Развод по-драконьи

12. Нападение

К середине зимы у меня начали неметь руки. За последний год я написала такое количество писем, что пальцы подергивались даже во сне. Я во дворце столько не писала.

А в начале новой весны за мной начал ухаживать Атоль Ранаш. Причем как-то неожиданно, вдруг. Словно за ночь перевел меня из друзей в возлюбленные, но забыл об этом предупредить. К сожалению, я поняла это слишком поздно и самым глупым способом из всех существующих.

В тот день я устроилась работать в комнате, поскольку в кабинет постоянно лезли солдаты и крутились около моего стола с дурацкими вопросами. А когда начали стучать и в спальню, перебралась в наше тайное логово на третьем этаже.

Мы стали хоть и урывками, но часто встречаться компанией на третьем этаже. Заброшенный, неотапливаемый коридор с разоренными, полупустыми комнатами, пыль в руку толщиной, замызганные окна. Но это был простор, свобода. Несколько минут радости в череде военных дней.

Выложила свою улиточку на стол, разложила письменные принадлежности и уселась строчить. Улитке было скучно. Обычно она терпела, но сегодня взялась расхаживать по столу и горестно вздыхать. Ну как расхаживать… Металась она с драконьей скоростью туда-сюда так, что у меня в глазах рябило. Наконец, я не выдержала.

— Ну что?

Улитка тут же остановилась, выкатив на меня глазки-рожки и посетовала:

— Какая же ты бесстыжая, Эль, хватит совращать красивого, честного, тридцатипроцентного мужика. Отдай мне.

Я зависла. Наверное, что-то подобное чувствовали уполномоченные военного отдела в столице, читая мои письма. К примеру, что такое тридцатипроцентный мужик? Не совсем, что ли, мужик? То есть, мужчина. И в как смысле не совсем?

Улитка закатила глаза.

— У вас всего тридцатипроцентное совпадение магий. Он, конечно, разбудит твоего дракона, но зуб даю, тот будет полуобморочный или туговат на ухо. Или даже хромой.

— Это ты про кого? — спросила я глупо.

— Про вейра Ранаша, конечно! Он уже и так к тебе подойдет, и эдак, а ты только хихикаешь и не говоришь ни да, ни нет. Та ему, как честный человек, должна сказать, что еле невыгодно спать с тридцатипроцентным совпадением магий, тебе выгодно…

Что мне выгодно по улиткиному мнению, я узнать не успела.

За окном громыхнуло. Да так, что стекла задрожали. Я тут же отвлеклась от улитки, но окна были высоковаты, чтобы вот так запросто выглянуть в них. Весь третий этаж был построен для перевоплощеных драконов, так что коридор были громадный, высота потолка достигала десятка два метров, а окна, пусть и большие, начинались там, где я уже заканчивалась.

Может, тренировка?

Иногда тренировочный плац горел от усердия дракониров. Буквально, я имею в виду горел.

Я уже планировала вернутся к разговору, когда прозвучала целая серия взрывов, послышались крики. И, наконец, полыхнуло. Столб пламени взметнулся до самого неба, окрасив стекла в алый. Я вскочила, попутно схватив улитку, и под ее ментальный визг бросилась на первый этаж.

Сердце металось в груди, как ошпаренное, ступени путались под ногами, и я просто перепрыгивала их.

На втором этаже меня поймала Иза. Я буквально влетела в ее объятия при выходе с третьего этажа.

— Что случилась, Иза?

— Нападение, — выдохнула Иза, глаза у нее были испуганные.

У ближайшего окна вылетели стекла, капля огня упала на забытый кем-то бумажный листок и тут же разрослась. Мы бросились его затаптывать.

— Вейры! Веи! Выбирайтесь все!

Мы обернулись, не замечая, что огонь продолжает разрастаться. У конца коридора стоял Мильт. Он размахивал руками, привлекая наше внимание. Из комнаты экономки выглянула бледная, как утренний свет, Лине, следом из одной из комнат выскочила растрепанная прислужница в сдвинутом набок чепце.

— В подвал! Быстро, там стоит защита на драконье пламя!

Иза сориентировалась первой, схватила меня за руку и помчалась к выходу. Я дергалась вслед за ней, как марионетка за мастером, спотыкаясь и сжимая в руке улиточку.

На первом этаже… царил ад.

Помещение выглядело так, словно гигантский дракон взял его лапой и легонько сдавил. Колонны просели под тяжестью потолков, лестницы осыпались белой лавиной ступеней, лопнувшие стены обнажили темный металл укрепительных штырей. Чад, крики, кровь.

— Милостивый отец-дракон, мать-драконица, спаси мой огонек, не дай погаснуть… — шептала одна из прислужниц.

Она стояла в луже крови на коленях, уставившись ошалевшим взглядом на место бывшей стены. Это была тыловая стена замка, и теперь проем открывал скалистый склон, по которому бугрился черный живой ковер. Так могла бы течь лава, если бы умела течь вверх. Я не сразу поняла, что это не лава, и не ковер. Перевертыши!

На автомате отшатнулась.

