Призрачный путник

Глава 22

В него полетели две дюжины стрел, способных превратить Путника в подобие подушечки для иголок. Поджидавшие следопыты были абсолютно уверены, что бой закончился, не успев начаться — Путник никак не мог отбить или уклониться от этого смертоносного ливня. Стрелы прошли прямо сквозь него и стали вонзаться в распахнутые двери, в застланный ковром пол, во внутренние стены дома; несколько воткнулись в столешницу, за которой прятался Дерст. У Арьи вырвался сдавленный вскрик, и девушка прикрыла рот рукой. Барс и Дерст переглянулись, потрясенные.

Путник лишь покачал головой. Именно этого он и ждал.

Когда следопыты, вставшие неровным строем посреди площади, опустили глаза к своим лукам, как будто оружие их почему-то подвело, Путник поднял голову и зашагал вперед. Стало заметно, что тело воина просвечивает; он был прозрачным, как призрак.

У многих охотников вырвались возгласы ужаса, затряслись конечности — они видели перед собой духа мести из местной легенды. Остальные, старые, опытные ветераны, смотрели на Путника с сомнением и недоверием.

Эти двадцать четыре человека стояли перед «Свистящим Оленем», располагавшимся напротив особняка Грейтов. Путник кивнул. Туда, видимо, и сбежал Мерис.

— Я Дух Отмщения, — произнес Путник. Его слова были тихими, но над площадью разнеслись достаточно далеко, чтобы достичь лучников. — Я сын Призрачной Леди из Тёмных Рощ, которая сто лет назад призвала огонь небес на Куэрварр. Я рожден во тьме и живу во тьме. Я дышу возмездием, и я глух к крикам проклятых. Я не боюсь ни одного живого существа, будь мужчина то или женщина.

Он остановился, чтобы враги осознали ужас, но это было напрасно — следопыты и так дрожали.

— Я убил ваших защитников. Остался только один, — продолжил он. — Мой враг — только Мерис Странник, а не вы. Я даю вам шанс бросить оружие и навсегда покинуть Куэрварр и Лунолесье.

Многие лучники казались напуганными и колеблющимися, но напоминание о Мерисе, их новом господине, не позволило им сбежать. Не то, чтобы они чувствовали такую сильную преданность, просто наказания Мериса боялись еще сильнее, чем черного призрака перед собой. В конце концов, одиночка не сможет победить две дюжины, каким бы сильным не был. Ни один из охотников не опустил оружие — наоборот, некоторые наложили новые стрелы на тетиву, а другие достали мечи.

— Видимо, у меня нет другого выбора, — сказал Путник, медленно вынимая кромсатель из ножен и продолжая шагать к ним, — кроме как вас всех убить.

Половина следопытов в ответ прицелились в него, а вторая половина — крепче сжали оружие.

Призрачный путник, казалось, не собирался менять свой неторопливый шаг, пока на него, выкрикивая имя покойного Лорда Певца, не бросился первый охотник, с двумя короткими мечами в руках.

Путник закрутился, клинок в его руках затанцевал на ветру. Кромсатель рассек один из мечей нападающего надвое и вонзился ему в руку, отшвырнув, завопившего, в сторону. С другой стороны, превосходно выбрав момент для выпада, еще один охотник ударил Путника длинным клинком. Призрачный воин отвел этот меч вверх, оттолкнул следопыта и продолжил идти, как ни в чем не бывало. Следопыт, чей выпад только что отразили, взглянул на свое оружие, увидел, что лезвие цело, и ударил в спину. В тот же миг в Путника выстрелила дюжина луков.

К несчастью для тех охотников, которые обошли его с боков и зашли сзади, стрелы прошли сквозь голову и грудь мужчины так, будто это был всего лишь туман, и вонзились в их тела.

Застонав, охотники попадали, и Путник побежал к стрелкам, накладывавшим новые стрелы. Он пробежал прямо сквозь следопыта, который ударил секирами воздух и в итоге оказался на земле.

— Да это иллюзия! — закричал один. — Он не настоящий…

Тогда Путник опустил клинок на ухмылявшееся лицо и оборвал его возглас.

