Раскол как орудие враждебных России партий

6. Прошение поданное Алимпием министру внутренних дел в Вене. Марта 1858 г.159

Высокое И. К. Министерство!

Под высокославным правительством достопамятного Его Величества Императора Иосифа 2-го на основании императорской приилегии, данной в Вене 9-го октября 1783 года, переменили тогда на Черном море обитающие наши староверческие общества с их священством их обиталище с находящимися от их потомков в Буковине ныне обитающими в Белой-Кринице (Фонтина альба) под именем липованские общества, существующие в количестве более 70 лет, всегда достойны показались всевысочайшего покровительства, касательно исполнения их религиозных оснований. О справедливости же нашего всепресветлейшего Монарха, Его Императорского Королевского Апостолического Величества Франца Иосифа 1-го и всевысочайшего Его правления твердо уверены, живем мы в полной надежде, что и в настоящее время наше право непоколебимо будет, ибо мы не подали ни малейшей причины к прекращению того. А как теперь дело есть о том: хотят целое наше существование в вопрос постановить, начиная колебать основание нашего религийного вероисповедания. Но мы староверцы держимся с непоколебимою постоянностию на наших чрез столетия освященных нравах и обычаях твердых, и каждая новость, если мы чувствуем разительные совести нашей препятствия, есть для нас непреложная невозможность, и как каждое вероисповедание, имеет и наше oднooбpaчнy церковну, однако у нас также и народну, сторону; ибо наша религия есть с народом в одно срасчена, и поистине есть церковный народ: следовательно, что с нашею религиею есть несогласно, то останется и с нашим светским житием несогласно. Наше религиозное уверение было всегда от высокого правительства уважаемо, и мы никогда ни малейшего повода не подали, чтобы нас к ответственности требовали. Рукоделие и молитва есть наш завет: верность, покорность и приверженность к всепресветлейшему дому Габсбургскому есть наши подданнические добродетели.

В начале помянутая императорская привилегия, данная в Вене 9 го октября 1783 года, которая нашим предкам, во многочастном переменении их жительства, отворила твердое местоприбежище в Австрии, и исправила наши обстоятельства зависимости, а также и всевысочайшее решение, данное 18-го сентября 1844 года, и наша статуты (монастырский устав) от 6/₁₈ июня 1841 года, которые нам, по заключительном приложении предстоящего всевысочайшего решениа, к сохранению и управлению возвращены, образуют у нас фундаменталные основания нашего существования и нашего церковного и содружественного устроения.

