Развод. Жизнь с чистого листа

6. Как будто среди своих

— Ну куда я пойду? — возмущенно смотрю на Павла. — Я не знаю этих людей, они меня и подавно.

— Вот и познакомитесь. Посидим по-соседски. Они кстати здесь гораздо чаще меня бывают. Чуть ли не каждую неделю на выходные приезжают, а летом и вовсе живут здесь безвыездно.

— Мне не удобно…

— Не говори ерунды!

— Да у меня, и нога что-то побаливает… Я лучше полежу.

— Кого ты собираешься обмануть? — подхватывает меня под локоть и ведет к двери. — Серега маринует охренный шашлык на гранатовом соке. У него там какой-то особый рецепт. Пальчики оближешь!

— Хорошо! Хорошо… Дай я хоть переоденусь. И с пустыми руками не красиво, тем более там ребенок.

— Будь проще. Они простые люди, им без разницы в чем ты придешь…

— Ну хоть ребенку сладостей соберу.

— Собирай!

Паша сел на крыльцо. Достал сигареты.

Я терпеть не могла, когда Максим курил. Он никогда не курил в доме, даже на балконе. Зато всегда курил в машине. И меня это раздражало. А может, меня раздражал сам Макс? Не может, а так и было.

Я давала себе срок до совершеннолетия дочки. Как я прожила с ним еще четыре года после? Ума не приложу! Наверное, дело было в привычке. Он работал, я работала. Мы жили как соседи, а учитывая то, что ел он дома крайне редко, парою мы не пресекались по несколько дней. А потом он отнял у меня работу, и я от тоски полезла на стену.

Окно кухни выходило прямо на крыльцо. Мне отлично был виден профиль Паши. Он курил, выпуская дым кольцами, а я смотрела и гадала. Сколько ему? Ровесник или старше? Если старше, то совсем немного. Ему определенно не больше сорока пяти. Темные волосы с легкой проседью было бы неплохо подстричь, хотя ему и так хорошо. Леночка, мой парикмахер, сказала бы, что у него не шевелюра, а проклятие для мастера.

Чтобы такого хорошо подстричь нужно иметь золотые руки. Пока мы красили забор я насчитала у него три вихра. Волосы торчали в особом беспорядке и неплохо контрастировали с недельной небристостью. Не могу сказать, что он выглядел через чур небрежно. Но и опрятным его внешний вид нельзя было назвать даже с натяжкой.

Широкие брови над глубоко посаженными глазами, небольшой залом между этих самых бровей. Нос с горбинкой и четко очерченные губы. Думаю, если переодеть его из этой майки алкоголички… Ну, хотя бы в белый халат. Ну конечно же халат! Уверена, что медицинский костюм ему невероятно идет. Интересный мужик… Павел, как вас там по батюшки? Что вы здесь делаете? Определенно, вам не место на пороге дома женщины бальзаковского возраста. Почему-то мысленно я пририсовала к нему смазливую миниатюрную блондинку, минимум на десять, а то и на пятнадцать лет моложе.

— Когда Гарри вернулся с матча по квидичу. Кстати его команда тогда победила. К нему подбежала Джинни и обняла его. И Гарри не понимая, что он делает, взял и поцеловал ее. Таким образом они закрутили роман, — Даша деловито поправила волосы и отпила яблочный сок из своего высокого стакана.

— Дашка! Оставь тетю Нину в покое! Нашла свободные уши! — Инна жена Пашиного друга прикрикнула на дочку и унеслась в дом услышав громкий плачь доносящийся из раскрытого окна.

— Рассказывай! Рассказывай, мне очень интересно…

— Так вот, — продолжила девочка полностью проигнорировав мамино замечание. — В этот период Рон расстался с Лавандой и остался без пары…

— Душунь, тащи чашку! Первая партия готова, — послышалось с другого конца двора. Даша подскочила с места и схватив огромную металлическую чашку с крышкой помчалась на зов Сергея.

Тем временем Инна вышла из дома неся на бедре щекастого малыша в одной руке которого был яркий салатовый поильник, а в другой толстая прядь маминых волос.

— Кто тут у нас проснулся? — перед женщиной тут же материализовался Сергей и подхватив сына на руки понес его к садовой качели.