Следопыты в страхе и замешательстве метались вокруг, и Путник пустился в танец смерти, бросая меч из стороны в сторону, отражая и перерубая клинки и стрелы, или пропуская их сквозь себя. Хотя его тело и стало нематериальным, кромсатель, сияющий и почти прозрачный, резал плоть и сталь со своей обычной смертоносной эффективностью. Только такой клинок мог преодолевать грань между мирами, в каждом из них принося боль.

По иронии судьбы, из присутствовавших на площади только у Путника было оружие, которое могло коснуться его в форме призрака.

Кромсатель редко находил плоть, и большую часть ран, от которых охотники стонали, кричали и падали, нанесло их собственное оружие. По полю битвы летали стрелы, проходившие сквозь Путника и поражающие других следопытов.

Путник прочертил своим оружием сверкнувший полукруг, разрубив два меча и обратным движением перерезав тетиву. Прежде чем стрелок смог хотя бы отбросить бесполезное оружие, Путник рубанул его по лицу, отправив валятся в грязь. Пока это было только второе его убийство.

Он как будто хаотично крутился в толпе, обходя врагов и проходя сквозь них, его меч сиял, разрубая оружие и людей. Лезвие перерезало тетиву, рубило луки, разрубало колчаны.

Через несколько мгновений, когда следопыты запаниковали, оказавшись по большей части безоружными и дезорганизованными, Путник улыбнулся.

— Вперед, — прошептал он ветру, вкладывая меч в ножны.

Он развернулся и побежал к «Оленю». Враги попытались погнаться за ним с тем оружием, что у них оставалось — кинжалами, топорами и тому подобным, но тут раздались новые крики.

«За Соловья!» — прозвучал могучий клич из трех глоток позади них.

Почти все охотники развернулись, как раз вовремя, чтобы увидеть троих Рыцарей в Серебре, одетых в простые рубахи и штаны, рвущихся в бой, жаждущих крови прислужников Грейта. И у следопытов не осталось мечей и луков, чтобы расправиться с ними.

Путник уже достиг таверны и исчез за запертой дверью, пройдя сквозь дерево, как призрак.

Трио Рыцарей в Серебре врезалось в группу охотников, как три великана, рубя и круша налево и направо. В первые мгновения их натиска пало четыре следопыта — Барсу достались двое — и храбрость рыцарей изрядно поколебала и без того находившийся в скверном состоянии боевой дух их противников.

Дерсту удалось лишить двоих противников их запасного оружия, и сейчас он танцевал с третьим, его импровизированный кинжал на цепи беспорядочно метался перед противником, пытавшимся разрубить проворного рыцаря надвое огромной секирой. Рыцарь ушел вбок от удара сверху, присел под удар наискосок, и кувыркнулся к противнику, уходя от возвратного движения и вонзая ему в бок кинжал. Мужчина вскрикнул и пошатнулся, но лезвие прошло точно промеж пластин бригантины и вонзилось между ребрами. Следопыт развернулся, но это движение только рвануло Дерста в сторону — как раз вовремя, чтобы ускользнуть от падающей секиры.

Тем временем Барс изо всех сил старался сдержать сразу четырех нападающих, отчаянно работая позаимствованными булавами, сверкавшими, как молнии. Он не мог отвлечься на контратаку, зато держал непробиваемую защиту, перехватывая каждый выпад, каждый удар или взмах своих оппонентов. Раз за разом те отступали, нанеся удар, встряхивая рукой с оружием, гудевшей от силы, с которой Барс отбивал атаки. Великан, рыча, вел свой поединок, не сдвигаясь с мёртвой точки.

Сражаясь с тремя противниками, Арья, не такая проворная и не такая сильная, как её товарищи, легко могла сравнится с ними благодаря неистовству и хитрости. Она отвела атаку одного охотника и немедленно обрушила щит на второго, захватив его врасплох. Девушка швырнула в противника щит, который не надевала на предплечье, а просто держала, и следопыту пришлось неуклюже смахнуть его в сторону скрещенными клинками.

Щит Соловья упал в пыль, а следом за ним к противнику рванулась Арья и ударила сначала кулаком, а потом локтем левой руки ему в лицо. Мужчина упал на спину, а Арья подняла меч как раз вовремя, чтобы отразить выпад третьего охотника. Она скрестила с ним клинки, затем зацепила ступней его лодыжку и рывком сбила прямо на предыдущего врага.

