Праведные клятвы

ГЛАВА 1

Хани

Будь хорошей девочкой и не думай о его члене.

Хватит думать о его члене.

Член.

Член.

Член.

Ох. Как так вышло, что это все, о чем я могу думать?

Моя сестра танцует с Крю, подол ее длинного белого платья струится по танцполу. И, если начистоту, это, наверное, первый раз, когда я вижу ее в белом. Мы с Доусоном танцуем медленный танец. И я чувствую его.

— Ты только что сказала… — он качает головой.

— А? — отвечаю я в замешательстве. Смотря в его безумно голубые глаза, я почти теряюсь. Не только из-за глаз, но и потому, что Доусон красив, обаятелен и в нем есть все. Идеальная линия челюсти (прямая и безупречная), обрамляющие голубые глаза длинные ресницы, которым можно позавидовать. Его волосы цвета мокко зачесаны назад, но не в плохом смысле. Скорее, мне просто очень хочется запустить в них руки, чтобы растрепать.

— Ты сказала «член».

Вот блядь.

Понимаю, что мне никак не выпутаться из этой ситуации.

— Да, я почти уверена, что чувствую твой член, — застенчиво шепчу я, наклоняясь к нему.

Он перестает двигаться и смотрит на меня, его великолепная челюсть напрягается. Не могу поверить, что сказала это человеку, которого едва знаю, и мгновенно чувствую, как щеки начинают пылать. Отвожу взгляд, но Доусон берет меня за подбородок и заставляет снова посмотреть ему в глаза.

— Тебя это беспокоит?

Член.

Член.

Член.

— Да, — говорю я и не могу понять, ложь ли это.

Действительно ли это беспокоит меня? Не совсем, но это все, о чем я могу думать, потому что этот мужчина невероятно привлекателен. Как это могло не быть в центре моего внимания? Но это последнее, о чем мне стоит думать посреди танцпола, в окружении семьи и кучи незнакомцев.

С видом джентльмена он отстраняется и уходит. А я остаюсь стоять здесь, удивленная и недоумевающая, как события последних двух недель приобрели такой оборот.

Хотя, конечно, я знаю как…

Я была помолвлена ​​с мужем сестры.

А сегодня день их свадьбы.

Большинство сказали бы, что это странно.

Но мы с Крю ни разу не целовались и даже не касались друг друга. Это был брак по расчету, и, будучи хорошей девочкой, я собиралась пойти на это, ведь моя сестра отказалась.

Райя уехала из страны, чтобы избежать замужества. И вот мы здесь, танцуем на её свадьбе, она смотрит на своего мужа с такой любовью, и теперь я задаюсь вопросом, смогу ли когда-нибудь испытать нечто похожее. Ведь я верила, что это то, чего я хочу, потому что мне сказали, что это моё место.

Меня всегда контролировали, говорили, как себя вести, хвалили за мою покорность. Потому что, если бы Райи не было здесь, чтобы исполнить свой долг старшей дочери, мне пришлось бы быть ее подстраховкой. Но теперь, когда брачный контракт подписан, я не знаю, что мне делать и для чего я вообще пригодна.

Я так долго играла роль хорошей девочки, что не знаю, кто я вне этой роли. И больше не связана приближающимся контрактом с семьями, поэтому понятия не имею, что делать дальше.

Да ради всего святого, я все еще чертова девственница.

А я не хочу быть двадцатисемилетней девственницей.

Не то чтобы я не занималась другими интимными вещами, но я планировала сохранить девственность для мужа. Хотела подарить ему ее, ведь меня учили, что девственность — это что-то ценное и особенное.

Если начистоту, я не святая — в своей жизни я сосала парочку членов. Был даже один мужчина, который ласкал меня языком. Хотя не скажу, что испытала особое удовольствие.

А вот, что касается минета… Что же, мне нравилась сила, которой я обладала. Я не давала им всего, но все же могла баловаться своим непослушанием.