Даша суетилась около мангала, Паша размахивал крышкой от контейнера над новой партией нанизанного на шампуры мяса. А я сидела за широким деревянным столом в тени беседки и нарезала греческий салат. Давно в моей жизни не было столько новых людей одновременно. Я бы даже сказала иначе… Столько новых приятных людей одновременно.

Мне было удивительно хорошо и спокойно. Мы с девочками пили свежевыжатый яблочный сок, такой концентрированный, что от его терпковатого вкуса немного сводило скулы.

— Зато натуральный! — говорил Сергей поглядывая на кривившуюся мордашку Дашеньки, самой преданной фанатки Гарри Поттера.

Пожалуй, чуть более преданней ее могла быть только моя уже взрослая дочь. Вот у кого рот не закрывался от впечатлений. В свое время она за три месяца проглотила все семь книг о юном волшебнике и пролила не один литр слез из-за того, что в последней книге всего шестьсот тридцать восемь станиц, а не тысяча шестьсот тридцать восемь.

Даша убежала в дом, ей надоело кормить комаров. Сева уснул на руках у мамы и тоже отправился в кроватку.

Сергей с Пашей травили больничные байки, вспоминали юность и детство.

— «Давай, Павлику новый велосипед купим? И год хорошо окончил, и ведет себя отлично. Ты только посмотри на Димку Сазонова. Тринадцать лет, а что он только уже не натворил: витрины бил, мотоцикл у Степана Семеновича угонял…».

— Я до сих пор помню лицо твоей мамы, когда я сообщал ей, что ее, хорошего Павлика, ППС-ники загребли. А батя твой так вообще чуть сигарету не проглотил.

— А что ты натворил?

Паша усмехнулся и махнул рукой.

— Мы окончание учебного года отмечали. Тихо, мирно сидели, пивко потягивали, — продолжил за Пашу Сергей. — Тут парочка скандалящая нарисовалась и давай выяснять отношения неподалеку от нас. Паше от чего-то показалось, что девчонку нужно срочно спасать. И он полез в их разборки. В итоге получил по башке от той самой девки, которую кинулся защищать. А бабка Нюрка к тому моменту на нас уже ментам настучать успела. Видите ли, шумно вели себя около подъезда, да еще и распивали. Короче, все в рассыпную. Один дезориентированный Павлик не успел смотаться.

— И вы его бросили?

— Ну как бросили! Если честно, то у него было больше всех шансов драпу дать, никто даже представить не мог, что он не смоется. Между прочем он школьный рекорд по легкой атлетики побил. С семьдесят второго года, никто не мог его побить, а Пашка смог. За сколько ты там стометровку пробежал?

— Ин! По-моему, ему хватит. Он сейчас детский сад вспоминать начнет, — усмехнувшись произнес Паша.

Давно я не чувствовала себя так уютно рядом с чужими людьми. Да у меня, собственно говоря, и родных то не было, чтобы разделять окружающих на чужих и своих. У меня даже с подругами как-то не сложилось. После замужества все друзья детства и юности отсеялись сами собой.

Быт затянул своей рутиной и отодвинул все мои потребности в живом человеческом общении на второй план. Бабушки Шуры не стало, когда Машеньке было пять. Она дожила до глубокой старости и последние три года своей жизни сильно болела. Я разрывалась между семьей и бабушкой и на себя у меня совершенно не находилось времени. Так я и осталась совсем одна.

У меня есть всего одна хорошая знакомая. Просто хороший человек, с которым мне приятно общаться. Это мой несменный парикмахер Лена. А коллеги не в счет, с ними у меня всегда были только добрые приятельские отношения и не более того. Поэтому находиться сейчас среди этих людей мне было особенно приятно. Приятно смотреть на Сергея и Инну. На то как они возятся с Севочкой. Приятно слушать болтовню Дашеньки, которая напоминала мне моего собственного ребенка, только на десять лет младше. Приятно сидеть рядом с Пашей, который время от времени укладывал руку на спинку лавки позади меня, а потом убирал ее будто бы очнувшись от своего странного порыва. Впервые за многие годы мне захотелось с кем-то сдружиться. Эти люди пришлись мне по душе… Почему бы не с ними?