Призрачный путник

Глава 16

Мерис и следопыты Грейтов возвращались в город. Всходило солнце, но за тучами его не было видно. День обещал быть унылым и пасмурным, но улыбка Мериса не угасала. Сейчас ничто не могло испортить ему настроение.

Мерис махнул рукой стражникам у врат — другим стражникам, поскольку вчерашние не доложили на пост. Стража не стала препятствовать входу в город, даже несмотря на бесчувственную девушку в руках Мериса и связанных Барса и Дерста. Сейчас Мерис был даже рад неудобной форме, в которую они переоделись, и тому, что пленники были в глубоких капюшонах. Ему не хотелось «заботиться» еще о двух солдатах.

Едва он и его люди вошли в город, как навстречу им вылетел всадник в лесном плаще, пронёсся через ворота и поскакал дальше на юг. Мерис сощурился, но потом просто пожал плечами. К его делам это отношения не имело.

Оказавшись за городскими стенами, он приказал надеть на рыцарей кандалы и отвести их в лавку Питка. Толстяк Питк, преданный куэрваррский торговец, не колебался, представляя Лорду Певцу возможность использовать свой магазин в качестве тайного хода к темницам Грейта. В конце концов, у Питка просто не было выбора — единственная причина, по которой Дарен Грейт позволил существовать его предприятию, и заключалась в его полезности в качестве «прикрытия» для секретного тоннеля, а наказанием за предательство стала бы смерть. Существовало еще два хода: в личный винный погреб Грейта и тоннель из девятой камеры темниц в комнату прислуги Мериса в особняке Грейтов.

Пленники, содержавшиеся в девятой камере, жили недолго.

Мерису нравились темницы. Темные и сырые, как темницам и полагается, вырытые в уже существовавших пещерах, они располагались не под самим особняком, а под главной площадью, достаточно глубоко, чтобы пленников никто не услышал. Единственным источником света в них были свечи в комнате охраны — темнота, как и голод с жаждой, тоже являлась пыткой.

Мерис и обрадовался, и разочаровался оттого, что мелкий паразит, Дерст, пережил путешествие; с одной стороны, возможность помучить Дерста его радовала, с другой — раздражала перспектива услышать дальнейшие язвительные реплики рыцаря. Возможно, в первую очередь стоило заняться его языком.

Что же до Барса… Благодаря его целебному прикосновению в лесу выжил Дерст. Мерис сделал мысленную пометку: сломать или отрубить Барсу пальцы.

Что делать с Арьей, Мерис пока не решил, хотя и смаковал мысль о нескольких пытках, которые мечтал опробовать прежде, но никак не мог по причине отсутствия подходящего привлекательного объекта женского пола.

Так или иначе, в первую очередь следовало отдохнуть. Проследив, чтобы рыцарей заперли, он воспользовался третьим секретным ходом, возвратившись в свои покои. По дороге юноша снял форму стражи и выкинул её, поморщившись от сильного запаха пота. Спустя миг Мерис уже думал о том, как погрузится в медную ванну в одной из своих комнат. Прежде чем покинуть особняк, Мерис приказал слугам наполнить ванну горячей водой к его возвращению, на рассвете, и успел как раз вовремя.

Юноша потянулся, шагая по тоннелю. Обнаженную кожу холодили капли пота, а земля вокруг издавала сырой, почти металлический запах. Аромат крови здесь никогда не исчезал.

Хороший запах к окончанию хорошей ночи, а ночь действительно была неплохой: о гонце позаботился, схватил рыцарей, прикончил Путника… Чего еще мог желать Мерис?

Ответ пришел к нему, когда в своих покоях юноша обнаружил ожидавшего его Грейта. Лорд Певец даже не глядел на дверь — он ждал, пока Мерис выйдет из комнаты прислуги.

— Ну как, плодотворное утро? — спросил Грейт.

Мерис выругался про себя. Конечно же, о третьем тоннеле знал не только он.

— Да, — ответил парень. — Я убил Путника… эх, забыл его голову. Он похоронен где-то в Лунолесье. Зато принес тебе три других подарка; они ждут внизу.

Лорд Певец был обрадован, но Мерис вряд ли это заметил.

— А мне, — произнес он, — пора принять ванну.

Медную ванну наполнили, как он приказывал, и из нее шел пар. Мерис снял штаны, не смущаясь наготы, и взял с вешалки полотенце.

