Развод. Жизнь с чистого листа

13. Замужем

— Не подходи! — делаю шаг назад.

— Что случилось? — он остановился на месте, как вкопанный.

— Паш, тебе лучше уйти! — произношу прочистив горло.

— Почему?

— Я же сказала уже, что мне не до тебя, — опередив его движение ко мне я бросаюсь в спальню и затворяю за собой дверь. Вот идиотка! Он же все поймет сейчас, дура!

Паша нажал на дверную ручку, а следом постучал.

— Что происходит? Почему ты так странно себя ведешь!? Нин! Открой! Тебя кто-то обидел?

— Паша, уйди! Прошу… — горло снова засаднило, голос превратился в сдавленный хрип.

— Я не уйду, пока ты не объяснишь мне, что происходит! Где ты была? — Павел снова стучит.

Он выдернул меня прямо из душа. Не нужно было открывать. Как теперь выпроводить его. На моей шее красноречивая синева от пальцев Макса. На запястьях тоже. Я не планирую теперь высовываться из дома как минимум неделю. Следы его рук едва заметны, но это пока. Уверена, что утром будет хуже. Но и сейчас я выгляжу как побитая собака.

Однажды Паша уже отомкнул мою дверь ключом, который стянул у меня накануне. Ключ так и остался лежать на тумбочке в спальне после того, как он ушел утром. Больше он так не поступал. Не знаю, почему? Просто стал стучать или звонить перед тем, как прийти. Но он так тарабанил в дверь, что руки сами потянулись к замку. Наверное, стресс, который я перенесла сегодня, заставил сделать это раньше того, чем пришло осознание всей глупости этого поступка.

— Нина!! — Павел с силой припечатывает ладонью по двери, старое деревянное полотно содрогается. Меня снова окутывает дикий страх. Он словно осьминог обвивает меня своими щупальцами.

— Уйди!!

— Почему?

Паша зол, и от его разгневанного голоса сердце тарахтит как сумасшедшее, на висках проступают бисеринки пота, шею начинает нестерпимо саднить, ком становится в горле. Я будто онемела и сейчас неспособна произнести ни слова. Я не знаю, что ему сказать. То, что между нами больше ничего не может быть, я осознала почти сразу.

Пока ехала сорок километров в час, собирая вереницу недовольных водителей вслед за собой, думала о том, что должна с ним порвать. Только как это сделать? Как сказать ему об этом? Он ведь ничего мне не предлагал. Мы вообще не обсуждали этого. Мне было хорошо с ним. Я радовалась тому, что он не пытается чего-то выяснять и капаться в моей жизни. Он просто мужчина, а я просто женщина. Мы никто друг-другу. Случайные любовники. А ведь я к нему привязалась… Он заставил меня почувствовать себя женщиной. Мне было чуждо это ощущение. Душа заныла еще сильнее. Осознание того, что сейчас мы разойдемся в разные стороны, ножом резануло по сердцу. Слезы покатились по щекам разъедая их солью…

— Если ты сейчас не откроешь! Я вынесу эту дверь к чертовой матери! Объясни мне нормально, что случилось?

— Прекрати! — мои руки снова, опережают мыслительные процессы моего мозга, и я распахиваю дверь. — Что тебе от меня нужно? Я просила тебя не приходить!

Его взгляд бегает. На лице читается недоумение.

— Что? — пытаюсь вложить в эти три буквы максимум недовольства.

— Что с тобой!?

— Со мной все нормально!

Паша перехватывает мои запястья.

— Нормально? — задирает рукава халата. — Это по-твоему нормально? Кто это сделал?

Теперь я бьюсь в руках другого мужчины. Меня колотит озноб. Я вырываю руки и прячу запястья в длинных рукавах. Глаза Паши округляются, и он тянется к моим волосам. Отскакиваю от него как ошпаренная.

— Не трогай меня! Не прикасайся! Не смей, — шиплю каким-то чужим голосом вжимаясь в стену.

— Нина, кто это сделал? — не моргая он смотрит на меня ошарашенными глазами.

— Тебе то что? Какое тебе дело?

