Потапыч: Земля Обетованная

5. Местное гостеприимство

А вообще, конечно, выходила жопа. И козлиная корифейская морда вместе со своим уже дохлым отродьем, получалось, что добились своего: удалили мешающего им спокойно кушать видома. Особенно «доставляет», то, что я им, в общем-то, даже и не гадил особо: этих засранцев возмущал сам факт моего не подконтрольного и плюющего на их бледные персоны существования.

Но вернуться — возможно. Я вот тут подумал, и выходило, что даже если земля впереди — необитаемый кусок суши, то возможности есть. Пусть даже не будет водных духов…

«Будет», — любезно сообщил топтыгин. — «Мне, конечно, лень. Но вернуться и отпинать всяких козлов — правильно. Так что если надо — натаскаю», — несколько порадовал мохнатый.

— А заставить, что надо делать — сможешь? — уточнил я.

«Ну в тебе же тот лягух огненный трудится», — хмыкнул мохнатый. — «Хотя ты, конечно, устроил», — смешливо захрюкал он, послав образ витрувианского жаба.

— Ну… это я, конечно, да, — вынужденно признал я, хмыкнув.

Ну а значит — проблем не предвидится, даже если мастеровитых одарённых на Потрясателе не найдётся: возможности Потапа к проникновению во всякие там планы и воздействия на духов у меня во внутреннем мире болтаются. Так что, в конце концов, можно в виде простого толкача какого-нибудь элементаля, а то и гибрида элементаля со зверодухом пристроить.

«Можно», — вальяжно отэманировал топтыгин. — «Диньку отдай, шебуршень! Она не у меня летает, а у тебя летает! А ты ей даже не любуешься!»

— Э-э-э… — глубокомысленно, мудро и почтенно ответил я.

Это я немножко провтыкал: выбираясь из внутреннего мира… немного оставил в нём фейку. И как её оттуда выколупывать? Пожелать, что ли? Или самому «смотаться»?

Для начала — пожелал. И Динька появилась: светящаяся, довольная. Забросала меня эмоциональными сообщениями, что «куст — замечательный, и много красивых блестяшек, даже не жалко, тех что были… разве что чуть-чуть».

— Вернём твой куст и блестяшки, — посулил я. — А так — хорошо, что довольна, буду тебя к себе пускать…

«Э-э-э!!!» — возмутился мохнатый.

— Тебе у Потапа не нравится? — внутренне хихикая, уточнил я.

«У него интересно. Но я там постоянно сижу, скучно бывает», — признала мелкая.

— А сейчас — у него посидишь?

«Сейчас — можно», — важно сообщила фейка, болтая ножками на моём плече.

Тут же её прибрала к себе огромная призрачная лапа, а от топтыгина шли мыслеэмоции «ну вообще охренели!»

Ну а я подумал, повалялся, да и напряг суетящихся водоплавающих (реально суетились, впрочем, пусть растрясут толстые жопы) на тему какого-нибудь консультанта. Последним оказался одноглазый (потому что носил какой-то сложный монокль под повязкой) владетель, с духом калана или ещё какой выдры (а то и бобра, курррва!) в качестве тотемного духа. Драссик Сисло обзывался этот вояка, ну и из всех офицеров Потрясателя единственный не был занят делом: остальные сгоняли жир с задниц, сгоняя жир с задниц подчинённой матросни.

Ну а Драссик меня просвещал и, в принципе, выходило, что мои планы по созданию самопального движка — осуществимы. Одарённые условно-мастеровые на Потрясателе есть, но нужны жертвы, нужны материалы… В общем, до земли в любом случае надо добираться, запасаться продовольствием и водой, мастерить двигатель (или покупать, если такая полезная фигня окажется у местных… если они сами окажутся на этой земле).

В общем, я задавал вопросы, канонир трындел, Потап — «я — спать!», потому что его морская болезнь никуда не делась. Вечером перекусил, проверил тралкову каюту — помимо ненужной фигни, которую выкинул, обнаружилось около полутысячи авров в сундучке. И не думаю, что это все деньги Тралка. Особенно учитывая гонорар за меня. Небось схоронил где-то кучи золотишка, а сейчас думает жить и радоваться, паразит такой. Ну да ладно, пока пускай побудет в этом блаженном заблуждении, а когда вернусь — начну раздавать сёстрам по серьгам, жрецам по религиозным чувствам, корифею — по рогам, а Тралку по толстой жопе.