— Боюсь, только не такую, — сказал Грейт.

— Что, отец? Я не расслышал, — отмахнулся Мерис, пробуя воду пальцем. В самый раз, горячая.

— Я бы не делал этого, — повторил Грейт, качая головой.

— Что именно? — юноша схватился за края ванны и опустился в воду.

Или, точнее, вылетел из воды с возгласом боли и схватился руками за пострадавшее место. Там, где его кожа коснулась воды, она была ледяной; вода превратилась в лед.

— Впечатляюще, отец, — буркнул Мерис, хватая полотенце, чтобы завернуться.

— Ты не можешь безнаказанно меня игнорировать, — сказал Грейт таким же ледяным голосом.

— Никогда не думал, что ты так хорош в магии, — ответил Мерис. — Видимо, ты предпочел Искусство мальчишки мечу мужчины.

— Как мало ты знаешь, — произнес Грейт. — Фактически, ванна — не моих рук дело.

Мерис приподнял бровь, заинтересованный.

— Этого я тебе пока не показывал — до сих пор, во всяком случае — но у меня кончается время, так что возникла необходимость. Талтелиэль!

Закутанная в плащ фигура в низко надвинутом капюшоне возникла из воздуха позади Грейта. Мерис вскрикнул и потянулся к кромсателю, который прежде отложил в сторону; но, коснувшись рукояти, он обнаружил, что та обжигающе горяча. С проклятьем юноша оставил оружие на месте и повернулся к своему отцу и его магу.

— Успокойся, Странник, — сказала фигура в плаще. Талтелиэль был высоким и худым, даже для лунного эльфа. — Время насилия пока не пришло.

— Тайный волшебник, отец? — спросил Мерис с насмешливым одобрением в голосе. — Я бы никогда не догадался.

Про себя он подумал обо всех тех секретах, которые получили объяснение.

— У тебя свои тайны, у меня свои, — ответил Грейт. — А сейчас позволь поделиться еще одной, на этот раз не нашей. Из Дубового Дома отправили второго посыльного. Она выехала не так давно и не должна уйти далеко. Я так и знал, что друидам нельзя доверять.

Он выругался себе под нос.

— В этот раз сообщение отправил Анддрет, но не беспокойся — я отправил Бильгрена и шестерых моих лучших людей, чтобы утихомирить капитана.

— И какое отношение все это имеет ко мне? — спросил Мерис, хотя уже знал ответ.

— Талтелиэль с помощью магии переместит тебя на окраину леса, где ты перехватишь гонца, чего бы это не стоило, — ответил Грейт. — Мои шпионы доложили, что при ней — документ, в котором меня называют виновником всех убийств и бедствий.

— Но это же неправда? — не удержался Мерис.

Лорд Певец зарычал.

— Конечно нет, но есть другие дела, и я не хочу, чтобы Стонар или другие жители Серебряных Пустошей о них узнали, ясно?

Мерис пожал плечами.

— Делай свою грязную работу сам, старик, — сказал он и потер глаза. — Я день и ночь бегал по твоим поручениям и устал. Отправь кого-то другого.

— Никому больше нельзя доверить… это, — произнес Грейт.

Он что-то скрывал, и Мерис насторожился.

— Так отправь своего ручного волшебника, — фыркнул юноша. Он ожидал, что Талтелиэлю предложение не понравится, но на лице эльфа увидел только невозмутимость.

— Я… не могу, — ответил Грейт, бросая взгляд на провидца.

— Почему? — не отступал Мерис.

Долгий миг Грейт изучал его, возможно, борясь с желанием взорваться бранью, возможно, беспокоясь. Неужели Мерис нащупал болевую точку? Смуглый следопыт отложил в памяти эту эмоциональную реакцию отца, чтобы использовать в будущем.

— Тогда иди сам, — сказал Мерис. — Или Дарен Грейт, великий-и-прославленный-герой, Лорд Певец Куэрварра, должен беречь свои яртинговые пальцы от крови?

Грейт шагнул к сыну, будто собираясь ударить, но остановился, видимо, что-то сообразив. За секунду Лорд Певец взял себя в руки, а после наградил Мериса убийственным взглядом.

— Ты мой щенок. Ты делаешь то, что я прикажу, — рявкнул он. — Скоро отправляешься. Приготовься.

