Праведные клятвы

ГЛАВА 11

Хани

Несколько недель я не вижу Доусона, и меня это вполне устраивает. Хотя часть меня каждый день ждёт, что он войдёт в дверь. Но это оставляет горький привкус, ведь в последний раз он пришёл сюда с поразительно красивой женщиной. И мне было слишком неловко, чтобы спросить у Крю, его ли это девушка. Потому что тогда это прозвучало бы так, будто меня интересует Доусон, а он не должен меня интересовать.

Нет! Серьезно… он мне не интересен.

По крайней мере, до того момента, пока я не начала закрывать магазин, а к тротуару подъехала машина. Я сразу её узнаю. Пытаясь запереть входную дверь, я вижу, как он снимает солнцезащитные очки и надевает их на макушку, медленно подходя ко мне. Сердце начинает биться быстрее, и я на мгновение задумываюсь: не захлопнуть ли дверь у него перед носом и не спрятаться ли внутри?

Наверное, это не самая лучшая идея. Он ведь всё-таки мой начальник.

Марко отталкивается от столба, на который облокачивался. Это то самое место, где он ждёт меня каждый день, потому что наотрез отказывается позволить мне ходить на работу и с работы в одиночку.

Доусон поднимает руку, останавливая его.

— У меня здесь дело с моей сотрудницей, и если ты вмешаешься, я сочту это как незаконное вторжение.

— Ты не можешь так с ним разговаривать, — возмущённо говорю я. Как он смеет говорить с Марко таким тоном? Но затем поворачиваюсь к Марко и добавляю, — Доусон не причинит мне вреда, Марко.

— Твоему отцу он не нравится. Поэтому я ему не доверяю, — заявляет Марко. И я знаю, что он сделает всё, чтобы защитить меня, если потребуется.

Доусон излучает ту самую энергию абсолютного безразличия, но что-то здесь не так. Он выглядит напряжённым и немного растерянным.

— Со мной всё будет в порядке, Марко. Просто подожди здесь ещё немного, пожалуйста.

Марко не прислоняется обратно к столбу, но остаётся на месте, настороженный.

Я отступаю в сторону, чтобы позволить Доусону войти. Он проходит мимо, и я улавливаю тонкий запах его парфюма. Пахнет он хорошо. По-настоящему хорошо. Но я улавливаю едва заметный запах виски. Он не пьян, но явно выпил.

Закрыв за ним дверь, я поворачиваю ключ в замке, чтобы случайные запоздавшие покупатели не подумали, что магазин всё ещё открыт. Он внимательно смотрит на меня. В полумраке магазина он бесшумно пробирается между стеллажами и направляется к задней комнате. Я иду за ним, тяжело вздохнув, чувствуя себя преданным и послушным работником. Но, с другой стороны, он ведь мой начальник, и я должна делать то, что он говорит.

Когда я наконец захожу в кабинет Аланы, он уже ждёт меня, прислонившись к столу и внимательно наблюдая за мной.

— Хани, — говорит Доусон с той самой улыбкой, при виде которой у женщин подкашиваются колени и разбиваются сердца.

Я не могу сдержать судорожный глоток, рассматривая его. Он настолько внушителен, что заполняет собой почти всё пространство в этом маленьком кабинете. И я знаю, что внушителен он не только в росте. Перестань об этом думать.

— Доусон, — говорю я, скрестив руки на груди, всё ещё злясь на него за то, как он разговаривал с Марко. Хорошо хоть, он не назвал его цепным псом или что-то в этом духе. За все эти годы Марко как только не называли из-за его преданности в роли моей тени и охранника. Но, полагаю, кто-то вроде Доусона уважает эту роль, понимая, что мой отец заставил Марко подписать этот пожизненный контракт, чтобы защитить меня.

— На днях ко мне заходил Крю, — говорит он.

— И что? — отвечаю я, недоумевая, какое это может иметь отношение ко мне.

Его взгляд не отрывается от меня. Но та резкость, с которой он вошёл, кажется, постепенно исчезает. Мало-помалу я замечаю, как напряжение покидает его. Интересно, осознаёт ли он, что у него есть свои собственные сигналы? Или, возможно, раньше никто не присматривался к нему так внимательно.

— Ты спрашивала обо мне? — произносит Доусон.

— Нет, — лгу я.

— Хм… — Он отталкивается от стола и делает шаг в мою сторону. Хочу отступить назад, но не делаю этого и остаюсь на месте. Я выросла среди влиятельных мужчин и знаю, что нельзя показывать слабость. Но с Доусоном всё по-другому. Это не страх, это искушение, а оно куда сильнее.

Я уже однажды поддалась на его игру. Остановившись, он становится прямо на меня.

— Ты спрашивала обо мне, — снова утверждает он.

— Я… — замолкаю.

— Если солжёшь, я сниму одежду.

Мой мозг словно отключается.

— Что прости?

— За каждую твою ложь — я буду снимать с себя по одному предмету одежды, — говорит он с игривой улыбкой.

