Последний сын

Возвращение

Аэропорт был конечной остановкой автобуса, который подъехал к ней заполненным до отказа. Водитель не сразу смог открыть двери из-за прижатых к ним пассажиров.

— Эти люди все с нами полетят? — шепнул на ухо отцу Ханнес.

Они с отцом вышли из автобуса последними.

— У кого вещи — полетят. Кто без вещей — на работу пришли. Работают они тут, — ответил Телль.

В две открытые кассы выстроилась вереница с чемоданами, сумками, рюкзаками.

— Здесь одна очередь, — объяснила Теллю стоявшая в ней последней женщина.

Ханнес обратил внимание, что в руках у нее была только маленькая сумка.

Очередь шла быстро, и вскоре Телль, склонившись над окошком кассы, попросил два билета у окна.

— У окна — это вы из дома будете смотреть, а в самолете у нас — иллюминаторы, — поправила его кассирша. — Вам что, на разных рядах билеты?

— Нет, нам рядом, — ответил смутившийся Телль.

Взяв деньги, кассирша положила перед ним билеты. Проверив их, Телль направился к сыну, изучавшему информационный стенд.

— Нам теперь на регистрацию, сдать багаж и ждать посадку, — сказал все прочитавший Ханнес.

— Погоди, — Телль тоже стал читать правила.

— Пап, ты никогда не летал на самолете? — шепотом спросил сын.

— Даже близко не видел, — признался отец.

— Тогда просто надо делать, как другие, — предложил Ханнес.

Лучше бы, конечно, сынок поехал с матерью, думал Телль. Фина и на море бывала, и на самолете летала, причем не раз. А так получается — он вместе с сыном открывает мир, в свои-то годы. Ну и, конечно, самое главное, почему должна была лететь Фина, — она мать. Мать никто не заменит. Скорее всего, она бы что-нибудь придумала.

Телль сидел в зале ожидания на холодном металлическом кресле в окружении других пассажиров. Он хотел было занять место Ханнесу, но тот пошел к окну — смотреть на два стоявших возле аэровокзала самолета. На свободное место тут же опустился мужчина с газетой. Он напомнил Теллю соседа с нижней полки в поезде. Телль решил, что, если сын захочет сесть, он встанет и посадит его на свое кресло.

Напротив Телля сидели родители с мальчиком лет трех. Малыш был на коленях у папы. Мама дала ему конфету, но конфета оказалась мятной. Мальчик ее выплюнул. Рядом, держась за руки, тихо разговаривали юноша и девушка. Девушка, счастливо улыбаясь, склонилась к плечу своего спутника. Было видно, что она любит этого молодого человека. А тот просто разрешает себя любить. Спиной к ним закинула седую голову пожилая женщина. За ней сидели, думая каждая о своем, девушка с матерью. Как показалось Теллю, взрослая дочь стеснялась мамы. Одинокий строго одетый старик, положив руки на колени, смотрел перед собой отсутствующим взглядом. Сзади Телля оживленно обсуждали свой предстоящий отпуск несколько мужчин с одной работы.

Глядя на этих людей, Телль не понимал, как смог бы рисковать их жизнью, пытаясь угнать самолет. Он не знал и не хотел думать, хорошие ли они все или нет, добрые или злые, — важно то, что перед ним они ни в чем не виноваты. И Телль был благодарен сыну, который своим решением освободил его от необходимости ставить их жизнь под удар. Скорее всего, они все погибли бы.

Ханнес позвал отца кивком головы.

— На каком из них мы полетим? — спросил он, разглядывая самолеты.

— Думаю, который ближе к нам, — показал рукой Телль.

— Интересно, — задумчиво улыбнулся сын, — это не страшно?

— Люди давно летают, — пожал Телль плечами.

— Летают птицы. У нас крыльев нет.

— Ну, человек должен ведь чему-то научиться. Или, получается, люди зря столько времени живут на земле? — ответил Телль.