Он взмахнул рукой, и Талтелиэль исчез. Грейт открыл дверь из комнаты, собираясь уходить.

— А сейчас я пойду открывать подарки, которые ты принес.

— Не открывай их слишком сильно, — сказал Мерис тоном, от которого Грейт вздрогнул. — Оставь и мне что-нибудь поразвлечься.

Первым её чувством был леденящий мороз. Было темно и мучительно холодно, и оказалось, она слишком слаба даже для того, чтобы свернуться калачиком. Кандалы сдавили лодыжки, другие сковали руки за спиной. Горло пересохло. Она видела только тьму. В отдалении раздавался звук падающих капель. Она надеялась, что это просто вода.

Арья обнаружила, что тюремщики сняли с нее доспехи и оставили в одной нижней рубахе и штанах. К счастью, она не пострадала от грубого обращения, и за это девушка возблагодарила Торма и Тимору. Пальцами ног она провела по стенам и получила приблизительное представление о месте, где её заточили. Маленькое и тесное, помещение обладало лишь одним выходом: решеткой с толстыми прутьями.

Подземная камера, значит.

Не обращая внимания на сырость скользкого каменного пола, девушка села и стала ждать.

Наконец, по прошествии немалого времени — она не видела солнца, но по ощущениям прошло полдня — Арья услышала, как с протяжным ржавым скрежетом открывается дверь. Через мгновение дверь со стуком захлопнулась. От громкого звука Арья поморщилась, а её голова взорвалась острой болью. С губ сорвался невольный вздох.

В темноте раздались шаги, и она заметила крошечное пятнышко света, медленно приближавшееся, видимо, вдоль длинного коридора. У Арьи не было другого выбора, кроме как просто лежать и постараться обойтись без лишней боли до тех пор, пока источник света не окажется рядом.

Когда же это наконец произошло, она подняла взгляд и увидела тусклый фонарь в руках у худого человека в ливрее Грейтов. Сердце девушки замерло, когда тот чуть отвел фонарь в сторону и осветил еще одно знакомое лицо с жестокой усмешкой.

— Ах, моя дорогая племянница, — сказал Грейт. Он повернулся к слуге с фонарем. — Здесь, Клодир.

Бард взял фонарь и взмахом руки отослал дворецкого. Клодир ушел. Если возвращение по неосвещенным тоннелям и представляло для него некоторое затруднение, дворецкий ничем этого не показал.

Арья отползла от решетчатой двери, когда Грейт открыл её. Она забилась в самый дальний угол помещения, не обращая внимания на влагу и липкость стены за спиной. Девушка хотела закричать, чтобы он оставил её в покое, но язык высох и прилип к нёбу. Тогда она вытянула ноги, пытаясь удержать его на расстоянии, хоть и понимала, что в своем ослабленном состоянии не сможет причинить мужчине никакого вреда.

— Ну, ну, — произнес Грейт. — Ты принимаешь меня за чудовище? В конце концов, ты же моя племянница.

Он полез в складки своей мантии, и Арья шире раскрыла глаза. Бард, к её огромному облегчению, извлек мех для воды и откупорил его. Затем протянул ей.

Арья подозрительно посмотрела на него, но мужчина только улыбнулся. Колеблясь, она придвинулась ближе, не отводя взгляда от его лица. Когда же Грейт не пошевелился, девушка пересела на колени и подняла голову. Он наклонил бурдюк, и Арье в рот хлынула вода. Девушка стала жадно глотать. Пересохшему горлу жидкость показалась нектаром богов. Всю воду она выпить не смогла, и жидкость расплескалась по грязному лицу и одежде.

— Я так рад, что ты вновь к нам присоединилась, маленький Соловей, — сказал Грейт, убирая бурдюк. — Тебе и мне многое нужно обсудить.

— Чего ты от меня хочешь? — холодно поинтересовалась она.

— Всего лишь объясниться, — ответил Дарен Грейт. — И, видимо, сказать тебе о твоем поражении. Путник мёртв. Амра и Анддрет пропали. Стонар в отъезде. Я победил, маленький рыцарь.

Арья взглянула вверх, на него.

— Хочешь позлорадствовать? — спросила она. — Прибереги слова, Лорд Певец. Я — Рыцарь в Серебре. Более того, на моей стороне справедливость.

Её губы сжались в кривую, горькую линию.