— Нина!

— Тебя не касается!!

— Уверена!?

— Да!

— Быстро собирайся! — хватает меня за руку и тащит в комнату. Распахивает шкаф капается в нем. Сдергивает футболку с плечиков, следом за ней на кровать летят джинсы.

— Что ты делаешь? — мой крик превращается в визг и эхом разносится по дому.

— Одевайся! Поедем в больницу!

— В какую еще больницу? Я никуда с тобой не поеду! Уходи! Оставь меня в покое! — Роняю лицо в ладони. Все тело содрогается от рыдания. Меня будто прорвало, и я не могу унять эту истерику.

Он обхватывает меня за плечи, а я снова вырываюсь. Я должна это сделать. Еще секунда-две, и я сама обниму его.

— Это все из-за тебя… — прилипаю к стене. Не могу посмотреть ему в глаза. Я лишь плотнее закутываюсь в халат обнимая себя рукам, смотрю в сторону, в пол, куда угодно только не на него. — Я замужем! Замужем! Понимаешь!

— Это сделал твой муж? Нина ты должна мне все рассказать! Насилие нельзя оставлять безнаказанным. Он должен ответить…

И снова этот смех, который сотрясал меня у запертых дверей одной из комнат моей бывшей квартиры. Я смеюсь и плачу, плачу и смеюсь. Я ничего не могу с собой поделать. В одно мгновенье мне чудится, что я сошла с ума. Потому что смеяться при таких обстоятельствах явно ненормально. Наверное, это первые звоночки какой-нибудь шизофрении.

Он снова тянется ко мне, а я снова уворачиваюсь. Истерика потихоньку отступает.

— Паш… — с моих губ слетает горькая усмешка. — Шел бы ты домой подобру-поздорову.

Его взгляд становится еще более удивленным.

— А если не уйду?

— Лучше уйди.

— Я думаю, что мне лучше остаться, — садится в кресло, — не думаю, что в таком состоянии тебе следует оставаться одной.

— Поверь… компания мне точно не нужна, — голосу возвращается твердость.

— Нет уж. Я уйду, а ты вскроешься… или таблеток наешься. Я такой грех на душу брать не собираюсь. Я же вижу твое состояние… Нин, не хочешь в больницу, тогда давай я тебя осмотрю.

— Спасибо. Осмотрел уже однажды… Вот, результат, — специально добавляю в интонацию сарказм. Я не знаю, как выпроводить его. А сил стоять на ногах у меня уже почти не осталось. — Ты напрасно думаешь, что я попытаюсь с собой что-нибудь сделать. У меня знаешь, какая броня, — произношу с ухмылкой.

— Это не первый раз?

— Паша, не трать время… Я в порядке. Заслужила, так сказать. Сама виновата, — говорю одно, а думаю о совершенно о другом. «Только не уходи… Пожалуйста, не уходи сейчас. Просто посиди вот так, а я посижу, напротив.». Присаживаюсь на кровать. Пытаюсь выдавать подобие улыбки. — Спасибо тебе… Мне было хорошо с тобой. Но на этом все. Ты же сам все понимаешь? Прости, за то, что не сказала сразу…

— Ты же выбросила кольцо.

Пожимаю плечами.

— Я была обижена, захотелось как-то насолить ему. Отомстить что ли…

— Просто отомстить?

Как же тяжело лгать. Но он ведь не уйдет по-другому. Мысль о том, что Паша так всего этого не оставит, если я сейчас раскисну и покажу, что нуждаюсь в помощи, заставляет обманывать. А что если Макс решит ему навредить? Он ведь может. После случившегося от него можно всего ожидать.

— Мы всю жизнь так живем. Сходимся, расходимся… У него любовницы, у меня любовники.

— У тебя? — лицо Паши осеняет легкая ухмылка. Странное у него сейчас выражение лица. Глаза серьезные и встревоженные, а на губах кривая улыбка. — Ты за дурака меня держишь?

— Не понимаю тебя.

— Нина! Мне много лет уже. А ты… совершенно не умеешь врать.

