Развод по-драконьи

27. Другая императрица

— Эльене, девочка моя, — императрица со змеиной лаской погладила меня по руке. — Сядь рядом с нашей Клео. Незачем стоять.

— Если моя невиновность доказана, то мое место здесь, рядом с Теофасом. Но… где же он?

Первые ростки тревоги опутали сердце. С ним ведь все в порядке?

— Ваше Высочество, мы как раз собрались здесь по этому… этому… — глава клана Слахол замялся подыскивая верное слово. — Вопросу.

— Не ради моего суда? — усмехнулась. — Неужели я настолько незначительная персона?

— Нет, что вы, что вы, Ваше Высочество, — забормотал Слалох, бросив умоляющий взгляд на императрицу.

— Дело в том, милая… — начала было императрица и осеклась.

Во весь рост встал, распрямился, как вышедший из спячки северный медведь, лорд Хас. Нетипично квадратный, огромный, с седой окладистой бородой, он скрадывал и без того малое пространство.

— Нам сказали, что вы мертвы. Вас погубила истинная связь, отравленная темным источником императора.

— Да, — сказала я просто. — С некоторых пор несчастья сыплются на меня, как алмазы из волшебного ларца. Вот только начались они намного раньше, чем у Теофаса появился темный источник.

— Эльене, девочка моя, ты возможно не понимаешь, но сейчас нам не до этого! Город осажден перевертышами, и нам не до девичьих капризов! — императрица обхватила мое запястье сухими тонкими пальцами, скрюченными в птичью хватку.

Больно. Несколько секунд я терпела, а после высвободила руку.

— Почему же? — я обвела комнату взглядом, отмечая настороженные сосредоточенные лица. — Это могут быть связанные события.

Императрица открыла было рот, но ее опередила тихая, всеми позабытая Клео. Она поднялась и вдруг стало заметно, что она беременна и необычайно бледна.

— Это определенно связанные события, — подтвердила она. — Выслушав Ее Высочество, мы сможем больше узнать о происходящем в Вальтарте, ведь последние несчастья происходят только в императорской семье.

— Да, это звучит разумно. Нельзя обесценивать суд богов, — согласился один из ниров. — Что это, как не божественный знак? Принцесса, еще вчера лежавшая при смерти, встала живой и здоровой с постели, чтобы подтвердить свою невиновность!

Поднялся разноголосый гул, который я терпеливо переждала, обменявшись взглядами с Клео. Жаль не удалось повидаться во сне, но, может, ей помешала беременность или этими снами управляла не она, а тот прекрасный драконир, которого было невозможно разглядеть. Мне не нравились ни ее откровенная бледность, ни отсутствие Рейнхарда. Первому мечу я доверяла, а вот остальные ниры под вопросом. Тот же клан Таллен или родовой клан императрицы Ферхе могут нам противодействовать. Вот только… какова цель всего происходящего?

— Что же, мы готовы выслушать ваши… — слово «фантазии» Таллен не произнес, за что ему большое спасибо. — Ваш рассказ.

Ниры перевели взгляд на меня, а я, наконец, смогла опуститься в кресло, которое принес для меня храмовый прислужник. Императрица нервно скручивала складку на платье, и худшая часть меня радовалась этому. Пора смириться, что я больше не лучший представитель драконьей расы.

Высокомерная, самолюбивая и жестокая.

«Самоуверенная, жесткая и знаешь себе цену», — благодушно поправила улиточка.

«Цены нам нет», — улыбнулась я мысленно и перевела тяжелый взгляд на ниров.

— Как вам известно, на эти пять лет меня сослали в Ленхард…

Опять.

Опять все начали гомонить и восклицать, хотя уж штук пять из досточтимых глав кланов точно знали, где я провела свое изгнание.

Чуть повременив, я подняла руку, прерывая вопли в стиле «этого не может быть» и «ха-ха, но ведь принцессу отправили в Верцен, считай, что в отпуск съездила». Сейчас-сейчас, я подробно расскажу вам про отпуск в Верцене, вейры.

— Меня отправили в Ленхард, в седьмое крыло под командованием командора Анхарда… Напомню, я прошла круг Истины, поэтому мои слова не ложь и не шутка, отнеситесь серьезно к происходящему.

Вейры начали хмуриться, а я продолжила.