Но, подумав о том, что ждет его сына, он понял: зря.

***

Самолет оторвался от земли, и у Ханнеса захватило дух. Он с восхищением смотрел за окно, раз за разом трогая за руку Телля.

— Папа, внизу город! Папа, посмотри, какие облака! А если на них спрыгнуть?

Облака напомнили Теллю снег. В последние годы у них в городе его почти не было. Когда Ханнесу шел второй годик, в ту зиму как раз выпало много снега. В один из дней Фина тепло одела сыночка, закутала ему личико шарфом, и они пошли на улицу. Под окнами дома, где тогда рос непослушный орех, Фина слепила маленького снеговика, которого назвали Сашенькой. Они вернулись домой, а Сашенька так и осталась под деревом. Фина с Ханнесом смотрели на нее из окна — маленькую, одинокую. Через несколько дней Сашенька растаяла. Ханнес, не найдя ее, расстроился. Телль стал лепить другого снеговика, но это была уже не Сашенька.

Сейчас он с особенной нежностью думал о своем сыне, о том, каким Ханнес был маленьким. Телль отдал бы все на свете, чтобы прожить заново каждую секунду того времени. Искренний, ласковый малыш, удивлявшийся и радовавшийся каждой мелочи, каждый день открывавший для себя что-то новое. Как жаль, что таким Ханнес уже никогда не будет.

Стук по сиденью сына вернул Телля из воспоминаний. Он посмотрел назад. Ханнес тоже выглянул за спинку кресла, по которому с досады бил ногой мальчик лет шести. Мальчика пыталась одернуть мама, но тот капризничал и повторял, что хочет сидеть у окна, а не у стены.

Телль предложил Ханнесу поменяться местами.

— Пап, ты не у окна, — отказался сын.

Вскоре мальчику то ли надоело стучать по креслу, то ли маме удалось отвлечь его, — по крайней мере, он затих.

Телль хотел бы заснуть. Но вместо этого в голову лезли мысли о том, что он так и не смог спасти сына. Даже больше: он сам чуть не погубил его. К тому же, кроме той лодки, Телль ничего не попробовал.

Объявление о скорой посадке стало для него облегчением. Теперь Теллю нужно было сосредоточиться на другом. Предстояло выяснить, как добраться от аэропорта до вокзала, чтобы попасть на поезд.

Самолет чуть наклонился. За окном Телль увидел бесконечный город с аккуратными рядами коробок домов, широкими полосами улиц и извилистой лентой реки. Часть города ковром застилал дым гигантских труб. Ханнес тоже обратил внимание на этот ковер.

— Там же людям неба не видно, — сказал он отцу. — Как они под ним живут?

— Дым из труб идет не всегда. И не всегда он идет в одну сторону, — пояснил Телль.

— Все равно, — не принял слов отца Ханнес.

Приземлившись, самолет еще не успел остановиться, как между кресел в проходе выстроилась очередь желающих поскорее выйти.

— Не будем спешить, — решил Телль.

Мальчик, который сидел за ними, подбежал к освободившемуся на другом ряду месту у окна и прилип с стеклу. Мама звала сына, но тот лишь отмахивался.

Спустившись по трапу, Ханнес махнул тому мальчику рукой. У дверей похожего на пирамиду аэровокзала он остановился, чтобы еще раз посмотреть на самолет.

— Мне казалось раньше, что на самолете могут летать только счастливые люди, — негромко сказал отцу Ханнес. — А там были обыкновенные.

***

Оставив сына в зале прилета, Телль отправился искать справочное бюро, чтобы узнать, как доехать до железнодорожного вокзала. Когда отец, почти полчаса простояв у окошка с надписью "закрыто на 5 минут", вернулся ни с чем, Ханнес показал ему на висевшую в зале схему движения городского транспорта. Сам он в ней уже полностью разобрался.

