Поворот не туда

Глава 12

— Что, блядь, происходит? — шепчет Адам, пока я хватаю его за руку и утаскиваю в лесную чащу. Его светлые волосы спрятаны под шапкой, и он бросает на меня осуждающий взгляд.

Пульс стучит в висках, ужас посылает дрожь по позвоночнику.

— Ты не понимаешь… Парень, который здесь живет… Он не… стабилен.

С трудом сглатываю, когда выражение Адама меняется, и его карие глаза расширяются.

— Я думаю, он собирается нас убить.

— Что?! — шипит Адам, и в этот момент Ганнер издает прерывистый лай. Я сдерживаю крик. — Нам не убежать от него. Это невозможно. Я не… я не понимаю его. Но мне кажется, что с ним что-то не так, и я думаю… — мой голос замирает, когда я начинаю осознавать. — Я его спровоцировала, — тихо говорю я.

— Что, блядь, ты сделала? — рычит Адам. — Чем ты его разозлила?

— Я… я… — не могу заставить себя сказать что-то, пока его взгляд пронзает меня. В голове прокручивается тот жаркий поцелуй, то, как сильно я хотела Тёрнера, гораздо больше, чем когда-либо хотела Адама. — Я просто…

Ганнер лает, и я вздрагиваю, осознавая, что он гораздо ближе, чем был пару мгновений назад.

— Сейчас я покажу этому ублюдку, — рычит Адам, залезая в карман пальто и вытаскивая пистолет. — Он не доберется до нас, Эм. Я застрелю их обоих.

Я хватаю его за руку, качая головой.

— Ты не понимаешь. Тёрнер не промахнется. Он выстрелом выбил телефон из моей руки несмотря на то, что шла метель.

Адам кривится.

— Значит, ты уже сблизилась с этим парнем, да? Странно для того, кто стрелял в тебя. Думаю, вы успели…

— Ты правда собираешься сейчас это обсуждать? — раздраженно обрываю его. — Я действительно думала, что он начал успокаиваться, пока… не случилось это…

— Конечно, — фыркает он, передергивая затвор и выглядывая из-за ствола дерева. Я стою рядом с Адамом, которого всегда считала высоким и сильным, — но он не идет ни в какое сравнение с Тёрнером, который выше и шире на три-четыре дюйма. Обхватываю себя руками.

— Не стреляй в собаку, — тихо говорю я. — Пожалуйста. Он ни в чем не ви…

— Заткнись, — рычит Адам. — Мы выберемся отсюда. Любой ценой.

С трудом сглатываю, холод проникает под куртку, пробирая до костей. Слезы подступают к глазам, но почему-то я чувствую смесь страха и скорби перед тем, что вот-вот должно произойти. Смотрю в беззвездное небо, задаваясь вопросом, есть ли способ избежать кровопролития.

— Значит, твой парень здесь, Эм, — хриплый голос Тёрнера разносится в ночи, эхом звуча в холодной и пугающей тишине. — Ты рассказала ему, что делала со мной сегодня? Прежде чем полезла шпионить по дому?

— О чем он говорит? — Адам оглядывается на меня, в его глазах появляется замешательство.

— Это ничего не значит, — лгу я. — Он просто…

— Что ты сделала? — перебивает меня Адам, его голос больше не шепот. — Ты трахнулась с ним?

— Нет, мы просто… просто поцеловались…

— Что за херня?! — Адам рычит на меня. — Я, блядь, рисковал жизнью в этой метели ради тебя, а ты была вполне довольна, трахаясь с каким-то парнем через пять секунд после нашего расставания. Я всегда знал, что ты такая. Я знал.

Чувство вины бьет по груди, и внезапно я чувствую себя ужасно.

— Прости. Это было просто самое странное…

— Замолчи, — свирепеет он. — Я знаю, что ты шлюха, Эм. Ты, наверное, переспала с кучей парней, пока мы были вместе.

— Нет, я никогда бы… — выдыхаю, голос ломается от боли. — Я бы никогда…

Яростный лай Ганнера прерывает меня, когда он выбегает из зарослей, и мчится к нам.

