Праведные клятвы

ГЛАВА 27

Хани

Доусон встаёт, берёт меня за руку и бросает на стол слишком много денег, прежде чем вывести меня из ресторана и направить к своей машине. В животе зарождается нервная дрожь, пока мы идём в молчании, полностью сосредоточившись на том, куда нам нужно попасть. И вдруг короткая поездка до моей квартиры кажется бесконечно долгой.

Но когда он открывает дверь и мягко усаживает меня в машину, его рука остаётся в моей, а взгляд полон чистого желания и потребности. В этот момент я понимаю: с Доусоном я в безопасности.

После того как он садится за руль и заводит двигатель, его рука ложится мне на бедро, сжимая его с пульсирующей силой, пока он ловко управляет машиной. Напряжение ощутимо и воспоминания о всех наших жарких моментах всплывают в памяти.

Теперь, это наконец-то, может случиться.

Как только подъезжаем к дому, мы оба выходим из машины, и он подходит ко мне. Мои ноги словно приросли к земле, и я смотрю на него.

— Я работаю на тебя, — напоминаю я ему. Это больше похоже на предостережение, потому что, если мы действительно сделаем это, пути назад не будет.

— Знаю.

— Я могу снова тебя укусить, — добавляю, пытаясь разрядить обстановку.

— Надеюсь, что так и будет, — ухмыляется он, заставляя меня улыбнуться в ответ.

Я слышу своё имя, и, повернувшись, вижу Кита. Он стоит, сунув руки в карманы, и смотрит на меня.

— Кит, — произношу его имя, пока он переводит взгляд с меня на Доусона и обратно.

— Вот это сюрприз, — добавляю я.

С тех пор как потеряла девственность, я его не видела. Мы обменялись лишь несколькими сообщениями, пока я пыталась разобраться в своих мыслях и чувствах.

— Да, я знаю, у тебя были дела на этой неделе, так что хотел проверить, как ты, — говорит Кит, указывая на Доусона. — Это твой брат?

— Вообще-то её начальник, — отвечает Доусон с едва заметной тёмной ноткой в голосе.

Кит, сам того не осознавая, делает шаг назад и снова смотрит на нас.

— Ладно. Мы можем поговорить? — спрашивает он, и я поворачиваюсь к Доусону.

Я ошеломлена.

Что за блядское совпадение?

Я колеблюсь. Это что, какое-то вмешательство свыше? Как будто мне намекают, что Доусон — плохое решение? Кит — воплощение хорошего парня, что-то новое и нормальное. А разве не этого я хотела ещё неделю назад? Сглатываю. Каждый раз нас с Доусоном что-то останавливало. Вероятно, это знак. Мой разум путается, и я вдруг осознаю, что Кит всё это время молча наблюдает за мной.

— Доусон, прости. Я должна отменить наши планы. Мы сможем поговорить позже? — прошу я.

Жестокое выражение мелькает на его лице. И на мгновение мне кажется, что он собирается что-то сказать. Сердце бьётся быстрее от одной мысли об этом. Я не хочу ранить Кита. Не хочу устраивать сцену перед моим домом.

Наконец, Доусон кивает, но чувствую, что он явно недоволен.

Чувствую себя ужасно. Я хотела пригласить Доусона в свою квартиру, но не хочу отвергать Кита.

Блядь. О чём я вообще думала?

— Спокойной ночи, Хани, — говорит Доусон, прежде чем садится в машину и уезжает.

Не могу избавиться от мысли, что, возможно, приняла неверное решение. Но как я могла так явно проигнорировать Кита?

— Похоже, он нечто большее, а не просто твой начальник, — замечает Кит.

Блядь, мне ли не знать.

— Он просто мой начальник. Нам нужно было кое-что обсудить, — отвечаю я неловко, пряча руки в карманы. Честно говоря, не хочу приглашать Кита в свою квартиру прямо сейчас. Я думала, что всё это сделала, чтобы стать ближе к нему, но теперь чувствую себя виноватой и неуклюжей.

— Так зачем ты здесь? Может, сходим выпить кофе или еще чего? — предлагаю, указывая в сторону кафе через дорогу.

Он качает головой.

— Слушай, ты замечательная, и всё это было прекрасно, но, если честно, я должен… — Он замолкает, и я смотрю на него в ожидании. Он, что меня бросает? — Ну, я знаю, кто ты, — добавляет он, неловко.

— Ты знаешь, кто я? — переспрашиваю в замешательстве.

Он наклоняется ближе и шепчет, явно сомневаясь:

— Я видел тебя… ну, фотографии. Ты должна была сказать, что была девственницей.

Моё тело застывает от его слов, и я чувствую, как кровь отливает от лица.

Как он мог об этом узнать?

Как он узнал про аукционы девственниц?

— Хани, — говорит он и отстраняется, — скажи что-нибудь. Я бы помог тебе, если тебе нужны были деньги.

— Я… — Что? Кит вроде был обычным нормальным парнем, нет? Конечно, он работает в известной бухгалтерской фирме, но этот слой общества на совершенно другом уровне.

— У меня есть деньги, и я заплатил бы тебе, — он облизывает губы.

— Извини, что?

Он кокетливо улыбается.

— Ну, знаешь, девственницы типа редкость.

— Редкость? — спрашиваю я, чувствуя как, несмотря на холодный удар удивления, моя кровь начинает кипеть.

Кит должен был стать моим Мистером Хороший парень.

Он должен был быть нормальным.

— Да. И мы могли бы сделать это особенным.

Чувство вины и сомнения исчезают без следа. Кит предлагает мне это потому что я была девственницей?

— Так, думаю тебе пора уходить, — говорю я злобно и отступаю на шаг от него.

— Я могу тебе заплатить… если такого секса ты хочешь. Ты все еще будешь узкой и хорошей. Я даже могу научить тебя некоторым вещам.

Ебануться. Я смотрю на него с отвращением.

— Я не какая-то проститутка, Кит, — выдыхаю я, совершенно оскорбленная.

Он улыбается смущенной и в то же время наглой улыбкой.

— Ну, ты она и есть. В смысле, ты же сделала это однажды. Ну и не знаю, эта фантазия горяча.

Он серьезно только что это сказал?

Как я могла так сильно ошибаться на его счет?

Три свидания, постоянные переписки. Я думала, что у меня достаточно оснований полагать, что Кит хороший. А все это время этот ублюдок был просто отвратительной свиньей.

Все мужчины в Нью-Йорке такие?

Или просто все мужчины?

— Уходи пока я не вызвала охрану.

— Ты серьёзно? — восклицает он, ошеломлённый. — Я думал, у нас всё идёт хорошо. Не понимаю, почему ты злишься.

У меня просто нет слов, чтобы выразить, насколько я возмущена и разочарована. Это та часть моей жизни, которую я хотела оставить только для себя. Я не хотела, чтобы кто-то об этом знал. И теперь, когда он предлагает мне это так, словно наши чувства ничего не значат, я в шоке.

— Тебе лучше уйти, — повторяю я, разворачиваясь и уходя.

— Позвони, если передумаешь. Я всё равно бы трахнул тебя, Хани, — кричит он вслед.

Меня передёргивает.

— Вот уж точно нет, — бросаю через плечо, качая головой и направляясь к лифту, чтобы как можно быстрее уйти от него.

И всё, чего мне хочется сейчас — это заплакать. Потому что внезапно я чувствую себя грязной. Разочарованной. И потерянной.

Я действительно думала, что Кит был одним из хороших.

Но теперь понимаю, что, возможно, таких не бывает.

Или, может быть, это все просто не для меня.