Приземленный Ад, или Вам привет от Сатаны

5

— Все собираюсь спросить,… - Владимир Иванович замялся, — некрасиво все-таки получилось… Так бесчеловечно сшибить рога…

— Ты о чем?

Они стояли у широкой, зияющей чернотой пропасти — адова горнила, пекла.

Преставившиеся выплескивались из мрачных глубин, скапливались на ее краю и обслуга ЧМО кочергами сортировала грешников, сколачивала компактные группки — согласно предписаний — и разгоняла бессловесных по кипящим котлам.

Ахенэев заметил, что одних направляют в смолу, других — в деготь, а кое-кого и за отдельную ширмочку…

Владимир Иванович отвел тоскующий взгляд от скорбного зрелища, но тут же воспрял духом и возбужденно произнес.

— Вот это новость! Оч-чень интересно! А они что, способны регенерировать, отрастать вновь?

Яков уставился на Ахенэева.

— Что ты там бормочешь?

— Да вон, видите, утренний пострадавший… Черт переломился пополам, зашелся в смехе.

— Ну, даешь, писатель! Офигеть можно: генерация, культивация, реанимация… Это на земле — доморощенные рога отхватывают! А в аду, — черт оборвал смех, — у элиты — элитные, родные, а у остальных чертоподобных — специнвентарь, на присосках. Возьми ЧМО: из-за нехватки штатных сотрудников здесь работают Дадовцы; чертоподобные, приравненные к категории бесов. Но сбесившиеся — не чистопородные, а суррогат — грешники, ставшие на путь исправления, искупления зла… Я же тебе русским языком жевал, кому — что положено. Неужели не дошло?

Владимир Иванович разочарованно махнул рукой и повернулся, намереваясь уйти от котлов подальше. Подальше от разверстых в немом крике ртов.

Но остановился.

— Слушай, Яш, — все еще хмурясь спросил он у скалящегося черта. — А почему у вас грешники, как в немом кино?…

Яков погасил смех и с недоумением взглянул на фантаста.

— Не понял?

— Ну, почему они раскрывают рты, а что говорят — не слышно?

— Ах, вон ты о чем! Та же охрана труда и техника безопасности, что и у вас на Земле. Единственная разница; что у вас при сильном шуме на предприятии надевают специальные шлемы или наушники, чтобы не оглохнуть, а в ЧМО решили несколько иначе — ликвидировали причину шума. Представляешь, какой бы стоял вой, если их, то есть грешников — озвучить?! Ни на одном рок-концерте такого не услышишь! Да и соглашение приходится соблюдать.

— Какое соглашение? — заинтересовался Владимир Иванович.

— А!.. — презрительно сморщился Яков. — Нимбоносные раззунделись. Настаивают на своем. Мало, говорят, что их при жизни грешники и в бога и в мать поносят, так еще и в аду выслушивать богохульство. Но это они, конечно, лишка двигают; от ада до рая и звука не просочится, да и кого больше на Земле склоняют — тоже вопрос спорный. Но ничего не попишешь; дипломатия, плюрализм, так сказать: пришлось Сатане идти на уступки.

— К слову… Не в обиду сказано, но в ближайшее время и тебе придется пристегнуть это украшение. — Черт покачал рогами, и увидев, как внезапно посмурнел Ахенэев, хохотнул.

— Я о другом… Рога — для проформы, на всякий случай…

— Яшенька! Не зайдешь ли на минутку? — Обаятельная чертовка сбросила наушники, крутанула ручку громкости плейера, многообещающе улыбнулась. Завитой хвостик игриво оглаживал бедра. — Можете вдвоем… У меня как раз перерыв на обед.

Чертовка отодвинула ширмочку и Владимиру Ивановичу открылся уютный плавательный бассейн с ультрасовременным интерьером. Чертовка, лучась улыбкой, ждала.

— Кто это? — Забыв о только что принятом решении покинуть Чертог, поинтересовался Ахенэев.

— Это?!.. — Яков сложил губы трубочкой, послал чертовке воздушный поцелуй. — Это — Майка! Стервь — выдающаяся! Ух, и обслуживает; всю кровь выпила своим кокетством… Желаешь, могу свести поближе. Для, так сказать, более детального знакомства. Специалистка, у-у-у… Высший класс! — И Яков шепотом добавил Ахенэеву описание Майкиных способностей, отчего Владимира Ивановича кинуло в краску.

— Ради бога… Нет… Не надо… У меня семья, была…

— Совсем окрезел[5]! — Черт доставил сильное словечко. — Это в аду-то, да без греха?! Окрезел — это точно. Перепутал ад с богадельней…

— Ждать вас, или нет? — Майка нетерпеливо, в такт вновь включенной музыке, постукивала медным копытцем.

— Отвяжись, зануда… — Яков вспылил, но тут же сбавил тон, ласково рыкнул. — На днях заскочу. Один. Ариведерчи!..

Ахенэев замерз. Из носа текло, зубы выбивали мелкую дробь.

— П-пойдем-мте отсюда-да, Як-ков!..

Черт не торопился.

— Еще немного, еще чуть-чуть, — промурлыкал он мотивчик и, в который раз прильнул к глазку карантинного помещения, схожего с огромным фабричным холодильником.

