Последний конвой. Часть 2

Глава 21 Чекист

Гейман открыл дверцу пошире и спрыгнул на песок как можно дальше от броневика. Негромко чертыхнулся, развернулся, щелкнул кнопкой ручного фонаря. Осветил порог, ступеньки, колеса. Вроде ничего не видно. Береженого бог бережет! Кто знает, может быть и правда, проклятые червяки в поисках жертвы умеют не только прыгать, но и по берегу ползать, как змеи.

Он осмотрел корпус боевой машины со всех сторон, однако ничего подозрительного не увидел. Громко крикнул:

— Все чисто.

Выбрался Быков, подошел ближе.

— Лев Исаакович, пойдем посмотрим?

Гейман равнодушно пожал плечами.

— Пошли.

Они двинулись вдоль колонны, на всякий случай держась подальше от автомобилей, миновали пикап мобильной кухни. Неповоротливый водитель в ОЗК распахнул все дверцы машины и, чертыхаясь, выгребал болотную жижу из кабины. Быков одобрительно хмыкнул, но подходить ближе не стал. Лишних ОЗК костюмов все равно нет, а рисковать понапрасну не хотелось.

Примерно та же картина наблюдалась и возле «скорой» с единственным отличием — водитель начал уборку с чистки двигателя микроавтобуса. В этом был определенный резон, машина капризная, движок залило, и еще неизвестно, заведется ли она вообще.

Все дверцы салона Арсений открыл настежь, предоставив возможность грязи вытекать самостоятельно, исключительно под воздействием гравитации. Жижа была густая, стекала медленно, собиралась в небольшие сталагмиты, словно маленький ребенок лепил кулички на пляже.

Постепенно дошагали до УАЗика политрука, Чернецкий почему-то до сих пор не покинул кабину. С помощью двух фонарей осмотрели песок поблизости — чисто. Гейман наклонился и заглянул в заляпанное грязью боковое окно. Евгений Александрович мирно дремал, опустив голову на рулевое колесо, на легкий стук в стекло не отреагировал.

Сюр какой-то, — подумал политрук раздражаясь, — вот же тунеядец, может спать в любое время дня и ночи. Как выпадает свободная минутка, так бессовестно дрыхнет, наплевав на свои обязанности.

Чекист постучал по дверям кулаком.

— Подъем, лежебока! Приехали. Конечная!

Особоуполномоченный даже не шелохнулся. Гейман почувствовал, как неприятно засосало под ложечкой от предчувствия беды. Он крикнул громче, почти не надеясь на успех, и снова постучал:

— Женя, просыпайся!

Чернецкий оставался неподвижен.

— Черт!

Гейман повернул ручку и с силой рванул дверцу на себя, под ноги хлынуло полужидкое болотное месиво. Пришлось отпрыгнуть в сторону. С реакцией пока, слава богу, все в порядке, даже брюки не запачкал. Быков осветил фонарем нижнюю часть дверцы, порожки, песок под днищем, и в последнюю очередь самого особоуполномоченного. Матюгнулся, силой оттащил в сторону политрука.

— Плохо дело, Лев Исаакович. Жека мертв, и тебе его тело руками трогать нельзя.

Чернецкого из кабины пришлось извлекать багром. Процессом руководил Пауль, в качестве «добровольцев» для выполнения грязной работы выступили двое «миротворцев», назначенные политруком. Особоуполномоченному не повезло с защитным костюмом — трещины по складкам, сапоги прохудились, внутрь попала вода, а вместе с ней и черви.

Приказ был коротким и четким, возражать никто не посмел. Тело, не вынимая из ОЗК, оттащили подальше от машин, облили соляркой и подожгли. Желтые языки пламени почти полностью утонули в плотном черном дыму чадящей резины.

Вместе с Быковым обошли всю колонну по кругу, Родион молчал всю дорогу, только скрипел зубами, да так громко, что было слышно. Убедившись в отсутствии других жертв, выдохнули с облегчением.

Могло быть хуже.

А если бы личный состав посвятили во все подробности гастрономических взаимоотношений с проклятыми червями, могло быть и совсем хреново. Услышав о смертельной опасности, почти наверняка раздались бы недовольные голоса. Стихийный митинг с невнятными требованиями мгновенно трансформируется в самый настоящий бунт с неподчинением приказам.

