Просветитель. Трудно быть бароном.

Глава 22

Когда я рассматривал подготовку своих бойцов к переправе через реку, то не мог удержать нарастающей улыбки. Казалось бы, всего десяток человек нужно было перевезти через реку, но необходимость взять запасы и коней значительно осложняло работу. Если бы была возможность переправить только пехоту, то проблем не было от слова «совсем», но первая разведка должна была быть далеко не моментальной, чтобы собрать как можно больше данных о ситуации на диком берегу, подконтрольному племенам аборигенов. Конечно, у меня в голове была примерная карта находящейся там территории, но она успела значительно устареть. Сейчас у меня не было возможности запросить у станции новые карты, ведь вернуться они не раньше чем через год и сейчас придётся рассчитывать исключительно на собственные силы.

Присев на побережье реки на корточки и схватив с земли небольшую веточку, я стал по памяти зарисовывать карту, понимая, что в расчётах разведка ошиблась. Тогда ещё разведчики неправильно оценили размеры королевства, из-за чего нас теперь ожидало путешествие примерно в тридцать километров от берега. Меньше, чем один конный переход до необходимо точки, но придётся искать место для ночёвки. Именно для этого пришлось формировать большую группу в десять всадников. Конечно, малая группа могла бы передвигаться куда проворнее и быстрее, но расстояние до нужной точки было слишком большим, чтобы пользоваться преимуществом в манёвренность, а потому мне хотелось видеть при себе группу умелых воинов, которые смогут дать серьёзный бой предполагаемому противнику.

Сразу я себя хлопнул по лбу, понимая, что необходимо завернуть в ещё одно место, где предполагалось основать новое поселение с замком. Судя по спутниковым снимкам, которые мне удалось рассмотреть ещё во время подготовки, место там было просто отличным и отыскать лучшего будет проблематично. Это был достаточно высокий холм с длинными пологими спусками, расположенной прямо в притоке двух небольших местных рек, которые являлись природным препятствием для предполагаемого противника, оставляя только один подход для штурма, который можно было прикрыть траншеями или рвом с кольями, а лучше даже водой с перекидным мостом. Работы для выкапывания этого рва было бы прилично, но лучше сначала значительно устать, но потом наслаждаться причинённым врагу неприятностям. К тому же рядом с этим холмом был большой лесок, а в десятке километров можно было начать выработку камня, чтобы поставить на холме не древесно-земляное укрепление, а самый настоящий замок по всем правилам средневековой фортификации. Денег на него уйдёт немерено, но если я захочу заиметь настоящую крепость, откуда можно будет распространять собственную власть, то придётся потратиться. Ну ничего, если с производством металла всё пойдёт по плану, то больших проблем не должно будет случиться.

Вот только даже по примерным расчётам чтобы посетить оба места сразу понадобится не меньше прохождения семидесяти километров, ведь бродов через местные реки никто не знал, и здесь даже аэрокосмическая разведка не поможет. Семьдесят километров… По знакомой местности можно было пройти такой путь всего за два дня, но сейчас ситуация была не настолько благоприятной, чтобы ставить рекорды по скоростному перемещению по враждебной территории. Сейчас повезёт, если подобную дорогу получится преодолеть за три, а то даже четыре дня. Дорог там нет, так что часто придётся ориентироваться лишь на свою фотографическую память. Успей бы я соорудить хоть какое-то подобие компаса, то было бы значительно легче, но так придётся бросаться в авантюрное приключение с головой. Эх, надо было в сражении с пхалами заполучить «языка», но ничего уже не попишешь. Работаем с тем что есть.

- Господин!

Даже в стуке молотков и рычании вгрызающихся в дерево плотницких пил я легко различил голос Деймона. Седовласый воин шёл ко мне, тянув за собой двоих человек за шивороты. Они пытались было вырваться из хватки старого воина, но у этого гиганта хватка была настолько стальной, что даже мне со всей силой имплантов сложно было разомкнуть сжатые пальцы военного советника. При большом желании, несмотря на собственную старость, Деймон смог бы оторвать этих незнакомцев от земли и нести на вытянутых руках.

