Поворот не туда

Глава 2

Ты должно быть шутишь. Я переключаю передачу на задний ход, злость заставляет меня сильнее нажать на педаль газа. Машина дергается назад, затем снова застревает, колеса буксуют. Я снова переключаюсь на драйв и пытаюсь выехать, но лишь еще глубже увязаю в снежной каше.

Я оглядываюсь, сердце пульсирует в висках.

— Блядь! — кричу я и бью по рулю кулаком. Убираю волосы с лица и заставляю себя сделать глубокий вдох. Я щурюсь, вглядываясь в вихрь бешеных белых хлопьев, различая то, что, возможно, является домиком примерно в двухстах ярдах впереди. С уверенностью сказать невозможно.

Кто его знает, может, это всего лишь оптическая иллюзия. Я хватаю телефон и снова звоню Адаму, выключаю двигатель и распахиваю дверь. Пожалуйста, ответь.

— Я собираюсь приехать за тобой, даже если ты хочешь расстаться, — отвечает он резко вместо приветствия. — Я просто жду, когда ты скажешь, где, черт возьми, ты находишься.

— Я звоню, чтобы сказать, что застряла, — говорю я, не обращая внимания на его резкость, пока ветер режет лицо, как лезвие. — И, похоже, мне придется идти оставшийся путь до домика пешком.

Он молчит.

— Адам?

— Тебя плохо слышно из-за ветра, — его раздраженный тон становится мягче. — Ты сказала, что застряла и идешь пешком?

— Да, — как только я отвечаю, я слышу что-то вдали — звук, похожий на лай собак. Он посылает волну напряжения через мое дрожащее тело… но, по крайней мере, это ведь признак жизни впереди?

— Ты сказала, что видишь дом?

— Не знаю… — щурюсь я, продолжая идти, прижимая телефон к уху. — Думаю, да, — я различаю некое строение, но в таком снегопаде невозможно сказать точно. — Я слышу, как лают собаки.

— Это хороший знак, — вздыхает он, звуча с некоторым облегчением. — Просто скажи им, что застряла. Как я уже говорил, я могу приехать за тобой, если ты найдешь адрес. Я всё еще не вижу твою геолокацию, Эм. Я уже готовлюсь выезжать. Большинство людей здесь хорошие и поймут, что ты влипла в историю из-за плохой погоды. Они, возможно, помогут тебе выехать… опять же, если ты поторопишься.

— Я двигаюсь так быстро, как могу, — отвечаю я с раздражением, чувствуя, что мои походные ботинки недостаточно теплые для такой прогулки. — Надо было надеть утепленные сапоги.

— Просто опусти голову, и ты будешь…

— Что?

Тишина.

Я убираю телефон от уха, звук лая собаки усиливается, когда ветер на мгновение стихает. Я смотрю вперед и вижу двухэтажный дом из бревен. Он не так далеко, как мне показалось вначале, и по моим ощущениям, это всего около ста ярдов.

Я смогу добраться. Смотрю на экран телефона и вижу сообщение о сбое вызова. Вздыхаю, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Я одна в этой ситуации, но всё будет хорошо.

Большинство людей добрые. И, надеюсь, эти люди окажутся именно такими.

Но мысль об этом мало утешает, когда в голове начинают прокручиваться эпизоды криминальных шоу. Мои руки трясутся, когда я пробиваюсь сквозь деревья, и придерживаю капюшон, чтобы ветер не сорвал его. Я не имею ни малейшего представления, что меня ждет, и чем громче становится лай, тем сильнее растет моя тревога.

Я преодолеваю еще пятьдесят ярдов и начинаю различать детали домика. Он не в идеальном состоянии, но и не заброшен. Собака продолжает лаять, но я не могу понять, откуда именно.

Кто-то должен быть дома. Они же кормят свою собаку, верно?

Одной рукой я держу капюшон, другой прикрываю глаза от снега и замечаю какое-то движение на крыльце. Видеть ясно невозможно, но ради того, чтобы согреться и выбраться отсюда…

— Эй! — кричу я, перекрикивая завывание ветра. — Я застряла, можете помочь?

Ответа нет. Может быть, меня не слышат из-за шума ветра. Или это был только лай собаки? Я снова кричу, голос дрожит от боли, причиняемой холодом, заполняющим легкие. Дома сейчас было бы градусов десять по Цельсию — вот где мне стоило остаться.