— Пап, тут все просто, — объяснял Ханнес. — Нам нужно отсюда доехать автобусом до станции метро. Видишь, она буквой М обозначена. Метро как раз идет до нашего вокзала. Нам только нужно выйти на автобусную остановку.

К остановке их привели указатели. Полупустой автобус уехал прямо на глазах. Пока ждали следующий, Телль и Ханнес немного замерзли. Сын грел руки паром изо рта, провожая вылетающие из-за здания аэропорта самолеты.

— Пап, смотри, наш полетел, — сказал Ханнес, кивнув на очередной из них. — Я его номер узнал.

Сиденья в подошедшем автобусе оказались холодными. Едва коснувшись своего, Ханнес вскочил. Весь путь он ехал стоя, не желая садиться ни в какую. За окном все было серое — дорога, деревья по ее краям, небо. Изредка в эту унылую картину врывались, проносясь мимо, белые и черные машины. Вдруг за деревьями выросли большие дома. Ханнес понял, что начался город.

Они с отцом вышли на остановке, возле которой была буква М и ведущие под землю ступеньки.

— Нам туда, — решительно сказал Ханнес, потянув отца за собой вниз.

Стоя на эскалаторе, он с любопытством смотрел по сторонам. Конечно, Ханнес знал про метро. Из школьных учебников, книг и даже передач Нацвещания он имел представление о турникетах, эскалаторе, о самих подземных поездах. Вот только про запах, который был здесь, он нигде не встречал.

— Пахнет тут интересно, — поделился с отцом Ханнес.

Телль кивнул. Запах был вроде простой, но, чем именно пахло, он объяснить не мог. Впрочем, запах тот никак не мешал Теллю. Другое дело — шум. Вокруг не просто шумело, как у него в цеху. Здесь шум был везде, казалось, это шумит сам тяжелый воздух. И хуже всего то, что Ханнес не может его слышать. Поэтому Теллю надо быть осторожным вдвойне.

С воем вынырнувший из темноты туннеля поезд прервал тревожные размышления. Схватив сына за руку, Телль быстро отошел от края платформы. Ханнес сердито посмотрел на отца.

— Пап, я не маленький мальчик, — неслышно произнес он.

Показав сыну, чтобы тот простил его, Телль зашел следом за ним в вагон. Хотя свободных мест там было предостаточно, Ханнес решил не садиться. Насколько понял Телль, стоя сын лучше чувствовал движение поезда.

— Смотри, как за поручень держится. Сразу видно — не здешний, — услышал слева от себя Телль.

— Поди до вокзала едет, — отозвался другой голос.

Двое сидевших за спиной Ханнеса подростков лениво обсуждали его. Слова их не таили никакой угрозы, но Теллю они, как отцу, естественно, не понравились.

— Вам чего, ребят? — спросил Телль.

— Ничего, — как ни в чем не бывало, ответили те.

Бросив на подростков недобрый взгляд, Телль встал так, чтобы закрыть от них ни о чем не догадывавшегося сына. Когда по вагону объявили, что следующая станция — вокзал, он незаметно тронул Ханнеса за руку.

На вокзальной станции их встречала целая толпа. Едва Ханнес с отцом вышли, она быстро заполнила все вагоны. Вместо только что уехавших людей сразу подходили другие, и Теллю пришлось местами даже протискиваться между ними. Он боялся потерять из вида сына, который даже с рюкзаком на спине ловко пробирался вперед в этом потоке. Несколько раз Ханнес останавливался, чтобы дождаться отца. Еле успевавший за ним Телль перевел дух, только шагнув на ступеньку эскалатора.

Выбравшись из метро на улицу, Телль никак не мог надышаться. Рубашка под курткой взмокла. Телль достал платок, вытер глаза, лицо, шею. Как люди ездят каждый день в этом метро?

Вокзал был через дорогу. Теперь им с сыном осталось сделать последний шаг, чтобы попасть домой. Миновав проезжую часть, Телль подошел к двери с надписью "вход" и решительно толкнул ее. Он сразу направился в кассу, а сын остановился смотреть расписание.