Бывшие когда-то люди, перевертыши карабкались вверх, цепляясь за острые выступы, некоторые срывались, но голый выступ тут же накрывало следующее… тело.

Драконы парили над замком, и от каждого огненного шара, замок полыхал новогодней свечкой. От жара было нечем дышать. Фактически они атаковали Черные пики, чтобы уничтожить перевертышей. А люди… Кто не спрятался, я не виноват. Как в детской игре в прятки.

У драконов просто не было выхода, кроме как жечь свой временный дом огнем.

Драдеры сдерживали наступление снизу, оттаскивали раненных, стоял дым, от подпаленных замковых штор. Царила анархия. В какой-то момент рука Изы исчезла, человеческое море разъединило нас, и я осталась одна посреди битвы.

Я вместе с другими укладывала раненных, пыталась зажать самые серьезные раны, но это было каплей в океане боли вокруг. И в какой-то момент стало понятно, что таким образом мы просто погибнем.

Выпрямившись, я огляделась. Драдеры давно потеряли строй и просто окружили проем, атакую перевертышей, веи глупо метались от одного солдата к другому, не знаю, за что хвататься. Через раненых буквально перепрыгивали. Если успевали их заметить.

Было безумием оставить ситуацию на самотек.

Включив драконий зов, я велела:

— Раненных относим к восточной стене! Кларе, Гельке помогают укладывать. Иза! Проверь подвал и организуй переноску! Мне нужны четыре драдера из числа легко раненых для помощи в переноске!

Драконий зов, ни на кого конкретно не направленный, прозвучал, как раскат грома. На несколько секунд пространство словно замерло, а после вновь пришло в движение. Ко мне подбежали несколько драдеров, Гельке, Иза несли коробку с обезболивающими артефактами. Еще двух прислужниц я отловила насильно и заставила перевязывать серьезно раненых.

Раздав команды, я и сама встала рядом с перепуганными прислужницами перевязывать раненых, сортируя тех по типу ранения. У меня меня получалось на удивление споро и ловко, словно от занималась этим всю жизнь, хотя видит дракон-отец, я делала это впервые.

В какой-то момент эта мысль меня испугала, словно это не мои руки промывают и шьют раны, но я отогнала ее. Потом.

Время словно замерло, я больше не чувствовала ни своих рук, ни своего тела. Я перевязывала, активировала артефакты, многие из них оказались сломаны, и я терпеливо правила им настройки.

Отдавала распоряжения, помогала укладывать и левитировать пострадавших.

— Вейра! Вейра…

Меня чуть не плача дернула за рукав совсем юная прислужница, на которой взяла шефство Лине.

— Места в подвале больше нет, что делать-то?! Вея Госс говорит, что выкидывать будет лишних, не то все погибнем! Уж больно раненых много.

Я автоматически кивнула и остановила одного из драдеров, переносящих травмированных воинов. На страшное решение мне потребовалось лишь несколько секунд.

— Тех, что слева оставь напоследок, бери вон тех, — кивнула на легкораненых. — Не клади их, пусть кто может стоит или сидит.

Воинов с легкими ранениями было намного меньше. Драдеры сражались до последнего и падали только когда уже не могли стоять. Один из тяжело раненых смотрел на меня не отрываясь. Он понял, что я подписала ему смертный приговор. Ему и таким, как он.

Отвернулась.

— Уходите, вейра Эль, — вдруг прошептал он. — Это прорыв. Их полчища, тысячи и тысячи перевертышей на десять миль вокруг.

— Нет.

Мягко закрыла ему рот и продолжила перевязку. Если Пепельный не сумеет отбить атаку, потеря бойцов будет означать падение первого периметра Ленхарда. А значит, не выживет никто. Ни я, ни вея Госс, спрятавшаяся в подвале, ни сам Анхард.

Момент, когда я осталась единственной живой среди человеческого ковра из раненых и убитых, я пропустила. Просто подняла взгляд и увидела, что осталась одна. Больше не было никого, только сверху еще лился драконий огонь, выжигая скверну.

Остановившимся взглядом поймала черные тени, лезущие в проем.

Перевертыши.

Не обращая внимания на пострадавших, они бросились ко мне, вольно притянутые невидимым магнитом. Автоматически отступила, пока не ощутила лопатками ребристость разрушенных стен.

— Верни, верни магию… — шипел один из них.

— Верни! — горестно вторил другой.

— Ребеночек мой где! Ребенок!

От ужаса у меня волосы на голове зашевелились. Я ведь их слышу, да? Это они говорят со мной?

«Ее ребенок в безопасности, просто скажи ей, что он в Райгоре и живет у ее сестры, — тихо подсказала улитка. — Если перестанешь дурить, то сама это увидишь».

В голове у меня помутилось от ее слов. Страх, которым миг назад холодило сердце, ушел. Я положила руку на изуродованную темнотой щеку перевертыша, который всего полгода назад был цветущей молодой женщиной.

— Твой малыш в безопасности, в Райгоре, живет у твоей сестры. Она воспитывает его вместе со своими дочерями и не делает между ними разницы. Он вырастет хорошим драдером и сделает карьеру в кожевенном мастерстве.

