Развод по-драконьи

32. Недоверие

Этот вечер был важен. Настолько, что у меня подрагивали руки от напряжения.

Улиточка, Ленхард и Тео сделали меня самоуверенной, зрелой и по-хорошему бесстрастной, но сегодня организм дал сбой.

После ванны с розовой пудровой смесью, буквально облитая душистым маслом, натертая кремом, я сидела в гардеробной и тряслась, как заячий хвостик. По периметру покоев тенями носились фрейлины, горничные, прислужницы и еще человек пятьдесят народу. Кипиша добавлял полусобранный Теофас, проникший на женскую территорию под предлогом примерить на меня фамильные драгоценности.

Вместо качественной романтики, в которой супруг влюблено просит подставить шейку и мимолетно запечатлевает на ней поцелуй, надевая ожерелье, или прижимается щекой к щеке, оценивая будущий запечатлительный снимок в зеркале, Теофас просто-непросто мешался. Ерошил уложенные волосы, дергал ленточку на лифе, копался в складках платья, якобы их расправляя.

— Не красьте ее, — приказал он с усмешкой бедняжке младшей фрейлине, едва подошедшей ко мне с косметической палитрой. — Не то казню.

— Красьте, — тут же перебила я. — Он шутит.

Полуобморочную фрейлину оттеснила Инес, перехватив палитру, окинув Теофаса непримиримым взглядом:

— Гони его взашей, рыбонька, он тебе весь подол оттоптал! И на, выпей немного грога перед выходом, а то замерзла вся, как цуцик.

На этот раз я даже не спросила кто такой цуцик, и не стала напоминать, что драконы не мерзнут. Это ж как надо у дракона выкачать магию, чтобы он замерз?

Но волнение на мне сказывалось, и, как ни странно, в равновесие меня приводил Тео, устроившийся у меня в ногах и быстро пересказывающий краткие характеристики основных гостей бала.

Пьющий маг из Ильвы, с которым я и так была знакома, Сопределье во главе с кланом Фалаш, гости из далекой страны Ний, что на стародраконьем значило «удар» и… ифриты.

Перевертыши, прорвавшие оборону Сопределья, переполошили половину света. Ильва тут запросилась в гости, чтобы подтвердить дипломатическую преданность, Ний явно выискивало драконьи слабости, а вот ифриты впервые за последние несколько веков открыто заявили о мирной позиции.

Весь двор съехался смотреть на полуголых ифритов. Уж откуда в народе бродил миф, что дети огня и пепла ходят в одной набедренной повязке, а то и вовсе без, было неизвестно, но… пугающе.

Клео рассказывала, что ифриты выглядят, как люди, разве что смуглы и черноволосы, но все, как один, одетые.

— Закончила? — Теофас поднял голову, рассматривая мое лицо.

Легко поднялся, отстраняя Инес и наклонившись приник с легким поцелуем, на которой я автоматически ответила. Инес возмущенно уперла руки в боки, но даже рта раскрыть не успела. Тео щелчком пальцев распахнул стеклянные двери, ведущие в наш личный сад, а после подхватил меня на руки и взлетел.

— Это будет паршивый и долгий день, — шепнул он. Его хриплый шепот скользнул жаром по коже и осел где-то в солнечном сплетении. — Но потом, мы сутки сможем валяться в кровати, пить грог и объедаться сладостями. Ты знаешь, что похожа на зефирку, Люче?

Ответила ему напряженной улыбкой. Мы уже парили над центральной парковой площадкой, где бродило такое число придворных, что высаженные накануне коронации огнецветы меркли на фоне драгоценностей и блестящих нарядов.

К тому моменту, как мы опустились, Тео вернулся в статус императора, словно переоделся за секунду до посадки в личину другого человека. Похолодевший взгляд, лишенное эмоций лицо, экономные жесты привыкшего к бою воина, улыбка, не имеющая ничего общего с дружелюбием или радушием.

— Цветущего дня, вейры! Процветания великой Вальтарте и семенам ее!

Церемониймейстер двигался с удивительным проворством для своих лет.

— Ваше Величество! — к нам тут же двинулись несколько фигур, которые Тео иронично называл шахматными.

Но первой к нам пропустили графиню Иниш. Никому ненужная графинька из захудалого имения, знаменитая только громким разводом и… родством с Ферхе. Младшая, неудачная сестра императрицы.

Тео, даже не изменившись в лице, умудрился похолодеть еще больше. Более того, не произнес положенных согласно элементарному этикету слов приветствия.

— Приветствую Ваше Величество, — графиня склонилась в идеальном поклоне.

Лицо бледное, но спокойное, платье — компромисс между трауром и столичной выдержанностью, шляпка с матовой вуалью, на груди заколка с символом дома Ириш.

