Пушкинский век

«С веком наравне»

писал Пушкин в седьмой главе «Евгения Онегина».

Эта картина грядущих перемен была тесно связана с теми небывалыми изменениями, что уже происходили на глазах Пушкина.

Размышляя об успехах наук, петербургский журналист в 1830 году восклицал: «Удивления достойно, как расширилось поле познаний человеческих в течение последнего тридцатилетия!»

Действительно, год от года влияние научных открытий и технических изобретений все явственнее начинало ощущаться в повседневной жизни, и все яснее открывалась перспектива изменений, которые эти открытия сулили в будущем.

В 1804 году член Петербургской Академии наук Я. Д. Захаров вместе с бельгийским профессором физики Э. Робертсоном совершил первый в России полет на воздушном шаре. Ученые пробыли в воздухе более трех часов, пролетев около 60 километров. На высоте 2630 метров были измерены температура и давление воздуха. Десятилетие спустя по Неве прошел первый пароход. Еще через двадцать лет с небольшим из Петербурга в Павловск была проложена железная дорога.

Век пара только-только наступил, а уже впереди угадывалась новая эпоха — эпоха электричества. В 1802 году профессор физики петербургской Медико-хирургической академии В. В. Петров впервые открыл и описал явление «вольтовой дуги», предложив использовать его для плавки металлов и для освещения. В 1833 году член Петербургской Академии наук Э. X. Ленц открыл закон электромагнитной индукции, получивший название Закона Ленца, а еще через несколько лет вывел закон теплового действия гальванического тока, названный Законом Джоуля — Ленца.

Но, пожалуй, самым впечатляющим чудом тогдашней петербургской науки стал изобретенный в конце 1820-х годов бароном П. Л. Шиллингом магнитный телеграф.

Шиллинг был человеком необыкновенно разносторонним — чиновник Министерства иностранных дел, он стал ученым лингвистом и этнографом, одним из первых русских китаистов. Шиллинг пробыл два года в Монголии и привез оттуда богатую этнографическую коллекцию. Его собрание «азиатских достопримечательностей» впоследствии приобрела Академия наук.

Пушкин был дружески знаком с Шиллингом, и когда в 1829 году тот намеревался отправиться с миссией в Китай, просил о дозволении ехать вместе с ним.

Стараниями Шиллинга при Министерстве иностранных дел была открыта первая в России литографская мастерская. Кроме того, Шиллинг в Петербурге и окрестностях производил опыты по зажиганию пороха под землей на дальних расстояниях с помощью электрического разряда. Этими опытами заинтересовалось Военное ведомство, о них толковали в публике. Не меньше разговоров было по поводу шиллинговских опытов электрического освещения. Он заставлял светиться кусок угля, пропуская через него электрический ток. «Свет этих горячих углей был так силен, что смотреть на него было трудно», — сообщала «Северная пчела» в статье «Об электрических опытах в России».

Разработав идею электромагнитного телеграфа, Шиллинг сумел преодолеть все технические трудности и осуществить ее на практике. 9 октября 1832 года, вскоре по возвращении из Монголии, Шиллинг у себя на квартире, в доме купца Антонова на Царицыном лугу, впервые демонстрировал публике сконструированный им телеграфный аппарат. Чтобы удобнее было проводить опыты, он снял у хозяина дома целый этаж. Для демонстрации передатчик был установлен в одном конце здания, где собирались приглашенные, в небольшом зале, а приемник — в другом конце, в рабочем кабинете П. Л. Шиллинга, так называемой «китайской комнате». Получилось расстояние, превышавшее 10 метров. Первая в мире телеграмма, состоявшая из десятка слов, на глазах у собравшихся была лично принята по электромагнитному телеграфу П. Л. Шиллингом моментально и верно. Интерес публики к изобретению Шиллинга оказался так велик, что демонстрировать работу телеграфа ему пришлось почти до конца года.

Весьма вероятно, что Пушкин, находившийся в это время в столице, побывал у старого знакомого и видел его изобретение, о котором тогда говорил весь город.

Пятнадцатого мая 1834 года известный петербургский ученый профессор физики Б. С. Якоби показывал в своей лаборатории модель изобретенного им электрического двигателя. Сообщение об этом изобретении появилось в десятом номере петербургского «Журнала мануфактур и торговли», в статье под заглавием «Новая машина для беспрерывного кругообращения». В статьях петербургских газет изобретение Якоби называли «электромагнитным perpetuum mobile».