С обращенным к Лорду Певцу боевым кличем мужчина на земле рубанул её по лодыжкам, но удар был слабым, рожденным паникой, а не умением.

Арья стиснула зубы от боли и опустила меч на грудь ударившего. Мужчина вскрикнул и больше не двигался.

— Без пощады! — закричала она, взмахнув мечом в развороте, чтобы отразить новый клинок. Животная ярость в её голосе заставила попятиться двух охотников, чьи лица вдруг приобрели выражение неуверенности.

В то же время еще двое охотников, размахивая оружием, вступили в бой с Дерстом, но добились лишь того, что едва не задели своего товарища с секирой. Ловкий рыцарь продолжал уклоняться от выпадов, кружась около следопыта с топором, захлестывая того ремнем, заменившим кинжал на цепочке. Наконец, когда враг оказался весь обмотан, Дерст скользнул мимо мечника, ухватился за толстый ремень обоими руками и изо всех сил дернул. Ремень натянулся вокруг ног следопыта, нарушил его равновесие, и бедолага налетел на товарища. Оба рухнули друг на друга, пытаясь распутать конечности.

— Эй, девчонка! — крикнул Дерст, перепрыгнул новый выпад, высвобождая ремень, и ногой заехал в лицо очередному следопыту.

— Арья, Дерст! — отозвалась леди-рыцарь, отбивая удар и нанося ответный кулаком в лицо, как будто орудовала щитом. От кулака эффект был куда слабее, но этого хватило, чтобы охотник отшатнулся. — Зови меня Арьей! Ты же не хочешь стать «парнишкой»?

— Ни за что! — ответил Дерст. — Извини! Я хотел спросить…

Он отразил меч своим кинжалом, захлестнул оружие ремнем и вырвал его из рук нападавшего.

— …что ты думаешь, — затем присел под новый удар, — …насчет повышения?

— Присоединяюсь! — пробасил Барс, смахнув следопыта в сторону, как надоедливое насекомое. Перед ним опять было четверо врагов, но по виду они боялись Барса сильнее, чем паладин их. — Не каждый день дерешься почти с двумя десятками врагов заодно всего лишь с двумя друзьями!

— Храбрыми друзьями! — поправил Дерст, парируя вражеский клинок и быстрым пинком в голень сбивая охотника на землю.

— Не каждый день побеждаешь! — ответила Арья, защищаясь от нового взмаха. — Дерись, а не болтай!

Дерст, даже вопреки этому замечанию — а может, именно из-за него — не умолк:

— Может, нас даже сделают Рыцарями-Защитниками61! — сказал он, нахмурился, и продолжил, адресуясь к текущему противнику, ставя блоки и парируя в промежутках между каждым словом:

— Что это за звание, а, парень? Равное капитану? Полковнику? Генералу? Нет, уж точно не такое высокое.

Он замолк, ожидая ответа. Когда последовал только новый удар, от которого Дерст увернулся, пройдоха пожал плечами.

— Не знаешь, да? Ну что ж, мне придется это выяснить.

Его враг заревел и атаковал вновь, но Дерст высоко подпрыгнул, оттолкнулся в воздухе от руки противника, перевернулся через голову и приземлился у того за спиной, нанося удар. Следопыт рухнул.

Один из оппонентов Барса наконец совершил ошибку, неверно поставив ноги при выпаде, и оступился, открываясь — чем Барс и воспользовался. Воззвав к Торму, паладин прыгнул на него, работая булавами вразнобой, чтобы отвести меч мужчины. Барс промчался по бедолаге, распластав его по земле, ногой выбил у него меч, и опустил оба оружия на голову охотника, который хотел обойти Арью с фланга. Записав на свой счет еще двоих, Барс приземлился и вернулся к защите.

Сверкая глазами, Арья бросилась на двух колеблющихся охотников. Они тут же приняли защитные стойки, не желая ввязываться в бой с обезумевшей женщиной. Та была даже благодарна за передышку, потому что боль ползла вверх по ногам, вынуждая прикусить губу.

