Поворот не туда

Глава 23

Я знал, что рано или поздно это случится. Проглатываю беспокойство, заканчивая одеваться и направляюсь к входной двери хижины. Этим утром я открыл ворота, думая, что Эмерсин и Ганнер уедут, а я останусь разлагаться в сарае. Вместо этого сейчас я тащусь на улицу навстречу полицейским.

Счастливого, блядь, Рождества.

— Томас Мартин? — окликает меня офицер, выходя из своего внедорожника, припаркованного позади откопанного грузовика Эм.

— Тёрнер, — поправляю его, спускаясь по ступеням, чтобы поприветствовать офицера. Он примерно моего возраста и, честно говоря, довольно тщедушный парень с седыми волосами и усами. Я мог бы с ним справиться, но это была бы еще более плохая идея, чем позволить себе жить.

— Томас — мой брат.

— Ах да, верно. Забыл, что ты переехал сюда много лет назад. Редко тебя видим, — он наблюдает за моей реакцией ледяными голубыми глазами, уже полными подозрений.

— Да, я не часто выхожу, — отвечаю ему без эмоций. — Чем могу помочь?

Он указывает на грузовик:

— Для начала, можешь сказать, почему этот пикап находится на твоей подъездной дороге?

Я пожимаю плечами:

— Да, это машина Эмерсин. Она случайно свернула сюда в начале метели. Застряла. Я откопал ее сегодня утром, когда дороги наконец расчистили.

— И где она сейчас? — он немного расслабляется, но не сильно. — Она не выходила на связь с семьей. Они беспокоились.

— Она внутри, — отвечаю я. — Она потеряла телефон, когда шла сюда. У меня нет телефона, но вы, наверное, это знаете.

— Да, слышал об этом, — бурчит он, как раз в этот момент дверь дома открывается, и выходит Эмерсин, одетая и закутанная в свою куртку. Я оглядываюсь на нее, легкая улыбка мелькает на ее лице, когда она присоединяется к нам.

— Вы, должно быть, мисс Льюис, — говорит офицер.

— Да… — ее голос затихает, и, если она нервничает, я этого не замечаю. — Мой GPS завел меня не туда, и я оказалась здесь.

— Понимаю. Вы случайно не общались с Адамом Шацем с тех пор, как прибыли сюда? — его глаза впиваются в ее, и мой желудок сжимается от такого пристального внимания.

Она колеблется, словно обдумывая.

— Ну, то есть, да и нет. Я разговаривала с ним по телефону, когда свернула на подъездную дорогу. Думала, это их семейный домик, но, кажется, я сильно запуталась. Уронила телефон в снег, когда пыталась добраться до дома, — она снова делает паузу, выглядя подавленной. — С тех пор я с ним не общалась. Я планировала попытаться либо найти его домик, либо поехать в город за новым телефоном сегодня. Не очень хорошо вожу машину в снег, если честно, — добавляет она, ее щеки краснеют.

Черт, она действительно очень хорошо играет свою роль.

Он кивает.

— Понимаю. К сожалению, мадам, ваш бывший парень тоже пропал. Он, видимо, позвонил семье, заявив, что отправится на ваши поиски, когда снег прекратится — и что вы поссорились, расставшись по пути. Он сказал, что вы свернули не туда.

Ее лицо мрачнеет, и она на самом деле выглядит разбитой, шокированной и озадаченной.

— Да, к моему удивлению, он не был серьезно настроен насчет нас. Я рассталась с ним, но не понимаю? Как он мог пропасть?

— Камеры у его дома показывают, что он покинул свое жилище, как только снег прекратился после первого шторма. Он так и не вернулся. Хотя, должен признаться, я всё еще пытаюсь понять, как вы оказались здесь. Домик Шацев находится почти в двенадцати милях к востоку отсюда.

— Подождите, что? — она качает головой. — Мой GPS вел меня по этой дороге.

Он кивает.

— Этот адрес отличается только одной цифрой в номере дороги, так что не удивительно, что вы оказались здесь.

Она кивает.

— Мне просто повезло, что я оказалась здесь, а не замерзла насмерть, — она не смотрит на меня, когда говорит эти слова, но они кажутся такими ироничными, учитывая весь Ад, через который я ее провел — и теперь она так грациозна и искренна в своих ответах.

Может быть, я не единственный психопат в этих отношениях.

— Что ж, я рад, что решил поехать сюда, — продолжает офицер. — Мне нужно сообщить об этом по рации. Ваша семья будет рада узнать, что вы в добром здравии, — когда он собирается отойти, Эм протягивает руку, касаясь его плеча.

— Но, пожалуйста, скажите, что поисково-спасательная команда ищет Адама, правда? Он умеет водить в такую погоду, но… Но как давно он пропал? Я не…

— Мадам, — он смотрит на нее с болью. — Независимо от того, насколько человек привык к такой погоде, условия метели опасны. В лучшем случае, на данный момент, он появится после того, как сам себя откопает, но… — он вздыхает. — Да, у нас есть команды восстановления¹⁷, которые сейчас его ищут.

— Команды восстановления? — повторяет она, ее голос дрожит. — Я думала, вы сказали, что он может вернуться.