— Так и есть, сцепились!.. — Яков рывком открыл обитую железом дверь и влетел в морозильную камеру.

У неровной от наледи, серой высокой стены набирала обороты драка. Тела грешников сплелись в шевелящийся — не поймешь, где руки, где ноги — клубок: шлепки, удары, грохот, вздохи…

— Опять не поделили угольки! — Рявкнул черт и вклинился в свалку, разнимая, раскидывая буйствующих налево-направо. — Раньше надо было рассчитываться — валютой, а не в карантине, в пустой след — угольками… Исхитрились, сволочи…

Грешники расползлись по полу, успокаивались.

— Як-ков, я б-больше не выт-терплю, п-пойдем-мте!

— Айн момент, сейчас тронемся, — черт удовлетворенно, с чувством исполненного долга прикрыл за собой дверь и в последний раз приник к окошку…

— Горемыки! — Владимир Иванович вслух посочувствовал. — Что им загробный мир готовит? Рок судьбы… — в голосе впервые забилась, забродила мысль о неопределенности собственного положения, о нереальности происходящего вокруг.

— Чушь, белиберда… — Ахенэев отмахнулся от мыслишки и ущипнул себя за ухо. Оно отозвалось вполне реальной болью.

Двое грешников: средневозрастный мужчина, с помятым, запойным лицом и с претензией одетая, стройная брюнетка ожидали вызова.

— Какой рок? — Яков хрюкнул в лапу. — Этого, что глушит воду, — и куда только влезает? — в первый круг кинут. А ее, вишь, какая неустойчивая, ходкая бабенка, сразу ясно… — бурная молодость! Ее, скорее всего, во второй или в третий определят. Впрочем, к чему гадать, сейчас узнаем.

Они прошли в зал.

— Ба, уж не мерещится ли нам? — Из-за массивного, Г-образного стола приподнялся старый знакомый, глава адова Преставительства. Антихрист незаметно толкнул локтем соседа, по привычке занятого решением кроссвордов, архангела Гавриила, качнул элегантными рогами.

— Милости просим! — И, обращаясь к остальным членам административной комиссии. — Прошу любить и жаловать: писатель Ахенэев с референтом; по личному поручению Сатаны!

По залу пронесся сдавленный всхлип. А старший черт продолжал.

— Уважаемый Владимир Иванович соблаговолил осчастливить Чистилище своим посещением. Более того, им внесены ценные коррективы, послужившие основой для полной реорганизации методов отсева сбесившихся. И результаты не замедлили сказаться. Так, на сегодняшний день процент отсеявшихся по сугубо объективным причинам снизился до шестидесяти пяти.

Антихрист, утомленный пространным словесным реверансом, наклонил сифон, испил шипучки.

— Думаю, выражу общее мнение тринадцати: просить писателя Ахенэева побыть с нами, одарить вниманием. Это не займет много времени. А также просить его разделить, в дальнейшем, скромную трапезу.

Яков исподволь ущипнул Владимира Ивановича за руку, прошелестел:

— Соглашайся! Не прогадаем. Заодно окунешься в первый круг. В самую гущу…

И Ахенэев, согласно наклонив голову, занял место за столом заседаний. Комиссия продолжила работу в новом составе.

Председательствующий привстал, звякнул в колокольчик и зычным голосом объявил.

— Введите преставившуюся.

Вошла стройная кокетка и, скромно потупив глаза, опустилась на скамью грешников. По бокам встали два вымуштрованных черта. Председательствующий водрузил на рыло очки и завел Панихиду.

— Пузырева Анна, 19… года приставления. Образование — незаконченное среднее. Национальность — не установлена. Семейное положение — четырежды разведена, детей — абортированных — двадцать восемь, рожденных — не имеет. Ранее судима, профессия — путана.

Председательствующий возмущенно затряс прямыми лакированными рогами.

— Кто составлял этот документ? Путана?… — Проститутка! — Он продолжил чтение. — Состояние здоровья на момент преставления: наркомания, хроническая гонорея, СПИД. Заслуги: двести пятьдесят зараженных гонореей, семь — спидом. Триста семьдесят четыре донесения в органы внутренних дел о близких знакомых. Из которых: на сто шестьдесят восемь заведены уголовные дела, сто пятьдесят отправлены в места отбывания наказания, шестнадцать — дали согласие на сотрудничество. Личина для окружающих в земной жизни: легенда — вдова погибшего капитана дальнего плавания.

Председательствующий захлопнул дело.

— Кто из членов Административной комиссии желает высказаться?

Семерка представителей от адовых кругов переглянулась. Двое, сидящих отдельно, на отшибе, зашептались, затем один из них бесцветно произнес.

— В сношениях с лицами какого гражданства замечена?

Председательствующий вновь раскрыл досье, залистал страницы.

— Предпочитала разовые контакты с особями индуистского и магометанского вероисповедания. В длительных связях не состояла.

Поднялся представитель кругов.

— Беру. Приемлема… Голос ей не подключайте. А то, пока до места доберемся, все нервы своими стонами вымотает.

Председательствующий ударил молоточком по гонгу.

— Секретарь, запротоколируйте — в третий круг.

— Что я тебе говорил? — Не удержавшись, бекнул на ухо Ахенэеву Яков.