Ещё день Потрясатель плыл, правда, на фоне нормальных кораблей — медленно и уныло. Я даже стал в некотором смысле сочувствовать водоплавающим эпохи парусов — это же кошмар какой-то! Ну ладно, матросня бодро бегает, за верёвки дёргает и ветром машет парусами. Так ведь ещё офицерьё не пинает пинусы, а бегают, что-то там высчитывают, указания выдают постоянно, причём вроде бы даже нужные. При этом скорость корыта под парусами — смешная. Но даже её нихрена не будет, если эти водоплавующие, в поте своих физиономий, не будут суетиться и бегать. Не говоря о том, что надо за едой охотиться — своих вменяемых запасов Потрясатель не имел. Мрак и кромешье, короче говоря.

А на следующий день появилось ощущение. Скорее мистическое, но и не только. А именно, явь разила богами. Не божественными проявлениями как таковыми, а этакой «фоновой божатиной высокой концентрации», примерно как в том же Пантеоне. И Потап это фоновое состояние чувствовал, и в нави оно было — я специально проверил. Более того, это ощущение росло по мере приближения земли (облачный конус занимал уже четверть неба, постепенно переставая становится конусом, из-за угла зрения).

Что за фигня — непонятно, но в общем, ясно, что на земле, к которой мы приближаемся, божественные сучности присутствуют, скажем так, в гораздо большей степени, чем на Зиманде или на Пряном. Или их действие, или чёрт знает, что ещё. Но то, что эта земля обитаема — практически гарантированно.

А ещё через пару дней, когда облака занимали полнебосклона и уже начинали становиться прозрачными — какой-то хрен пойми какой эффект, вроде из-за угла зрения, ко мне в каюту начинают стучать. Я с канониром переглянулся, тот пожал плечами. Я дядьку как магнитолу с морскими байками использовал, иногда уточняя всякое интересное.

— Чего надо? — изысканно вежливо поинтересовался я.

— Ваше почтенство, там… — раздалось взволнованное из-за двери. — И уважаемый Драссик нужен…

— Ну пойдём, — мужественно решил я.

Вышли на пол корабля — а там аншлаг и вообще суета. Появилось некое корыто, пару раз пальнув по ходу Потрясателя, взбив немаленькие фонтаны. Второй раз — гораздо ближе первого. И гадатели из команды истолковали это знамение, как просьбу притормозить, что, возможно, так и есть. Но канонир к пушчонке Потрясателя нужен, да и моё почтенство, в качестве аргумента переговоров, виделось старпому не лишним.

— А кто там такие наглые, что стреляют без предупреждения? — заинтересовался я.

— Видимо — местные жители! — с видом бодрым и придурковатым отрапортовал старпом.

Тем временем перед носом Потрясателя в небо ударил фонтан воды, корабль аж завибрировал, с треском.

— Дозвольте опустить паруса? — вытирая воду с физиономии озвучил старпом.

— Дозволяю. Вот вы, водоплавающие, извращенцы какие — всё вам кого-то опустить надо, — скорее себе под нос пробормотал я, а после руководящих воплей уточнил. — Что за корыто-то на нас нагло нападает? И где они?

— На… вон там, — указал пальцем собеседник.

Потопал я к перилам и стал всматриваться. И — интересненько. Точнее, ни хрена не интересно, это грешное корыто нам угрожает и всё такое. Но вот какое оно — действительно было интересно. В километре от Потрясателя (примерно, как понятно) бултыхался корабль. Напрочь лишённый парусов и мачт, прям классический утюг-монитор, с несколькими поворотными артиллерийскими башнями. И металлической бронёй, правда, колёсный. В общем, в том, что у местных мы надыбаем двигатель — я стал практически стопроцентно уверен. Но вот какого хрена этот деятель по нам стреляет?

Деятель, тем временем, приблизился метров на сто, чем воспользовался канонир, наведясь на супостата. Но вот чёрт знает, насколько пушечка Потрясателя будет эффективна против явной и очевидной брони этого монитора — хотя тут скорее вопрос духов, а если поднапрячься, так можно упихать в снаряд что-то совсем уж жуткое по разрушительности.