— Хани, ты в порядке? — спрашивает сестра, выводя меня из мыслей. Мне не особо нравится, что Доусон вызывает во мне такие чувства и любопытство. Будто я хочу исследовать и найти себя через него, потому что, черт возьми, а почему бы и нет?

Он такой привлекательный.

Но абсолютно недосягаемый.

И, вероятно, является фантазией любой женщины, находящейся здесь.

И если бы я сказала, что все еще девственница, они бы, наверное, посмеялись надо мной.

— Хани, — обеспокоено повторяет Райя.

— Я рассказывала, что все еще девственница? — спрашиваю я.

Крю кашляет за ее спиной. Знаю, что он услышал, но мне все равно. Этот человек теперь практически мой брат, верно? Но он из тех, с кем не хочется связываться, потому что он похоронит тебя под землей, если ты разозлишь его, независимо от того родня ты ему или нет.

— Отец сказал, что теперь, когда ты выполнила контракт между семьями, мне не нужно выходить замуж, и, честно говоря, я не знаю, что делать… — я резко замолкаю, понимая, что слишком много болтаю, особенно в день, который должен быть для нее особенным. — Прости. Это было бестактно, — меняю тему. — Хорошее шампанское. Возможно, мне стоит взять еще бокальчик.

Заткнись, Хани, и перестань нервно лепетать. Ты выглядишь как чертова идиотка.

— Через неделю мне нужно вернуться домой, — говорит она, касаясь моего плеча, — хочешь поехать со мной? Чтобы отвлечься?

— Принцесса? — тихо говорит Крю позади нее. — Мы будем трахаться на каждой поверхности нашего дома. Ты уверена, что хочешь, чтобы твоя сестра поехала и осталась с нами? — Крю должен был произнести эти слова шепотом, но я все отчетливо слышу.

Райя поворачивается, в выражении ее лица читается упрек, но затем она, успокаивая, целует его в щёку. Крю вздыхает, и я знаю, что она добилась своего. Меня удивляет, как она может управлять этим могущественным и опасным мужчиной. И всё же я не ожидала от своей сестры ничего другого. Черт, даже я не стала бы с ней связываться.

— Ты можешь приехать по крайней мере через два дня, — говорит он мне, будто это его мысль и согласие, прежде чем уйти.

Моя сестра смотрит на нашего отца.

— Ты бы хотела, чтобы он организовал тебе брак по расчету? Потому что, ты же знаешь, что он сделает это, если ты захочешь.

Нет, это совсем не то, чего я хочу. Но когда всю твою жизнь тебе внушают, что выдадут замуж по чужой воле, а потом внезапно отпускают на свободу, это действительно сбивает с толку. Я обдумываю ее предложение. Несмотря на то, что моя сестра жила в Нью-Йорке последние четырнадцать лет, я никогда её не навещала, поскольку продолжала учёбу и старалась угодить родителям. Но если Райя смогла там себя найти, то, может быть, и мне повезет.

Ведь мне нечего терять, верно?

— Я приеду, — говорю я.

Она спрашивает взглядом, уверена ли я, но ничего не говорит. Затем кивает и целует меня в щеку.

— Отлично, — говорит она. — Будет здорово, если ты будешь со мной, а остальное мы сможем решить в процессе. Я начну оформление визы, чтобы ты могла работать. Может, попробуешь устроиться куда-нибудь? Обычно это хороший способ завести друзей в новом городе.

Я ни дня в жизни не работала, но эта мысль очень воодушевляет.

— Звучит отлично, спасибо. — Возможно, я смогу стать новой собой. Смогу попытаться заработать собственные деньги и обеспечивать себя вместо того, чтобы позволять другим заботиться обо мне.

Почти одновременно мы чувствуем, направленный в нашу сторону взгляд Крю, который стоит возле бара, игнорируя тех, кто пытается с ним заговорить. Его внимание сосредоточено только на одном человеке в этой комнате.

— Может, нам стоит поговорить об этом позже, — предлагаю я, улавливая очевидный намек.