— Пап, наш поезд скоро, — быстро выяснил Ханнес.

Впереди Телля было человек семь. Все они брали билеты на ближайшие поезда. Когда подошла очередь Телля, он закопался в поисках разрешения на выезд из своего города.

— Сейчас. Оно у меня было, — оправдывался Телль перед застывшим лицом кассирши.

Ханнес видел, как стоявшие за отцом люди бросали на него недовольные взгляды. Но прежде, чем кто-то из них успел что-либо сказать, Телль вытащил лист с разрешением.

— Вот, пожалуйста, — он просунул разрешение кассирше в окошко.

На платформе уже стоял их поезд. Телль поспешил к нему, но двери всех вагонов оказались закрыты.

— Папа, еще минут сорок до отправления, — объяснил сын.

Ханнес предложил пойти посмотреть на другие поезда. Теллю, честно говоря, этого не хотелось. Он не желал больше никаких приключений и был готов хоть сутки сидеть в вагоне в ожидании отъезда.

— Ну пошли, — все же согласился Телль, поправив свой рюкзак.

Они насчитали пятнадцать путей, упиравшихся в широкий перрон. На некоторых стояли, словно отдыхая, поезда. Были они из разных уголков страны, и Ханнес, если бы перед ним оказалась карта, без труда нашел бы все эти города.

— Ни одного грузового поезда здесь, — заметил он. — Даже ни одного вагона.

— Для них отдельные станции, — ответил ему отец.

В буфете, куда они заглянули, Телль сразу обратил внимание на бутылки воды. Это была вода с его фабрики, но каждая бутылка стоила здесь как их с сыном проезд на метро.

— Пап, у нас есть пить? — спросил Ханнес. — Только не сок, сок маме привезем.

Воду, которую брали с собой в дорогу, они уже выпили.

— Дорого что-то, — признался Телль. — Пошли, посмотрим, может тут фонтанчики есть.

На выходе из буфета их остановил наряд нацполиции. Спросив документы и поинтересовавшись, куда Телль с Ханнесом едут, нацполы проверили у них рюкзаки.

— Что в бутылке? — показал на нее один из полицейских.

— Томатный сок, — ответил Телль.

Нацпол взял бутылку, повертел в руках, откупорил, понюхал. Посмотрев на Телля, полицейский вернул сок.

— Я после них пить его не буду, — шепотом заявил Ханнес, когда нацполы ушли.

Посадку в поезд уже разрешили. Телль с сыном опять оказались на боковых местах, но вместе. У Телля был билет на нижнюю полку, у Ханнеса — на верхнюю. Из-за холода в вагоне они решили пока не снимать курток.

— А интересно получилось, — положив руки на столик, начал Телль. — На поезде ехали, на самолете летели, на автобусе, на метро. Даже на эскалаторе. На корабле только не плыли.

— На лодке плыли, — уточнил Ханнес.

Телль согласился — даже с тем, о чем сын сейчас не сказал ни слова.

— Поездили на всем, на чем только можно. Осталось в космос полететь, — развеселился Ханнес.

— И на подводной лодке, — подхватил Телль.

— Да!

Веселое настроение сына быстро сменилось усталостью. Ханнес потянулся, зевнул, прикрыв рот ладонью, и облокотился на столик.

— Скоро поедем?

— По времени — вот-вот, — посмотрев на часы, ответил Телль.

— Тогда, может, пожрем? — потирая руки, предложил сын.

— Давай!

Телль выставил кружки для кипятка, выложил приготовленный Ниной в дорогу обед — аккуратно разложенную на куски хлеба яичницу с луком.

И вот поезд тронулся, оставляя на перроне тревогу, напряжение, которые сопровождали Телля во время всей их с сыном поездки. Впереди был дом — единственное на свете место, где они с Ханнесом нужны, где их любят. Там их ждала Фина.