- Это кто такие? – спросил я, затирая нарисованную схему примерного пути на песке.

- Шпионы похоже. Мы их в половине мили отсюда отыскали. Прямо через лес пёрли. Осторожничать пытались, но шуму от них столько было в лесу, будто сотня рыцарей латами гремит.

Деймон усадил незнакомцев на песок, прижав крупными ладонями так, что встать с колен им просто не получится. Я же вгляделся в их лица. Два юных парня, возрастом не больше шестнадцати годков, похожих друг на друга словно две капли воды. Рослые, крепкие, явно успевшие поработать грубым физическим ремеслом и не изнеженные простой жизнью, что подтверждали множественные мозоли на ладонях. Одетые в самую простую одежду, успевшую загрязниться во время их движения по лесу. На их одинаковых прямоугольных лицах явственно отпечатался штамп расстройства, а на под скулой одного из них явственно наплывал синяк. Похоже, что при задержании их успели немного огреть в исключительно профилактических целях и сопротивление было бесполезным. Своих бойцов я успел неплохо поднатаскать и теперь они не только неплохо владели оружием, но и в рукопашной могли стать большой проблемой. Незнакомцев помяли правильно, не особенно трогая лица, вот только на шпионов они совсем не были похожи. Скорее просто на двух ребят, которые с интересом хотели понаблюдать за развернувшимся производством речной баржи.

- Откуда припёрлись и кто такие будете? – состроив строгость на лице спросил я.

- Я Биль, а это Джек. – представился один из близнецов, - Мы из Ферьона. Молотобойцы.

На время я задумался, смотря на близнецов, пытаясь вспомнить это поселение. Оказалось, что это одно из нескольких сёл, которые стали для меня трофеем после победы над графскими силами и принадлежащее некогда Джону Эадеусу.

- Какого чёрта вы вообще здесь оказались?!

- Мы просто хотели… - парень моментально стушевался, отведя взгляд, - Хотели к вам на службу поступить. У нас дядька за графа прошлого воевал и рассказывал, как вы с тем войском расправились. – неожиданно в паренька вернулась смелость, и она затараторил, - Господин, вы не смотрите на то что мы молоды! Мы уже три года как при кузнеце деревенской молотобойцами устроены. Сил у нас много и биться наравне с другими можем! Милорд, душа у нас на войну проситься, а вы умелый воин, господин. Говорят, что при вас люди не бедствуют и мы к вам захотели пойти на службу.

- Дерзкие ребята. – ухмыльнулся я, кивая Деймону, чтобы он отпустил наконец-то парней, - Возьмёшь их под собственный контроль? Парнишки вроде не самые слабые, так что может и выйдет из них какой-то толк.

- Возьму, господин. Чего же не взять? – Деймон быстрым жестом наклонил парней на себя, чтобы посмотреть им в глаза, - Вы только понимайте, что у меня вам отдохнуть не получится. Я вас и в хвост и в гриву гонять буду так, что жизнь в кузне вам раем покажется.

