Последний конвой. Часть 2

Глава 25 Джон

Джон пришел в себя и несколько минут не мог понять, где он, и что происходит. Руки, связанные за спиной, неимоверно затекли. На глазах непрозрачная повязка, во рту вонючий кляп, в ушах звон, а в голове пульсирует боль. Он попытался пошевелиться, и тут же получил грубый пинок под ребра. Над головой многозначительно щелкнул взводимый затвор.

Так, теперь все понятно, пленника охраняют и очень тщательно.

Память услужливо предоставила последние мгновения перед забытьем. Небольшая остановка перед Ом-Дурман, штурмовики, сворачивающие шатер, противная на вкус консерва и горький дым сигарет из планктона. Затем открывающаяся дверь «Humvee», срез ствола автомата в руках полуголого африканца, направленный прямо в лицо.

— Черт!

Самого момента потери сознания Джон не помнил, но голова просто раскалывалась от боли. Не иначе ниггер крепко приложил его прикладом в висок. Однако не убил, что было бы более естественно. Автомобили, оружие, боеприпасы — ценная добыча в Африке. Значит, нападение было организовано не с целью грабежа. Но тогда — зачем?

Впрочем, — рассудил Джон, — все очень скоро прояснится, и даже гораздо раньше, чем хотелось бы.

Выжил ли кто-нибудь из его людей? Занятые сворачиванием шатра потеряли бдительность, проспали нападение на командира. Возможно, была перестрелка, но память лишь разочарованно разводила руками.

Джон со злостью скрипнул зубами.

Ничего не помню!

Слишком много оплошностей. Крепкие стены «Ковчега» расслабляют. Отряд оказался совершенно не подготовлен к суровым испытаниям пустыней. Уверенность в собственном превосходстве и недооценка опасности почти привели к провалу миссии. Если меня убьют, вся надежда только на Летовски. Можно ли ему доверить судьбу целой страны?

Увы, ответа нет.

Его снова пнули под ребра, а затем хриплый голос отдал команду на незнакомом языке. Впрочем, перевод и не нужен — велели встать. Вот сейчас и узнаем, почему я до сих пор еще жив. И надолго ли?

Джон пошевельнулся, подтянул колени к подбородку, перевернулся на живот. Его подхватили под руки, грубо поволокли по песку, в конце недолгого путешествия швырнули на раскаленный песок. Сдернули повязку с лица, развязали путы, выдернули кляп. Он несколько секунд отчаянно моргал, глаза успели отвыкнуть от ослепительно яркого солнца пустыни.

— Ну здравствуй, Джон, — сказал кто-то на хорошем английском.

Ничего не вижу, только зеленые пятна пляшут перед глазами.

Очень четкое произношение и совсем небольшой, но хорошо уловимый акцент. И этот голос. Джон мог бы покляться, что уже слышал его раньше, причем неоднократно, но никак не мог вспомнить — где.

Он потер онемевшие запястья, чтобы выиграть немного времени. Глаза наконец-то адаптировались к яркому свету, и, подняв взгляд, Шеридан понял, у кого находится в пленниках.

Джарваль!

Так вот почему голос показался знакомым. Теперь все стало на свои места…

Впрочем, а чего ты еще ожидал? Это же владения сумасшедшего Джарваля.

Шейх восседал под небольшим навесом, сложив ноги по-турецки на чем-то напоминающем циновку. Не спеша пил чай из глиняного стакана непривычной формы. Нижняя часть посудины имела утолщение, отчего сосуд казался пузатым, а верхняя часть, наоборот, слегка сужалась, как горлышко у кувшина, и лишь ободок резко расширялся в стороны.

Злобный араб все-таки вышел на тропу войны, а не замаливает грехи перед аллахом в бескрайней пустыне. Мозг Джона заработал с лихорадочной быстротой.

— Салам алейкум, хабиби Джарваль.

Шейх усмехнулся и поправил:

— Эмир.

— Салам алейкум, эмир Джарваль, — не стал возражать Джон, — сейчас от неправильно употребленного слова или выражения зависит очень многое, в том числе и собственная жизнь.

— Как я рад встретить в этой негостеприимной пустыне такого справедливого и доброго человека, как ты, Джарваль.

Побольше лести, как бы глупо и пафосно это не звучало.

— … эмир, — требовательно повторил араб и нахмурился.

— … как ты, эмир Джарваль, — немедленно повторил Джон.

Третью ошибку злобный араб не простит. Впредь нужно быть осторожнее.

Лицо шейха немного разгладилось, лесть подействовала.

— Скажи мне, о мой дорогой друг Джон, — голос шейха совсем ничего не выражал, — каким образом ты оказался в нашей бесплодной пустыне? И что ты здесь забыл?