Ответа по-прежнему нет, и мои глаза начинают слезиться. Снегопад на мгновение ослабевает, и я выдыхаю с облегчением, обдумывая, что скажу, когда доберусь до крыльца.

«Я свернула не туда, простите меня. Можете помочь мне выбраться? Мой парень уже в пути. Или бывший парень? Мы всё еще вместе?»

Мой поток мыслей прерывает резкий треск, прошибающий зимний воздух.

И боль пронзает мою руку.

Я опускаю взгляд и вижу разбитый телефон… и кровь. Много крови. Боже мой. Я… Меня что, подстрелили? Ветер срывает капюшон с моей головы, и я роняю телефон в снег, капли крови окрашивают белую пудру. Сдерживая слезы, я бросаюсь обратно в лес, прижимая руку и стараясь успокоиться.

Черт, что только что произошло?

Я пытаюсь перевести дыхание, привалившись спиной к дереву и развернувшись к домику. Очевидно, я свернула не туда. Очевидно, это не те «в основном хорошие люди», на которых я надеялась. Но, всё равно, это должно быть какое-то недоразумение. Я из Оклахомы. Я понимаю, что значит опасаться чужаков, понимаю деревенских мстителей. Но серьезно, я не несу никакой угрозы. Я просто застряла. Я не собираюсь задерживаться здесь. Я не собираюсь красть их вещи и продавать это дерьмо ради мета⁴.

Мои глаза снова опускаются на окровавленную руку, и я вижу, что пуля задела внутреннюю сторону ладони. Я не могу понять, насколько серьезна рана, — и у меня нет времени на это. Засовываю руку под край своего черного пальто и сжимаю, пытаясь остановить кровь и успокоить нервы.

Может, это был несчастный случай. Может, это просто попытка меня напугать.

Но эти мысли не успокаивают ужаса, который разливается по моим венам. Я легко могу погибнуть здесь. Если стрелявший не доведет начатое до конца, погода сделает это за него. Мой телефон тоже испорчен. Я глубоко вдыхаю, набираясь смелости, чтобы снова выглянуть из-за дерева в сторону домика. Наконец, я замечаю фигуру, и, хотя не могу разобрать деталей, вижу ружье в руках человека… и огромную собаку, натягивающую поводок.

Я с трудом сглатываю. Это точно не добрый человек.

Белый камуфляжный капюшон и черная маска скрывают его лицо, но даже сквозь снежные завихрения я понимаю, что это крупный мужчина. Зубы стучат от холода, ветер свистит в деревьях, и я обхватываю себя руками, стараясь не обращать внимания на красные пятна, появляющиеся в снегу вокруг моих ног. Снега здесь уже как минимум шесть или восемь дюймов, и его количество только увеличивается.

Я снова смотрю на крыльцо, где мужчина всё еще стоит и оглядывается по сторонам. Мои ноги слабые и онемевшие под темными джинсами. Рука горит, и я пытаюсь понять, что делать. Закричать еще раз? Попытаться бежать обратно к воротам или к пикапу? Слезы текут по щекам, когда я запрокидываю голову и закрываю глаза.

Блядь. Что же мне делать?

Собака снова лает, и этот звук теперь пугает меня еще больше. Я пытаюсь дышать, чувствуя, что замерла на месте. Мне нужно срочно придумать план. Я никогда в жизни не была так растеряна, и когда снова наклоняюсь, чтобы посмотреть, надеюсь, что не совершаю глупой ошибки.

— Моя машина застряла, — снова кричу я, умоляя его, и его голова резко поворачивается в мою сторону. По спине пробегает дрожь, когда черно-подпалый пес на крыльце отвечает еще более яростным лаем. — Я просто свернула не туда, пожалуйста, помогите мне.

Я выгляжу такой чертовски глупой.

Но всё равно жду ответа и задерживаю дыхание, когда мужчина прячет ружье под мышкой. Мой взгляд следует за ним, когда он наклоняется…

И отстегивает поводок от ошейника собаки.

Ты должно быть шутишь.

Пронзительный свист разносится по ветру, и я понимаю, насколько всё плохо, когда собака срывается с крыльца и устремляется в снег. Будет ли она нападать? Или просто найдет меня? Мой взгляд падает на снег, на котором разбросаны капли свежей крови. Раскаты грома возвращают меня к жизни, и я спотыкаюсь, отступая глубже в лес, но двигаясь в сторону дороги.

Пожалуйста, Боже, не дай мне умереть сегодня. Пожалуйста.