— Я не вру, — отвечаю я, но он уже тянется к своему пиджаку. Он снимает его и бросает на пол. Я ошеломлённо оглядываюсь, не веря, что он действительно это делает. В магазине никого нет, но я не могу не думать о камерах, хотя знаю, что в этой комнате их нет. Что бы подумали люди? Я останавливаюсь на этой мысли. Я же обещала себе перестать беспокоиться о том, что думают другие.

Но это…

… не нормально, правда?

Черт! Как же приятно находиться в его завораживающем присутствии. Я могла бы вдыхать его аромат весь день.

— Ты носишь что-нибудь из этого магазина? — спрашивает Доусон.

— Да, — выдыхаю я, не в силах оторвать от него взгляд. Могу только представить, что скрывается под его идеально сидящей белой рубашкой на пуговицах. Он наверняка просто дразнит меня, как тогда, когда он оставил меня одну.

На самом деле, я обожаю продукцию этого магазина — материал потрясающе ощущается на коже. Но теперь я думаю, каково было бы чувствовать его прикосновения вместо этой ткани.

— Хорошо. — Он делает паузу. — Теперь покажи мне.

Жаркий румянец мгновенно заливает мои щеки, и я резко качаю головой.

Я не могу снова остаться одной, охваченной этим жаром и смущением. Я помню, какой катастрофой обернулся последний раз. Могу ли я рискнуть повторить это с ним? Особенно учитывая, что теперь он мой начальник.

— Если мне не изменяет память, раньше ты была не против упасть на колени. Или предпочитаешь, чтобы я снял ещё что-то? — Доусон задаёт вопрос, касаясь своего пояса.

— Нет, — отвечаю я, и ощущаю привкус лжи на языке.

— Ложь. — Он расстёгивает ремень и держит его конец в руках. — Покажи мне, — требует он, кивнув на моё платье.

— Нет.

— Покажи, — снова говорит он, приближаясь ко мне, держа ремень в руке, будто невзначай. Я даже не замечаю, как начинаю отступать назад.

— М-мне нужно уйти, — заикаюсь я.

— Ложь, — он поднимает руку к пуговицам на рубашке. Чёрт, неужели это действительно происходит? И я не могу оторвать взгляд, зачарованная, как его пальцы расстёгивают каждую пуговицу. Это ошибка, плохая идея. Но, конечно же, он не бросит меня снова, как в прошлый раз, если он сам раздевается прямо передо мной.

Боже.

— Я не могу это сделать, — настаиваю я и машу рукой между нами. — Это неправильно.

— Почему? — спрашивает он, продолжая расстёгивать пуговицы. — Мы взрослые люди, которые согласны на это, и в этом нет ничего плохого. Кому-то это даже может показаться приятной фантазией — переспать с начальником.

Я нервно смеюсь, и он, кажется, удивлён этим. Ведь то, что он мой начальник — не главная моя проблема.

— У тебя кто-то есть.

— У меня никого нет, — спокойно отвечает он.

— Красивая брюнетка, с которой ты приходил на днях. Кошатница. — Мне ненавистно, что он заставляет меня разжёвывать это, потому что я чувствую себя глупо, но не собираюсь быть запасным вариантом.

Понимание отражается на его лице.

— Хочешь, чтобы я разорвал контракт с ней, чтобы мы могли трахнуться?

— Контракт? — Каждый раз, когда я разговариваю с этим человеком, я становлюсь всё более запутанной.

Честно говоря, это заставляет меня чувствовать себя наивной и глупой.

— Да, контракт. Ты — единственный человек, у которого я ещё не попросил его подписать, — признаётся он. И хотя я понятия не имею, что это вообще значит, кажется, его это удивляет даже больше, чем меня в данный момент. — Но нам стоит его подписать.

— Подписать контракт? — фыркаю я. — Я больше никогда в жизни не соглашусь ни на один контракт. Последний чуть не заставил меня выйти замуж за мужа моей сестры.

Его рубашка теперь полностью расстёгнута и свободно висит, пока он смотрит на меня. Я не могу удержаться и даю своему взгляду скользнуть по его телу. Кажется, я вижу часть татуировки на его груди. Загорелая кожа светится под лампами. Это что, восемь кубиков? У него такие рельефы и линии, каких я никогда не видела у других мужчин. А я думала, что его член — это уже что-то впечатляющее. Не стоило ожидать ничего меньшего. И теперь все мои мысли снова заняты его членом.

Член.

Член.

Член.

Черт! Я опять вернулась к этому.

— Тебе нужно уйти.

— Нет. — Он опускается на колени и похлопывает себя по плечу. — Забрось ногу и подними платье.

Я должна бы бежать отсюда, как можно дальше, но моё дыхание сбивается, становится прерывистым. Этот мужчина совершенно не вписывается в мой привычный мир. В его действиях нет логики, но его властный тон заставляет меня дрожать.

Он хочет меня.

И я хочу его.

Но не могу отделаться от мысли, что дело не только в этом. Он ведёт себя не так, как обычно. Что-то его тревожит. И я хочу стать для него тем самым отвлечением.

Но мне нужно точно понять, во что я ввязываюсь, когда дело касается Доусона.