Этот миг отдыха дал ей возможность бросить взгляд на здание «Свистящего Оленя» в попытке увидеть Путника. Оттуда не доносилось никаких звуков, и это не слишком успокаивало. Так или иначе, взгляд был мимолетным — один из следопытов сделал выпад, целясь ей в сердце.

Её сердце…

«Ты его единственная надежда» — сказал волшебник.

Арья отразила меч и зарычала от бессилия.

Мерис вбежал в общий зал «Оленя» и обнаружил его почти безлюдным, не считая трактирщика Гариона и нескольких постоянных клиентов, пьющих у стойки. Когда появился окровавленный Мерис, с топором в руках, вломившись в дверь, все взгляды обратились к нему.

— Эй, парень, что… — начал Гарион.

Пробежав через зал, Мерис ударил его наотмашь по лицу, оборвав фразу. От неожиданности здоровяк попятился, опрокинув несколько кружек — в том числе и эль морщинистого старика, который этого даже не заметил, продолжая пить воздух.

С изможденным, загнанным видом Мерис сгрёб одного из пьянчуг — пьяницу с длинными русыми волосами и полубородкой — и выставил его тело перед собой, как щит.

— Эй, минуточку… — пробормотал Морган.

— Молчать! — крикнул обезумевший следопыт. — Маларовы когти!

Он держал пьяницу между собой и входной дверью, как будто ожидая, что в любой момент к его сердцу может устремиться клинок.

И тогда из темноты позади него вылетел кулак, ударивший юношу в затылок.

Мерис покачнулся, оттолкнув Моргана. При этом он вытащил дагу из-за пояса пьяницы и развернулся, взмахнув перед собой кинжалом, но резать было некого. Были только другие посетители «Оленя», убегавшие вверх по лестнице, вместе с мгновенно протрезвевшим Морганом, следовавшим за ними по пятам.

— Мерис Странник, — раздался зловещий, призрачный голос.

— Бейся со мной, как мужчина, проклятая тварь! — вызывающе ответил тот.

В темном углу перед юношей возник Путник, и Мерис метнул дагу. Клинок встрял в деревянную стену и остался там.

— Темный, как тень, — нараспев произнес Путник. Его голос, без видимого источника, мрачным эхом отразился в помещении.

Мерис выхватил метательный нож из-за пояса и огляделся, но не увидел никого.

— Ты умрешь, Мерис Странник, Мерис ублюдок, — пообещал Путник. Произнося эти слова, он крался вокруг Мериса, скользя меж тенями, на самой грани материального присутствия. Кромсатель в его руках мерцал, как и сапфировый глаз волчьего кольца, оба бесплотны. — За злодеяния против моей семьи, за злодеяния против тех, кого я любил, за злодеяния против народа Куэрварра и народа Серебристых Пустошей.

Путник шагнул в пятно света, и Мерис бросил нож. Нож прошел призрачного воина насквозь и стукнулся о закрытую дверь. Путник продолжал.

— Я тишина могилы, вспышка молнии; моя поступь — дождь в горах и ветер в степи. Моя ярость пылает в девяти кругах, и я отправлю туда тебя. Я, дух отмщения, обещаю тебе смерть.

— Убирайся! — закричал Мерис с безумным испугом на лице. — Прочь! Бери что хочешь! Оставь меня в покое!

— Не испытывай Дух Мщения, — раздался голос. Путник материализовался прямо перед ним, его указывающий перст застыл на ладонь от лица юноши. — Он пришел за тобой.

Тогда лицо Мериса изменилось, с него исчез притворный страх.

— Может, и нет, Рин, — прозвучал ответ.

Не важно, какими умелыми и жестокими были три рыцаря, они знали, это лишь вопрос времени, когда враги осознают свое численное превосходство и воспользуются им. С новыми силами, просто оценив противостоящую сторону, люди Грейта стали нападать с большей уверенностью, согласованно атакуя каждого врага превосходящим числом.

— Подходящее время для твоего запасного плана, Дерст! — крикнула Арья, парируя и пускаясь бегом, чтобы не позволить четырем подступающим следопытам окружить её. К девушке приближались еще несколько, пытаясь взять её в клещи. Без доспехов и щита Арья не могла держать на расстоянии больше одного-двух врагов.