Тео окинул ее небрежным взглядом и совсем было развернулся, чтобы уйти, но я его удержала. Отчасти из любопытства, отчасти интуитивно.

— Это правда, что в вашем клане убивали своих Истинных? — спросила на пробу.

К моему удивлению, графиня не дрогнула.

— Да, Ваше Величество, чистая правда.

— Ваше Высочество, — поправила я, но та только едва заметно улыбнулась и качнула головой.

Тео замер, после по-хозяйски обнял меня за талию, прижав спиной к своей груди.

— Если вы желаете просить за сестру, то напрасно, — сказал он холодно. — Казнь состоится, даже если на землю упадет знамение божие.

Графиня неловко пожала плечами.

— Вряд ли оно упадет, Ваше Величество, напротив, благодарю вас, что позволили соблюсти Ношвайле достоинство перед лицом смерти.

— Не стоит, — голос у Тео сделался еще холоднее. — Полагаю, проделать столь длительное путешествие вас заставил вопрос наследования?

Графиня и глазом не моргнула. Потрясающая женщина! Я бы взяла ее во фрейлины, не будь она Ферхе, и не будь она столь восхитительно расчетлива.

— Вы угадали, Ваше Величество. Бедняжка Ланте ни в чем не виновата, думаю, вы уже успели это выяснить. Что Лилен, что она, обе жили под гнетом родительских требований, несправедливо… — голос у нее все же дрогнул. — Несправедливо заставлять платить их за ошибки рода.

Магический осмотр выявил, что принцессу Ланте регулярно опаивали настойкой розовой цанты, и что уж ей там виделось неизвестно, поскольку ее якобы пророчества записывала доверенная горничная Ношвайле.

Графиня была права и не права одновременно. Допустим, если бы я наговорила что-то в беспамятстве, то не спешила бы принимать регалии пророчицы, но, если бы это была моя мать… Возможно, я бы верила ей. Пророчества-то сбывались.

Все это вело запутанными и нехожеными тропами к связям с ритуалистами, но с императрицы, как с обычной веи, взяли кровную клятву. Стоило ей только подумать о нарушении, как кровь горлом шла, а Тео запретил пытки.

О, великий отец-дракон, я думаю он все еще немножко любит ее. Теперь, когда я знала о нем так много, можно было догадаться, как мало на свете людей, которых он хотел бы видеть за завтраком.

— Лилен замужем и давно живет в Ильве, но если захочет вернуться, у нее есть семья, а Ланте… Как считаешь?

Тео посмотрел на меня, оставляя за мной право решать, что делать с наследниками Ферхе. К сожалению, это было политическим решением, и чтобы не диктовало мне сочувствие, простить Ланте — нельзя. Один неверный шаг будет стоить мира Вальтарте.

— Лучшим выходом будет замужество, — сказала со вздохом. — Она останется чиста перед Таш, и лет через десять ее можно будет вернуть в столицу без лишнего шума.

После разговора с графиней мы не успели пройти и пяти шагов, как на нас выскочил пресловутый черный маг, взъерошенный и недовольный.

— Вы жену мою… — начал он было и тут же по-простецки махнул рукой, обжигая взгляд блеском перстней. — Впрочем, оставьте, вас-то мне и надо, Ваши Величества. С вами я кокетничать не буду, — тут он эффектно рухнул на одно колено и припал к моей руку, а после уставился черными глазищами на Тео. — А вы мне срочно нужны, это по поводу Лилен.

Маг нагло попытался оттереть меня от Теофаса, и через секунду размышлений я сдалась. Будущая императрица не может позволить себе ходить за мужем, как нить за иглой, она должно контролировать совсем другие стороны дворцовой жизни.

Теофас намертво вцепился в мою руку:

— Говори здесь, — почти приказал он.

Маг весело и недоуменно переводил взгляд с меня на Тео и обратно, и мне пришлось вмешаться, пока о нас не пошла странная слава.

— Я должна посетить розарий, а ты поговори с Его королевским Величеством, — мягко похлопала Тео по руке, отшагнула и меня тут же подхватил разноцветный вихрь придворных дам.

Мы шли по солнечным дорожкам, вдоль королевских азалий, гортензий и белых садовых статуй, переговариваясь и смеясь.

— Знали бы вы, как по вам скучали, — шепотом рассказывала одна из фрейлин. — Вы многим помогли, Ваше Величество.

— Да, матушке моей очень помогли, но императрица запретила использовать ваше имя при дворе. У… как лютовала, — жаловалась молоденькая вейра, лица которой я даже не помнила.

Я улыбалась и кивала. Внутри меня была темнота.