Возможно, что Пушкину было известно и об этом замечательном научном достижении. На рукописи «Сцен из рыцарских времен» рядом с упоминанием perpetuum mobile есть рисунок, который, по мнению исследователей, напоминает первую модель электродвигателя Якоби.

«Квартира г. Якоби, на Васильевском острову, в доме Парланда № 30 на берегу Невы между 16 и 17 линиями, — писал современник, — это точно жилище волшебника. Везде стоят машины и аппараты самого простого устройства, и по прикосновению его волшебного жезла вдруг все машины двигаются, мечут искры, плавят металл! От прикосновения другим концом жезла… все мертвеет. Любопытно и поучительно!».

Васильевский остров был средоточием научной жизни столицы — здесь находились Академия наук, Российская академия, жили многие ученые…

Основанная по проекту Петра I, Академия наук в начале XIX века помещалась в трех зданиях на Стрелке Васильевского острова. На месте первого из них, стоящего ближе к оконечности стрелки, позднее построили портовый пакгауз. Вторым было здание петровской Кунсткамеры. Третьим — так называемое Главное здание Академии наук, построенное в конце XVIII века по проекту Кваренги. В академических зданиях размещались конференц-зал и канцелярия, библиотека, физический кабинет, химическая лаборатория, типография, обсерватория, механические мастерские, а также огромные естественнонаучные, этнографические и археологические коллекции Академии.

В Уставе, принятом в 1803 году, Академия именовалась «первым ученым обществом в империи». Ей вменялось в обязанность развивать науки, обогащать их новыми открытиями и по возможности применять эти открытия на практике. Академия должна была изучать естественные богатства России и «отыскивать способы к их умножению». Для изучения природных ресурсов страны, для «усовершенствования географического и физического познания империи» Академии предлагалось организовывать экспедиции.

Ежегодно Академия наук издавала том научных статей и том научно-популярного «Технологического журнала». Помимо того, привилегию Академии составляло издание «Санкт-Петербургских ведомостей», а также «политических, адресных и астрономических календарей на русском, немецком и французском языках».

Академия наук подразделялась на ряд кафедр. На кафедрах высшей математики, астрономии, химии, зоологии, технологии и механики состояли по два академика; на кафедрах физики, анатомии и физиологии, ботаники, минералогии, истории, политической экономии и статистики — по одному. Академики, занимавшие кафедры, именовались ординарными; их помощниками при кафедрах являлись адъюнкты. Те из них, кто оказывал особые успехи в науке, могли быть избраны экстраординарными академиками. Ординарные академики по Табели о рангах имели чин 6-го класса, экстраординарные — 7-го, адъюнкты — 8-го. Между тем чин 6-го класса — коллежский советник — соответствовал лишь полковничьему чину в военной службе. Самые выдающиеся ученые страны в глазах властей не были персонами генеральского ранга.

Академики и адъюнкты именовались действительными членами Академии наук и составляли академическое Собрание, или Конференцию. В середине 1830-х годов по Академии числилось 18 ординарных академиков, 5 экстраординарных и 3 адъюнкта, кроме того — 98 русских и иностранных почетных членов и 128 русских и иностранных членов-корреспондентов.

Среди почетных членов Академии наук были Н. М. Карамзин, А. Н. Оленин, директор Института восточных языков при Министерстве иностранных дел Ф. П. Аделунг. Из заграничных ученых — А. Гумбольдт, К. Гаусс, Л. Гей-Люссак, Д. Гершель, И.-В. Гете.

Бюджет Академии с начала XIX века и до 1830-х годов составлял 120 тысяч рублей в год. Помимо того, Академия располагала «экономическими суммами» — доходами от своих изданий, от сдачи внаем помещений и т. д. Но денег этих не хватало. Долгое время Академия не имела лабораторий для физических исследований. Хранившиеся в физическом кабинете приборы — микроскопы, электрические машины, гальванические батареи, лейденские банки, воздушные насосы — служили в основном для демонстранции опытов во время лекций.