На несколько секунд перед глазами встала картинка незнакомого юноши, заговаривающего выделанную кожу от сглаза и тьмы. Изо всех сил я попыталась передать эту картинку несчастной погибшей вее, и кажется мне удалось. Она отступила.

— Твоя магия ушла в землю, ее не вернуть, — сказала я другому перевертышу.

Перевертыши замерли. Не только эти трое, а остальные, успевшие пролезть в проем и заляпать темнотой нескольких раненых.

Несколько секунд стояла страшная тишина, слышался только гул огня и стоны, но я совсем не боялась. Я отвечала за всех этих людей и… не только людей. Внутри зрела жесткая непререкаемая уверенность в том, что я все делаю верно.

Когда один из перевертышей подошел слишком близко, я невольно качнулась вглубь, еще дальше от раненых, и остальные перевертыши, как под гипнозом, потянулись за мной.

Это было так страшно. И так правильно. Вздохнув поглубже, я двинулась вперед, через толпу расступающихся перевертышей, переступая убитых и редких оставленных раненых. Грешно так думать, но, на мое счастье, все они были ранены тяжело и пребывали без сознания.

Вряд ли бы меня провозгласили спасительницей, если бы увидели, как я нравлюсь перевертышам. Я медленно шла к проему, за которым падал уже редкий драконий огонь. Должно быть, перевертыши сумели добраться и до драконов.

Гул в голове нарастал. Меня звали, просили, требовали. Разноголосый вой накрыл голову плотным коконом, из которого не было выхода. Привычным жестом потерла виски, от которых расходилась боль.

«Ты должна объяснить им, — едва слышно прошелестела улитка. — Дать им освобождение».

Да. Она была права, нужно объяснить им, освободить их.

Без всякой брезгливости я взяла полуистлевшую руку одного из перевертышей и потянула за собой на выход, на солнце. Под драконий огонь. Когда-то это был сильный здоровый юноша, ант из славного драконьего рода, пошедший на войну за славой для своей матери. А теперь он стоял передо мной, сожженный темным источником почти дотла.

— Нет другого способа прекратить такую жизнь, — сказала я тихо, нисколько не сомневаясь, что мой голос слышит и понимает каждый из перевертышей. — Огонь очистит ваши горести и земные обиды и отправит души в новый круг перерождений. Идите!

Я протянула руку в направлении солнца, и перевертыши послушно потянулись обратно в проломленную стену, падая и снова поднимаясь. От слез я не видела ничего кроме тусклого, то вспыхивающего, то вновь гаснущего огня. Мимо меня послушные моему приказу, шли перевертыши… Люди. Когда живые и веселые, и я не могла им помочь иначе, чем отчистить огнем.

Около меня задержался совсем маленький перевертыш. Ребенок. Он неуверенно топтался возле проема, словно еще помнил, каково быть человеком, чувствовать страх смерти. Заперев где-то в груди, желание окончательно разрыдаться, я взяла его руку и повела навстречу огню.

За мной вышли несколько оставшихся перевертышей, встав возле меня полукругом. Над нами парили драконы, но огонь был совсем редок и сгустки огня даже не долетали до земли. Они устали, выдохлись. А если и долетит… Интересно, погибну ли и я? Драконий огонь не трогает своих, но многое зависит от мощности заклинания, которое сильный дракон вкладывает в свой огонь. Анхард сильный.

Не в силах отпустить детскую руку, затылком ощутила приближающийся жар. Резко подняла голову, чтобы увидеть огромное пытающее солнце, падающее на нашу маленькую группку. Даже вздумай я убежать, не успела бы. Да, такой огонь меня не просто сожжет, он меня уничтожит. Впервые в жизни видела атаку такой чудовищной силы.

Силой воли заставила себя разлепить веки, выпрямиться и не отводить взгляд. Встретить смерть лицом к лицу, без… Хотела бы я сказать, без страха. Но нет, просто встретить.

В последний момент огненный шар вдруг разделился на два полукружия. Гигантский пылающий бублик накрыл стоящих рядом перевертышей, сжигая дотла, оставив меня без единого вспыхнувшего волоса. А после погас, оставив на память Пикам черное кольцо сожженной земли.

— Что… Что произошло, улиточка? — пробормотала я, пытаясь стряхнуть налившие на лицо волосы.

Слезящимися глазами, отчаянно смаргивая слезы, я вглядывалась в гигантского дракона, легшего золотыми крыльями на землю у моих ног. Платье от поднятого крыльями ветра, мне едва на голову не взлетело, а когда я его расправила, рядом уже стоял он. Он.

Золото волос, янтарь глаз, звериная пластика движений. Магнетизм, присущий императору, но не принцу. Теофас.

Я могла бы простоять целый год, разглядывая полузабытые черты, если бы не моя неугомонная улитка, едва не запрыгавшая у меня в волосах от счастья. Пришло придавить ее ладонью, но той хоть бы хны.

«Ах! — воскликнула она, трепеща от восторга. — К демону Анхарда, берем его. Он подходит нам гораздо, гораздо лучше».

Дорогие читатели, большое спасибо за ваши звезды и комментарии! Это очень меня поддерживает :)