— Ублюдок! — кричит Адам, поднимая пистолет. Он тянется к спусковому крючку, и я толкаю его руку в сторону, когда раздается выстрел, и пуля уходит в снег. — Какого хуя ты творишь? — кричит он на меня, пока Ганнер замирает в нескольких футах, лая на нас. Открываю рот, чтобы что-то сказать, но треск винтовки заставляет меня замолчать…

Адам тут же падает на землю, и я вижу сквозную дыру в его голове. Багровый цвет пропитывает снег вокруг него, и я сдерживаю крик, зажимая рот рукой. Зрение затуманивается, и я медленно опускаюсь на колени.

Я следующая. Я следующая.

Слышу хруст снега под ногами и горячее дыхание Ганнера, который обнюхивает мою голову, будто проверяя, в порядке ли я. Закрываю лицо руками, не решаясь поднять взгляд, чувствуя, как тень Тёрнера нависает надо мной.

— Даже не проверила, жив ли он, — злобно усмехается Тёрнер. — Какая ты, классная девушка, да?

Мои онемевшие руки кажутся ледяными на фоне горячих слез, пока я жду, затаив дыхание, слыша, как Тёрнер переворачивает тело Адама. Желудок сжимается, когда я краем глаза замечаю его лицо, уже посиневшее, с застывшими от смерти глазами. Желчь подступает к горлу, и рвотный спазм заставляет меня согнуться, извергая всё в снег.

— Похоже, ты впервые видишь труп, — равнодушно говорит он, перекатывая тело Адама обратно на живот. — Придется взять трактор, чтобы разобраться с этим и джипом. Блядь, какой бардак, — его голос звучит так небрежно, что это кажется нереальным.

Сердце стучит в ушах, пока я жду, зажмурив глаза и спрятав лицо в ладонях. Наконец, я чувствую, как ствол винтовки упирается мне в спину.

— Вставай.

— Давай, сделай это, — кричу я, наконец решаясь посмотреть на Тёрнера. Наши глаза встречаются, и в его темных радужках нет абсолютно ничего. Внезапно я ненавижу каждую унцию жалости, которую когда-либо испытывала к этому человеку.

— Вставай, — говорит он снова, с силой упирает дуло винтовки мне в спину.

— Нет, — выплевываю я, мой страх переходит в гнев. — Блядь, да давай уже, выстрели, Тёрнер.

Его снуд поднят выше носа, но он рывком опускает его вниз и встает на колени, чтобы оказаться на одном уровне со мной. Роняет винтовку в снег, и я пытаюсь уклониться, когда его пальцы в перчатках обхватывают мою челюсть. Мои зубы стучат, когда он притягивает мое лицо к своему, наши носы соприкасаются, глазами впиваемся друг в друга — и, наконец, я вижу проблеск чего-то столь болезненного, что мне просто необходимо отвести от него свой взгляд.

— Я не хочу тебя убивать. Если бы я хотел, я бы уже это сделал, — его голос такой тихий, что я едва могу разобрать слова.

Гнев кипит в моей груди, и я больше не могу сдерживаться.

— Правда? Но издалека, да? Потому что у тебя не хватит смелости посмотреть мне в глаза, когда ты всадишь мне пулю в лоб.

Его брови приподнимаются, время как будто замирает, пока мы оба застываем в таком положении. С трудом сглатываю, его хватка на моей челюсти усиливается, и он наклоняет мою голову назад, его взгляд падает на мои губы. На мгновение мне кажется, что он собирается поцеловать меня.

Но вместо этого он убирает руку и встает. Тёрнер поднимает винтовку, перекидывает ее через плечо и уходит в ночь, оставляя меня в одиночестве. Провожу онемевшими пальцами по челюсти, чувствуя жжение от его прикосновения. Смотрю вниз на тело моего бывшего парня — того, кто пришел меня спасти.

Замираю, глаза затуманиваются от слез.

И тут до меня доходит.

У него есть телефон.

Ползу по снегу к его телу и замираю, видя, как кровь растопила снег вокруг него. Глубоко вдыхаю и шарю по карманам в поисках.

— Ты не найдешь его телефон, — слышу я голос Тёрнера где-то в лесу. — Или пистолет.

Потому что ты их забрал, думаю я, глядя сквозь деревья в том направлении, куда ушел Тёрнер. С трудом дыша, медленно поднимаюсь на ноги, Ганнер всё еще сидит, наблюдая за мной с любопытством. Ноги дрожат, пока я вытираю свежие слезы с лица.

Может попытаться убежать? Стоит ли?