Только в 1828 году для физической лаборатории было отведено достаточно просторное помещение и отпущено 30 тысяч рублей на покупку новых приборов. Отдельные комнаты предназначались теперь для опытов по механике, теплоте, оптике, электричеству и электромагнетизму, была и специальная «холодильная комната».

В башне здания Кунсткамеры помещалась академическая обсерватория. Здесь было немало совершенных по тому времени инструментов — в том числе стенной 8-футовый квадрант, большой пассажный инструмент с 5-футовым фокусным расстоянием. Но из-за тесноты приборы не удавалось разместить и использовать должным образом. Огромный телескоп Гершеля, принадлежавший Академии, не умещался в башне и долгое время лежал в разобранном виде. В 1834 году по проекту А. П. Брюллова, в 17 верстах от столицы на Пулковой горе, возвышавшейся на 200 футов над шоссе, была построена новая — «Главная обсерватория при С.-Петербургской Императорской Академии наук». Однако и до того, несмотря на неблагоприятные условия, петербургские астрономы проводили весьма важные наблюдения и измерения. Знаменитый ученый В. Я. Струве к 1827 году составил роспись 3112 двойных звезд, из которых 2392 до того времени не были известны науке. Он же провел наиболее полное измерение дуги земного меридиана, уточнившее прежние представления о форме планеты. Адъюнкт астрономии В. К. Вишневский провел десять лет в почти беспрерывных разъездах по стране, занимаясь астрономическим определением географических точек в разных частях России. Ему приходилось странствовать по бездорожью с весьма чувствительными инструментами. Хронометр, нуждавшийся в постоянной температуре, Вишневский в течение десяти лет носил на себе, почти не снимая, и даже спал сидя в специально приспособленном кресле. Если до того определены были координаты шестидесяти семи пунктов, то Вишневский своими трудами довел это число до двухсот пятидесяти.

Несмотря на отсутствие при Академии хорошо оборудованной химической лаборатории, петербургские ученые много сделали для развития и этой науки, работая в своих домашних лабораториях. Академик Я. Д. Захаров прославился изобретенными им приборами — газометром по системе Лавуазье, прибором для плавки тугоплавких тел «посредством особой смеси водотворного и кислотворного газов» и другими. Академики В. М. Севергин и А. И. Шерер стали творцами русской химической терминологии. Они много потрудились и для популяризации науки, для исследования природных богатств России и их промышленной разработки. Серьезное практическое значение имела деятельность бывшего фармацевта Главной санкт-петербургской аптеки, а затем экстраординарного академика К. С. Кирхгофа. В 1811 году он открыл превращение крахмала в сахар при кипячении крахмала с серной кислотой, а в 1814 году обнаружил возможность превращения крахмала в сахар под воздействием фермента диастаза. Академик Т. Е. Ловиц, работавший в придворной аптеке и в приспособленной под лабораторию домашней кухне, исследовал способы добывания кристаллов сахара из свекловицы, свойства многих минералов и руд Сибири, состав метеоритов, найденных возле Харькова и в Нормандии, обнаружил адсорбцию растворимых веществ углем.

В то же время в Академии работали известные русские математики, в числе которых прежде всего следует назвать С. Е. Гурьева, Н. И. Фусса, Э. Д. Коллинса, В. К. Висковатова, М. В. Остроградского и В. Я. Буняковского.

Ученые Академии успешно занимались статистикой и политической экономией, лингвистикой и нумизматикой, ботаникой, зоологией, анатомией.

Большой вклад в развитие ботаники был сделан академиком Т. А. Смеловским, составлявшим описание петербургской флоры.

Развитие русской филологии тесно связано с именем академика А. X. Востокова, опубликовавшего полную грамматику русского языка, возглавившего подготовку знаменитого «Описания русских и славянских рукописей Румянцевского музеума».

Значительным научным событием явилась подготовка издания «Географического атласа Российской империи» на русском и французском языках.

Члены и члены-корреспонденты Академии наук много ездили по стране, изучая ее географию, природные богатства, этнографию, историю. В начале века было организовано несколько экспедиций в Сибирь. Адъюнкт М. И. Адамс доставил в Петербург найденный им в устье Лены скелет и остатки шкуры мамонта, хорошо сохранившиеся в вечной мерзлоте. В 1809 году скелет этот был смонтирован и впервые демонстрировался в Зоологическом музее Академии наук. В 1829 году Академия начала исследование природы Кавказа. Ученые вели магнитные наблюдения, измеряли температуры источников, занимались барометрическим определением высот, собирали ботанические, зоологические и геологические коллекции. В 1836 году Академия снарядила экспедицию для определения разности высот уровней Черного и Каспийского морей.