— И более того, я упрямая, своенравная дочка. Думаешь, отец смог бы сломать меня, уже не говоря о тебе? Ты не победишь меня, пока я не испущу последний вздох.

Грейт улыбнулся её шутке.

— Юмор перед лицом смерти? Уважаю подобную храбрость, — сказал он. — Пока не испустишь последний вздох, да? Можно устроить прямо здесь…

Он потянулся к кинжалу на поясе.

Даже скованная и беспомощная перед ним, девушка не дрогнула. С таким же выражением в глазах она могла бы стоять над его телом с занесенным мечом.

— Ты этого не сделаешь. Ты не сможешь.

— Да ну? — фыркнул бард. Он наклонился, лицо мужчины оказалось на расстоянии меньше ладони от её лица. Грейт прижал кинжал к её щеке. — Ты так хорошо меня знаешь, девка? Тогда должна знать, что я герой…

— Не герой, — прервала она.

— Тогда злодей! — рявкнул Грейт в лицо девушке. — Погибель всех, кто дышит! Смерть и боль!

— Нет, — Арья приготовила разум и тело. — Ты трус. Ты всего лишь трус.

Как она и ожидала, лицо Грейта перекосилось от гнева. Она замахнулся ножом…

— Прочь от нее! — раздался возглас снаружи камеры.

Грейт вздрогнул, на мгновение растерявшись. Но этого мига Арье хватило для атаки единственным оставшимся у нее оружием — тем, что на плечах. Со всей силы она ударила лбом Грейту в лицо, и Лорд Певец отшатнулся. Его нос расплющился.

Перед глазами все вращалось, но Арья различила чье-то большое тело в камере напротив. Мужчина огромными ладонями сжимал прутья решетки.

Прутья…59

— Барс! — крикнула она.

— И я, — раздался слабый голос Дерста. Он встал рядом с товарищем и крикнул Лорду Певцу:

— Не трожь её, Грейт! Нападаешь на беспомощных, связываешь женщин — ну и герой же ты, Быстровдовец!

Бард крутанулся на каблуках, услышав насмешливое прозвище. С разбитым носом, растрепанными седеющими волосами и пылавшими глазами он больше был похож на чудовище, чем на человека.

— Герой? — огрызнулся он. — Герой?

Он сгреб Арью за волосы и швырнул её, как мешок муки. Рыцарь ударилась о стену и застыла без движения.

— Героев не бывает!

Арья как раз смогла поднять голову, когда Грейт снова схватил её и взглянул в лицо. Она приготовилась к новому удару, но на этот раз он просто встряхнул её и воскликнул:

— Как ты можешь верить в героизм? — кричал Грейт. — Почему ты веришь в него, когда герои, которыми ты восхищаешься, на самом деле убийцы — такие как твой Путник, люди, для которых месть важнее правосудия, насилие важнее мира, смерть важнее жизни?

Арья хотела ответить, но Грейт придушил её. Потом он отпустил девушку, и она, задыхаясь, упала.

Грейт не обращал никакого внимания, замерев над её содрогавшимся телом и крича в ответ Барсу и Дерсту:

— Ближе всего к званию героя человек, которого я послал убить этого гонца! — его голос притих. — Мерис, мой сын.

Тишина была пугающей.

— Грейт, — из последних сил спросила Арья. — Зачем ты делаешь это? Ты изображаешь героя для этих людей — почему бы тебе просто не стать им вместо этого?

Показная сдержанность Грейта лопнула и он с размаху ударил девушку тыльной стороной ладони.

— Я? Герой? — заревел он. — Уж если эти дураки верят в это, несмотря на то, что я с ней сделал, кто я такой, чтобы лишать их иллюзий?

— Ней? — пробормотал Дерст вполголоса. — С кем — «с ней»?

Арья, содрогаясь, ничего не могла произнести.

Грейту пришлось потратить несколько мгновений, восстанавливая самоконтроль, прежде чем он вновь обратил внимание на девушку. Бард потер свое золотое кольцо, затем поднял подбородок Арьи, изучая её.

— Знаешь, я могу освободить тебя. Ты и я…

— Я никогда к тебе не прикоснусь, — глядя в его глаза, сказала Арья. — Разве что мечом.

Грейт улыбнулся. Он отпустил голову девушки, позволив ей безвольно упасть, и отвернулся. В проеме он остановился.

— Как хочешь, — сказал он. — Захотела отказать, теперь придется станцевать… на виселице.