О чем Тео говорит с магом? Стефано из дома Белой тени под шутки-прибаутки и регулярное пьянство держал Ильву железной рукой, и… о чем он хотел поговорить с Теофасом?

Я отыскала взглядом Тео, усиливая магическое зрение до предела, пытаясь прочесть владеющие им чувства. Недоумение, веселое недоумение, а вот словно тень по лицу пробежала. Очень хотелось коснуться его дракона, что знать наверняка, но ведь тогда Тео узнает. Поймет.

Я резко отвернулась.

Рядом с розарием уже собралась компания молодых дракониров во главе с Целесом, поглядывающих в нашу сторону. Фрейлины начали перекидываться с ними смешливыми замечаниями, а я, выдержав положенные пятнадцать минут, отошла вглубь сада.

Меня тут же догнал Целес, и своими бестолковыми объяснениями в любви, отнял еще минут пятнадцать жизни. А я договорилась встретиться в садовом лабиринте с ниром Шеленом и ниром Слалохом.

— Давай после поболтаем, — остановила Целеса и совсем было направилась в лабиринт, когда меня догнал его голос.

Незнакомо-жесткий. Чужой.

— Когда после?

Обернувшись, я увидела, как он стоит, широко расставив ноги, опустив голову и рассматривая меня исподлобья, в глазах горела темнота. Наверное, так выглядит буря, поставленная на паузу. Буря, которая сорвется в любой момент. Что-то подобное я иногда ловила в Анхарде и… в Тео. Если это любовь, то очень страшная.

Голову снова заполнили страшные мысли, и я усилием воли заставила себя отвернуться, двинуться вперед — по шажку, медленно, отслеживая аурой Целеса.

— Прости, — наконец, сказал он тихо. — Я пытаюсь смириться, что ты выбрала Теофаса, но это ведь не за один день.

Голос у него звучал беспомощно, но я запретила себе утешать или уговаривать. Он должен найти равновесие в себе, не во мне. Чужая безответная любовь меня мучала, хотелось уйти, выскользнуть из зоны поражения.

— Боги выбрали, — чуть помедлив, ответила и с облегчение скользнула в зеленый лабиринт, остро пахнущий хвоей, мятой, горьковатым физалисом и магией. Щитов здесь было столько, что можно было услышать тонкий звон, с которым они отзывались на мою силу. Густая тень лабиринта превращала день в вечер, влажные листочки липли к рукам и платью.

А спустя миг меня вдруг резко дернули за руку, впечатывая спиной в пушистый куст жасмина, и грубо накрывая поцелуем рот. В первый миг я не поняла, зло рванулась из рук, а после меня окутала знакомая золотая аура.

— Тео? — ужаснулась я в поцелуй. — Что на тебя нашло!

Последние недели после моего выздоровления, мы провели в постели, пытаясь наверстать упущенные годы разлуки. Напиться, наглотаться своей детской просроченной любовью, чтобы наконец ощутить покой. Вот только удовлетворение не наступало. Внутри меня сидела туго закрученная спираль, ослабевавшая только в ту секунду, когда Теофас опрокидывал меня на простыни, нависая золотоглазым соколом. Когда брал ночь за ночью, глядя в глаза, жег поцелуями-укусами. Шептал «люблю больше жизни».

За пределами кровати покой заканчивался.

Маетно становилось, но пока Тео шел рядом, касался руки, это было терпимо, хуже становилось, когда он исчезал за пределы видимости. После таких отлучек хотелось пробраться к нему в голову и хорошенько там все осмотреть. Все ли там в порядке, ничего не изменилось?

Вот и сейчас.

Я хотела точно знать, о чем он болтал со Стефано. Даже намертво прижатая к тонким веткам жасмина с наполовину задранной юбкой.

— Он бросил пить и шататься по местным вейрам, — словно услышав мои мысли, зашептал Теофас, прокладывая цепь поцелуев вдоль ключицы. — Настигла его кара небесная за пренебрежение к Лилен.

После поднял на меня темный взгляд. Меня мгновенно пронзило острое, словно копье, желание.

— Хочешь взглянуть? — спросил он тихо. — У меня есть проекция нашего разговора. Или снова заглянешь мне в душу? Я знаю, ты хочешь.

Да, хочу. Вскрыть красивый череп любимого человека и вечно контролировать его содержимое. Нет, я не сомневаюсь в его любви, слишком крепко держит связь, транслируя отголоски его чувств. Просто одной любви недостаточно.

Вместо ответа прикрыла глаза, расслабляясь в его руках, стряхивая с плеч тонкие бретели платья. Его черный от желания взгляд был сродни прикосновению. А учитывая, что мы выбрались из одной постели всего несколько часов назад, таинство любви приобрело какой-то особенный, жгучий привкус.