Ученые Академии принимали участие в нескольких кругосветных путешествиях, снаряженных на средства правительства и Российско-Американской компании, а также в научной экспедиции вокруг света под командой лейтенанта О. Е. Коцебу, которую организовал на собственные деньги канцлер Н. П. Румянцев — известный деятель русского просвещения, щедрый меценат, истративший на осуществление всевозможных научных исследований около миллиона рублей.

Материалы, привезенные путешественниками, существенно пополнили академические собрания и музеи.

Замечательным богатством коллекций отличался Азиатский музей, открывшийся для публики в 1818 году. Музей располагал большим собранием книг и рукописей на маньчжурском, японском, монгольском и других восточных языках. Только в 1819 году у одного из французских консулов на Востоке было приобретено около пятисот арабских, персидских, турецких рукописей, собранных в Сирии, Персии и в Месопотамии. Посетителям Азиатского музея показывали три тысячи маленьких китайских книжечек, написанных золотом и серебром и хранящихся в специальных сумочках, произведения китайской живописи, монгольских идолов, предметы восточного быта. В музее хранилось более двадцати тысяч восточных монет. Их описание, изданное академиком X. Д. Френом в 1826 году, стало заметным событием восточной нумизматики и филологии.

Большой коллекцией предметов быта и костюмов народов разных стран располагал Этнографический музей. При нем находился «Кабинет искусственных вещей», где были собраны всевозможные автоматы и механические игрушки.

Египетский музей хранил древнеегипетские статуи, барельефы, мумии, свитки папируса и другие «египетские редкости».

Академическое Собрание сухих растений заключало в себе обширные гербарии среднерусской флоры, сибирской флоры (в том числе привезенные участниками Великой сибирской экспедиции середины XVIII века академиками Гмелином, Палласом, Крашенинниковым и Стеллером), гербарии кавказской флоры, большую коллекцию американских растений.

Зоологический музей, также пополнявшийся уже на протяжении столетия, в 1830-х годах занимал четырнадцать залов.

Среди экспонатов петровской Кунсткамеры показывали «чучелы» жившего при Петре I великана Буржуа и «урода», крестьянина Фомы, в петровское время служившего при Кунсткамере истопником.

Три комнаты занимал Кабинет Петра Великого, где находилось свыше полутора тысяч различных «исторически достопамятных предметов», имевших отношение к первому русскому императору. Здесь находилась знаменитая «восковая персона» — фигура с чертами Петра, одетая в его костюм, детская рубашка Петра, его токарные станки и множество вещей, икусно изготовленных им самим из дерева, меди и кости, а также железная полоса, выкованная царем на Олонецком заводе в 1724 году. Показывали здесь чучело Лизеты, любимой лошади Петра, конторку, служившую ему письменным столом, его башмаки и очки, баночку с восемью зубами, собственноручно выдранными им у больных, посмертную маску императора, ключи от завоеванных им крепостей и еще множество других реликвий.

Весьма обширной и ценной была библиотека Академии, которая в 1830-х годах насчитывала около двухсот тысяч книг и рукописей на многих языках.

Неподалеку от Академии наук — на 1-й линии Васильевского острова — помещалась Российская академия. Основана она была в 1783 году по примеру литературных академий других стран. Устав предписывал членам Российской академии заботиться об усовершенствовании и обогащении отечественного языка, об издании книг по языкознанию, словаря русского языка, грамматики русской и славянской, свода славянских наречий и т. д.

Первый Словарь русского языка Академия выпустила к 1794 году. Второе его издание, существенно усовершенствованное и дополненное, выходило с 1806 по 1822 год. Затем начато было третье издание.

Пушкин неоднократно упоминал Академический словарь в своих произведениях. В статье «Российская академия» он писал: «Ныне Академия приготовляет третье издание своего Словаря, коего распространение час от часу становится необходимее». И приводил слова Н. М. Карамзина: «Полный Словарь, изданный Академиею, принадлежит к числу тех феноменов, коими Россия удивляет внимательных иноземцев»…

По спискам 1838 года в Российской академии числилось 28 действительных членов и 56 почетных. Членами академии были некоторые известные писатели того времени — между ними И. А. Крылов и В. А. Жуковский. В 1832 году в члены Академии был избран Пушкин.

