Последний конвой. Часть 2

Глава 24 Стивен

Огонь все не унимался, шум и крики «пожарников» почти заглушили негромкий, но хлесткий, словно удар кнута, пистолетный выстрел. Стивен вздрогнул и обернулся на звук.

Стечкин!

Хреново дело, в этом направлении пару минут назад ушли Чекист с Иванычем.

От паршивого предчувствия резко скрутило живот. Мысленно выругался, посмотрел на окружающих. Никто даже не дернулся. Не обратили внимания? Не услышали, увлеченные борьбой с огнем?

Стивен протянул лопату соседу и поднялся. Не хотелось строить предположений, но одиночный выстрел не предвещал ничего хорошего. Вот совсем ничего! Чекист — та еще сволочь.

А может, нападение? Поднять тревогу?

Он на секунду задумался и решил не торопиться.

Сначала сам проверю.

Предчувствия никогда не обманывают, вот и сейчас по спине противный холодок и привкус железа во рту. Хочется сорваться с места и припустить бегом, но лучше не привлекать внимания до поры до времени. Стараясь не сильно спешить, он пересек открытое пространство, подхватил АК, закинул на плечо, направился в сторону грузовиков. Обошел УРАЛ со стороны кузова. Четко различимые следы двух человек уходили вдоль машины в темноту. Снова поднялся легкий ветерок, привычно скрипит песок за зубах. Большие яркие звезды на совершенно чистом небе так и требуют задрать подбородок кверху.

Стивен дошел до кабины грузовика, увидел что следы заворачивают направо, тоже свернул и вышел на освещенное фарами пятно света.

Это и было его ошибкой…

Поторопился! Нужно было остановиться, выждать немного времени, проверить под машиной, а потом аккуратно выглянуть сбоку, прикрываясь колесом. И лишь затем выходить на открытое пространство. Расслабился, почувствовал себя в безопасности в окружении людей.

Медленно, словно во сне, рука пошла вверх, ухватила за ремень, потянула автомат с плеча. Он еще не сообразил, что происходит, а выработанные до автоматизма рефлексы уже начали управлять его телом самостоятельно. Перед глазами поплыл знакомый багровый туман, постепенно заволакивающий сознание и временно отключающий болевые центры.

— Стоять! — голос Чекиста не дрогнул, ствол Стечкина смотрит прямо в лицо.

В десяти шагах позади политрука на песке мертвое тело. В том, кто это, даже никаких сомнений не возникает. И Стечкин в руке политрука молчаливым свидетелем подтверждает самые худшие опасения.

Стивен замер, не завершив начатого действия. В голове запульсировало. Инстинкт самосохранения просто вопил о необходимости немедленной реакции — прыгать, бежать, спасаться. Но ледяной, как айсберг, разум велел ему заткнуться.

Вот сейчас возьму и пришью эту гадину прямо здесь, на месте преступления. И хватит с меня проклятой жары, песка на зубах и солярного выхлопа в легких. Иваныч — безобидный старикан, мухи не обидит. Зачем ты его?

Последнее, что еще успел подумать Стивен, было нецензурным выражением переполнявших эмоций, а затем сознание отодвинулось куда-то назад, и вместо него на первый план шагнул боевой хронометр.

Слишком близко стоит. Не успею!

Чекист ухмыльнулся, как будто мысли прочитал, и они ему понравились.

Справа морда грузовика мешает, к тому же автомат висит на правом плече, значит, уходить придется влево. Чекист это понимает. Плохо дело, ему понадобится меньше полсекунды на выстрел. Действовать придется быстро. Очень быстро. Так быстро, как никогда в жизни.

— Брось автомат! — Чекист смотрит в упор не мигая.

Черт, автомат на предохранителе. Если в сердце, напоследок успею срезать очередью, а если в голову?

Ну значит, для меня все закончится быстро.

— Не дури, Стивен, я не промахнусь!

Резко запрокинуть голову назад, упасть на спину, довернуть ствол в падении, снять с предохранителя, намертво зажать спусковой крючок. Если повезет, успею выпустить полрожка, прежде чем сдохну. Полсекунды на все!

Выстрел. Пуля вошла в песок в считанных сантиметрах от ботинка.

Непроизвольно моргнул, но не пошевелился. А чего зря дергаться? Видел движение ствола, видел выражение эмоций на лице Чекиста, видел движение указательного пальца. Сопоставить одно с другим несложно.

Да не хочет он меня убивать. А если бы и хотел, уже давно бы это сделал.

— Медленно. Автомат на землю и три шага вперед.

Ствол Стечкина даже не шелохнулся.