Не взирая на то, высокославное черновецкое местное начальство поставляет к исполнению деятельного требования от нас, постановленных пунктами, коих мы принять и выполнять не можем, как-то: ведение метрики, щепление оспы, изыскание начальственного позволения к супружеству и принятие лекарских свидетельств при смертных случаях, и клятвенную присягу и другие политические и полицейские предписания, об которых мы во время 70-летнего нашего мирного и беспрепятственного обитания в Буковине до ныне никогда не были так принуждаемыми. А теперь в наш монастырь уже прислан один нарочито определенный коммиссар и без всякого уважения наших всевысочайшим патентом от 9-го октября 1783 года данных нам прав от освященного его величества императора Иосифа 2-го своеручно подтвержденные им привилегии, совершенно без рассуждения наших особых обстоятельств и без малейшего уважения наших религиозных оснований, патриархальных нравов и обычая, введение всех этих новостей наложить и производить усиливается. Прежде всего, отзываемся мы на частопоминаемую всевысочайшую привилегию от 9-го октября 1783 года, которая, за исключением 20 годов платить имеющихся податей, которые всегда от нас точно заплачиваемы бывали, ни о каковых более обазанностях не поминает; но еще более изъявляется выражением императорское милостивое уверение, что и детям детей наших предков совершенное свободное исполнение религии позволено есть. А совершенное исполнение нашей религии запрещает принять что-либо новое и несогласное древним святоотеческим преданиям. По какой причине ни один из наших священников на то не согласится – принять такую новость, вести метрики, которые наша староверческая церковь от предков древлеотеческого предания никогда и в употреблении не имела. А притом ни один из наших священников и немецкого языка не разумеет, и потому не ищет наше духовенство никакового жалованья или денежной помощи от высокого правительства, но успокоено есть из парахиальных своих доходов. Впрочем, может достигать высокое правительство свою цель вместо метрики чрез конскрипции, которые точнейший взгляд о рожденных, бракосочетанных и умерших подают. Против щепления оспы также имеем мы чрезвычайную мерзость (страх); наши религийные основания запрещают нам из(вы)разительно: всякое смешение нашей крови с скотским веществом. Любовь к порядку, чистота и частое строгое пощение удаляют от нас всякую болезнь, и мы не имеем к этому примера между наших 2.000 числом единоверных, чтобы который от наших в случае оспы умер. Мы также не приемлем никаких лекарей, ибо мы с одной стороны болезни, как испытание и временные наказания, свыше определенные разумеем, а с другой стороны исцеление болезней не человеческому искусству, но Оному имоверно равумеем, которого неизреченное имя нас от тажчайшей болезни – прародительного греха спасло, и коего неисследимые советы всю нашу скорбь и радость управлают. Также не менше не позволают правила нашей церкви делать клятвенную присягу. К чему служит нам приказание святого Евангелия как только: «ей, ей, – ни, ни, а чем более того каятися грехом есть возбранено». Ни один единоверный наш староверец, который бы в верном доказательстве показания: «Ей, ей, – ни, ни», изрекше, мог некогда уличен быть в противном. Потому вообще все заведения и устроения, были бы оне политического и полицейского разряда, от которых мы доселе свободны были, есть ли оные к душевному нашему спасению ненужны, и с нашими церковными преданиями в согласие соединиться не могут, таковые есть для нас неполезны и излишни. Потому мы все прещения (угрозы) определенного г. коммиссара касательно введения этих новостей, на ненарушение наших прав терпеливно принять имели бы и уверяем, что впредь мы, не имея никакого сопротивления, ни мало противиться не будем, если и самая, нам в виде показаная, войсковая экзекуция приитить бы имела. Да, всевысочайшим патентом от 9-го октября 1783 года дает нам освобождение от всякой воинской повинности и постоя, для чего, как известно, есть нам одобрение, будучи мы по нашей религии ни против кого ополчением подвигнутися не можем, но всегда в мире и согласии остатся соизволяем в твердой надежде, что всевысочайшия императорская привилегия, которая предков наших определила их обиталища переменить, всегда уважена будет, и никто не будет нас в нашем совершенно свободном исполнении религии никогда впредь оскорблением тревожить. Вследствие вышепомянутого всевысочайшего решения 18-го сентября 1844 года, всемилостивейше нам позволено одного верховного святителя иметь, который бы мог нашим инокам высшее посвящение подать и имеет своего наследника определить имел, который также бы опять до высвящения духовенства, как и до предназначения и высвящения своего наследника долженствовал. Если это всевысочайшее решение для нашего существования свою деятельность имело, то натурально не могло оно иначе гласить, как оно действительно гласит. В рассуждении обстоятельства того, как это с очень великими тягостьми и большими издержками связано было, одного из-за границы верховного пастыря к нам