Действительные члены Российской академии сходились на регулярные заседания, где главным образом читали и обсуждали корректуры очередного тома Словаря русского языка. По окончании каждого заседания присутствовавшим вручали памятные серебряные жетоны. Ежегодно в день открытия Академии — 21 октября — происходили торжественные собрания, в которых Российская академия вручала награды своим членам за наиболее выдающиеся сочинения.

Одно из собраний Пушкин описал в статье, напечатанной в «Современнике».

С 1815 года выходили «Известия Российской академии», где публиковались отчеты о ее деятельности и работы по языкознанию. Порою Академия ссужала литераторов деньгами на издание их сочинений. В конце 1820-х годов молодой лингвист В. И. Венелин был на средства Академии послан в Болгарию «для собрания сведений в этой славянской малоизвестной стране». Результатом поездки явилась его книга «Древние и нынешние болгары».

В начале 1840-х годов Российская академия вошла в состав реорганизованной Академии наук в качестве Отделения русского языка и словесности.

Профессора высших учебных заведений, академики нередко объявляли курсы публичных лекций по той или иной специальности. Лекции пользовались популярностью — тяга к знанию в различных слоях столичного общества росла. Профессор Бутырский систематически вел «публичное преподавание курса словесности вообще и российской в особенности», по подписке, два раза в неделю. Большей частью лекции читали по естественным наукам. Академик Гесс объявил в 1834 году «Публичный курс химии с важнейшим применением сей науки». Устроителем явилось Минералогическое общество, помещавшееся в доме купца Цветкова на Сенной площади, № 224. Тогда же профессор Нечаев бесплатно читал курс опытной физики и химии в доме Вольного экономического общества. Еще в 1820-е годы профессор Университета М. Ф. Соловьев читал публично лекции по физике, приноравливая изложение предмета «сколько возможно более к обыкновенным явлениям и к пользе общественной жизни». Чтения происходили в «богатом физическом кабинете императорского физика-механика Распини в Офицерской улице, в доме Струговщиковой». Сам Распини в течение многих лет во время Великого поста давал как у себя на квартире, так и в частных домах «представления увеселительной физики, опыты электрические, фантасмагорию, показание на деле разных свойств воздуха, газов и проч. (плата за вход 5 рублей)».

В столице существовало несколько научных обществ. Еще в 1765 году возникло Вольное экономическое общество, которое в XIX веке собиралось в собственном доме на углу Невского проспекта и Адмиралтейской площади. Главной целью Общества было улучшение быта сельского населения. Общество занималось распространением агрономических знаний, опытами по улучшению сортов хлебных злаков, внедрением новых сельскохозяйственных машин и приспособлений, имело свои издания — «Журнал общеполезных знаний» и «Северный муравей», устраивало публичные уроки физики и химии, награждало медалями за изобретения, полезные народу (так в 1830 году медаль получил изобретатель технологии окраски крыш дегтем вместо масла, в 1834 году — изобретатель особого устройства печей).

Поскольку деревня часто страдала от повальных болезней (эпидемий), важной заботой Общества было оспопрививание. С 1824 по 1838 год стараниями его членов оспа была привита 10 567 505 младенцам во всех губерниях России. В здании Общества находилась обширная библиотека, минеральный кабинет и коллекция моделей всевозможных машин.

В 1804 году в Петербурге было создано Физико-медицинское общество, в 1817-м — Минералогическое, позже — Общество для поощрения лесного хозяйства, издававшее «Лесной журнал».

Учреждением, известным в истории русской науки, стал Румянцевский музей. Свою богатую библиотеку и собрание монет, минералов, картин, вместе со своим особняком на Английской набережной, государственный канцлер Н. П. Румянцев завещал Петербургу. В 1831 году Румянцевский музей был принят в ведение Министерства народного просвещения. Библиотека Музея состояла из 31 000 томов, 807 рукописей и 638 ландкарт и чертежей. Особую ценность представляли рукописи XV–XVIII веков, относившиеся к истории России и Ливонии из хранилища герцогов Мекленбург-Шверинских. Минц-кабинет Музея насчитывал больше полутора тысяч монет и медалей, в Минералогическом кабинете было 13 000 образцов различных пород. Раз в неделю Музей был открыт для публики. В остальные дни, кроме праздников, посетители могли читать и делать выписки в библиотеке — летом с 10 часов утра до 8 часов вечера, зимою с 10 часов утра до заката. Свечей в Музее не зажигали, опасаясь пожара.