Эта мысль мелькает в голове, пока я смотрю на увеличивающееся расстояние между мной и Тёрнером. Внутренне я понимаю, что это бесполезно, но отчаяние и гнев, которые я чувствую по отношению к Тёрнеру, заставляют желать мести — или чего-то подобного. Я даже не знаю, как осмыслить то, что только что произошло.

Может, он сделал это, чтобы защитить Ганнера. Очень может быть.

Стискиваю зубы и иду в сторону Тёрнера, сжав кулаки, Ганнер следует за мной. Когда я выхожу из леса, вижу, как джип Адама въезжает в распахнутые ворота. Он оснащен цепями для снега, и, похоже, Тёрнер хорошо знает, как ездить по снегу. Он останавливается за воротами, возвращается, закрывает и запирает их.

Он даже не смотрит в мою сторону, когда снова садится в машину моего мертвого бывшего парня и проносится мимо меня, используя ускорение и резкие повороты, чтобы пробиться сквозь сугробы. Стою по колено в снегу, наблюдая за джипом, пока он не исчезает где-то в темноте.

— Что мне делать? — спрашиваю я у Ганнера, смахивая свежие слезы. — Я в глубокой заднице.

Ганнер склоняет голову, а затем скачет в сторону Тёрнера. Пес понятия не имеет, каким чудовищем является его хозяин — а если и знает, то ему всё равно. Плечи опускаются, когда я направляюсь за ним, оставляя тело Адама на холоде. Мысленно прокручиваю события до того, как Адам был убит, и смешанные эмоции, которые следуют за этим, почти так же ужасны, как и сама смерть.

Адам никогда не был самым лучшим парнем, но и не худшим. Да, он бывал грубоват, но, черт возьми, он не заслуживал выстрела в голову. Он исполнил свой мужской долг, приехав меня спасти — и Тёрнер застрелил его. Желудок снова сжимается, когда я подхожу к холму и вижу открытую дверь сарая. Тёрнер заводит джип и заезжает внутрь.

И вот, как только дверь закрывается, джип исчезает, как будто его никогда и не было.

Никто не найдет нас здесь.

Обхватываю себя руками, когда Тёрнер выходит из сарая. Его снуд спущен на шею, и сначала он меня не замечает. Выражение лица почти… печальное. Он проводит рукой по лицу и, наконец, замечает меня, его взгляд становится жестким.

— Иди в дом, — его слова звучат тревожно спокойно.

Фактически, при свете фонаря он кажется таким же усталым, как и всегда.

— Иди, — повторяет Тёрнер, когда я просто стою, глядя на него. Его жест в сторону хижины заставляет меня двигаться вперед. Каждый шаг кажется тяжелым, словно окоченелым, и я не уверена, от шока это или от холода.

Может, и то, и другое.

Не произношу ни слова, пока иду к хижине, поднимаясь по ступенькам. Толкаю дверь, и тепло обжигает лицо. В воздухе до сих пор витает запах ужина, и из моего ноутбука тихо играет какая-то мелодия. Пусть играет, думаю я, снимая обувь и направляясь прямо к очагу.

Опускаюсь на пол, оставляя мокрую куртку и джинсы на себе, смотрю в пламя, которое поднимается, разливаясь новым теплом — в то время как Адам остается лежать мертвым где-то снаружи в сугробе. Я не знаю, что Тёрнер собирается делать с телом, но слышу ревущий двигатель, напоминающий звук трактора или какой-то другой техники.

И тогда до меня доходит.

Он мог выкопать мою машину и отпустить меня…

Мог бы позволить мне уйти.

Сжимаю глаза, свежие слезы текут по щекам, обжигая нос и лицо. Возможно, сначала метель помешала ему отпустить меня, но теперь произошло убийство. Я свидетель.

Я отсюда уже не выберусь.

Прислоняюсь лбом к мокрым коленям и позволяю рыданиям вырваться из груди. Слышала, что иногда плач может приносить облегчение. Но сейчас я этого не чувствую. Кажется, что это только подчеркивает, насколько паршивые карты мне выпали в этой раздаче. Но я всё равно позволяю себе плакать до тех пор, пока не могу больше дышать.

Пока не слышу, как поворачивается дверная ручка.

Затем замираю, подавляя любые эмоции. Не хочу, чтобы Тёрнер знал, что я чувствую. Никогда больше. Он почти завоевал меня. Почти проник внутрь моих стен, чтобы узнать меня.

Но теперь я запираю себя внутри.

И мне плевать, если это приведет меня к гибели.