— Несчастливая случайность. Сначала меня по ошибке отправили в Ленхард, потом по ошибке не стали искать, а после, — немного помедлила, решаясь, — я узнала, насколько бедно снабжается Ленхард. Примитивная, часто полупросроченная еда, слабое вооружение, неопытная обслуга из бывших арестанток, многие военные наняты в обход правил. Шантажом, угрозами, обманом. Не всем выплачиваются кровные деньги. Вот здесь, — я выложила ракушку с запечатлением писем и переговоров со столицей. — Хранится вся переписка с неким вейром Вирзом, уполномоченным по седьмому крылу. Вы можете ознакомиться с ней в свободное время.

Не успела я передать ракушку с прислужником, как ее сцапал старый нир Ферхе, дед императрицы по материнской линии. Уж как он сохранился до нынешних дней ума не приложу, но четырехсотлетний дед цвел, как лилия, и дал бы фору многим молодым драконирам.

— Это секретная корреспонденция, — он задумчиво постучал ракушкой по подлокотнику кресла. — Вы были обязаны уничтожить ее.

Судя по тому, с каким энтузиазмом он лупил ракушкой по креслу, он ее сам сейчас уничтожит. И точно. Раздался хруст, ракушка буквально рассыпалась руках у деда.

— А раз вы, юная вейра, не помните правил, я позабочусь о них сам.

Старый Ферхе небрежно стряхнул мусор и тяжело развалился в кресле, словно простой вей после тяжелой работы. Ниры буквально онемели.

— У меня есть еще двенадцать, — заметила я скромно, пока не начался новый гомон. — А что до правил, то военную корреспонденцию не уничтожают в случае, если она нарушает сто второй пункт положения «О правилах вооружения».

— И что это за пункт? — спросил один из ниров.

— Пункт, который включает в себя отказ от помощи осажденному городу. Письмо под номером тридцать восемь в ракушке.

— Но предыдущие-то тридцать семь почему не уничтожены? — взвился нир Таллен.

— Согласно второй части шестого пункта «О тактиках осажденных объектов», корреспонденция сохраняется на период решения вопроса. Мы ведь переписывались по одному и то же вопросы, досточтимый нир Таллен. Или вы почему-то недовольны тем, что я нашла серьезные нарушения в военной системе?

Нир Таллен предсказуемо смешался и тут же уселся обратно.

Совершенно смешная попытка побить меня моим собственным оружием! Я знала законы лучше самих законников, и, что гораздо важнее, умела их использовать.

— Это положение должны были модифицировать еще в прошлом веке. Ему же триста лет, Ваше Высочество, и им давно никто не пользуется, — в глазах нира Хаса танцевали смешинки.

Даже не танцевали, а прямо-таки отплясывали джигу.

— Но пока не модифицировали, — заметила я с улыбкой. — А стало быть положение действующее.

Я через прислужника раздала ракушки, особо отметив Клео и нира Хас, а опасному деду из Ферхе приветливо отказала:

— Вы их ломаете, поэтому не дам. Потом прочитаете в протоколе военного суда.

Нир Слалох фыркнул. Опасный, между прочим, тип. Верткий, язвительный, но с совершенно собачьей чуйкой. И чью сторону он займет, неизвестно, но уж если займет… Можно смело повторять за ним. Слалохи мудрят до последнего, но редко ошибаются.

— Мне жаль, что это произошло с вами, Ваше Высочество, — сказал он наконец. — Мой клан никогда не верил в вашу виновность.

— Нас не было на балу, — подтвердил нир Хас. — Мы бы воспротивились вашему аресту.

— Но вы больше не в Ленхарде, и можно поставить на ваших несчастьях точку, — влился в положительный темп нир Ферхе. — Как ни неловко, но у нас есть куда более серьезный вопросы, чем ваше бедствие. На улицах творится…

Быстрый какой.

— Я поставлю точку, — подтвердила абсолютно серьезно. — Я требуя суда для баронессы Вашвиль.

Настала мертвая тишина. Должно быть положение баронессы при дворе за эти пять лет укрепилось.

— Эльене, ты должна объяснить свои слова.

Императрица, наконец, взяла себя в руки. На высокомерном, по-настоящему прекрасном лице нельзя было прочесть ничего, кроме идеального беспокойства обо мне. Она была опасным противником.

Тщательно подбирая слова, я рассказала о нападении на нас с Теофасом в дворцовом саду, а после осторожно перешла к баронессе, подробно описав нашу встречу.