Совершенно непонятно, шутит араб или интересуется всерьез? Да и на обращение не стоит возлагать особые надежды, у них так принято. «О мое сердце… о моя душа… о брат мой возлюбленный…»

А у самого кинжал наготове. Наточен, словно бритва. Пырнет и глазом не моргнет.

— Прилетел на самолете, — не стал врать Джон. Разведка у шейха поставлена на высшем уровне, да и вранье араб почувствует за милю. Чертов живой полиграф.

Левая бровь шейха едва заметно дернулась, это было единственное проявление эмоций, которое он позволил себе проявить.

— И где же твой самолет?

— Упал и сгорел. Слишком старый был.

Джарваль едва заметно кивнул. А может быть, очередной глоток горячего чая оказался слишком большим, и движение головы — непроизвольная реакция на ожог гортани.

— Тебя разыскивал, эмир Джарваль.

Небольшая пауза. Эмир обдумывает ответ и никуда не торопится.

— Ну вот, мой американский брат, ты меня нашел.

Констатация факта или издевка? Или это такое предложение продолжить разговор? Ну ладно, проклятый араб, в эту игру можно играть и вдвоем.

— Позволь не скрывать своей радости от нашей встречи, о великий эмир, — не удержался от ерничества Джон.

На это раз даже левая бровь осталась неподвижной на каменном лице араба.

— Зачем столько оружия с собой взял, брат Джон? Неужто испугался пустынных ящериц и нильских крокодилов? Первые не опасны, а вторые — деликатес. Нельзя бездумно истреблять рептилий, являющихся основным средством пропитания для некоторых, не очень развитых рас. Ты ведь знаешь значение таких слов, как экологический баланс?

Издевается, понял Джон, постарался немедленно сгладить возникшую неловкость.

— Ну что ты, эмир, как можно нарушать экологическое равновесие? Оружие, по большей части предназначалось тебе в подарок. А также прекрасный броневик американского производства.

Араб едва заметно ухмыльнулся.

— И это еще не все…

— Ты имеешь в виду золото, мой американский брат?

Значит, машины обыскали и слиток нашли.

— Этот бесполезный металл меня почти не интересует…

Джон мысленно возликовал. «Почти» — еще не значит «совсем». Значит, все-таки золотишко его немного привлекает. Хотя бы ностальгией по давно сгинувшим временам.

— И этого бесполезного металла, — Джон решился подсечь глупую рыбешку, раз уж клюнула на наживку, — мы привезли немало. Но брать с собой в дорогу побоялись, в Африке много лихих людей. Закопали в пустыне.

— Что осталось в пустыне, то принадлежит пустыне, — голос араба остался безучастным, — а куда остальные машины отправил, если не секрет?

Джон почувствовал, как земля уходит из под ног.

Откуда он знает? Кажется, мы недооценивали мертвый континент. Есть у них связь. И это очень сильно меняет расклад сил и средств. Значит, они ведут конвой всю дорогу, внимательно отслеживая все перемещения.

Джон словно кожей почувствовал тиканье часов на запястье.

Пауза затянулась. Врать нельзя — почувствует. Машины и оружие и так уже его. Золото найдет сам, проводник не нужен, отыщет по следам. Избавиться от пленников — дело нескольких секунд. Рассказать правду? Сможет ли араб своим скудным умишком осознать, что такое эвакуация населения целой планеты?

— В Бахр-Дар, — коротко ответил Шеридан, решив пока ничего не пояснять.

— Почему не в Асмару или Джабути?

— Я пока еще не решил окончательно… — Джон слегка замялся с ответом, — где лучше поселиться.

Не совсем вранье, все-таки. Если проход открыть не удастся, корабли из Америки не приплывут. А значит, остаткам его отряда так и так придется остаться в Африке навсегда.

— Не понимаю, — араб закатил глаза, — зачем ты прилетел? Неужели в США жилось так плохо?

Мне всегда жилось гораздо лучше чем тебе, придурок. Особенно на «Ковчеге»…

С какой легкостью Джарваль его расколол. Прямо раздел наголо, осталось поиметь. И всего-то за пару минут непринужденной беседы. А что было бы, если бы он устроил допрос с пристрастием?

Джон не на шутку разозлился.

Грохнет он нас всех сейчас, и ни один мускул не дрогнет на смуглом равнодушном лице.

Говорить правду. Только правду!

— В Бахр-Даре находится колония Метрополии, — сказал Джон.

— И что с того? — усмехнулся Джарваль, — в Африке много поселений.

— Конвой везет в Бахр-Дар одну нужную мне вещь.