— Извини, — усмехается Райя, — я займусь своим мужем и позволю ему ласкать меня. — Но затем она быстро добавляет. — Не переживай из-за того, что ты девственница, Хани. Ты поймешь, когда придет время.

Я все еще в шоке, что выдала это вслух. Но что еще хуже, я всегда думала так же, и теперь не хочу, чтобы это казалось чем-то особенным. Я слишком долго сдерживалась, и ради чего?

Я направляюсь к другому бару самообслуживания. Схватив бутылку шампанского, наливаю себе фужер и смотрю на танцпол.

— Ты все еще думаешь о моем члене? — Я подпрыгиваю и чуть не проливаю напиток. Я даже не услышала, как Доусон подкрался ко мне. Инстинктивно прижимаю руку к груди, где бешено колотится сердце.

— Я не… — начинаю я, но замолкаю.

Он ухмыляется, берёт бутылку, которую я поставила, и наливает себе фужер.

Этот мужчина не должен быть таким привлекательным. Это почти преступление.

— Но теперь думаешь? — Его голубые глаза приковывают меня, когда он делает глоток шампанского. А я не могу отвести взгляд.

— Ну, раз уж ты поднял эту тему… — смело говорю я. Я редко бываю такой дерзкой с мужчинами. Но с Доусоном это почему-то легко. Может, потому что я знаю, что больше его не увижу.

Он ставит бокал на барную стойку и усмехается.

— Я знаю одну неиспользуемую кладовку, если хочешь…

— Хорошо, — резко выпаливаю я, и он, кажется, удивлён. Не понимаю, почему кто-то настолько привлекательный удивляется. Могу поспорить, что женщины соглашаются на все, чего он хочет, без малейших колебаний. Он наклоняет голову набок, затем берёт мой бокал и ставит его на стойку позади нас. Хватает меня за руку и ведёт к задней части зала. Мы покидаем приём, и мой взгляд прикован к его руке, крепко держащей мою, и к тому, как уверенно, но заботливо он меня ведёт. Я слишком нервничаю, чтобы смотреть по сторонам и заметить, кто мог нас видеть.

Слышу, как бьется мое сердце.

Я действительно собираюсь это сделать?

Нет, конечно, нет.

Потерять девственность на свадьбе сестры? Я действительно на это подписываюсь? Но, с другой стороны, как только это будет сделано, всё будет позади, правда? Новая я. Решение, которое я наконец принимаю для себя.

Мы останавливаемся перед дверью, и он открывает кладовку. Доусон вежливо заводит меня внутрь, затем сам заходит следом, занимая почти всё пространство. Здесь горит свет, и прежде, чем я успеваю нервно что-то сказать или убедить себя, что это плохая идея и бежать, он прижимает меня к двери с лёгким стуком. Его руки оказываются на моих бедрах, прежде чем его губы касаются моих губ.

И я мгновенно таю в его объятиях.

Взрыв желания, жара и жгучей страсти охватывает меня.

И, блядь, он умеет целоваться. Его язык настойчивый, но ленивый. Властный, но даёт мне пространство для исследования. Определённо лучший поцелуй в моей жизни, но мысли в голове начинают метаться.

Что я знаю об этом человеке?

Он смешной.

Он очень красивый.

И он заставляет мои женские части петь.

Также он дружит с мужем моей сестры, который, так уж вышло, невероятно опасен. Делает ли это Доусона таким же опасным? Большинство присутствующих на этой свадьбе в той или иной степени преступники. А Доусон? Вероятно тоже.

Все эти мысли покидают мою голову, когда я чувствую, как его твердый член прижимается к внутренней стороне моего бедра.

Член.

Член.

Член.

Здесь нет места размышлениям…

… только Доусон.

Хочу больше.

Нужно больше.

Без стыда и раздумий я принимаю все, что готов предложить этот человек.

Я поднимаю руки, которые всё это время были плотно прижаты к бокам, и хватаю его за рубашку, притягивая ещё ближе, если это вообще возможно. Мои бёдра сами собой начинают тереться о него, жаждая его члена. Я позволяю своему телу взять верх над желанием, потому что не имею ни малейшего представления о том, что делаю.