Через неделю после вхождения обоих близнецов в ряды моего войска, отряд наконец-то смог отправиться. Баржу пришлось строить долго, а вместе с ней и устраивать переправу с протянутыми через всю реку верёвками. Платформа была достаточно большого размера, чтобы там без проблем смог разместиться сразу десяток человек со своими скакунами. Правда, коней пришлось успокаивать, ведь этим четырёхногим человеческим товарищам было впервой двигаться на речном транспорте. Хотя, нервничали не только лошади, но и бойцы. Это был первый за много десятков лет случай, когда нога маримахтца ступала на противоположный берег пограничной реки. Когда-то прошлый король пытался организовать экспедицию дальше на север острова, но войска его не смогли сдюжить подобную сложную задачу. На остров очень часто опускался непроглядный туман, которые был настолько плотный, что нельзя было заметить собственной вытянутой руки. Пхалы же филигранно воспользовались этим погодным явлением, сведя за несколько часов к месту будущего сражения несколько крупных отрядов. Маримахтцы никогда во время тумана не воевали и всегда полагали, что аборигены действуют точно по такому же принципу, но критически сильно ошиблись. Пхалы в тот день вырывались из тумана словно черти из адского огня, обрушиваясь на лагерь вставших на отдых королевских войск. Нападения носили беспорядочный и хлёсткий характер. Аборигены тогда не атаковали единым фронтом, а словно жалили армию короля, которая всё сильнее и сильнее жалась к центру лагеря, ведь главная их сила не могла действовать в столь плохих визуальных условиях. По итогу вышло так, что пхалы смогли заставить армию своих противников сжаться в такой плотный комок ощетинившихся оружием воинов, что хватило всего лишь одного мощного натиска. Волной из тел аборигены накатились на маримахтцев, лишая их хоть какой-то возможности на манёвры, окружив со всех сторон. Выходило так, что в центре было очень много воинов, которые не могли сражаться, а кавалерия и вовсе затаптывала обычную пехоту, тогда аборигены активно закидывали королевскую армию разного рода острыми железками. Во всём остальном развитом мире метательное оружие уже давно позабыли ввиду тотального доминирования кавалерии на поле боя, но вот аборигены же продолжали эффективно его применять как в конфликтах между собой, так и в противостоянии с силами вторжения. Бойня была страшная. Пхалы тогда бесновались, атаковали, не щадя собственного живота и казалось, что заместо одного убитого вставали трое. Уже давно прошёл туман, а сражение продолжалось и продолжалось. Многие воины королевской армии тогда устали даже не от битвы, а от нахождения среди пресса других тел, тогда как некоторые вовсе потеряли жизни под ногами собственных боевых товарищей. В один момент маршал смог организовать прорыв из окутанного пожарищем лагеря при помощи спешившихся рыцарей, оставляя раненных и мёртвых. Уставшая после дневной схватки армия уходила медленно, постоянная терзаемая нападками аборигенов, но по итогам смогла вернуться к реке. Переправа же оказалась ещё более кровавой. Лодок всем не хватало и многие из воинов просто бросались в воду, несмотря на действительно буйное течение Лагуньи, пожимаемые продолжающих преследовать пхалов. В тот день вода забрала едва ли не больше жизней, чем сам бой. Поражение для маримахтцев было совершенно очевидным и позже в исторических хрониках было прозвано «Туманным Побоищем». Произошло это чуть более сорока лет назад и с того времени граница устоялась по реке. Пхалы же контратаковать не спешили, продолжая грызться между собой, часто вступая в куда более кровавые схватки, чем с захватчиками острова.

Я же, как только баржа пристала к берегу, сразу скомандовал высаживаться кавалерии и возвращаться водному судну обратно на противоположный берег. С баржей должен будет остаться целый отряд, которая целыми днями будет следить за тем местом, откуда высадилась на землю конница. Их главной задачей было при первом нашем появлении вернуть судно обратно, чтобы эвакуировать нас. В том что караул будет носиться исправно я нисколько не сомневался. За старшего там остался Деймон, который был самым большим ревнителем дисциплины у пехотинцев. К тому же, перепутать нас с кем-то было проблематично, по причине того, что у пхалов кавалерии замечено не было, как, впрочем, и знамён.

Отряд двинулся споро. Сначала было решено продвигаться вдоль берега, чтобы не сбиваться с маршрута, тем более что место предполагаемого строительства крепости был не настолько далёк от Лагуньи, а точнее вовсе располагался вдоль одного из её мелких притоков.

Скакали без особенных проблем мы достаточно долго и это было странно. Я готов был вступить в сражение в любой момент, ведь ожидалось, что хотя бы несколько мелких племён «волосачей» будут проживать около реки. Конечно, можно было предположить, что они просто опасаются сражаться с целым конным отрядом, учитывая тяжёлый и кровавый опыт прошлых боёв с маримахтской кавалерией, но не было вообще никаких следов хозяйственной деятельности. Пусть со спины коня было проблематично рассматривать возможные следы под ногами тяжёлый боевых коней, но не было видно ни дыма от костров, ни пристанищ пхалов, ни построек. Девственно чистая природа, налюбоваться которой было невозможно. Рождён я был на Земле, где жил и тренировался между бетонных громадин зданий Новой Москвы. Урбанистика тридцать шестого века не предполагала большой большого количества зелени, поскольку всё полезное пространство использовали для нужд общества, где природные объекты находились где-то в самом конце списка. Здесь же можно было бесконечно рассматривать девственные леса, поля и горы, довольствуясь чистейшим воздухом, который был явно чище, чем на Земле.