И снова лицо араба не изменило своего выражения, только едва заметно дернулась левая бровь.

— Это камень. — быстро пояснил Джон.

— В Африке много камней, — меланхолично произнес Джарваль.

— Это не простой камень. Артефакт. На нем нанесены старинные руны, которые никто в мире не смог прочесть. Я охочусь за ним. Все что везет конвой, можешь оставить себе, эмир Джарваль. Мою технику, золото и людей тоже можешь забрать. Оставь только легкий джип и немного горючего, чтобы я смог добраться до Бахр-Дара.

— Странные вы люди, — произнес шейх немного растягивая слова, — простой камень с начертанными знаками для тебя важнее собственных подданых. Дороже золота, жратвы и оружия. Не понимаю я вас, американцев. И никогда не понимал!

— Мы договорились?

Эмир пожал плечами.

— Почему нет? Мои люди возьмут твое оружие и броневик, захватят колонну. Я сам посмотрю, что это за камушек, и если он не представляет никакой ценности, и если так желает Аллах, забирай и ступай на все четыре стороны.

— Джип, — напомнил Шеридан, — и горючего, чтобы хватило добраться до Бахр-Дара.

Шейх благосклонно усмехнулся.

— Не пешком же тебя отправлять, Джон? Ты человек изнеженный цивилизацией, собственными ногами ходить не приучен.

— Камень и джип с полными баками, — отрезал Шеридан.

Торговаться с арабом — все равно, что играть против казино.

— Асур, — чуть возвысил голос Джарваль, — проводи мистера Шеридана в опочивальню, он любезно согласился у нас немного погостить.

К Джону шагнул низкорослый, но очень широкий в плечах якудза, с ног до головы покрытый татуировками. Быстрыми, ловкими движениями связал руки, на этот раз хотя бы спереди, завязал глаза, пнул коленом в зад, принуждая двигаться.

Джон не стал спорить. В договоре с Джарвалем его личная свобода до захвата колонны оговорена не была. Ничего страшного, пару дней можно и потерпеть, его мучения будут оправданы, если сделка выгорит.

А вот что произойдет, если шейх обломает зубы о конвой?

Тогда месть сумасшедшего араба обрушится на Джона в полной мере. Ему предстоит испытать весь гнев представителя Востока, дважды потерявшего лицо в глазах собственных подчиненных. И что-то подсказывало Джону, исход сражения вовсе не за Джарвалем, это было бы слишком просто, а значит необходимо разработать и осуществить план побега.

На этот раз шли довольно долго, Джон несколько раз спотыкался о камни, старательно преувеличивая степень собственной беспомощности. Конвоир должен считать, что задержанный — это духовно сломленное, безвольное существо, не представляющее серьезной опасности. Для еще большего вхождения в образ он опустил голову и брел, слегка загребая ногами.

На самом деле, когда Джон споткнулся в первый раз, это действительно произошло нечаянно, он обнаружил, что повязка на глазах затянута недостаточно плотно. Еще несколько раз споткнувшись намеренно, он сумел ее чуть-чуть стянуть вниз. Сквозь образовавшуюся узенькую щелочку поверх повязки видно было из рук вон плохо, и все-таки кое-что разглядеть удалось.

Его вели по какому-то длинному серому коридору. Стены не имели ни окон, ни дверей, ни даже намека на какую-либо отделку. Серая бетонная шуба, частично осыпавшаяся. Все это очень сильно напоминало нижний уровень «Ковчега». И звук шагов стал резким и хлестким, словно они глубоко под землей. Вот и жара немного спала, вдоль коридора гуляет легкий, едва уловимый сквознячок.

Что это за место? Заброшенная военная база?

Очень даже может быть… Военные объекты НАТО, учебные центры и полигоны по всему миру строились по единому стандарту. Модульные ангары для тяжелой техники, казармы, складские помещения, взлетная полоса, подземный бункер, узел связи, разведывательный центр слежения и радиоперехвата.

Скорее всего, это пункт материально-технического снабжения дислоцировавшейся неподалеку миротворческой миссии ООН. Официально — для борьбы с терроризмом и нарушениями прав человека, а также для обеспечения безопасности в регионе. Неофициально — для контроля над зоной распространения собственных экономических и политических интересов.

Если это так, становится понятно, откуда у Джарваля столько оружия и влияния, чтобы «держать в кулаке» целый регион.

Остановились. Повязка сползла еще чуть ниже и теперь стала больно давить на глазные яблоки. Джон попробовал резко тряхнуть головой, но лучше от этого не стало.

Щелчки, скрип металла, грохот. Якудза довольно грубо пнул его в спину, чтобы удержать равновесие пришлось сделать несколько шагов вперед. С противным скрипом позади захлопнулась железная дверь, снова уже знакомые щелчки, видимо, поворот ключа в замке.