— Подожди! — выдыхает Доусон и отстраняется.

Я мгновенно ощущаю потерю его губ. Я сделала что-то не так? Мои руки опускаются, и я понимаю, что помада, вероятно, размазана по нашим лицам, но не могу встретиться с ним взглядом.

— У меня с собой ничего нет, — говорит он.

Ой! Точно, презерватив… конечно. Чувствую, как меняется энергия в комнате, но не хочу, чтобы все заканчивалось. Наконец поднимаю глаза, и когда встречаюсь с ним взглядом, его глаза наполнены жаром. Я делаю резкий вдох. Я так блядски сильно хочу этого.

Его. Я хочу его.

Я нахожу в себе какое-то мужество и действую, прежде чем смогу передумать.

Я уже здесь, так что извлеку из этого максимум пользы.

Собрав подол платья в руке, я слегка его поднимаю, делая шаг к Доусону. Я опускаюсь на колени перед ним. Он внимательно наблюдает за мной своими бурными голубыми глазами. Но не спрашивает, что я делаю, потому что уже знает.

Я тянусь к ремню и начинаю его расстегивать. Когда ремень расстёгнут, освободить его член оказывается легко, и как только это делаю, начинаю сравнивать. Последний член, который был у меня во рту, был намного меньше. Смог бы этот вообще влезть в меня, если бы мы занимались сексом?

Дерьмо.

Я целую его чуть выше пениса, и он стонет, когда мои губы опускаются ниже. Я провожу языком по его кончику, пробуя на вкус.

Думаю, я хорошо делаю минет. Я многому научилась благодаря девчачьим разговорам, и мужчинам, которым отсасывала раньше. Они всегда кончали, так что я вполне уверена, что делаю все правильно. И я очень хочу, чтобы Доусон кончил. Хочу знать, что могу заставить дрожать колени такого человека, как Доусон.

— Блядь, Хани, — он стонет, а я наклоняюсь вперед и обхватываю кончик его члена губами.

В дверь стучат, и я замираю. Дверная ручка дребезжит, пока кто-то пытается ее открыть. Вздрогнув, я сжимаю зубы вокруг члена и случайно кусаю его.

Доусон громко рычит и отталкивает меня от своего члена.

— Блядь, — шипит он.

Я падаю на пол, пока мы оба смотрим на его член. Я в ужасе. Как я могла его укусить? Почти уверена, что он теперь отвалится. Прежде чем успеваю хорошенько осмотреть его член, я слышу свое имя.

— Хани, ты здесь? — Это голос моего отца.

Ох бляяяядь! Я в панике. Когда поднимаюсь с пола, ударяюсь головой о что-то твердое.

— Ох, блядь, — держась за голову, я поднимаю глаза и вижу, что у Доусона течёт кровь из носа.

Ну, это явно не то, что я планировала.

— Хани? — снова зовет отец. Дверная ручка снова начинает дрожать, и Доусон тяжело выдыхает.

— Здесь только я. Хани здесь нет, — и когда он произносит эти слова, его глаза приковывают меня. Одна рука все еще на его члене, а другая касается слегка кровоточащего носа.

— Хорошо, спасибо, — слышу я ответ отца и молчу, пока не слышу шаги, исчезающие в коридоре.

— Мне так жаль, — тянусь к нему, но он отступает.

— Не стоит, — говорит Доусон, качая головой.

Я смотрю на его обнаженный член и вижу болезненные красные следы от зубов.

— Я не хотела, — шепчу я, кусая нижнюю губу от смущения. Он аккуратно заправляет его обратно и морщится, когда ткань брюк касается свежих ран. Я наблюдаю, как Доусон достаёт из кармана салфетку и вытирает нос, убирая остатки крови.

— Мне пора. Это было… — Доусон, кажется, потерял дар речи и не закончив фразу, обходит меня и открывает дверь, не оглядываясь назад.

И вот его уже нет.

Блядь.