Проводник по невыдуманному Зазеркалью. Мастер О́ЭМНИ: Приближение к подлинной реальности

Эпилог

Шёл снег. Он беспечально и незаметно ложился на лапы высоких елей, на исхудалые строгие зонтики сухих трав, на истоптанную — в мелких ворсинках хвороста — прогалину прикостровья….

Мы с Мишей долго сидели у огня. Молча. Среди огромных, распрямивших спину деревьев, среди ровных плотных и непрозрачных лоскутков неба над нашими головами — молчалось легко и просто… молчалось раздольно, многоречиво…

Нигде, как только зимой, у костра, — чай не бывает ближе… загадочнее… откровенней… Терпкий душистый излом аромата, соединяющий обоняние с мечтой… приближающий мечту к Дороге, на обочине которой ты остановился и развёл костёр…Оскользь иззябших пальцев по горячей гладкой эмали жестяной кружки… проседающий — синий-синий — пар тишины над крохотным кипятковым озерком…

…В нас с Мишей желание испить чаю проявилось одновременно, без какой бы то ни было взаимной оговорённости или упрежденья. Я встал, и взяв котелок — отправился к недалёкому (метрах в двухстах) тонкоструйному, в обмерзи — теплящемуся едва, родничку. Пока с трогательной, колокольцево-грохотной неспешностью вода укладывалась в котелок, — меня потянуло что-нибудь написать на просторном и чистом снежном листе…Я поднял лежащую рядом коротенькую веточку и стал аккуратно вдавливать штрихи и окружья в груды сверкающих снежинок… Штрихи и окружья соединились в слова: «МЕНЬШЕ ВСЕГО НА СВЕТЕ ВЕРЯТ ИМЕННО В ТО, ВО ЧТО БОЛЬШЕ ВСЕГО НА СВЕТЕ ХОТЕЛИ БЫ ВЕРИТЬ»…

И, ухватив наполненный доверху котелок за дужку, я тихонько побрёл по сугробам, стараясь несомое не расплескать… Я тихонько побрёл, размышляя о только что (неизвестно к чему…) написанном…

Вошёл к костру. Миша улыбнулся, заботливо отряхнул с моего одеяла-сиденья снег и стал формировать из пылающих углей затон-лежбище для кипяченья воды.

Усевшись, я почти сразу заметил на чуть диагональной, чуть выпуклой плоскости соседствующего со мной сугроба — буквы… слова… надпись…

— Мне захотелось сделать крестцовую поперечину к тому, что ты писал у ручья, — Миша посмотрел на мейя с немножечко озорной грустью. Шмыгнул носом. — Вот только видишь ли, маэстро, если налетит вьюга — она может скосить через нас пришедшее перекрестье в икс… А? Как ты думаешь?

— Ничего. Поправим…

— Думаешь…? Ну что ж, может, оно и так. Может, и так…

Когда чай подоспел и подоспело время пить чай — я нацедил себе полную кружку, поёрзал, усаживаясь поудобней, и — ещё раз — перечитал сделанную Мишей надпись: «ТОТ, КТО ВЫНУЖДЕН ОБЕРНУТЬСЯ, ЧТОБЫ РАЗГЛЯДЕТЬ ЖЕЛАННОЕ ЗА СВОЕЙ СПИНОЙ — ВРЯД ЛИ ЭТО ЖЕЛАННОЕ УВИДИТ, ДАЖЕ ЕСЛИ ОНО И ЗА ЕГО СПИНОЮ»…

ОКОНЧАНИЕ ПЕРВОЙ КНИГИ

2005 год/апрель