— Яд Арахны? — воскликнул шокированный нир Слалох, и словно подчеркивая его слова на противоположной от нас стене мелодраматично сорвалась картина, повиснув ромбом на уцелевшем укрепителе.

Клео, бывшая к ней ближе других, вызвалась ее поправить, а продолжила рассказ.

— От яда Арахны умирают, а ты жива, Эльене, — императрица с усилием улыбнулась, попытавшись снова взять меня за руку.

— Так получилось, что у меня есть артефакт, помогающий распознать яд, — сказала я осторожно.

Открытая ложь могла мне аукнуться после суда богов, но императрица боялась каждого моего слова. Мне ли не знать. Мне ли не видеть, как посерела кожа под толстым слоем дорогих белил, как набухла на висках испарина.

— Что за артефакт? Дай мне!

Да-да, сейчас я сниму свой артефакт, Ротокан его испоганит, а я красиво и благородно умру, чтобы не докучать Ее Величеству прелести интриги.

— Драконы не отдают своих сокровищ, — улыбнулась. — Но, досточтимые ниры, напомню, что баронесса Вашвиль может быть связана с ритуалистами.

— Это очень сомнительно, Эльене, — любезно заметила императрица. — Единственный человек, с которым связана баронесса Вашвиль, это император Теофас, мой сын.

Последние слова она договаривала в абсолютной тишине. С лицом безмятежной богини, с рассеянной полуулыбкой, словно не понимая, что именно сказала.

Что фактически обвинила Тео в попытке моего убийства руками Вашвиль.

— Ваше Величество, — подал осторожный голос нир Гершо, глава клана Пустынников. — Эти слова можно истолковать неверно.

Императрица по-птичьи склонила красивую голову к плечу.

— Больше нет смысла выбирать выражения. Мой сын ненавидел цепи, которыми его сковала истинность, и мечтал уничтожить их. И почти смог. Он развелся с Эльене из рода Виладжо, не желая марать руки прямым убийством, отправил ее в Ленхард, а когда ей удалось каким-то чудом выжить, не погнушался напоить ее ядом из рук своей любовницы. Теперь, когда мой сын на пороге смерти нет смысла скрывать его преступления.

Я хмуро уставилась на императрицу, а потом завернула рукав платья, демонстрируя метку на предплечье присутствующим.

— Он не мертв. И не на пороге смерти. Иначе бы метка мерцала или беспокоилась, но с ней все в порядке!

Императрица остановившимся взглядом уставилась на метку. Один из ниров потрясено выдохнул:

— Но как это возможно?! Мы все видели, как император Теофас из рода Таш разорвал истинную связь!

— Истинную связь нельзя разорвать, — сочувственно заметила Клео. — Ни темной магией, ни светлой, ни даже силой богов. Об этом написано в запрещенных к распространению книгах об изучении природы истинности.

— Мой сын мог этого не знать, ему некогда было читать всякое старье из запрещенного архива, — отрезала императрица. — Он искренне хотел уничтожить свою Истинную.

Эти слова я говорила себе в самые черные дни. Чтобы не забывать, чтобы ненавидеть, чтобы не дать слабину, когда нам доведется встретиться снова. Но из чужих уст эти слова звучали вызывающе неверно.

Медленно потерла виски, упорядочивая мысли.

— Думаю, он все-таки читал, — сказала и вдруг с удивлением поняла, что это чистая правда.

Тео вообще увлекался всяким старьем, запрятанным в уголках императорской сокровищницы, в заброшенных отсеках драконьих подземных ходов дворца, запретных архивах.

Большинство запрещенных книг было написано на стародраконьем, и тогда в Ленхарде Тео тоже говорил на стародраконьем. Парочку фраз я запомнила и позже перевела, они очень походили на попытку вернуть скрытую от чужих глаз связь.

Я больше не могла бегать от правды.

Теофас никогда не уничтожал истинную связь. Да и драконью воду мне передала вовсе не императрица. Очень может быть, что и роман с Вашвиль был разыгран на публику, а развод был попыткой защитить меня от проснувшегося темного источника.

Горечь и обида мешали мне видеть Теофаса таким, какой он есть, преувеличивая его худшие качества, и отрицая положительные.

Я хотела его ненавидеть. Хотела наказать. За баронессу, исключительно за нее. Все остальное меркло перед ослепляющей ненавистью за такое простое — земное и физическое — предательство. Но последние события подтачивали картину измены, созданную в моей голове.

