Развод. Жизнь с чистого листа

19. Многодетные родители

— За чем тебе это? Ты ушла! Все! Забудь! Его проблемы тебя больше не касаются!

— Я так не могу…

Мы сидим в моей машине на больничной парковке. Паша хмурит брови и метает в меня глазами молнии. Таким я его еще не видела. Не понимаю, почему я должна оправдываться за свои решения.

— Ты не обязана нянчиться с человеком, который никогда ни во что тебя не ставил. Неужели у женщин такая короткая память! Как ты можешь забыть это!? — Паша хватает меня за руку, демонстрирует запястье, кожу которого до сих пор украшают желтоватые следы. Вырываю руку из его захвата.

— Я тебе все объяснила! Дело твое, принимать эту информацию или не принимать! Он отец моего ребенка. Как я посмотрю дочке в глаза, Паша? Как я скажу Маше, что ее отец смертельно болен. Но меня это больше не касается, потому что я ушла! Как? Я не буду с ним жить. Я просто помогу ему пройти через операцию и реабилитацию.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь! Ты сейчас связываешь себя по рукам и ногам.

— Хорошо… Что ты мне предлагаешь?

— Не знаю! — он выходит из машины, хлопает дверью.

Засовывает в губы сигарету, прикуривает. Тоже выхожу. Становлюсь перед ним. Он слегка отворачивается, выпускает дым в сторону. Поджимает губы. Смотрит на меня исподлобья. Взрослый, серьезный мужчина смотрит сейчас на меня, как обиженный мальчик. Вижу, как тяжело ему скрыть эмоции.

— Какие у него шансы?

— Я не его лечащий врач. У меня другая специализация…

— Но ты же узнавал?

— Я не смотрел его историю, — продолжает стоять на своем. Снова смотрит в сторону.

— Не обманывай… — кладу ладонь на его грудь. Пытаюсь поймать его взгляд. — Уверена, что ты все о нем знаешь.

— Пятьдесят на пятьдесят… Если откажется, скоро сляжет полностью. Опухоль прогрессирует.

— Какой самый негативный исход, кроме летального, его ждет при неудачном течении операции?

— Этого я не могу тебе сказать. Может быть все что угодно… На эту тему лучше пообщаться с узким специалистом.

— Ты знаешь такого?

— Нет! Тут уж уволь, — Паша поднимает ладони вверх. — Он у тебя слишком привередливый товарищ. Врача, который его обследовал он забраковал, а лучшего я не знаю. Можете попробовать поехать в Москву.

— Сколько у него времени?

— Нина, ты задаешь эти вопросы ни тому человеку. Я не знаю… Я не могу делать каких-либо прогнозов.

— Мне нужно поговорить с доктором который его обследовал, ты сможешь поприсутствовать. Боюсь, что-нибудь упустить. Паш, не оставляй меня пожалуйста одну. Я растеряна… Совершенно не знаю, что мне делать.

— Я приеду к тебе сегодня.

— Приезжай.

— Только я поздно буду… Часам к двенадцати.

— Я буду ждать.

Дорога сама привела меня обратно к ветхому домишке. Уверена, что мне здесь не слишком обрадуются, но я не могу ничего с собой поделать. Проблемы Макса так заполнили мою голову, что мне просто необходимо было отвлечься. И я отвлеклась. Заскочила в Детский мир, а потом в гипермаркет.

Калитка снова легко поддалась мне, и я, не став ждать приглашения, пошла по узенькой дорожке. Маленькая белокурая головка выглянула из-за двери, а потом девочка побежала мне на встречу. Губы сами растянулись в улыбке. Лиза смотрела на меня с таким теплом, будто бы и не было того перепуганного взгляда, который так не шел ей несколько часов назад.

— А я вас в окно увидела! — звонко произнесла она.

— А я по вам уже соскучилась! — улыбнулась ей я, и приподняла два увесистых пакета чуть выше. — Мама проснулась?

— Да… Но только она ушла, — девочка слегка поникла.

— А Женя где?

— Он порядок наводит. Проходите… — девочка открыла передо мной дверь. В глубине комнаты послышался какой-то шум. Не удержалась, и заглянула внутрь. Женя скреб потертый деревянный пол шваброй, на которую была намотана грязная мокрая тряпка.

— Привет! — улыбнулась ему.

— Вы к нам, теперь по пять раз на день ходить собираетесь?

От тона мальчика с моего лица сползла улыбка.

— Я привезла вам кое-что. Иди сюда. Поможешь разобрать пакеты.

Лиза уже сунула свой любопытный носик в один из них. Глаза девочки горели неподдельным восторгом.

— Это мне? Ведь это мне! Правда? — она запустила ручонки в пакет и извлекла из него коробку, в которой сидел нарядный пупс. Кукла была очень красивая, малыш выглядел почти настоящим, и я не смогла пройти мимо него.

— Лиза, положи на место! — Женя бросил швабру и ее деревянный черенок с характерным грохотом приземлился на пол. Мальчик выхватил из ее рук коробку. Глаза девчушки вмиг налились слезами, а еще через секунду весь дом наполнил такой вой, что я невольно пожалела о своем необдуманном поступке. Девочка бросилась на диван. Уткнулась лицом в подушку и ее плачь немного стих.

