Рассказы о Москве и москвичах во все времена

Екатерина Великая знала, что для Москвы надо сделать

Трудно забыть первое впечатление от этого сооружения, необыкновенного, удивительного, будто сошедшего со страниц учебника по истории и уютно устроившегося едва ли не в двух шагах от Садового кольца. У меня, по-моему, рот сам собой раскрылся от изумления. Помню, были зимние каникулы, я провожал с катка знакомую девочку из соседней школы и в этих краях оказался впервые. Спросил ее: «Что это?» — «Да мост какой-то…» — пожала она плечами.

Но это было настоящее чудо — древнеримский акведук. И в Москве! Откуда же нам было знать, что это такое, если историю Древнего Рима нам кое-как подсовывали, впопыхах, бегом по эпохам, а об истории родного города вообще никогда ничего не рассказывали… А ведь это — знаменитейший в свое время Ростокинский акведук, построенный при Екатерине II, по которому замечательная вода из Мытищ поступала в Первопрестольную. И как же хорошо сохранился он до нашего времени…

Необходимость, здравый смысл и, конечно же, забота о москвичах заставили Екатерину строить новый водопровод. Два года в Москве свирепствовала чума — в 1770-м и еще более на следующий год. В городе, большом для своего времени, где обитало почти двести тысяч человек, от чумы умерло 56 672 человека. Жуткий мор… И главная причина черной беды — нехватка воды. И пожары поэтому же быстро пожирали деревянный, скученный город. А ведь писал граф Яков Сивере, управляющий водными коммуникациями России: «Жителям сего великого города настоит крайняя необходимость в хорошей воде для пищи… бедные нуждаются во многие времена года с весьма дурною водою во вред здоровья…»

Конечно, в то время водопровод в Москве был. В XV веке еще проложили ток воде от родника под Собакиной башней Кремля в сторону Троицких и Никольских ворот через подземную галерею. А новый кремлевский водопровод, построенный в 1634 году, и вовсе стал замечательным инженерным творением: по самотечной галерее вода шла в подвал Свибловой башни, где стояла водовзводная машина с конной тягой. 4000 ведер воды в сутки получала Москва — совсем немало по тем временам. Мытищинский же водоток строился по прямому указу императрицы, она же и наметила, откуда воду брать следует.

Говорят, будто по пути на богомолье в Сергиев Посад, — а ходила царица туда пешком, — утомилась она однажды и на отдыхе где-то подле Мытищ приказала подать родниковой воды. Вода ей понравилась необычайно, особенно из Святого, или Громового, ключа. Место запомнила. И вскоре, вызвав генерал-поручика Бауэра, ведавшего Гидравлической коллегией в Санкт-Петербурге, повелела обследовать местность вокруг Старых Мытищ и определить для Москвы наилучший источник. И Бауэр, человек в высшей степени добросовестный, обследовал все чистые ключи — Сокольнические, Пресненские пруды, другие места, показавшиеся ему перспективными. Сделав расчеты, пришел к выводу неутешительному: необходимые для тогдашней Москвы 300 000 ведер воды в сутки на сих источниках получить невозможно… Вот тогда-то ой и замыслил взять подрусловые воды Яузы — ключи, что били из-под земли в километре от Старых Мытищ.

Бауэр замыслил водопровод по тем временам, можно сказать, грандиозный. Все 28 отобранных им ключей одели в кирпичные колодцы, и вода из них текла по гончарным трубам в специально устроенный сборник. Поскольку Мытищи расположены на шесть метров выше Москвы, вода самотеком устремлялась в город, и качать не надо. А шла вода вот по этому великолепному акведуку, равному которому во всей России не было.

Но и акведук являл собой лишь часть гидротехнических сооружений: вода кирпичной галереей длиной в 24 километра шла через всю Сокольническую рощу, Каланчевское поле, Сухаревскую площадь на глубине 19 метров вплоть до бассейна на Трубной.

Наиболее сложной частью всего сооружения, самой впечатляющей и самой красивой, стал акведук: 356 метров водного пути по галерее, проложенной на высоте до 20 м. и лежащей на 21 изящной опоре. По обоим концам акведука поставили стройные беседки из белого камня — и сейчас стоят они, испещренные дурацкими надписями вроде «здесь был…», самая старая из которых относится к 1929 году. Получается так, что вроде бы народ раньше потолковее был. И хорошо помню часовых при винтовках, бдительно стерегущих жизненно важную артерию города от архи-коварных злоумышленников.

Трудно, временами даже мучительно трудно строился екатерининский водопровод. Через три года после начала строительства Бауэр умер, и дело его продолжил полковник генштаба Герард, а после — барон Дельвиг, вступивший в должность управляющего Мытищинским водопроводом. Цари, сменявшие один другого, приезжали смотреть замирающее от нехватки денег строительство, немного подбрасывали — и снова покой, запустение. Деньги в основном шли на ремонт ветшавшей на глазах галереи. А акведук, красавец, стоял, изумительно вписываясь в сложный рельеф, окружающий русло Яузы. Жаль, что совсем зарос акведук и с Ярославки разве что небольшую его часть можно увидеть. А подойдешь ближе — и откроется он во всей своей красоте…

Как-то оказался я неожиданно в Музее воды, о существовании которого накануне и не подозревал. Директором там был замечательный человек, Л. Е. Вандергюхт, которая помнила Москву времен Сухаревой башни. Вот она, подумал, наверняка знает все об акведуке. Она и преподнесла мне сюрприз: извлекла откуда-то, буквально из небытия «План большому Ростокинскому акведуку» — огромный атлас с изумительно выполненными чертежами проекта, с великолепной отмывкой, тенями. Работа потрясающей красоты! Внизу подпись: «Чертил Коллежский секретарь Максимов». Какое «чертил» — кистью писал!

Лидия Евгеньевна рассказала о судьбе акведука уже в наше время. Он замер, когда Москва перестала пить мытищинскую воду, — 1 января 1962 года. Но не сразу, не одним поворотом вентиля отключили акведук от Москвы, а постепенно, пока не достроили Северную водопроводную станцию, которая стала одной из главных водных артерий Москвы.

Сейчас мы припадаем к двум главным водным историкам: один питают верховья Москвы-реки, другой дает нам Волга. Вода у нас нынче хорошая, хотя и перенасыщают ее хлоркой ради нашей безопасности, — лучше она, чем во многих других городах не только в России, но и за границей тоже. И вполне нам ее достаточно: все четыре городские водопроводные станции дают в сутки 7 миллионов кубометров воды. И все-таки напряженные моменты бывают. Дважды в год: накануне Пасхи и под Новый год. Тут у нас московский водохлебный инстинкт проявляется с особенной силой, или, быть может, просто расточительнее в эти дни становимся. Вообще, в среднем москвич безумно много воды расходует — около 400 литров в сутки, хотя по расчетам вполне 250 литров на нос достаточно. Даже и с учетом широкой русской натуры.

А старый акведук стоит, словно задумавшись, и жизнь наша проносится мимо него, по счастью, не задевая…