— И он не мог опоить меня ядом, потому что именно Теофас дал мне артефакт, заговоренный от большинства ядов. Очень странно, что баронесса не знала об этом артефакте.

Императрица подалась вперед.

— Все гораздо проще, — ее взгляд зажегся торжеством. — Мой сын уже долгое время находился под влиянием темного источника, поэтому мог совершать нелогичные поступки. Мог дать браслет, предназначенный для другой, любимой женщины, мог пощадить тебя, поддавшись воспоминаниям о детской дружбе, а спустя пару минут передумать. Он просто мог о тебе позабыть, Эльене, ведь прошло пять лет.

— Брак не был разорван, мы видели брачную вязь! — влез кто-то из ниров, но ни я, ни императрица даже не обернулись.

Когда-то мама очень веселилась, рассказывая об ухаживаниях отца. Его флирт был похож на залп из всех орудий, говорила она. Потом эту же фразу она говорила про знакомство с императрицей, но уже не смеялась при этом.

Думаю, прямо сейчас со мной происходило то же самое. Императрица открыла шквальный огонь, в котором горели любые возражения. Все мои тайные страхи оказались выставлены нах всеобщее обозрение. Я гибла под эти обстрелом.

Теофас разорвал нашу связь, он приблизил баронессу, он не отдал мне амулет-хранитель сразу, он не забрал меня из Ленхарда…

Голову прострелило короткой болью.

— Думаю, странности с амулетом я могу объяснить.

Нир Шелен, оставшийся темной тенью за спинами глав кланов, откинул капюшон и обозначил поклон.

— Возможно, я смогу ответить на некоторые из вопросов, — он неловко кашлянул, отыгрывая любимую роль беззащитного старика. — Молодой принц пришел ко мне примерно за год до имитации развода…

— Что значит имитации? — императрица вскинула еще горящий темным торжеством взгляд.

— Это не было разводом в полном смысле этого слова, и не было разрывом истинной связи. Скорее, это было способом спрятать истинную связь. Как известно, разорвать брак императорской пары непросто, а истинной связи и вовсе невозможно, но есть ритуал сокрытия…

Нир Шелен пустился в длинные объяснения, даже взялся рисовать редкие руны, и около него кружком собрались ниры, с интересом вникая в тонкости рунописи.

— Амулет делается на крови, а кровь принца Теофаса была запачкана темным источником, — объяснил нир Шелен. — Для получения дистиллята потребовалась тьма сил и умений, но мы полагали, что за год успеем его достать. Но, к сожалению, изготовление амулета задержалось на месяц. Предполагалось, что принцесса в эти дни будет в Верцене, где тихо и спокойно дождется амулета, а в качестве временной замены я изготовил сильный оберег под видом браслета-слежки. Как вы его сломали, Ваше Высочество? Он был верхом магического искусства на тот момент.

Браслет-слежку сломал Ротокан, но я просто не могла заявить об этом вслух. Кто бы в это поверил? Сама бы не поверила. Я осторожно пожала плечами, все еще опасаясь лгать открыто.

— Если предположить… — Императрица ядовитой змеей стекла с трона, переливаясь бархатом наряда от плеч до туфелек, и прошла ближе к нирам. — Только предположить, что Теофас сделал этот амулет для своей опальной жены, то отрицать тот факт, что он оставил ее в Ленхарде невозможно. Я ведь верно поняла, что он знал о твоем пребывании на границе?

Отмахнувшись от знакомого гомона, нарастающего среди ниров, кивнула.

— Да, Ваше Высочество. Именно тогда была восстановлена метка.

— Но он оставил тебя в Ленхарде и этому нет объяснений, — подтвердила императрица.

— О, этому есть объяснение, — вдруг сказала Клео.

Подниматься она не стала. Лицо у нее сделалось нехорошо бледным, животик стал особенно заметен, и к мучившим меня мыслям добавилась еще одна. Мысль, что Клео надо убрать из храма. Куда ей беременной с такими сложными драконятами в животе противостоять императрице или гражданской революции? Ей нужно в семейное Гнездо клана Винзо, которое защитит родную кровь.

— Его Величество Теофас принял полноту власти четыре года назад со смертью своего отца, но местом его силы стала не столица. Он сделал местом силы Ленхард, в частности, Черные пики — замок седьмого крыла.