— Запасной план? — тупо переспросил Дерст, уклоняясь от удара сплеча, нырнув под руку противнику и вонзив нож в его бедро. Следопыт резанул его по спине, оставив длинный красный след, но Дерст лишь поморщился, увильнул и продолжил сражаться.

— Ты же бывший вор! — рявкнул Барс. — У тебя всегда есть запасной план!

К нему устремились два кинжала, жаждавшие отведать плоти рыцаря. Один он отбил вместе со сжимающей оружие рукой, но пропустил удар второго. В других обстоятельствах сломанная рука за ножевую рану была бы честным разменом.

— И для него как раз самое время!

— Знаешь, — выдохнул Дерст, зацепив ремнем меч, который в результате разрезал надвое толстую кожу и почти разрубил руку рыцаря. Дерста спасла только скорость реакции. Злясь из-за потери оружия, Дерст закончил предложение, уворачиваясь от новых выпадов:

— …думаю, ты прав.

Дверь особняка Грейтов вновь распахнулась, и наружу выбежали с десяток людей, сжимая в руках захваченные мечи и кинжалы — несколько стражников, несколько торговцев, даже пара знатных щеголей, во главе с огромным Анддретом. С криками «Куэрварр!» и «Олень!» они бросились в бой.

Дерст всегда был талантливым взломщиком, и обладал более чем достаточным опытом в обращении с тюремными решетками.

— Ну, девочка, как тебе это вместо «запасного плана»? — воскликнул Дерст. Он отступил в сторону от испуганного следопыта и поправился. — Арья. Так как насчет этого, а?

Ответа не последовало.

— Арья? — переспросил он.

В ответ Мерису призрачный путник горько улыбнулся.

— Рин Тардейн давно погиб, — сказал он. — У этого имени нет власти надо мной.

— Нет, — ответил Мерис. — Зато есть у твоего настоящего имени, не так ли, Рин Грейт?

Путник замешкался, на его лице проступало потрясенное выражение, и тело мужчины стало полностью материальным. Мерис немедленно рубанул его топором.

Ошеломленный Путник смог отразить удар, но топорище зацепилось за клинок его меча. Мерис вырвал оружие из рук врага, подбросил его, схватил за рукоять и ударил. Путник успел принять выпад на свой наруч, и меч вонзился в плечо. Топор метнулся вниз и подсек призрачному воину ноги. Тот не смог устоять, ослепленный болью в плече. Голова Путника врезалась в дощатый пол, и столкновение вышибло воздух из легких.

— Твоя сила в твоей тайне, Рин Грейт, — продолжал Мерис, — не так ли? Предавшая тебя рассказала мне. Без этой тайны ты уже не такой решительный, да? Ты даже не знал, правда?

Путник лишился дара речи.

— О да, братец, — Мерис навис над ним, поворачивая кромсатель в ране. — Льета сначала полюбила нашего отца, и только потом Тардейна, старого священника. Когда Грейт не стал на ней жениться, Льета обратилась к Тардейну, чтобы тебя скрыть. Подумать только, ты все это время считал себя сыном Тардейна — а это оказалось ложью. Я всегда подозревал, но не знал точно. Теперь знаю.

Как он узнал? Кто сказал ему? Льета? Она бы никогда…

— Почему? — прохрипел Путник. В его глазах танцевали огни. Он чувствовал себя таким слабым, таким неуверенным, таким рассеянным…

Разум пронзило воспоминание о Мерисе: мальчик стоял над ним. Его взгляд: ни гнева, ни желаний, ни грусти, ни сострадания. Ни жалости. Только ненависть.

Мерис вызволил лезвие кромсателя из плеча Путника и залюбовался сиянием лезвия.

— Как поэтично: мститель убит собственным мечом, — произнес он. — Что на это скажешь, Путник? Ты же поэт? А может это мой меч, а?

Путник смотрел на него с молчаливой злостью.

— Тебя обманули, Рин, — сказал Мерис, сжав меч между ног и повесив топор на пояс. Освободив руки, он стал снимать перчатки, чтобы убить Путника голыми руками. — Я сделал то, что сделал, пятнадцать лет назад ради собственной выгоды, ну и потому, что всегда тебя ненавидел. Ты унаследовал все качества нашего отца — талант к пению, храбрость, харизму, — а мне достались все недостатки — амбициозность, жестокость, и, хм, безумие.