— Чего тебе от меня нужно? — стараюсь говорить ровно и одновременно небрежно. Это очень сложно. Потому что руководить голосом и интонациями оказывается не так уж просто.

— Я хочу услышать, когда ты собираешься подать на развод?

— Я не собираюсь разводиться.

— А сюда ты переехала воздухом свежим подышать?

— Да… Почему бы и нет!

— А работа?

— Мне нравится моя работа, почему бы не поработать на свежем воздухе. Все, Паша! Я устала! Ты видишь, я абсолютно спокойна. У меня все нормально. Я не собираюсь ничего с собой делать. Иди пожалуйста домой. А сюда больше не приходи.

— Вот так…

— Да! Вот так.

— Вернешься к мужу после всего этого?

— Вернусь!

— Любишь его? — Паша снова иронично кривит губы.

— Люблю.

— И он я смотрю, очень тебя любит! Ведь именно так любящий мужчина поступает с любимой женщиной.

— Тебе не понять. Ты ничего о нас не знаешь.

— Да куда уж мне.

— Уходи.

— То есть, со мной у тебя, был просто перепих?

— Совершенно верно.

— Ну ты хоть кайфанула?

— Да, вполне.

Паша спокойно закрыл за собой дверь. Я почему-то ждала, что он хлопнет ей или скажет мне что-нибудь резкое. А он просто поднялся, взглянул на меня с горькой ухмылкой и скрылся за дверью. А я так и продолжила сидеть на кровати, будто бы кол проглотила. И просидела так минут десять, пока он не появился передо мной снова.

Вот этого я точно не ожидала. Он подошел и протянул мне тюбик. Я взяла его. И, не сказав ему ни слова, так и сидела, уставившись на ладонь с маленьким, слегка измятым тюбиком какой-то мази. Паша ушел на кухню и вернулся со стаканом воды. Взял другую мою ладонь и выдавил на нее две белые таблетки. Остальные убрал в карман.

— Пей?

— Что это?

Паша произнес длинное замысловатое название, которое я ни раз слышала, но повторить подобный набор букв, наверное, смогла бы только попытки с третьей. Успокоительное. Послушно выпила таблетки.

— Ты ведь не пила ничего сама?

Я отрицательно помотала головой.

Паша присел передо мной на присядки и вытащив из моего кулака зажатый тюбик. Сам открутил крышечку. Аккуратно намазал мои запястья. Потом убрал волосы за уши и сделал тоже самое с шеей. Я сидела как парализованная. Слезы снова начали душить меня. Он отложил мазь в сторону и помедлив несколько секунд произнес.

— Нин, я сейчас спрошу, как врач… Тебе нужно к гинекологу?

Я отрицательно помотала головой.

— Ты уверена?

Закивала как китайский болванчик.

— Есть еще места, которые нужно обработать?

Я сидела молча уставившись на него. Он сидел передо мной на корточках и его глаза были ниже моих.

— Нин… я интересуюсь, как врач. Я не могу оставить человека, нуждающегося в помощи.

Так же молча я повернулась полубоком и приспустила халат на спине.

Паша выругался себе под нос.

— Что это было?

— Я сама поцарапалась, — пробормотала зачем-то.

— Ага… — Паша намазал чем-то ссадину. Он как фокусник, снова извлек из кармана очередную склянку, я почувствовала странный лекарственный запах. Подул на мою спину. И мне захотелось разрыдаться в голос. Не работает его успокоительное. Я едва сдерживаюсь…

Паша откинул угол одеяла вместе с покрывалом. И уложил меня в кровать. Просто взял на руки, как пушинку и переложил на расстеленное место. А потом укрыл по самый подбородок. Как он погасил свет я уже не помнила. Потому что отключилась едва моя голова коснулась подушки.

Я проснулась в начале шестого. Не смотря на все случившееся, мой внутренний будильник, не подвел. Я всегда вставала рано, а с появлением Луи, эта привычка стала обязательной. Паша спал в кресле запрокинув голову на спинку, а Луи лежал около его ног на ковре и тоже спал.