принести, что-бы подобные неудобства навсегда могли быть устранены – это можно только чрез то постигнуть, если верховный пастырь своего наследника, и сверх того одного наместника наименовать и определить бы его мог. Но в каком времени все эти определения быть имеют, в всевысочайшем решении не означено, а только свободное наименование и определение как верховному пастырю, так и его наследнику вообще предоставлено. Потому могут как верховный пастырь, так и его наследник, о принадлежащем им найменовании и определении, когда случится, определение делать; если же еще рассудится, что по правилам восточной церкви, а также и западной церкви, ни кто в высшее достоинство сам себя произвесть не смеет и не может, отчего является сама по себе потребность, чтобы для безопасности утвердить наследство верховного пастырства, необходимо три лица в одно время епископское достоинство одевать должны, чтоб на случай смерти верховного пастыря, его наследник чрез некоторого в чин верховного пастыря произведен бы был. Вследствие того имеем мы в одно время одного верховного пастыря и его наследника и одного наместника, что во всяком случае согласно с всевысочайшим решением, равно как и с основанием дальнейшего существования нашего духовного содружества в теснейшем союзе состоит. И при всем этом завидят нам такую имераторскую милость, хотят нас опять в отчаяние привесть,·которое бы нам при существовании только двух епископских особ необходимо последовать имело. Наши епископы; которые строгую монастырскую жизнь ведут, чрез целую их жизнь только постят, и молятся, и только от 4 – 6 часов в зимние нощи в сну покоя себе позволяют, и в том же самом времени сверх церковной службы узаконенное келейное иноческое правило с поклонами неотменно исполняют, которое поклонение занимает молитвенного время полтора часа, а в прочем времени в божественном писании упражняются, ни подают миру ни малейшего к соблазну претыкания. Однако не только наши епископы, но и наши мужский и женский монастыри их зазору подвержены, пока выразное позволение к их существованию не пришлется, по его определению должны быть заперты. По этому видно, что с всевысочайшим решением от 18-го сентября 1844 года данное нам всемилостивейшее утверждение наш в Белой Кринице от многих лет находящийся монастырь, снять в вопрос поставляется, хотя по правилам нашей религии высшее священство только из иноков происходит и в иноческом чине остается, как и вдовствующие священники ограниченно только монастырскую жизнь вести должны. Облечение же в наш иноческий чин бывает по предварительном явном достоинстве со стороны священства и всего монастырского общебратства, и только по мере потребности, и часто даже на смертном одре. Уведомление же каждого единственного только в иноческий чин принятия к высокому правительству, по нашему мнению, показывается без всякой цели, ибо мы никакого вспомоществования от высочайшего Ерариума не получаем, напротив каждое посвящение епископа в смысле высочайшего определения от 18-го сентября 1844 года правильно к высокому месту для уведомления доносится. Также и наш женский монастырь, который есть сильнейшее побуждение к вероисповеданию, к благонравию и целомудрию для женского пола наших обществ. Женское юношество приемлет в нем наставление в чтении, писании, швении, вышивании и руководствуются к добродетели и нравственности под добросовестным надзором. Здесь находят убогие женского пола лица пристанище, беспомощные и оставленные сироты прибежище, старые больные и изувеченные надзор, и совершенно ведут сии монархи Богу и человечеству посвященную жизнь. Но как высокое правительство взгляд имеет вообще на женские монастыри на равном основании с мужескими монастырями, и наш женский монастырь одно существенную часть свободного исполнения религии образует, которые как нашему священству так и женскому в вероисповедании содружеству обеспечено есть; то можем мы с упованием ожидать, что ваш предизвестный местному начальству от многих лет, существующий женский монастырь в его благословно богатом действовании не будет более тревожен.

Покорнейшие староверческие липованские общества и белокриницкие иноки в Буковине, поелику они за благосостояние их всепресветлейшего государя императора усерднейше к всевышнему Богу молятся, дерзают представить их всепокорнейшее прошение: высокое императорское королевское министерство благоизволило бы изрещи, чтоб в Белой Кринице существующие мужский и женский монастыри в их существовании непрепятствуемы были, и староверческие общества от всякой новости касательно до их домашних и общественных дел были бы уважены, и в их до ныне существовавших устройствах и совершенно свободном исполнении религии непрепятствованными бы остались; так-же и он, в Белокриницкий монастырь для введения этих новостей от высокого местного начальства определенный коммиссар вместе с находящимися при нем служителями назад отозван бы был.

Вена, 1 марта 1858 года.

Инок Олимпий Милорадов, уполномоченный Белокриницких монастырей мужского и женского, и староверческих липованских общества в Буковине.