И выходов из положения у нас всего два: либо принуждение к подчинению грубой силой, либо идти на уступки бунтовщикам, что вообще никогда хорошо не заканчивается. Почувствовав силу, толпа начинает выдвигать заведомо невыполнимые требования. Если нет единого лидера движения сопротивления, отдельные субъекты непрерывно грызутся между собой по самому пустяковому поводу и никак не могут найти взаимоприемлемое решение. Переговорный процесс топчется на месте, градус напряжения растет, эмоции зашкаливают, конфликт переходит в горячую стадию. В качестве триггера может сработать любой громкий возглас, выстрел или даже просто меткое словцо, сказанное в нужное время. И тогда все! Чтобы остановить беснующую толпу понадобится пулемет.

Наведались к механикам и получили клятвенные заверения, что за пару часов все машины искупавшиеся в воде, приведут в рабочее состояние.

— Сомнительно, — буркнул политрук и нехотя покосился на Быкова, тот был мрачен и угрюм, как скала. Впрочем, торопить механиков особого смысла не имело, МАЗ еще не вернулся, так что времени навалом.

Внезапно Эмиссар прервал «обет молчания» и, хмурясь, произнес:

— Что-то долго они.

Словно мысли прочитал. «Русич» отправился за прицепом примерно полчаса назад. Даже учитывая осторожность старого водителя и кромешную тьму, все равно подозрительно долго в пути. Расстояние от береговой линии до брошенного прицепа — всего ничего, метров восемьсот, не больше. Мотнуться туда-обратно даже пешком — пятнадцать минут. Ну пусть будет двадцать. На машине всяко быстрее. Уже давно должны быть здесь. Неужели что-то случилось? Машина заглохла? Горючка закончилась? Провалились в невидимую под водой каверну?

Гейман на всякий случай приказал водителям ближайших грузовиков направить прожектора в сторону озера. Развернулся лицом к воде, долго вглядывался в темноту. Разглядеть ничего не удалось. На секунду показалось, что где-то вдалеке, почти у самого горизонта, мелькнул свет, но это вполне мог быть и обман зрения.

— Может, случилось чего? — задумчиво пробормотал Быков в самое ухо.

— Родион Сергеевич, давай еще немного подождем. Иваныч — опытный водитель, думаю, справится.

— Да я и не сомневаюсь…

Однако теперь червь сомнения начал грызть и самого политрука. Еще почти четверть часа он поглядывал на темный горизонт, нервно тер лысину и даже попытался грызть ногти, но вовремя одернул себя. И лишь когда темноту прорезали ослепительно яркие лучи фар и прожекторов тягача, вздохнул с облегчением. Отцепить прицеп с артефактом посреди озера — это конечно был верх идиотизма. Но другого решения на тот момент они с Быковым не нашли и решили рискнуть.

Свет фар становился все ярче, наконец прожектора колонны выхватили из темноты грязную морду тягача. Расшвыривая во все стороны липкую, словно кисель, болотную тину, МАЗ выбрался на берег, оставив позади себе бурлящий поток и расходящиеся во все стороны буруны.

Грузовик проехал уже несколько метров по берегу, а волны все никак не могли успокоиться. Вода словно кипела, образуя на поверхности небольшую рябь и плескающие волны.

Быков едва слышно выругался.

— Лев Исаакович, а что происходит?

— Не знаю, — помотал головой Гейман, — но кажется, догадываюсь.

Бурлящий поток выплеснул на берег что-то большое белое и несомненно живое. Быков растерянно водил лучом фонаря вдоль берега, пытаясь рассмотреть повнимательнее шевелящееся аморфную массу.

Это были черви! Тысячи, а может быть десятки или даже сотни тысяч червей, сбившихся в плотный косяк. Притянутые артефактом твари превратились в единое скопление биомассы, которая двигалась за прицепом до тех пор, пока не закончился водоем. А теперь медленно выползала на берег, чтобы продолжить преследование грузовика уже по суше.

Быков вполголоса выругался.

Гейман развернулся к «миротворцам», помогавшим механикам с ремонтом и чисткой машины, гаркнул во все горло.

— Тащите сюда соляру. Быстро!

Те растеряно переглянулись между собой.