Я тихонько встала с кровати и подхватив полусонного Луи на руки вышла из комнаты. Все тело ныло. Низ живота прошивало спазмами. Я добрела до кухни и разыскав аптечку, вытащила из нее пузырек, на дне которого сиротливо болталась последняя таблетка. Запила ее половиной стакана воды розлив часть на стол. Луи прикусил меня за ногу, и я поспешила выпустить его во двор, не успев прибрать на кухне.

Голова будто бы налита свинцом. Тяжелая…

Луи радостно тявкнув пулей пронесся по крыльцу. Прикрывая входную дверь задержалась взглядом на настенном зеркале.

Наверное, хуже просто быть не может. Из зеркала на меня смотрел совершенно чужой человек. Я никогда не была такой. Веки покраснели и опухли. Под глазами жуткие мешки. Губы неестественно бледные. Боль в животе напомнила о себе очередным спазмом. Хоть бы это были месячные.

Я не переживу, если результат безумия Максима обернется для меня беременностью. А если не от Максима? Я прислонилась к стене, чтобы удержаться на ногах. А если не от Максима!? Я ведь допускала такую возможность. Я была бы рада ребенку. Я не обманывала Павла. Возможно, многие мужчины считают, что взрослые женщины не могут не предохраняться априори. Но он не спрашивал, и я молчала. После первой ночи я думала об этом. А после того, как понянчила маленького Севочку еще раз и вдохнула его нежный молочный аромат, я решила, что могу сделать это для себя. И пусть возраст. Сейчас этим никого не удивишь.

Даже если бы Паша оказался против, я все равно бы оставила ребенка и не ждала бы от него ничего. Я была бы ему бесконечно благодарна за такой подарок. Мне был необходим еще один родной человек. И как бы эгоистично это не звучало, я даже уже представляла такую вероятность.

А теперь что? А теперь все пошло прахом! Макс еще раз уничтожил меня! Опять предательские слезы покатились по щекам. Неужели они никогда не закончатся. Сколько еще во мне осталось этой нескончаемой соли?

Я забрела в ванную и открыла кран на полную мощность. Вода сильным напором начала заполнять ванну. Очередной спазм, прошивающий низ живота, заставил задержать дыхание и согнуться. Не дожидаясь пока ванная наполнится, перешагнула через бортик и опустилась в воду. Легла в нее. Теплая вода расслабляла тело. Ногой прокрутила вентиль прибавив температуру. Так стало еще лучше. Боль понемногу начала отступать. Вода била мощной струей быстро заполняя емкость. Когда она покрыла мой живот я вздохнула от облегчения. А за тем привычным уже движением сделала напор почти нестерпимо горячим.

Вода поглощала меня, поглаживая каждую клеточку моего тела. Живот отпустило. Я откинула голову назад и закрыла глаза. Подогнула колени и затаив дыхание с головой ушла под воду.

— Ты нормальная!! — Паша трясет меня за плечи. Воздух после горячей воды кажется прохладным. Из-за такого резкого перепада, озноб пробегает по мокрой коже. — Сколько ты выпила?

На полу валяется пузырек от таблеток

— Отпусти меня! — пытаюсь выкрутиться из его рук, которые накидывают мне на плечи полотенце. — С чего ты взял, что я собираюсь с собой что-то делать? — Плотнее кутаюсь в полотенце. И с чего я вдруг решила, что не увидев меня в спальне он просто возьмет и уйдет…

Паша молча смотрит на меня.

— Извини, — запускает руку волосы и проводит пятерней ото лба до затылка. — Допустим ты не собиралась травиться или топиться. Но определенно у тебя были мысли свариться, — разводит руками кивая на ванную с все еще колыхающейся водой.

Я застываю на месте и боюсь пошевелиться. Полотенце короткое. Сжимаю бедра плотнее и прошу умоляюще:

— Выйди пожалуйста.

— Да что я там не видел? — с психом хлопает дверью.

С полки падает стакан с зубной щеткой. Опускаю глаза на свои ноги. Пришли… Не будет у меня ребеночка ни от Паши, ни от Максима.