Джон с ненавистью сдернул повязку, осмотрелся. Небольшое помещение без мебели, с грубо обработанными стенами. Малюсенькое окошко под самым потолком, забранное решеткой. Высоко, метра три, пожалуй. Света проникает немного, но вполне достаточно, чтобы не врезаться в стены, если надумаешь бродить по камере. И не так жарко, как на поверхности. Последнее сейчас важнее всего.

Джон сел прямо на бетон, прислонившись к стене.

В первую очередь нужно избавиться от веревки. Узел незнакомый, что-то намудрил япошка, непонятно, как его развязывать?

Дотянулся зубами, попробовал потянуть за петлю.

А черт, затягивается сильнее. Нет, не так, вот сюда. Да, вроде бы сюда. Так, а теперь за этот конец. Все, затянул намертво! Придется грызть веревку.

После длительных мучений, сумел избавиться от пут, растер запястья. Первым делом пнул дверь. Хорошая дверь, толстая, как в противоатомном бункере. Петли снаружи, металлический засов, наверное, толщиной с руку. В довесок навесной замок с той стороны. Тут и газовой горелкой не сразу управишься, а с голыми руками можно даже и не мечтать о свободе. Обошел камеру по кругу, в нескольких местах простучал стену — сплошной монолитный бетон. Строили давно, еще до катастрофы. На века! Стену и динамит не возьмет.

Так, теперь окно. Высоковато! Попробовал допрыгнуть с разбегу, сорвался. Вернулся, поднял обрывок веревки. Коротковата, примерно двадцать дюймов. В полумраке плохо видно. Низко наклонившись, еще раз обошел по кругу свою тюрьму, но все-таки нашел, то что искал — небольшой плоский камушек. Привязал к нему край веревки и за несколько десятков бросков сумел зацепить на решетке окна. Упираясь ногами в стену, перехватил веревку, дотянулся левой рукой до решетки и ухватился за нее. Подтянулся на руках, насколько позволил потолок, даже ухо немного оцарапал, уперся ногами в угол комнаты под потолком, нащупав там небольшое углубление — выщербину. Устроился поудобнее, чтобы не сверзиться, выглянул сквозь прутья наружу.

Зрелище удручало. Несколько приземистых бетонных строений, песок и куст перекати-поля, который гонит ветер по двору. Вот и все, что удалось увидеть.

Да, действительно очень похоже на давно заброшенную военную базу. Забор почти полностью разрушен, бетонные плиты с колючей проволокой поверху — повалены. Приземистые строения очень похожи на казармы или автомобильные боксы. Разглядеть подробности не давал угол обзора. Руки заломило от напряжения. Джон отпустил веревку и спрыгнул вниз.

Что дальше?

Устроить засаду? Должны же пленнику принести поесть или выгулять на оправку? Как обычно поступают герои в боевиках? Спрятаться за дверью, и когда тупоголовый охранник принесет поднос с едой, зайдет внутрь и начнет глупо оглядываться по сторонам, как будто пленник мог испариться из запертой камеры, в это время выскочить у охранника из-за спины и огреть чем-нибудь тяжелым по голове. План просто безупречен для малобюджетного боевичка, но в жизни, как правило, дверь открывается из помещения наружу.

Можно было бы, конечно, повиснуть над входом, ухватившись, словно ниндзя, за вбитые в стену крюки. Вот только никаких крюков в камере нет. Гладкие бетонные стены, бетонные пол и потолок, железная дверь и малюсенькое окошко, через которое не протиснется даже ребенок. Можно демонстративно улечься на пол посредине камеры, изображая мертвого. Дождаться, когда глупый охранник подойдет вплотную и наклонится над пленником, а затем резким ударом…

Чушь все это! Дешевые киношные приемы, не работающие в реальной жизни. Охранник не станет заходить в комнату, оставив дверь открытой. В лучшем случае позовет напарника, в худшем — просто даст очередь из автомата по лежащему ничком заключенному, прострелит ногу или руку и только потом войдет в камеру.

О свободе пока можно забыть.

Джон смотал веревку, черт его знает, может быть еще пригодится, сунул в карман и уселся на пол. На поверхности сейчас полдень, адская жара, и время «кайлюля» — послеобеденного сна. Судя по тишине в подземелье, кормить его пока не собираются. Это, конечно, плохо, но не смертельно. А вот водички могли бы и принести…

Нужно немного поспать, решил он, предстоит тяжелая ночь, и все равно в камере заняться больше нечем. Джон сложил скрещенные руки на колени, уткнулся в них лбом и почти мгновенно уснул.