Я даже не сразу поняла. Правящий дракон обычно выбирает местом силы столицу — цветущий Лаш. Это требование нигде не прописано и ничем не обусловлено, так… просто заведено. Столица не тянет силы, столица защищена главенствующими драконьими родами, столица просто выгодна, как место силы.

Но выбрать Ленхард, который тянет силы из главы правящего рода, будучи очагом войны с перевертышами, — это близко к самоубийству. Там не только нет светлых истоков магии, там темных полно!

Ниры, как и императрица шокировано молчали.

— Но… это неразумно! — воскликнула я, наконец. — Это глупый и опасный поступок.

— Почему, Ваше Высочество? — искренне удивилась Клео. — Император находился в столице физически и держал под контролем весь город, а место силы защищало его единственное слабое место. Вас.

У меня была сотня, тысяча вопросов! Но рот словно заклеило смолой. На мне скрестились десятки взглядов, ненависть императрицы и неприязнь тихони Латан были ощутимы физически. Но страшным было не это.

Страшным было то, что я не могла простить. История мужа-чудовища рассыпалась на глазах, но я… не могла простить.

— Теперь это уже не так важно, — выдавила, наконец, потому что от меня ожидали реакции. — Необходимо остановить нашествие перевертышей на Лаш. Это ведь довольно просто, нужно всего лишь активировать императорскую печать.

Мне удалось изменить тему неожиданно удачно. Гомон поднялся такой, что я едва не оглохла, а Клео, идеально приноровившаяся держать эмоции под контролем, поморщилась.

Императрица живо повернулась ко мне. Смена темы окрылила ее.

— Это невозможно, Эльене, именно поэтому мы собрались. Императорскую печать может активировать только император, взявший полноту власти. Но Теофас… — голос у нее идеально дрогнул. — Мой сын все равно, что мертв. Он не приходит в сознание с того момента, как вас застали в саду, лекари и маги отчаялись вернуть его к жизни.

— Мы многое сделали, чтобы вернуть Его Величество, но, боюсь, это невозможно, — подтвердил нир Хас.

Заставив себя отбросить тяжелые мысли, я взглянула на императрицу в упор:

— И что вы планируете делать?

— Конечно же избрать другого императора, который возьмет полноту императорской власти после смерти Теофаса.

Я недоуменно моргнула, пытаясь уложить в голове такую простую и одновременно дикую мысль. Обвела взглядом кабинет, вбирая взглядом сочувствующие, любопытные, ядовитые лица.

— Но… — голос мне едва подчинялся. — Ведь Теофас жив. Новый император не может взять власть, пока не умрет предыдущий!

Императрица опустила глаза, комкая в руках кружевной платочек.

— Мы должны пожертвовать чем-то ради спасения страны. Я — мать, ты не можешь понять моих чувств, но смерть милого Тео, наш путь к спасению. Новый император возьмет императорскую печать и спасет Лаш от перевертышей.

Наверное, мое изумление было слишком откровенным, потому что Латан коротко и даже задорно хмыкнула, словно ее веселила вся эта ситуация. Ниры отворачивались, только Шелен смотрел на меня открыто и не пряча глаз.

Теофас даже с темным источником в груди вытаскивал Вальтарту из открытой войны с ифритами и держал оборону Ленхарда, а теперь стал не нужен. Хуже. Стал опасен. Все они, его мать, сестра, его друзья и побратимы, готовы росчерком пера подписать ему приговор. И хотят, чтобы я в этом участвовала.

— Если бы императорская печать могла спасти Вальтарту, у нас не было бы Ленхарда, — объяснила я очевидное.

— Да, но сам Лаш ей спасти под силу, — не согласился Слалох. — Если сила нового императора будет достаточной, он загонит перевертышей в Пустошь и сожжет драконьим огнем. У нас достаточная огневая мощь, поэтому функция императора будет невелика. Лишь выследить каждого перевертыша и не дать ему уйти.

— И кто же этот новый император?

Я затолкала поглубже свой яростный протест. Нужно быть осторожной. Нельзя перечить.

— Мы обе не подходим, — печально качнула головой императрица. — Ни в одной из нас не течет чистая кровь Таш.

Теофас не успел короновать тебя, и в тебе не течет чистая кровь Таш. Но в Латан…

С неожиданной любовью она остановилась около дочери, опуская руки ей на плечи.

— Латан чистокровная Таш, рожденная в браке двух Истинных.

Дорогие читатели! От всей души благодарю вас за звезды, комментарии и награды! Это очень-очень приятно и очень важно для меня ))