Развод. Жизнь с чистого листа

10. Нужна

Общение с психологом не сняло камня с моей души. Не знаю, почему я так заостряла внимание на этой девочке. Может быть, потому, что она мне слишком сильно напоминала Машу. Не поведением, конечно, и не характером. Внешностью.

Моя Маруська всем пошла в отца. От меня ей досталось только телосложение, и то это стало заметно только в подростковом возрасте. Если честно, то я одновременно и радовалась, и печалилась этому факту. Радовалась, потому, что свекрови не удалось доказать свою теорию. Которая заключалась в том, что я повесила на Макса нагулянного ребенка. До рождения внучки она почему-то была в этом уверена. А печалилась потому, что мне эгоистично хотелось, чтобы мой ребенок был хоть чуточку на меня похож, хоть одной черточкой. Но Максовы гены победили, и дочка была его абсолютной копией.

От мыслей меня отвлек телефонный звонок, я бросила взгляд на запястье и пошла на поиски телефона. В это время мы обычно созванивались с Машей.

— Мам, ты ушла от папы, — голос дочки был расстроенным и встревоженным.

— Папа тебе все-таки сказал?

— Да, попросил поговорить с тобой… Попытаться убедить в неразумности этого поступка.

— Марусь…

— Ма, давай мы сделаем тебе визу?

— Зачем?

— Ну как зачем? Мы не виделись почти два года! Неужели ты не хочешь повидаться?

— Хочу, конечно, доченька.

— Скоро малыш появится. Внука увидишь. Со мной рядом побудешь.

— Машуль, это ведь папино предложение… Да?

— Нет, — несколько секунд молчания, — просто я очень соскучилась, ма!

— А потом что? Маш! А потом, я вернусь обратно туда откуда ушла. Он решил купить меня этой поездкой!?

— Нет! Почему? Мы сами все оплатим и организуем!

— Я не хочу так дочь! Тем более ты знаешь, что в прошлом году мне было отказано в визе…

— Мы что-нибудь придумаем!

— Маша, я не вернусь к отцу. Ни сейчас, ни после того, как погощу у тебя. Я очень хочу увидеться. Очень скучаю по тебе, моя ласточка. Но я так устала… Понимаешь! Мне кажется, что я проживаю пустую жизнь. Совершено бесполезную, никчемную жизнь. Я задыхаюсь рядом с ним. Понимаешь?

— Понимаю…

— Вот и хорошо, что ты меня понимаешь…

— Мам! Мы все равно попробуем организовать для тебя поездку, и папа здесь совершенно не причем. Я сама так хочу… А где ты сейчас живешь? Почему сама мне не рассказала?

Разговор с дочкой еще сильнее разбередил мою душу. Он знал на какие точки нужно давить. Макс прекрасно понимает, что мне не по карману эта поездка, а деньги зятя я не возьму.

Стук в окно отвлек меня от печальных мыслей.

— Чего грустим? — Паша смотрел на меня слегка прищурившись, на его руке сидел Сева и сосал свой маленький кулачок.

— Привет, — по венам вдруг растеклось тепло.

— Нин… я тут немного переоценил свои силы. Короче, ты мне нужна.

— Что случилось?

— Серега с Инной в город уехали, у них там какой-то форс-мажор на квартире случился. Я вызвался с детьми посидеть… Думали на пару часов, а застряли до позднего вечера, и пока не понятно во сколько освободятся.

— Тебе нужна помощь с ребенком?

— Он за целый день вообще ничего не ел, кроме своего кулака. Плачет все время. Только на руках сидит более-менее, а так орет ни своим голосом. Мы с Дашкой перед ним разве что ламбаду не станцевали!

Тяну руки. Паша передает мне малыша прямо через раскрытое окно.

— А Дашенька где?

— А Дашенька в планшете сидит… Она в отличии от Севы хорошо ест. Смела пол холодильника и глазом не моргнула. Жаль только, что не в коня корм, — усмехнулся Паша.

Ребенок начинает морщиться и кряхтеть, вот-вот зарыдает.

— Тшшш, — покачивая малыша иду на кухню, а Паша направляется ко входу.

— У ребенка стресс. Он к мамочке привык, а не к бородатому медведю.

Паша трет, заросший подбородок.

— По-моему, его папка тоже не пушистый зайчик.

— Инна говорила что-нибудь по поводу того, что можно, что нельзя?

Сева выпустил заслюнявленный кулачок изо рта, принялся оттягивать ворот моей футболки.

— Сказала, что все уже ест понемногу. Кашу какую-то оставила и овощное пюре, но он то месиво есть не хочет. Вы поглядите на него! У меня же такого нет! Да? — качает головой Паша.

— Ма, ма, ма, ма… — не справившись с плотным трикотажем, малыш тянется к моим волосам, зажимает в кулаке прядь и скривив обиженную гримасу снова тянет кулачек в рот.

— Зови Дашу, ужинать будем.

— Может лучше ты к нам?

Впервые замечаю, что Паша чувствует себя неловко. Да уж… вот когда под юбку ко мне лезет, чувствует себя абсолютно раскованно. А тут неудобно ему…

— Зови, зови, мы пока с Севой котлеты подогреем.

Сидим на моей небольшой кухне. Даша не перестает щебетать не изменяя своей любимой теме.

— Наконец то Гермиона нашла себе бойфренда. Она переписывается с Виктором Крамом который живет в Болгарии…

Я внимательно ее слушаю, время от времени задаю вопросы по теме. Сева сидит у меня на коленях, размазывает картофельное пюре по тарелке, периодически отправляет ложку себе в рот. Паша не перестаёт подшучивать над Дашей, пытаясь выяснить, обзавелась ли она к одиннадцати годам бойфрендом, как это сделала Гермиона, или нет. А Дашка за словом в карман не лезет, отвечает на его подколки.