При несовершенстве тогдашнего преподавания наук серьезное чтение было для многих единственным средством знакомства с разными областями знаний. Пушкин писал об этом в послании Чаадаеву:

Существенную роль в научной и интеллектуальной жизни столицы играло такое просветительное учреждение, как Императорская Публичная библиотека.

Еще в 1796–1801 годах по проекту архитектора Е. Т. Соколова на углу Невского проспекта и Садовой улицы для петербургской Публичной библиотеки было возведено обширное здание. Но всерьез за организацию библиотеки взялись только с 1811 года, когда директором ее стал А. Н. Оленин. В январе 1814 года Публичная библиотека была торжественно открыта. С этого времени началось ее неуклонное пополнение. По представлению Оленина царь издал указ, согласно которому два «обязательных экземпляра» всякого выходившего в России печатного издания — книг, гравюр, литографированных рисунков — должны были безвозмездно поступать в Публичную библиотеку. Кроме того, Библиотека постоянно покупала книги. Нередко коллекционеры-библиофилы дарили ей свои собрания.

К 1838 году Библиотека насчитывала свыше 460 тысяч книг и более 17 тысяч рукописей. Здесь были русские и европейские первопечатные издания, сочинения по всем отраслям знаний, произведения словесности — по преимуществу на русском, французском и немецком языках, богатое собрание журналов и газет. Из редчайших рукописей называли средневековый «Роман о Трое», «Манускрипт, сочиненный, писанный и разрисованный королем Сицилии и Иерусалима Ренне д’Анжу», Коран, писанный куфическим шрифтом и, по преданию, принадлежавший Фатиме, дочери пророка Магомета, Евангелие XII века. Здесь хранились собственноручные письма испанского короля Филиппа II и королевы Изабеллы об открытии Америки, письма Екатерины Медичи и ее дочери Маргариты, письма Елизаветы Английской и Марии Стюарт. В Публичную библиотеку попала связка бумаг, отобранных французской полицией у Жан-Жака Руссо, и портфель с бумагами Вольтера, изъятыми у него перед заключением в Бастилию. В 1810-х годах в Библиотеку стали поступать первые рукописи русских писателей. Среди самых драгоценных реликвий показывали аспидную доску, на которой Державин написал последние стихи накануне своей смерти.

Осматривать Библиотеку разрешалось по вторникам с 11-ти до 2-х часов пополудни. В остальные дни допускались только читатели. Всякий петербуржец «свободного состояния» мог беспрепятственно получить билет для посещения Публичной библиотеки. Известно, что в 1838 году билеты получили 820 человек и в течение года читателям была выдана 7531 книга.

В штате Библиотеки состояло около тридцати чиновников. Среди них были известные русские писатели, служившие библиотекарями, — И. А. Крылов, Н. И. Гнедич, Н. М. Загоскин, А. А. Дельвиг.

Петербургские государственные архивы, содержащие ценнейшие документы по истории России, были в то время закрыты для ученых. Однако, когда Пушкин взялся писать историю Петра I, по особому разрешению царя, ему было дозволено работать в архиве Министерства иностранных дел. Архив этот размещался в здании Главного штаба, в специально для того устроенных «несгораемых» комнатах с чугунными полами, чугунными колоннами, чугунными стропилами и шкафами.

В своей «Истории Пугачева» и незавершенной «Истории Петра I» Пушкин выказал себя блестящим ученым-историком. Слава первого русского поэта, исторические труды и деятельность издателя «Современника», охотно печатавшего статьи по вопросам науки, доставили Пушкину широкие связи в ученом мире столицы. В числе его знакомых наряду с этнографом и изобретателем П. Л. Шиллингом были синолог Н. Я. Бичурин, историк и археолог П. И. Кеппен, географ и статистик К. И. Арсеньев и многие другие.