— Ты все мне запрещаешь! Все! — Лиза повернулась и обиженно посмотрела на брата. А потом отвернулась и продолжила плакать.

— Вот видите, что вы наделали? — мальчишка кинул несчастную коробку в пакет, но она угодила мимо и валялась теперь на полу. — Прекратите к нам ходить! Она же привыкнет и будет ждать!

Я подняла коробку и подошла к девочке.

— Лиз, не плачь. Бери… я купила ее для тебя.

Девочка повернулась и несмело посмотрела на брата, а потом протянула ручонку и обняла коробку.

— Что вы к нам привязались? — бормотал мальчик за моей спиной пока я раскладывала продукты в холодильнике. — Зачем вам это? Вы что такая богатая?

— Нет, Жень… Я совсем не богатая, — повернулась к нему, краем глаза выхватив замечательную картину. Совершенно счастливая Лиза качала своего ребенка на руках и поила его из бутылочки, не обращая на нас никакого внимания.

— Спасибо вам! Но давайте уже закругляйтесь со своей благотворительностью. Не думаю, что вас надолго хватит. А мне потом объясняй ей. Что вы нам никто… и ничего нам не должны. Я и сам в состоянии ее прокормить.

— А себя?

Мальчик уставился на меня своими круглыми глазами.

— И себя в состоянии… Я уже взрослый и могу о ней позаботиться.

— И о себе можешь, Жень?

— И о себе могу! К чему эти вопросы? Вы же ходите сюда из-за нее! — Женя махнул головой в сторону сестры, которая оторвалась от игры и смотрела теперь на нас довольно сосредоточено.

— Я хожу сюда… Жень, у меня сердце кровью обливается, когда я смотрю на двух маленьких детей, пытающихся выживать в таких условиях.

— Да что вы мне рассказываете. Двух! Как же! Нашли маленького!

— Сколько тебе лет?

— А то вы не знаете!

— Знаю, но хочу, чтобы ты назвал мне эту цифру.

— Двенадцать и что?

— То! Что в двенадцать лет, ребенок не может быть самостоятельным…

— Но я то смог!

— И ты молодец! И ты не плохо справляешься, Жень! Но вам нужен кто-то, кто будет вам помогать! Кто-то старший… Понимаешь? Можно я буду вам помогать?

Глаза мальчика быстро моргают, он отворачивается, а Лиза подбегает и тянет его за руку. Шепчет что-то на ухо. Неожиданно для нас всех в коридорчик заваливается пьяный мужик. Он еле держится на ногах.

— Мать позови! — командует он Жене.

Я узнаю в мужчине их соседа, с которым утром мне довелось пообщаться. Женя отвечает ему отборным матом. Я едва успеваю закрыть уши Лизе. Между ними завязывается перепалка. Женька толкает его к двери. Лиза начинает плакать. Я впервые в жизни оказываюсь в подобной ситуации и понятия не имею, как мне нужно себя вести. Мальчишка, проявив не дюжую силу, выталкивает его за дверь. А я так и стою истуканом, прижав к себе девочку. Спустя несколько секунд нас оглушает звон разбивающегося стекла. На пол у наших ног приземляется булыжник. Прикасаюсь к предплечью, по которому течет тонкая струйка крови. Отлетевший осколок слегка рассек кожу на моей руке. Девочка испугано смотрит на кровь, а я на то, как мальчишка бросается к двери.

Первый час ночи. В замочной скважине двери проворачивается ключ. Я вся обратилась в слух и слышу даже писк комара, кружащего под потолком в соседей комнате. На диване моей маленькой гостиной спят дети. Женя крепко обнимает Лизу, притянув ее как следует к себе.

В прихожую врывается ночная прохлада. Паша шагает через порог. Смотрит на меня слегка удивленно. А потом бросает взгляд в открытую дверь гостиной.

— Я смотрю, ты не забыла о моем предложении. И даже начала воплощать его в жизнь.

— Ничего подобного… Это мои дети. Я первая их нашла.

Паша беззвучно смеется.

— И делиться не собираешься? — говорит притягивая меня за талию к себе.

— Не собираюсь, — улыбка настырно пытается растянуть мои губы. Но я ее старательно прячу.

— Еще бы! Что-то мне подсказывает, что они не достались тебе просто так, а ты за них отчаянно сражалась, — прикасается к широкому пластырю, закрывающему неглубокий порез на поем предплечье.

— Боюсь, что главное сражение мне только предстоит.

— Мне в юности цыганка нагадала троих детей. Сбывается… — покачав головой произносит он. — Значит быть мне все-таки многодетным отцом.

— Почему многодетным?

— Ну твоего первого мужа, ведь нам тоже придется усыновить.

— И ты на это согласен?

— А у меня есть выбор?

— Мамочка, — Лиза начинает крутиться выбираясь из-под руки брата. Резко поднимается и садится. Смотрит на нас широко распахнутыми глазами, будто бы и не спала вовсе секундой ранее.

— Лиза, спи… — бормочет Женя и дергает ее на подушку. Девочка послушно ложится и снова закрывает глаза.

— За час уже дважды так подскочила, — обеспокоено сморю на Пашу.

— Покажем ее неврологу, — спокойно говорит он продолжая смотреть на детей.