Рассказы о Москве и москвичах во все времена

Поглазев на витрины, проходим мимо

Странно, но до сих пор сохранилось воспоминание детства, феерическая картина: старый, довоенный магазин «Рыба» на Серпуховке. Просторные два зала, один из которых походил на зоологический музей, поскольку там стояли два огромнейших аквариума, в которых плавали окуни жирные, карпы, шевелили толстыми усами сонные сомы…

Рядом, вдоль стены, возвышалась «пирамида Хеопса», сложенная из консервных банок с крабами. Буквально полмагазина было завалено этим дешевейшим деликатесом, несмотря на сияющий неоном призыв на фасаде здания: «Всем попробовать пора бы, как вкусны и нежны крабы!» И тут же, за гнутым стеклом витрины, в деревянных бадейках с ушками лучилась рубиновым светом красная икра, отливала перламутром черная. Чего только не было в этом магазине! Страна голодала, а в столице деликатесы выставлялись на всеобщее обозрение. Иногда, конечно, по праздникам покупали мы понемножку чего-то…

Потом постепенно, по мере укрепления планового хозяйства, все подевалось куда-то. Будто осетровые и лососевые вызывающе прекратили метать икру и, возмутившись бестолковщиной и воровством, вокруг царившими, и вовсе покинули наши воды. И надолго. Вспомните, сколько времени пустовали наши прилавки. Мы уж думали, что теперь всегда — только так и будет…

И вдруг словно встряхнул некто скатерть-самобранку — такое изобилие на нас посыпалось! И все заграничное, такое красивое — впору на новогодние елки вывешивать. А вот сказать, что всегда вкусное, — вот этого не скажешь. Отнюдь не деликатесы. Глядишь на эту химическую красоту и думаешь: а наше-то где достояние? Неужто все промотали?

Захожу в магазин «Деликатесы» на Ленинском проспекте — будто в давно обещанном светлом будущем оказался. Или за порог хорошего магазина попал. От гастрономических ароматов аж в глазах поплыло… А может, от цен. Угорь копченый, лосось, форель слабосоленая, ножки свиные заливные, салями из индейки, устрицы всевозможные, лягушачьи лапки — прямо оттуда все, из-за бугра. А вот и крабы, не верю, что наши, однако наши.

Ну ладно, думаю, здесь все красноречиво, понятно, а что же в лучшем московском и самом знаменитом из всех — в «Елисеевском»? Помнится, и не войдешь — сколько народу, и внутрь не протолкнешься, и хвосты такие, что к прилавку не подберешься — часами стояли за какой-нибудь колбаской простецкой или сосисками…

Был в Москве кто-то из потомков Елисеевых и вроде бы остался доволен состоянием некогда своего магазина. Зато при входе появился бронзовый бюст Григория Григорьевича Елисеева, в зале портрет его, писанный маслом, висит — как раньше, часы английские настенные в деревянном футляре, славящиеся своим бесшумным ходом, показывающие всегда одно и то же время.

А магазин сам ожил. Товаров множество, цены не совсем уж убойные, есть даже и вовсе божеские, свободно стало здесь, как в давнее время, когда простецкий народ в такой магазин робел заходить. А на открытие магазина в 1875 году вся Москва устремилась сюда — издали хотя бы глянуть на чудо такое. Подобного магазинного великолепия прежде не видали в столице. Сам хозяин, Григорий Григорьевич Елисеев, стройный блондин, как описывал его Гиляровский, с крестом Владимира на шее и розеткой французского ордена Почетного легиона в петлице, вышел первых гостей встречать. Не в каждой европейской столице был магазин с подобным ассортиментом гастрономических изделий и вин. За вина, кстати, Григорий Григорьевич и получил французский орден: за коллекцию выдержанных в собственных подвалах французских вин, завоевавшую гран-при на международной выставке. А подвалы те размещались в Италии, Франции, Испании и Португалии, а также на острове Мадейра, куда вокруг Европы ходили три парусника, принадлежавшие папеньке Григория Григорьевича.