— Солярку, говорю, несите. Ну чего встали, олухи? Бегом марш!

— А сколько? — растеряно уточнил один из штурмовиков.

Хорошо, не спросил — «зачем», у Геймана внезапно зачесались кулаки, но он пока сдержал порыв.

Господи, каких же идиотов я набрал в экспедицию!

— Не знаю, несколько канистр. Да быстрей же, придурки! Некогда болтать.

Быков мгновенно оценил замысел политрука, метнулся наперерез «Русичу».

— Иваныч, — закричал он, отчаянно жестикулируя, — уводи их как можно дальше от берега. Туда!

Он старательно помахал в сторону от расположившихся машин колонны. Иваныч кивнул головой в знак того, что понял приказ, и снова нажал на педаль газа. МАЗ, окутанный клубами дыма, двинулся дальше.

Растерянный «миротворец» открыл багажник УАЗика, достал запасную канистру с горючим, взвалил себе на плечо. Повернулся к политруку.

— И куда мне ее тащить?

Гейман мысленно прикинул скорость движения биомассы и расстояние до колонны, затем скомандовал:

— Давай за мной. Бегом!

Они пробежали несколько десятков метров вперед, затем политрук скомандовал.

— Все. Стой! Лей солярку вдоль берега прямо на песок. Постарайся растянуть хотя бы на несколько метров.

Повернулся к остальным.

— Сюда, быстрее, времени мало!

Прибежали двое запыхавшихся механиков, а с ними еще один штурмовик. Каждый нес на себе по канистре, а один из «миротворцев», сразу две. Итого, прикинул Гейман в уме, еще восемьдесят литров солярки. Вполне достаточно, чтобы устроить очень большой пионерский костер.

Он быстро отдал распоряжения, распределяя людей вдоль береговой линии. Резко пахнуло низкокачественным горючим, выливаемым на песок.

— Поджигай!

Весело вспыхнуло пламя, распространилось по берегу, отрезая сплошной огненной стеной колонну от шевелящейся червяной массы. Последнюю канистру Гейман выливать не разрешил, выхватил из рук штурмовика, открыл, раскачал, что есть мочи, швырнул в самую гущу выползающих из озера червей. Пока канистра летела, часть солярки выплеснулась. Огонь с жадностью набросился на новую пищу, поглощая ее и разрастаясь вширь.

Черви не остановились — впереди сплошной огненный вал, а позади нет пищи. Оставаться в мертвом озере для них больше не имело никакого смысла. Артефакт «пел» и звал за собой. Биомасса поменяла направление и поползла по колее оставленной МАЗом. Существа, рожденные в воде, не могли долго находиться в чужеродной стихии. Через несколько минут их тела перестали биться в агонии, скрутились в комок и недвижно застыли на песке.

К политруку подошел Быков.

— Можно выпускать людей. Твари почти моментально дохнут на воздухе.

— Может, не будем торопиться? Подождем еще полчасика, пока колеса не обсохнут.

— Я думаю, это лишнее, — отмахнулся Быков.

Едва он успел отдать команду, как вновь прибывшие пассажиры принялись выпрыгивать из кабины. Первая — Лидия Андреевна, за ней сиганул Мишка. Иваныч и Стивен сначала помогли спуститься Василию. При этом младший научный сотрудник двигался самостоятельно, хотя медленно и неуклюже, но все-таки сам. Не заметить прогресс лечения было невозможно.

— В кабине нечем дышать, — пожаловалась Лидия Андреевна подоспевшим на помощь руководителям экспедиции.

Быков нахмурившись осмотрел МАЗ.

— Окунулись?

— Было дело, — не стал скрывать Иваныч.

— Вода в кабину попала?

Иваныч согласно кивнул головой.

— Все целы?

— Да вроде.

— Лидия Андреевна, — Родион все не мог успокоиться, — немедленно сделайте осмотр экипажа на предмет заражения паразитами.

— Да нормально все, — отмахнулась Лидия, — не нужно осмотр. Иваныч применил спецсредство против червей — солярка называется. Очень вонючее средство, думала — задохнемся, пока доедем.

— А где ваш сопровождающий?

Улыбки моментально сползли с лиц.

— Погиб.

— Значит, двое… — нахмурился Быков.