Мерис засмеялся. Никто не присоединился к смеху.

— И, наверное, повзрослев, ты бы унаследовал все его богатство. Правда всплыла бы на поверхность тем или иным образом, я это знал.

Он зарычал.

— Вот поэтому, собственно. Мой отец пощадил бы тебя в лесу — трус. Он просто хотел тебя напугать, но я снял кольцо.

Юноша на мгновение смолк и улыбнулся.

— Ты стал первым убитым мною родичем, хотя тогда я этого еще не знал. Теперь станешь последним.

Воспоминания о лесе замелькали в его сознании — рапира, прочертившая след на груди, та, что перерезала ему горло и повредила голос… Клинок Грейта. Но исцеляющее кольцо…

Мальчик с полными ненависти глазами навис над ним. В его руке сверкнуло кольцо с волчьей головой.

— Послушаем, как ты теперь запоешь, — сказал он, когда клинок отца стал опускаться.

По щеке Путника потекла слеза. Откуда Мерис это узнал? Путник не понимал. Кто знал его имя? Кто знал то, что могла знать лишь Льета? Кто мог предать его?

Путник не знал, и было слишком поздно.

Мерис рассмеялся.

— И вот, посмотрите на меня, смакую победу прямо как мой старик! — он фыркнул. — Не забыть кольцо. Кольцо отца.

Мерис присел и стянул кольцо с пальца Путника, разорвав большую часть импровизированной повязки. Затем потянулся и провел кольцом по щеке Путника.

Прикосновение смерти.

— Ну, Рин, послушаем как ты сейчас запоешь, — сказал Мерис, занося меч над его головой.

В далекой роще, среди зеленых деревьев, стонавших под холодным ветром, призрачная золотистая фигура стояла на огромном перевернутом булыжнике, глядя на заходящее солнце.

— Дело сделано, — со вздохом промолвила Гилтер’йель.

— Мерис! — раздался крик.

Юноша замешкался и оглянулся. Напротив стояла Арья с безумными глазами и мечом в руке. Крови на ней было не меньше, чем одежды — не вся кровь была её — и в свете ламп блестели мокрые волосы.

— Арья, — выдавил Путник. — Нет…

Леди-рыцарь согнула ноги в коленях и опустила меч.

— Ну давай, ублюдок, — зарычала она. — Мы еще не закончили, ты и я. Мы с самого начала ждали этого танца.

Мерис ухмыльнулся.

— Тебе следовало убить меня, когда я подставил спину и у тебя был шанс.

— Рыцари не бьют в спину, — ответила Арья.

Мерис фыркнул и издевательски отсалютовал. И ринулся в атаку, справа кромсатель, слева — топор. Арья бросилась на него, меч у земли.

Они встретились в середине общего зала, столкнулись клинки, полетели искры. Арья ударила сверху, Мерис принял удар кромсателем и топором, крутанулся, целясь ей в голову. Арья присела под взмах кромсателя и парировала топор, отбросив его и выбрасывая кулак вперед, в грудь Мерису, туда, где он был открыт. Кулак вряд ли нанес какой-то вред юноше в толстой кожаной броне, и Мерис толчком отбросил девушку от себя. На миг двое разошлись.

— Да, девка, так держать, — засмеялся Мерис, подзывая её взмахом топора. — Доблестная атака, такая же бесполезная, как сама доблесть!

Рыцарь сражалась молча, хотя на её плечах повис груз напряжения. Тело заполонила усталость, угрожая замедлить движения клинка. Арья подумала, что, возможно, ей следовало просто сбежать — в одиночку она никогда не смогла бы победить Мериса, даже отдохнув, при оружии и в полном доспехе. Он превосходил девушку. Что она здесь делает? Позволяет Путнику увидеть её еще раз, увидеть, как её убьют?

Но спастись бегством девушка не могла. Рыцарь в Серебре никогда не бежит, никогда не оставляет друзей и любимых. Она будет сражаться с Мерисом до смерти — наверное, до собственной смерти, но, по крайней мере, не погибнет трусом, каким был Мерис.