Но пока этот утюг, хищно поводя своими башнями, остановился метрах в ста от нас. И открыл какой-то люк наверху, откуда высунулась териантропья морда. Деталей морды я не разглядел, но точно владетель, и сильный. Ну и перья какие-то из башки торчат, но на это пофиг.

— Спускайте паруса, готовьте ценности к сдаче, а сами к торгам! — проорала эта охреневшая морда на понятном языке.

Более того, «торги» в данном лингвистическом построении значили, что товаром будем мы. Ну, возможно, какой-то выверт местных — всё же мы от Зиманды немного отдалились, но надо уточнить.

— А ты сам кто такой⁈ — рявкнул я.

— Ты идиот, или издеваешься⁈ Береговой патруль этерии Хитонас! Этерии, на территории которой ты, жалкий контрабандист, промышляешь!

А вот тут я подвис — «контрабандист» был именно контрабандистом, словом, которое на Зиманде и Пряном просто не встречалось в силу формата общественно-социальных взаимоотношений. А тут — «контрабандист».

— Мы про твою хтоническую этерию впервые слышим… — начал было орать я.

А в ответ — ёмкое, очень обсценное словопостроение, с эротическими фантазиями крикуна на тему того кто есть я, Потрясатель. И какой нам наступит кирдык. Проорал этот деятель глупости и скрылся в люке. А башня крутанулась и выпалила в Потрясатель, причём последствия были ни хрена не приятными — кусок стены корабля, перил и пола просто разлетелись щепками! Драссик показал, что канонир он не только по названию, навёл пушчонку и выпалил, несмотря на качку, и даже попал в охреневший утюг. Но толку от этого было ноль, разве что утюг закачало на волнах, и выстрелы улетели хрен знает куда, а не попали по нам.

— Опя-а-а-ать работать, — ворчал я, оборачиваясь. — Без соцпакета, сверхурочных и даже не по профилю!

Ну а что делать? Этот охреневший утюг нам к чертям разнесёт Потрясатель выстрела со второго-третьего. А на этом корыте моё почтенство, да и планы на возвращение с ним связаны! Так что надо этому агрессору показать неправоту и засунуть агрессилово в соответствующее отверстие. Ну и как источник информации использовать, само собой.

Обернулся, разбежался по палубе и прыгнул. И нет, стометровый прыжок я не тянул даже в обороте, на аркубулюсе и на пальме. Но «тренировочки» и сволочизм мохнатой задницы для меня не прошли даром. Я всё запомнил и отомщу… Не говоря о том, что я сам — умный и образованный. В общем, прыжок мой был хорош, но, как понятно, до утюга меня бы не донёс. Однако, уже падая в волны, я направленно пыхнул в эти самые волны огоньком. И получил неплохой (и рассчитанный) удар паром. «Стимджа-а-амп!» я не орал, но думал…

«Идиот!» — хамила медвежатина. — «И как мне пло-о-охо… Сам разбирайся, а я — спать!»

В общем, оттолкнувшись от воды паром, я шлёпнулся на мокрую броню утюга, долбанул по броне когтями. И чуть не испортил себе маникюр!

— Вот сволочи-то, — посетовал я, разглядывая четыре не слишком глубокие царапины в металле. — И не чувствую я их толком…

Очевидно, что этот утюг представлял собой сложносоставной артефакт, выполняющий ту же функцию, что и земные мониторы: высокобронированная пушечная батарея. Теоретически, я его всё равно расковырять могу — защита, уплотнение… всё это хорошо, но ломать всё равно проще и веселее, чем строить. Но для этого надо пробовать разные подходы и вообще, нужно время. А времени этот утюг не давал, начиная наводить пушку на Потрясатель. И я чуть не обгадился, пересиливая механизм наводки! Пересилил, конечно, и выстрел усвистел в какие-то неведомые ипеня. Но сволочи в утюге явно занялись перезарядкой. А я — поиском, как до них добраться.

— Откуда ты это сказал, откуда ты это сказал, — бормотал я, сайгача по броне и, наконец, нашёл квадратный люк, практически заподлицо с бронёй.

Попробовал подцепить когтями — хрен мне, не за что цепляться, а металл по прочности не хуже брони. Постучал в люк, на всякий случай.