Вот только природное спокойствие было страшной ловушкой. Мы успели проскакать километров пятнадцать не в самом быстром темпе, особенно не торопясь и стараясь осторожничать, отправив парочку всадников в авангард, но даже таких мер оказалось недостаточно. Мы медленно вышли из леса в поле, покрытое сплошным ковром высокой зелёной травы, самые высокие представители которого доставали до колен всадников.

Пхалы оказались кратно умнее, чем предполагалось ранее. Они не атаковали передний дозор, дождавшись того момента, как подойдёт основная группа. Мирную тишину разорвало пролетевшее перед моим лицом копьё. Я видел его кривой кремниевый наконечник, обработанный ударами камней. Пусти в полёт своё самодельное оружие абориген чуть точнее, то моё открытое лицо сейчас превратилось бы в страшное месиво из мяса, костей, крови и кожи, ведь забрало в отсутствие прямой опасности было поднято.

Схватка началась дикая. Десятки аборигенов повалили из травы, размахивая кремниевым и железным оружием, стараясь всего лишь одним натиском сразить весь отряд. Я же одним чётким движением дёрнул забрало вниз, после чего выхватил меч и сразу же нанёс удар. Заточенная сталь врезалась в голову побежавшего ко мне аборигена, легко пробивая толстый череп. Пхал хотел ударить меня поржавевшим копьём в закрытую кирасой грудь, но упал в высокую траву значительно раньше, чем оружие достигло моего тела. Вот только долго наслаждаться красивым убийством мне было некогда. Слишком уж многочисленным оказался враг. Вертеться седле приходилось с бешенной скоростью, рубя по всем сторонам. Один из аборигенов вовсе сильнейшим образом обнаглел и схватил моего коня за узды, попытавшись отойти в сторону. Такому наглежу я был намерен сопротивляться до самого конца. Пхал по щелчку лишился кисти. Меч перерубил руку с такой лёгкостью, словно заместо костей было успевшее подтаять масло. Не упала ещё отсечённая кисть упасть в траву, как кровь из страшной раны разбрызгалась по сторонам, окропляя голову моего скакуна, но в следующее мгновение меня выбили из седла.

Приложился о землю с великой мощью. В голове картинка смазалась, но в остальном тело было в полном порядке, а потому вскочил моментально, несмотря на тяжесть латного доспеха. Тут же по спине мне приложились чем-то тяжёлым навроде топора. От удара я на ногах удержался и сразу развернулся, занося меч для очередной атаки. Атаковавший меня пхал подобной прыти не ожидал и потому не успел отскочить в сторону. Меч вжикнул, разрезая плоть воздуха и сразу влажно врезался в грудь человека, скрябнув по его рёбрам. Удар мощный, но разрубить кости было нелегко, несмотря на всю мощь мускулов, дополнительно усиленных имплантами. Будь в руках у меня не полуторник, а топор или боевой молот, то грудь аборигена превратилась бы в костную пыль. Впрочем, даже моего удара хватило для того, чтобы перечеркнуть весь корпус его от левого плеча до правого бока широкой страшной раной.

Сражаться в высокой траве было очень сложно, но мои кавалеристы не сплоховали. Оцепенение от неожиданного нападения спало достаточно быстро и теперь потери аборигенов росли в геометрической прогрессии. Сказывалось превосходство маримахтцев в снаряжении и обучении, а потому пхалы решились отступить обратно в траву, уходя змейками куда-то в неведомые дали этого странного поля, оставляя место сражения за моим отрядом. Теперь стало понятно, что простой прогулки по этому берегу ожидать не стоит.