Стивен потянул с плеча ремень, разжал пальцы, Калаш глухо брякнулся на песок. Отсчитал три шага, на всякий случай стараясь ступать не сильно широко. Впрочем, за голенищем еще оставался нож, доставшийся в наследство от капрала.

Да что нож, я же тебя за Иваныча голыми руками порву. Дотянуться бы только…

— Стой! — приказал Чекист.

Стивен послушно остановился и непроизвольно сгруппировался. Почти незаметное движение мышц не ускользнуло от цепкого взгляда политрука.

— Хорош! Просто красавчик! Вылитый кошак на охоте. Но учти, Стивен, я не мышь. Я — легавая. И тебя насквозь вижу.

Стивен сжал зубы. Мозг лихорадочно просчитывал десятки вариантов одновременно. Отвлекающий нырок влево, затем резкий прыжок вправо на бампер УРАЛа, кувырок с переворотом, чтобы успеть в полете достать нож и метнуть.

У меня всего полсекунды в запасе!

С такого расстояния не промахнусь. Вот только прокушенная нога может подвести в момент прыжка. И ведь прыгать придется именно на нее, она толчковая.

— Стив, — голос политрука стал мягче, исчезли стальные нотки, даже презрительная интонация куда-то улетучилась, — прежде чем ты нападешь, дай мне, пожалуйста, одну минуту, чтобы объяснить. Я ведь не сильно много прошу? Всего одну минуту.

У Стивена непроизвольно дернулся уголок рта. Нервный тик, наверное.

Зачем он тянет время и заговаривает зубы?

— Лидия Андреевна рассказала вам про червей в озере. Иваныч заразился. Он сам попросил помочь ему уйти. Спасти старика было нельзя, слишком велико поражение органов.

Стивен молчал.

— Мне незачем лгать. Подойди и посмотри сам.

Стивен и теперь промолчал, но что-то неуловимо изменилось. Бешеный напор адреналина иссяк, зрачки слегка расширились, кровь прильнула к щекам. Пульс в черепушке прекратился.

Чекист тоже это заметил, опустил пистолет, демонстративно засунул в кобуру.

Риск, как дополнительный аргумент убеждения? Или рассчитывает на порядочность? А вот это зря! У обитателей гетто не бывает моральных принципов. Никаких!

Сейчас самый удачный момент для прыжка.

Но Стивен все еще медлил, сам не зная почему.

— Ты многого не знаешь, — задумчиво пробормотал политрук, извлекая из подсумка фонарик, — когда-то давным-давно Иваныч спас мне жизнь. Я потом расскажу.

Он поднял голову и отдал команду, стараясь не повышать голос:

— Лови!

В Стивена, кувыркаясь, полетел фонарь. Он поймал его резко выброшенной левой рукой, не отводя взгляд от политрука. Это несложно, всего лишь результат длительных тренировок. Когда у тебя больше одного противника, волей-неволей приходится развивать внимание и боковое зрение. В такие моменты Стив не столько видел окружающее пространство, сколько ощущал неведомым шестым чувством. Он просто знал, что происходит вокруг.

Например, прямо сейчас к грузовику кто-то идет. Судя по шагам, подросток. Ступает легко, едва слышно, при этом немного пришаркивает, словно ленится высоко задирать ноги.

Да это Мишка!

Плохо дело. Если и предпринимать какие-то действия, то прямо сейчас, пока Михаил не попал в сектор стрельбы.

Но нужно ли?

Сомнениями заволокло разум.

Мог Иваныч поступить так, как рассказал политрук?

Да, мог. В том-то и все дело, что мог. Поступок вполне укладывается в характер Петра Ивановича. Он всегда беспокоился о других сильнее, чем о самом себе. И был очень убедителен, когда заставил Стивена лить солярку на пол кабины. Мы ведь в тот момент действительно поверили, что опасности больше нет. Поверили и расслабились, и даже не осмотрели старика, когда вода схлынула из кабины.

Убила ли соляра червей?

Судя по всему — нет.

Он знал? Подозреваю, что догадывался. Но не мог поступить иначе. Не хотел рисковать чужими жизнями. Значит, он уже тогда для себя все решил? Спас грузовик и пассажиров, пожертвовав собой.

Стивен непроизвольно сжал кулаки, и вновь Гейман заметил движение, но не отреагировал. Он прекрасно понимал, что сейчас творится в мозгу юноши, и давал тому возможность сделать правильный выбор.

А когда Иваныч понял, что все-таки подхватил паразитов, обратился за помощью к политруку. Кто еще может хладнокровно пустить пулю в затылок безобидному старику?

Вот он, Стивен, смог бы?

Наверняка — нет.

Значит, сидел бы и смотрел, как мучается умирающий старикан?