— Открывайте, придурки, медведь пришёл! — сообщил я.

Получил приглушённый, но очень матерный ответ и махнул лапой. Но что-то делать-то надо! Потапа звать можно, но не факт, что он дееспособен, да и не факт, что придёт. Но просто скакать по этой фигулине и отталкивать пушки — бред. Попробовал различными типами воздействий поковырять люк — безрезультатно. Какое-то странное зачарование, скорее владетелей, правда, на непонятных духах, с божественной «присадкой», к чертям экранировал магию. Ну и прочность у этого металла запредельная, не удивлюсь, если он целиком такой же, как все поделки Глупых: с идеальной кристаллической решёткой, выдающий невозможные «в природной» обстановке прочность и гибкость. И что, блин, с этими паразитами делать? Попрыгать на утюге, сбивая прицел, разве что…

Хм, а они должны дышать. И пушки вряд ли герметично пристроены в башнях.

— Ну и сами себе злобные потерпевшие, — сообщил я хамлу из-за люка.

И стал шарашить огоньком в несколько щелей и башни. И, первые несколько секунд, толку было ноль. Какая-то защита от элементальных проявлений была, я прямо чувствовал рассеивающееся пламя. Но после того, как я зачерпнул энергии из внутреннего мира, пошло веселее. И тут мне в голову пришла нехорошая мысль…

«Ты там живой, шебуршень⁈» — поинтересовался страдающий Потап.

— Условно, — честно ответил я, кувыркающийся в нескольких десятках метров над океаном. — И вынужден признать вашу некоторую правоту, Потап.

«Это ты к чему?»

— Это я на тему идиотии, — самокритично признал я.

Просто буквально в последнюю секунду, ещё на утюге, до меня дошло, что я, радостно гогоча, поддаю огонька в… пушечное судно. С боезапасом, на минуточку. И то, что он не порох-взрывчатка — совершенно не гарантия от взрыва. Да и кто сказал, что в тутошней жопе мира нет пороха и взрывчатки?

В общем, покрылся я, поверх беролачьей шкуры, той же огненной бронёй, что и использовал против менады. И ЧЕРТОВСКИ вовремя: раскрывшаяся цветком броня, с огоньком, вполне могла меня если не прибить, то ощутимо покалечить. Потап бы помог, но ржал бы…

«Да!»

Но — успел, так что просто полетел. И сейчас изображал беролака, мотыляющего над океаном, одновременно являясь им. Ну, цел, здоров, хотя писханул, конечно.

— И я их предупреждал, что сами себе злобные потерпевшие, — сообщил я небу, всплыв после бульканья в воду.

Ну как-то мне не хотелось заниматься паропрыжками и вообще. Хотя… а меня эти деятели с Потрясателя не бросят?

Впрочем, раздавшийся через минуту плеск и скрип каких-то причиндалов, типа уключин, сообщил, что «не бросят».

— Михайло Потапыч, вы живы⁈ — раздался потрясающий в идиотизме вопрос.

— Не дождётесь, — последовал потрясающе остроумный ответ. — Вылавливайте моё почтенство и тащите на Потрясатель, — распорядился я. — И как корабль?

— Неважно, почтенный, — вздохнул выловивший меня боцман. — Но не тонем! — бодро доложил он.

И да, Потрясатель не тонул. Но даже с лодки было видно, что четверть корабля разнесено нахрен, хорошо, что в надводной части.

— Народу много убило?

— Трое, не слишком нужных, Михайло Потапыч.

— Ну пусть боги о них позаботятся, — махнул я лапой. — Плыть-то сможем?

— За день дойдём…

— Я предпочту доплыть.

— … доберёмся до берега. Если не будет шторма, ваше почтенство.

Ну, со штормом я и сам понимал, что Потрясатель просто потонет к чертям: в такие дырки, как у него, воде лучше не затекать.

Но в целом — первый контакт с местными… С блеском и треском провалился. Хорошо, что целые, хорошо, что нет языкового барьера. А всё остальное — жопа. С чего они такие агрессивные? Какой у них уровень технологий не только у водоплавающих? Много вопросов без ответа. Впрочем — доберёмся… И в жопу. Мне до Зиманды надо добраться, к Лисе и к лицам, потенциально обиженным адвокатом. А местные — да хрен бы с ними, в конце концов!