— А кто второй? — напряглась Лидия. — Мне нужно отметить в журнале время смерти.

— Чернецкий, — ответил Быков, хотел что-то еще добавить, но не стал.

Лидия даже поперхнулась от неожиданности.

— Чернецкий?

— Он самый, — хмуро произнес Родион, — Евгений Александрович Чернецкий, время смерти — час назад.

— Ясно, — Лидия внезапно побледнела и отвернулась, чтобы окружающие не заметили смущения. Они, конечно, все равно заметили, но деликатно промолчали.

Ну вот, как-то равнодушно подумал Гейман, одним конфликтом в экспедиции стало меньше. Но почему-то не радостно на душе. Чернецкий, конечно, та еще сволочь, однако свои обязанности исполнял. Теперь их придется повесить на Стива, а пацан еще морально не созрел к сложным решениям. Вывод? Придется опять самому работать за двоих. За себя, и за того парня.

Лидия взяла себя в руки и уточнила:

— Родион Сергеевич, с Арсением точно все в порядке?

— Да, нормально с ним все, — кивнул головой Быков, — двигатель чистит от грязи. Не отвлекайте, через пару часов выдвигаемся, а машину искупали по самую крышу. Заглохнет в пути, зря время потеряем.

— Я должна его осмотреть, — внезапно осипшим голосом настойчиво сказала Лидия, и добавила словами Быкова, — на предмет заражения паразитами.

Быков пожал плечами.

— Пусть сначала закончит грязную работу. Снимет костюм — осмотрите. Только к машине близко не подходите, пока окончательно не убедимся, что все твари подохли.

— Так точно, — внезапно по уставному ответила Лидия и почти бегом бросилась к «скорой». Василий проводил ее равнодушным взглядом, и вдруг опустился на песок.

— Сил нет, — пояснил он, хотя никто ничего не спрашивал, — я немного отдохну здесь, ладно?

Быков и Гейман переглянулись.

— Может, тебе одноместную палатку организовать? — спросил Эмиссар.

— Да нет, не надо, — вяло отмахнулся младший научный сотрудник, — я чуть-чуть отдохну, а потом пойду в «скорой» посплю.

— Ну ладно, — растеряно пробормотал Родион, — посиди, отдохни пока.

Он взмахнул рукой, привлекая внимание.

— Мишань, если не сложно, присмотри за Василием, пока Лидия Андреевна вернется. А нам с Львом Исааковичем еще механиков проконтролировать нужно.

— Да, конечно, — Михаил опустился на песок рядом с младшим научным сотрудником, — идите. Присмотрю, не беспокойтесь.

Когда отошли на приличное расстояние, чтобы никто не мог подслушать разговор, Родион глухо сказал:

— Лев Исаакович, я, конечно, не экстрасенс, но жопой чувствую, что наши беды еще не закончились.

— Откуда тогда такая убежденность? — спросил Гейман.

— Интуиция, — пожал плечами Родион, — или жизненный опыт. Что в принципе, одно и то же.

— Ты же не веришь в чертовщину? — усмехнулся политрук.

— Не верю, — буркнул Родион, — поэтому мне хочется убраться отсюда подальше как можно быстрее.

— Понимаю, — согласно кивнул Гейман, — и полностью поддерживаю тебя в этом стремлении. Но торопиться не будем, нужно привести машины в порядок.

— Как только закончим, ни секунды промедления.

— Договорились, — усмехнулся Гейман, — а я, пожалуй, вернусь.

Родион поднял вопросительный взгляд.

— Нужно предупредить подчиненных.

— Ладно, — махнул рукой Эмиссар, сам справлюсь. Иди, если нужно.

Гейман вернулся, разыскал в толпе Стивена.

— Комиссар?

Стивен вздрогнул, поднял удивленный и растерянный взгляд.

— Отойдем в сторонку.

— Есть, — привычно козырнул Стивен. Гейман не выдержал и скривился.

— Стив, ну сколько можно повторять? Мне не субординация нужна, а четкое выполнение служебных обязанностей.

— Так точно, — поспешно выпалил Стивен, — я занимаюсь вашим вопросом.

— Уже есть какие-то результаты?

— Так точно, вот, — он протянул сложенный вчетверо листок.