Медленно, расслабленно коснулась его губ, прикусила, скользнула ниже: на горло, ключицу, плечо. А едва он с рыком подхватил меня за бедра, вжал с силой, словно пытаясь пронзить сквозь сотни шелковых слоев платья, рассмеялась.

Если до этого момента Теофас лишь провоцировал, выводил на эмоции, то теперь нет. Я слишком сильно завела его.

— Тише, — шепнула онемевшими от поцелуев губами. — Кайне услышит, или брат, или Атоль, или…

Но вместо этого слышала его шепот, треск погибающего платья, дыхание. И на несколько ослепительных мгновений, тугая пружина внутри меня разжалась.

Платье погибло безвозвратно.

Расскажи я кому-нибудь, как императорская чета, полуголая, в располосованных шелках, мчалась по кустам к тайному входу во дворец, засмеют. Мы и смеялись. Над собой, над друг другом, а после, активировав артефакт невидимости, не разбитый только чудом, на цыпочках проскользнули каждый в свои покои.

— На вас напали! — ужаснулась Инес, увидев мое буквально разрезанное на ленты платье. — Кто ж посмел? Кто только додумался нападать на мою кровинку, всех же иродов изжили!

Мне очень хотелось сказать, что напал на меня собственный муж, но стоило представить, что Теофас сейчас рассказывает собственному камердинеру, меня накрыл хохот.

Сразу после ареста императрицы, он вернул ко двору своего прежнего камердинера и старого учителя, который вопреки моим воспоминаниям оказался молодым крепким мужиком. И стало сразу понятно, как императрица ухитрилась его выгнать вопреки воле императора. Учитель, узнав про боевое искусство Тени и прочих способах обучения Теофаса, без всякого стеснения крыл крестьянским матом и императора, и императрицу, и даже Рейнхарду досталось. Хотя последнее было несправедливо.

— Надеюсь он их все прикончил, этот твой драконище, — Инес откровенно сердилась, выкатывая стойку с платьями.

— Изрубил на корню, — призналась честно, приглядываясь к платьям. — Плакали наши жасминовые кустики, в лабиринте теперь лишний ход.

Я выбрала белое, как того требовал церемониал, но не успела протянуть руку, как дверь распахнулась, и… появилось платье. Идеальная копия павшего в боях с Теофасом.

Снова набежали фрейлины и, охая и причитая, взялись заново собирать меня на коронацию. И спустя всего какой-то час я видела в зеркале волшебную копию себя, безупречную от макушки до кончиков туфель. Глаза только подвели. Жесткие и недоверчивые, как у простой крестьянской бабы, которую жизнь ох, как помотала. Я попыталась расслабиться и снова стать той зефиркой, которая так нравилась Тео, но ничего не получилось.

— Позволишь, моя прекрасная вейра?

Тео встретил меня у дверей и подал руку, и на этот раз мы прошли белыми коридорами к самому выходу, сопровождаемые волной реверансов и блеском магического света, обрушенного на нашу пару. Впервые за свою жизнь я почувствовала удовлетворения от направленной на меня зависти влюбленных в Тео девиц и прочих мелкокалиберных недругов.

От ненавидящего взгляда сестры. От злобы мачехи. Я даже отцу дозволила вернуться ко двору, чтобы ощутить сегодняшний момент торжества, как можно ярче. Закрыть страницу, полную крови и боли.

Но лишь когда у карет я увидела рыжие всполохи волос брата, сосредоточенного Рейнхарда и похожую на изящную статуэтку Клео, меня отпустило. Смыло мерзкий привкус отрицательного торжества, и стало легко и просто. Именно они были моей семьей.

Нашей.

В карете Теофас снова попытался меня поцеловать, но я закрылась веером. Очень скоро мы дергались по всей карете, словно играя в догонялки: я убегала, он настигал. Не знаю, как далеко бы мы зашли, но в окне показалась злое лицо Рейнхарда.

— Мало того, что вы весь бал прогуляли по кустам и даже не показались в танцевальной зале, так и теперь все сорвать хотите? Принцесса Эльене, настучите по чешуе этому сорванцу в короне.

Я страшно покраснела, буквально чувствуя бросившуюся в лицо краску.

— Я обо всем позабочусь, — ответила голосом примерной жены и драконицы, а после откинула дурачество в сторону и посмотрела на Тео: — Ты из-за нее? Нервничаешь и… просто нервничаешь.

Тео вздрогнул, отвел глаза, и я почти физически ощутила печаль его дракона.

Нам предстояло посетить казнь императрицы, и это событие нельзя было прогулять.