А потом Арья краем глаза заметила кое-что, и в её сердце сверкнул луч надежды.

— За Пустоши! — выкрикнула она, бросаясь вперед в отчаянном рывке.

Мерис, пойманный таким бешеным натиском врасплох, поставил кромсателем верхнюю защиту и одновременно хлестнул топором понизу, чтобы подсечь девушке ноги. Тогда меч развернулся в руке Арьи — поворот запястья, ослабивший хват, — и длинный клинок зашел под лезвие кромсателя, отводя его. Кромсатель перерубил сталь клинка, и девушка отбросила бесполезный эфес. Её левая рука метнулась вперед и схватила метательный нож с пояса юноши, а правая схватилась за его запястье изо всех сил. Топор, который девушка проигнорировала, зацепил её под колено, чтобы сбить с ног.

— Что ты… — начал Мерис, потянув за топор.

— Трюк, которому я научилась у Путника, — хмыкнула девушка.

И Мерис закричал от боли, когда Арья воткнула нож в его незащищенное запястье.

Кромсатель выпал из обмякшей руки, но Мерис успел свалить Арью наземь. Девушка все еще сжимала его запястье и потянула юношу за собой. Падая, свободной рукой она схватила призрачный клинок, лишь по чистой удаче не порезавшись — и зажала его между ними двумя, рукоятью к доскам пола. Когда Мерис упал, он наткнулся своим весом на меч. Лезвие вошло в левый бок.

Двое замерли так на мгновение, Арья под пронзенным Мерисом, застывшим, опираясь на колени. Из его рта потекла кровь, и юноша непонимающе посмотрел на рыцаря.

Затем его глазам вернулось безумие, и, вместе с ним, ярость. Мерис плюнул кровью в лицо Арьи, вынудив её моргнуть. Его ладонь провела по полу и нашла сломанный меч девушки. Следопыт схватил рукоять и ударил Арью эфесом в лоб, оглушив и отбросив девушку от себя. Затем Мерис поднялся, будто не замечая торчащий в боку клинок. Он перехватил разрубленный меч и занес его над Арьей, готовясь нанести последний удар.

И остановился, когда позади раздалась леденящая кровь мелодия.

Мерис развернулся.

Путник, снова на ногах, пел песню темной красоты, колыбельную, провожавшую спящего в бесконечную ночь, песню бархатной нежности и безымянного страха. Слова были на эльфийском; то была погребальная песнь, умолявшая о прощении и обещавшая отомстить.

Мерис на миг замер без движения, глядя на Путника широко распахнутыми глазами. Потом пришел в себя и рубанул обломком меча, целясь в голову. Темный воин плавным движением уклонился и вытянул обе руки. Он вырвал клинок из тела юноши и вонзил его туда вновь, в грудь.

Мерис опустил взгляд на меч и издал слабый вздох. У смуглокожего юноши онемели конечности, он осел, но Путник подхватил его тело и поднял лицо к себе.

— Кто? — потребовал он. — Скажи мне, кто?

На самом деле ответ уже и не требовался: Мерис сорвал повязку с его левой руки, и касаясь голой кожей, Путник узнал правду благодаря призрачному отклику, через кромсатель. Но какая-то часть его хотела убедиться.

Мерис почти мечтательно улыбнулся.

— Призрачная Леди, — сказал он.

Путнику казалось, что он должен чувствовать удивление, боль или страх, но он не чувствовал ничего. Только холод.

Веки Мериса в последний раз опустились.

Еще мгновение Путник сжимал остывающее тело, всматриваясь в лицо, которое так сильно ненавидел, лицо последнего из своих мучителей, человека, который украл его мечту.

Почему-то злости он не чувствовал. Только печаль.

— Как? — спросила Арья, когда он помог ей подняться. — Как ты это сделал? Имя… я думала, твое имя тебя уничтожит.

— Моим именем навсегда останется «Рин Тардейн». Не «Рин Грейт», — ответил призрачный путник.

Прежде чем они покинули «Свистящий Олень», он оглянулся на тело Мериса.

— Прощай, брат, — прошептал Путник.