— Хм… — напрягся Гейман, — так не пойдет. Нельзя секретные документы по карманам распихивать. Нужно тебе планшет подобрать. Вроде было что-то подходящее среди груза.

Политрук протянул руку, сгреб листок и развернул его. Список, составленный Лидией Андреевной, был безупречен, но его не впечатлил.

— Это все?

— Не совсем, — замялся Стивен, — но остальное на словах.

— Валяй.

— Если коротко, — начал Стивен, — ничего необычного Лидия Андреевна не заметила. Пищевых отравлений не было. Расстройство кишечника, она не отрицает, наблюдалось даже у нескольких членов экипажа. Но это ведь не серьезно. Диарея, ну в смысле понос, может быть и у здорового человека при смене рациона питания и воды.

— Ясно.

— Было небольшое происшествие, о котором она умолчала.

— Так-так… — заинтересовался Гейман, — с этого момента подробнее.

— Это еще на корабле было. Три водителя отравились метиловым спиртом.

— Та-а-ак, — задумчиво протянул Гейман.

И это его «та-а-ак» не сулило ничего хорошего.

— Лидия Андреевна не назвала фамилии.

— Нужно было настоять. Хотя ладно. Подробности?

— А подробностей почти нет. Три дебила решили забухать, но спирта показалось мало. Им кто-то посоветовал разбавить метилом в пропорции один к одному. Якобы этиловый спирт нейтрализует отравление, вызванное метиловым. Своего рода антидот. Они послушались, разбавили, выпили. Спиртяга почти закончился. Что делать? Ну плеснули еще немного метила. А потом еще чуть-чуть…

— Последствия?

— Один из них ослеп. Временно. Прибежали в санчасть, бухнулись в ноги Лидии Андреевне, со слезами на глазах умоляли вылечить и не сдавать Эмиссару. Вылечила. Взяла слово, что если забухают еще раз…

— Все?

— В общем, да.

— Значит в этом направлении по нулям. Я правильно понимаю?

— Нет… Не совсем… Есть кое-какие выводы. Точнее, мои догадки.

— Давай.

— Тот мудак, который посоветовал… сам с ребятами пить не стал. Они ему все морду хотели начистить. Вроде как и не за что, а надо бы.

— Ну и?

— Пока Лидия Андреевна врачевала пострадавших, они на нервах проговорились. Советчиком оказался Ковтун.

Гейман нахмурился.

— А потом Лидия Андреевна услышала подробности истории нападения бандитов на отбившиеся от колонны автомобили, в разговоре всплыла знакомая фамилия.

— Вот это уже что-то, — одобрительно кивнул политрук.

— Я так думаю, — продолжил Стивен, — что Ковтун не был завербован резидентом непосредственно во время похода. Он либо работал с ним в паре, либо вербовка произошла гораздо раньше. Еще в Метрополии.

— Угу, — неопределенно хмыкнул Гейман, — пожалуй, в этом что-то есть. Хотя…

— Вы могли бы посмотреть еще раз личное дело Ковтуна?

— Что тебя конкретно интересует?

— Даже не знаю, как правильно сформулировать… Все интересует. Из какого города? Кем был отобран? С кем дружил и общался? Если мы поймем, когда был завербован, может быть, станет ясно, и кто его завербовал?

— Посмотрю, — резюмировал Гейман, — и тебе дам почитать. Но чуть позже. Сейчас меня интересует другое.

— Что? — встрепенулся Стивен.

— Сам как думаешь, ниточка или пустышка?

— Не знаю, — честно признался Стивен, — подозрительный он был какой-то. Тихушник. Себе на уме.

— Это не преступление, а склад характера. Преобладание типа мышления.

— Ну, может быть, — неопределенно согласился Стив.

— Ковтун действительно мог быть завербован до того, как прошел отбор в экспедицию, — пояснил Гейман, — и мог дать совет разбодяжить спирт отравой из злого умысла. Но это опять догадки и подозрения. А нужны факты и доказательства. Мы отстаем, а должны опережать. Понимаешь?

Стивен помотал головой из стороны в сторону:

— Не очень.

— Мы должны предсказать следующий шаг резидента.

Стивен на секунду замер, потом оживился:

— Я понял, вы говорите о третьем списке. Сравнение произошедших и потенциально возможных диверсий.

— Есть какие-то соображения?

