, шизофреники, это не больные, а люди с нестандартными мыслями и поведением. Вот как раз Чекист и есть типичный представитель сообщества инакомыслящих. К тому же наделенный неограниченной властью и револьвером.

Список я Стивену, конечно, дала. Кое-что пришлось переписать из истории болезни, кое-что на словах рассказала. Потому как не все подробности можно доверять бумаге. Поблагодарил вполне искренне, сложил листок в четыре раза, сунул в карман, отвернулся и снова замолчал, уставившись в окно. Но теперь хотя бы понятно, обдумывает услышанное.

В конце концов, мы все-таки выбрались на берег и слегка перевели дух, наблюдая как выползают из воды остальные транспортные средства. Когда увидела свою «скорую» и обряженного в костюм Арсения, вяло помахавшего нам рукой, едва не завопила.

— Ну слава Богу! Живой.

Машины отогнали подальше от воды и выстроили полукругом. Быков опять прохрипел по рации напоминание, что кабины покидать пока нельзя. А «космонавты» в ОЗК принялись очищать от грязи и ила собственные автомобили. Пока они возились, нас отправили обратно за прицепом. Морячка, наряженного в ОЗК, посадили на порожек и напомнили в очередной раз, что кабину покидать ни в коем случае нельзя.

И что бы вы думали? Отъехали мы от берега всего-ничего и сразу же потеряли метки, потому как Юпитер окончательно смотался за горизонт, и стало темно как в гробу. А вокруг вода и множество злобных червей, способных за пару часов обглодать человека до костей. Бр-р-р…

МАЗ остановился, Иваныч с Мишкой принялись «совет держать». Иваныч предложил вернуться обратно на берег, пока он недалеко, разыскать поплавки и по ним заново засечь направление. А Мишка вполне резонно заявил, что светлее от этого не станет, только зря время потеряем. Найдем поплавки и через пять минут снова потеряем, потому как на воде ни черта не видно. Что, нам потом опять возвращаться? И так всю ночь, до самого утра туда-сюда кататься будем? Прицеп большой, его издалека видно. Так что он, Мишка, сейчас вылезет наружу, сядет на крышу и будет направление указывать. Идея Иванычу показалась здравой, ведь Мишка в темноте видит как кошка.

— Только держись там за что-нибудь покрепче, — сказал Иваныч.

Мишка отмахнулся, знаю, мол, не ворчи, старый.

Он, прихватив с собой бинокль, выбрался через окно наружу, забрался на крышу и грохоча железом уселся на кабину. Несколько минут молчал, разглядывал горизонт в бинокль, потом нашел прицеп, прокричал что-то неразборчиво, и мы не спеша поехали вперед.

Иваныч негромко насвистывал какую-то незамысловатую мелодию, а Стивен с хмурым видом все так же равнодушно смотрел в окно. Дно было ровное, твердое, машина потихоньку набрала скорость, уверенно рассекая водную гладь. И вдруг МАЗ тряхнуло так сильно, что я аж зубами клацнула от неожиданности, «морда» автомобиля резко ушла вниз, а навстречу лобовому стеклу устремился поток воды.

Я не выдержала и закричала…