Распутин. Святой демон

ПОКУШЕНИЕ

Снова отступим от хронологического принципа и отправимся в 1914 год. 29 июля, село Покровское Тобольской губернии. Дом Григория Ефимовича Распутина.

Около трех часов дня к Распутину пришел его родственник, Михаил Распутин, который принес из почтового отделения телеграмму. Григорий Ефимович прочел текст и решил тут же дать ответ. Но Михаил уже вышел во двор. Распутин решил его догнать. Выбежал следом, держа телеграмму в руке.

В тот момент к нему подошла стоявшая подле распутинского дома некая женщина. Просто одетая. Лицо страшное — безносое. Вместо носа виднелся провал — последствия тяжелой болезни (сифилиса, которым она переболела, по ее собственной версии, будучи ребенком и девственницей, в 13 лет). Женщина с изуродованным лицом подошла к Григорию Ефимовичу. Поклонилась. Тот произнес: «Не надо кланяться». И полез в карман за мелочью, чтобы подать милостыню. И тут женщина выпростала из-под закрывающего грудь платка правую руку, в которой блистал обоюдоострый кинжал, и — вонзила клинок в живот Распутина.

Григорий Ефимович удивленно замер. Потом простонал: «Ох тошно мне!» И бросился бежать. Женщина побежала следом, намереваясь, вероятно, добить «старца». На ходу Распутин поднял с земли палку и несколько раз ударил нападавшую по голове. И тут к дому Распутина сбежались сельчане. Навалились на женщину. Крестьянин Подигивалов сбил ее с ног. Падая, она наткнулась и окровавленный кинжал и сильно порезала левую руку.

Истекающего кровью Распутина отнесли в дом. Тут же кто-то сбегал за врачами в сельскую больницу. Прибежали запыхавшиеся доктора — терапевты Иевлева, Высоцкий и хирург Владимиров. Тут же состоялся краткий консилиум. И было решено оперировать раненого на месте. В большой комнате распутинского дома был очищен обеденный стол. Его застелили чистыми простынями и использовали как хирургический.

Владимиров осмотрел рану. Он не мог понять, насколько она была глубока — поврежден ли кишечник или Распутину повезло и клинок пронзил лишь мышцы живота. Поскольку времени на более точный диагноз не оставалось, Владимиров решил обработать рану, остановить кровотечение и зашить разрез. Операция прошла успешно. Оставалось лишь ждать и гадать при этом — не ошиблись ли сельские доктора.

Вечером, когда Распутин пришел в себя, к нему пустили полицейского пристава. Григорий Ефимович дал показания. Нападавшую он видел впервые. Но убежден, что ее подослал подлец Илиодор, который в последнее время обливал Распутина грязью.

На этом от Распутина отстали. Пристав и помогавшие ему исправник принялись проверять у сельчан Покровского документы. И обнаружили подозрительную личность — репортера «Петербургского курьера» некоего Дувидзона. Еще большие подозрения у полиции возникли, когда выяснилось, что Дувидзона, пребывавшего в Покровском без каких-либо разрешений и прописки в Тюмени, есть сотоварищ, ждущий от него вестей, чтобы передать их в Петербург. Однако документы столичного журналиста успокоили подозрительность полиции. Вениамин Дувидзон заявил, что находился в Покровском лишь для того, чтобы освещать деятельность «старца», поскольку Распутин — фигура и столице популярная, и читатели газеты хотят знать подробности его жизни. Репортера с миром отпустили.

Допрос нападавшей тоже дал первые результаты. Преступницей оказалась некая Хиония Кузьминична Гусева, жительница Царицына, швея, перебивающаяся нерегулярными заработками. Гусева подтвердила слова Распутина о причастности к покушению Илиодора, заодно зацепив и епископа Гермогена.

Гусева якобы была знакома с Распутиным. Он был в доме ее домохозяйки Натальи Толмачевой во время приезда в Царицын по приглашению Гермогена и Илиодора. В этом доме Гермоген с Илиодором якобы с Григорием Ефимовичем и поссорились. Распутин попал в дом Толмачевой, поскольку высказал желание пройти по домам простых жителей Царицына, чтобы увидеть, как они живут.