Стивен растерялся.

— Я думал над этим. Второй список очень большим получается.

— Давай несколько пунктов, по степени важности.

— Хм… — Стивен замялся, — например, одновременная ликвидация руководителей экспедиции. Вы сами всех назвали поименно: эмиссар, политрук, начальник охраны. Проще всего это сделать на построении. Хватит трех секунд и одного рожка.

Гейман ухмыльнулся, но никак не прокомментировал заявление.

— Следующая по значимости потеря — научники. Ликвидировать их еще проще — гранату в «Тигр», и экспедиция едет зря.

Он на секунду заколебался, потом сам себе возразил.

— Хотя Васька еще останется. Вроде оклемался. Лидия Андреевна с него глаз не спускает. Но он вроде у них не самый важный. Типа младшенького. Его все студентом кличут.

— Дальше, — требовательно перебил Гейман, — не отвлекайся.

— Артефакт.

— Еще.

— Вода, горючее, боеприпасы, провизия.

— Все?

— Я пока думаю над списками.

— Хорошо. Мыслишь верно, но неправильно расставляешь приоритеты. Основная задача экспедиции — доставить на место и активировать артефакт. Поэтому защита камушка у нас на первом месте. Командование вторично. В случае гибели эмиссара старший по званию займет его место. Если резидент перестреляет всю верхушку, ты возглавишь экспедицию.

У Стивена не дрогнул ни один мускул, только резко увеличились зрачки.

— Так точно!

— Теперь научники. Не думаю, что кто-то из них знает наверняка, как правильно активируется «ключ». Так что, по факту, они бесполезны. Но их взяли с собой на всякий случай, может, на месте чего придумают. Резидент тоже не в курсе, как привести камень в действие. Поэтому научников ликвидировать он не станет. Во всяком случае, не в первую очередь.

Гейман внезапно почесал нос, но резко отдернул руку.

— Дальше по важности для экспедиции — врач. Командиров у нас несколько, при необходимости можно заменить любого. А вот полевой хирург с практическим опытом — только один. Санитар из состава штурмовиков и младший научный сотрудник на побегушках, могут вогнать в задницу шприц и вынести утку из-под больного. На этом их знания медицины исчерпываются. Пулю из живота они самостоятельно не извлекут. Для этого нужен опыт и навыки. Ясно?

— Так точно!

— Горючее, вода, провизия, боеприпасы — это все мелкие неприятности, не более того. Ничего фатального для экспедиции — потеря бочки с водой. Вынужденная задержка для пополнения припасов. С горючим сложнее, в Африке весьма проблематично найти солярку. Может быть, даже невозможно. Но экспедицию это не остановит. Пойдем пешком и потащим волокуши с грузом на себе. Да, времени на то, чтобы пересечь континент понадобится на порядок больше. Но мы все равно достигнем цели, если поставлена такая задача. Резидент не идиот, собственную жизнь подвергать лишнему риску не станет.

— А зачем тогда вообще совершать какие-то диверсии? — не понял Стивен.

— Причин может быть несколько, — пожал плечами политрук, — например, чтобы задержать экспедицию на несколько дней и успеть подготовить ловушку.

— А смысл?

— Не понял, — сдвинул брови Гейман, — разверни свою мысль.

— Какой смысл нападать на конвой, если в конечном счете артефакт все-равно придется тащить к месту назначения? Не проще ли немного подождать, и экспедиция его туда сама привезет.

— Ага… — хмыкнул политрук, и на секунду о чем-то задумался, — по сути, так и есть. Серьезное нападение на конвой было только одно — сразу после высадки. Да и то, по мнению Родиона Сергеевича, недостаточно хорошо спланированное. То есть, целью было слегка потрепать и немного ослабить конвой.

— Тогда получается, чем мы дальше находимся от цели, тем меньше будет вредить резидент.

— … впрочем, рациональное зерно в твоем высказывании имеется, — продолжил Гейман, как будто и не услышал последней фразы Стивена, — в конце путешествия нас действительно может поджидать неприятный сюрприз.

— Голова болит, — внезапно пожаловался Стивен, — я не привык так много думать. Мозги кипят.

— Придется привыкать, — подытожил политрук, — в работе чекиста это самое главное. А бегать и стрелять любой дурак сможет.