Да, сидел бы и смотрел…

А Чекист выполнил последнюю волю — помог совершить эвтаназию. Иваныч умер быстро и без мучений. Может быть, это даже более гуманно по отношению к старому товарищу, чем сидеть рядом, горестно вздыхать и ждать неминуемой кончины обреченного.

— Вот что, Стивен, сейчас я повернусь к тебе спиной, и прежде чем ты огреешь меня фонарем по голове, запомни, что прикасаться к телу Иваныча нельзя. Паразиты очень шустрые и кусают совершенно безболезненно. Даже не заметишь, как перепрыгнет в тебя. Ты же ведь не торопишься на тот свет?

Гейман так и не дождался ответа.

— Посвети сюда, я тоже не хочу заражаться. Во всяком случае сегодня умирать не планировал.

Он наклонился над телом, ухватился за ворот куртки, рванул. С треском отлетело несколько пуговиц. Лацканы распахнулись, обнажая впалую грудь старика.

Стивен опустил пятно фонаря пониже, и его чуть не стошнило. Зрелище и впрямь не для слабонервных. Вся грудь и живот Иваныча были исполосованы вдоль и поперек, ходы червя уже почернели, а кожа приобрела пепельно-серый оттенок. Словно тело пролежало несколько дней на открытом воздухе.

Как в таком состоянии Иваныч еще мог ходить?

Стивен почувствовал ком в горле и отвернулся.

Это была его вторая ошибка…

Неприятное зрелище отвлекло внимание от главного — контроля окружающей территории. Ведь знал же, что Мишка идет к машине? Знал! Почему выпустил из виду?

Внимание Стивена привлек странный звук, который просто не может издавать человеческое горло. Что-то очень похожее на клекот раненой птицы. Очень большой и глупой птицы с пистолетом в руках…

Рот искривлен в страшной гримасе, руки, сжимающие «беретту», трясутся, слезы градом катятся по щекам. Все, что смог выдохнуть, мало походило на человеческую речь, но смысл был понятен и без слов:

— За что?

Глаза безумные, и бледный как смерть.

— Убью!

Стечкин, будто сам по себе, прыгнул в руки Чекиста.

— Мишка, нет! — завопил Стивен, с ужасом понимая что сейчас произойдет непоправимое, — убери пистолет!

Со щелчком лопнула пружина, и боевой хронометр вышел из строя.

— Миша, убери пистолет!

Стивен сделал шаг вперед, закрыл Михаилу обзор, загородив собой от политрука, но Мишка уже ничего не видел, зажмурил глаза и дрожащим пальцем нажал на спусковой крючок. Негромко кашлянула «беретта», Стивен почувствовал удар в грудь, эхом отдавшийся в спине. Рефлекторно посмотрел вниз и увидел маленькую аккуратную дырочку на кителе с левой стороны груди.

И все-таки в сердце.

Мишка наконец-то решился разлепить веки, и их взгляды встретились. Таких огромных щенячьих глаз Стивен не видел никогда в жизни…

На этот раз сознание не отодвинулось назад, а увеличилось в размерах во много раз, заполняя собой все окружающее пространство. Словно воздушный шар, раздуваемый горячим воздухом, он становился все больше и больше. Происходящее стало восприниматься четче и острее, словно ужаснувшись неизбежному, мозг пытался запомнить последние секунды жизни.

Мишка смотрел снизу вверх и дрожащими губами лепетал что-то несвязное. Слезы прочертили вертикальные дорожки на грязных щеках. Стивен сделал еще один шаг вперед, перехватил руку, сжимающую пистолет, выдрал из ослабевшей кисти «беретту», и не глядя, зашвырнул куда-то назад. Подальше!

Мир пошатнулся и треснул по вертикали.

— Стив, я-не-хо-тел, — Михаил наконец-то смог выдавить из себя что-то членораздельное.

Стивен почувствовал, что задыхается, перед глазами поплыло.

— Все будет хорошо, Миш, — произнес через силу. Говорить оказалось трудно. Но почему-то ничего не болело.

Чекист не станет стрелять в безоружного. Какой бы сволочью он ни был, честь офицера — не пустой звук. Вряд ли Мишка сейчас в состоянии вновь схватиться за оружие, но лучше перестраховаться. На всякий случай.

Посмотрел по сторонам, нашел автомат, наклонился, чтобы поднять. В глазах потемнело, а ноги разом ослабели, не удержался, рухнул на колени.

Ни черта не вижу! Где же он?

На ощупь нашарил автомат, вцепился мертвой хваткой в цевье. Хотел еще что-нибудь ободряющее сказать Мишке напоследок, но воздуха для слов уже не хватило.

И тогда он улыбнулся…