После этого Распутин из города уехал. Гусева несколько раз спрашивала Илиодора, почему не приезжает Распутин. И иеромонах сказал, что Григорий вероотступник и лжепророк. И что его надо убить. Тогда Гусева и решила взять на себя убийство — подобно тому, как Илья-пророк зарезал четыреста лжепророков.

С этой целью она приехала под видом бродяжничающей нищенки в Покровское и ждала приезда Распутина. А когда он приехал, стала ждать, когда Григорий Ефимович выйдет из дома на улицу. Подозрений Гусева не вызывала — рядом с распутинским домом располагалась волостная управа, на завалинке которой женщина и устроилась. Ну, а когда Григорий Распутин вышел из дома, она привела в действие свой план.

Все вроде бы сходилось — покушение устроил Илиодор и, возможно, Гермоген. Однако в полицейском управлении, куда дело было передано для более глубокого расследования, было решено иначе. Не найдя в показаниях Распутина и его несостоявшейся убийцы веских доказательств причастности к преступлению духовных лиц, следствие признало Гусеву убийцей-одиночкой, совершившей покушение по религиозным мотивам и по причине личной неприязни к «старцу».

Некоторые исследователи жизни Распутина выдвигают гипотезу о том, что к покушению могли быть причастны некие фигуры из министерства внутренних дел и из полиции. На это наводит судьба Гусевой. Следствие по ее делу продолжалось год. В июле 1915 года состоялся суд, признавший Хионию Гусеву душевно больной. Она была освобождена от уголовной ответственности и помещена в Томскую психиатрическую лечебницу. 27 марта 1917 года после проведенного Временным правительством расследования (заметим — выводы которого базировались на сведениях, мало имевших общего с истинными фактами) по личному распоряжению министра юстиции (еще не председателя) Временного правительства Керенского Гусева была освобождена. Дальнейшая ее судьба неизвестна. По версии Илиодора, Гусева якобы устроила ему свидание с арестованным царем. Но это досужий вымысел (заметим, саморазоблачительный). По другой версии, Гусева — та самая женщина, которая в 1919 году на ступенях храма Христа Спасителя нанесла удар ножом патриарху Тихону. Однако фактических подтверждений этому нет — кроме заметки в журнале «Церковь и революция» за 1919 год.

Имели ли отношение к этому покушению Илиодор и Гермоген? Часть историков уверены, что несомненно. Другая часть отметает эту версию. Признания Илиодора ничего не стоят — это был путаник еще похлеще Распутина. Гермоген же просто был неспособен на покушение. Это просто исключено.

3 июля 1914 года Распутина посадили на пароход и в сопровождении врачей села Покровское перевезли в Тюмень. Здесь, и городской больнице, он пролежал до 17 августа того же года. Восстановление здоровья оказалось стремительным, а проведенная и домашних условиях операция — успешной. Распутин быстро понравился и вернулся в Петербург. После этого покушения он сменил квартиру — переехал на Гороховую, дом 64. Этот переезд в более просторную квартиру сам Распутин объяснял тем, что здесь он чувствует себя в безопасности. Настоящая же причина заключалась в том, что в этот период количество его экзальтированных гостей резко увеличилось.

Пресса представляла спасение Распутина как «колдовское чудо». И женщины Петербурга, включая и самых высокородных, повалили валом — посмотреть на «вечного старца», которого не взяла даже сталь. К тому же Распутин стал более гибок в своих речах. Шла война. Многие офицерские жены переживали за своих мужей. Они шли к Распутину за добрыми вестями. И он старался их не разочаровывать. Хотя, конечно, случалось всякое.

Александра Федоровна при встрече с Распутиным после его выздоровления призналась, что молилась за его здоровье. Царь Николай тоже был обрадован появлением «старца» в Царском Селе живым и невредимым.

А в это время вокруг Распутина уже кипели страсти. Не презрение, не насмешка — ненависть, вот какие чувства питали к нему великие князья, министры правительства, известные политические деятели. Фигура Распутина тревожила даже заграничных союзников России. Руководство Англии, к примеру, беспокоили миротворческие высказывания Григория Ефимовича. Зная, какое влияние он оказывает на императрицу, и понимая, что она, немка по рождению, меньше всего хочет продолжения войны с Германией, английские политики боялись, что Россия в конце концов объявит о выходе из войны и о своем нейтралитете.

Вокруг Распутина назревал заговор, который и поставил в этой истории финальную точку.