— Вообще-то, дядя Сережа сказал, что рано мне еще о мальчиках думать!

— Ну раз дядя Сережа так сказал…

— Но если честно, был один… Мы вместе в олимпиаде по математике участвовали. Он мне стул отодвинул и помог пальто надеть! А еще Сашка Васильев мне постоянно записки подбрасывает!

— Ооо…

— Это чтобы вы не думали, что я никому не интересна.

— Да, что ты такое говоришь, Дашенька! Как ты можешь быть кому-то не интересна! Вон дядя Сережа уже ружье приобрел. Сказал, что ухажёров твоих гонять будет. Готовится…

Сева не церемонясь загребает картофельное пюре вперемешку с размятой котлетой в кулак и тянет ручонку себе в рот.

— Правильно Севка! Кто эти ложки придумал? — комментирует его поведение Паша.

Как все-таки немного нужно человеку, чтобы чувствовать себя живым и нужным. Если бы Паша не нагрянул бы ко мне на ночь глядя с этой замечательной компанией. Я бы сейчас легла спать и всю ночь бы солила подушку. Ну, может быть, не всю, но час-полтора поплакала бы. А так появились люди, которые скрасили мой вечер. И плакать мне уже совсем не хочется. А хочется улыбаться и обнимать маленького карапуза, сидящего на моих коленях. Все-таки как это важно — быть нужной кому-то.

Паша явился за полночь. Нырнул ко мне под одеяло и притянул к себе. Луи в ногах недовольно тявкнул, засопел, попытался издать угрожающий рык, но через несколько секунд соскочил с кровати и засеменил к двери, стуча коготками по полу. Удивительным образом Луи сам научился спрыгивать с кровати, когда Паша появлялся у меня в спальне.

— Что-то я не припоминаю, когда это я дала тебе ключ, — вынырнув из полудремы, произнесла я, пытаясь спрятать улыбку. Я точно помню, как запирала дверь после того, как проводила гостей.

Паша поцеловал меня в шею. А мой затылок, как обычно осыпало мурашками, и они табунами понеслись по телу.

— Сам взял, — прошептал, слегка касаясь горячими губами уха.

Его рука заскользила по моему бедру, задирая сорочку. Поясница ощутила каменную эрекцию.

— Ждала меня? — его голос звучал с легкой ухмылкой.

— С чего ты взял?

Проворные пальцы гладили мои складочки и растирали клитор.

— Ждала…

Паша прикусил мочку моего уха и продолжил колдовать своими волшебными пальцами.

А ну-ка вспомни-ка, Нина? Когда ты последний раз ощущала нечто подобное? Ответ очевиден. Никогда… Никогда ты не чувствовала того, что чувствуешь сейчас. Ты прожила большую половину жизни и только сейчас распробовала секс. Только сейчас почувствовала, какого это плавиться в руках мужчины.

Мое раннее замужество не принесло мне ни опыта, ни удовлетворения в постели. Макс слишком быстро охладел ко мне, а я просто не успела понять всей прелести плотской любви.

Не редко мне вспоминались слова Скарлетт О´Хара, и я невольно подмечала в них истину: «Никакого удовольствия в браке нет. Это удовольствие для мужчин, хотя одному Богу известно, что они тут находят.».

А еще героиня всем известного романа утверждала, что эта мужская блажь должна приносить в год по ребенку. Так вот, ребенок у меня был всего один, домашней работы хватало, мужских причуд досталось в избытке, а вот удовольствия я не получала никогда. А то, которое получала, как выяснилось спустя годы, оказалось всего лишь фикцией. Возможно, я была слишком молода и зелена для этого, а может, просто муж не смог разбудить во мне женщину.

Я буду очень тосковать по этому времени. В какой-то момент наша связь прекратится. Уверенность в том, что Павел однажды исчезнет так же быстро, как и появился в моей жизни, крепнет с каждым днем. Но одно я знаю точно, я никогда не упрекну себя за легкомысленность. Достаточно того, что я всю свою жизнь прожила по чьим то правилам, без конца подстраиваясь под окружающих и гася в себе все всплески негодования и недовольства. Хватит! Пора пожить для себя!

Я развернулась к нему лицом и, мягко подтолкнув, заставила лечь на спину. Никогда не была сверху по собственному желанию. Когда-то давно я была слишком стеснительной для этой позы. А сейчас мне наоборот хотелось, чтобы он смотрел на меня. И пусть мое тело было далеко от идеала. В его глазах читалось то ли восхищение, то ли вожделение. Не знаю, о чем конкретно думал Павел, бессовестно разглядывая мое обнажённое тело, но то, что ему нравилось, то, что он видел, было абсолютно очевидно.

Потянула сорочку вверх, откинула в сторону. Сама направила его в себя и опустилась до самого упора. Паша гладил мои бедра, осторожно оглаживал ступни. Я двигалась медленно, рассматривая и запоминая каждую черточку на его лице. Мягкий лунный свет просачивался сквозь неплотно задернутые занавески и падал прямо на подушку.

Паша потянул меня на себя. Грудь качнулась и задела его приоткрытые губы. Его рука протиснулась между нашими телами. Пальцы начали ласкать клитор. Губы поочередно захватывали то один сосок, то второй. Он бил по ним языком, прикусывал и оттягивал. Я задвигалась резче и быстрее. Паша подавался мне навстречу, вколачиваясь в меня резкими амплитудными рывками до тех пор, пока мои бедра не задрожали мелкой дрожью, а с губ не сорвался протяжный стон.