— Просто пытаюсь быть оптимистичным, — говорит он, даря Эм сочувствующий взгляд. — Шансы невелики, но это лучший сценарий на данный момент, — офицер затем переводит взгляд на меня. — Я просто рад, что могу сообщить хорошие новости. Ваша семья уже летит сюда.

Ну пиздец. Ее семья приезжает? Я не могу с этим справиться. Мое сердце подскакивает к горлу, пузырь, в котором я жил до этого момента, лопается. Я не могу позволить ей остаться здесь со мной. Она должна вернуться домой. Я никогда не смогу адаптироваться так быстро.

Эм продолжает беседовать с офицером, кормя его социопатической ложью о своем времени здесь и беспокойстве за Адама. Я стою на улице в холоде, наблюдая за этим, словно в нереальном времени, скрестив руки на груди. Я хочу быть тем самым парнем для Эм — но понятия не имею, как я могу быть им для нее.

Пока они беседуют, я начинаю отступать и затем скользить обратно в домик. Быстро прохожу через дом и поднимаюсь по лестнице, не останавливаясь, пока не добираюсь до своей наблюдательной комнаты. Игнорирую винтовку, прислоненную в углу, подхожу к столу, открывая нижний левый ящик. Там лежит мобильный телефон, я достаю его вместе с зарядным устройством. Подключаю к зарядке, пряча за столом, и затем возвращаюсь обратно на улицу с Ганнером.

— Извините, нужно было забрать собаку, — говорю я, прочищая горло, когда они оба смотрят на меня. Ганнер бежит рядом со мной, виляя хвостом и останавливается, для того чтобы пописать, играя свою роль в точности так, как и положено.

— Уверен, мистер Мартин может дать вам указания, как добраться до аэропорта, если вы хотите встретиться с семьей, — продолжает офицер, обращаясь к Эмерсин, его голос оживлен. — Там вы сможете решить, оставаться ли здесь или вернуться домой. Я закрою отчет. Но я настоятельно рекомендую вам обзавестись телефоном.

— Спасибо, — говорит она, мягко улыбаясь, слезы блестят в ее глазах. — Я приобрету его, как только смогу.

Я хмурюсь, глядя на нее, всё еще пытаясь привыкнуть к этой Эм. Я польщен, что она не выдает меня за всё, что я сделал, но меня также беспокоит, с какой легкостью она разыгрывает это представление.

Офицер прощается с нами обоими, затем садится в свой внедорожник и выезжает с подъездной дороги. Эм тяжело вздыхает и поворачивается ко мне.

— Ты поедешь со мной, правда?

Я поднимаю брови.

— Что?

— За телефоном?

— Нет, Эм, я никуда с тобой не поеду, — я поворачиваюсь и направляюсь обратно к хижине. Теперь, когда пузырь лопнул, и реальность рушится вокруг меня, я знаю ответы на все вопросы.

— Тёрнер? — Эм бежит за мной. — Я сразу вернусь. Мне просто нужен телефон, чтобы позвонить семье и сообщить, что со мной всё в порядке. Мне придется иметь дело с исчезновением Адама…

— Я знаю, — говорю я, держа для нее открытую дверь. — Но, несмотря на то что я сказал, что буду работать над собой — стану достаточно хорош для тебя, — это не значит, что я могу просто пойти гулять, как нормальный гребаный человек. Я нестабилен, Эм.

Ее губы приоткрываются, брови хмурятся.

— Я знаю. Прости. Я пойду и позабочусь обо всём, а потом вернусь. Просто позволь мне всё уладить… Я останусь с тобой. Я куплю тебе телефон тоже.

Я закрываю глаза, поворачиваясь к ней.

— У меня есть телефон. У меня есть доступ к миру. Я выбираю не пользоваться им.

У нее отвисает челюсть.

— Ты говорил мне, что у тебя его нет.

— Я солгал.

Она удерживает мой взгляд, обида и боль пронизывают каждый дюйм ее лица.

— Понятно. Ну, он всё равно бы не ловил сеть, — она проходит мимо меня, направляясь в спальню. Как только она входит, то начинает рыться в своих вещах, доставая кошелек и сумочку. — Я приготовлю кофе, прежде чем уйти. — Эм перекидывает сумочку через плечо и направляется на кухню, оставляя меня одного в спальне.

Я не смогу с этим справиться. Я сорвусь. Я причиню кому-нибудь боль. Я причиню ей боль так или иначе.

Чувство поражения тяжелым грузом давит на мои плечи. Я знаю, что сказал ей, что буду хорошим, и, может быть, я смогу быть таким в безопасной, контролируемой обстановке прямо сейчас — но справиться с поисками мертвого парня у меня во дворе? Встречаться с ее семьей и пытаться быть нормальным? Я никогда, блядь, не смогу этого сделать. Я не готов к этому. Я не знаю, сколько времени потребуется, чтобы быть готовым…

Или буду ли я когда-нибудь готов.

Сглатываю ком в горле, выходя из комнаты, запах кофе ударяет в лицо. Независимо от того, как сильно я хочу Эм, независимо от того, как сильно обещаю измениться, я не могу быть рядом с ней.

И это самый тяжкий грех.