Развод по-драконьи

Эпилог

Зал горел и переливался золотыми огнями, придворные стояли вдоль колонн, и их взгляды, полные живого драконьего интереса и уважения следовали за мной шаг в шаг. После того, как я снискала славу Святой алой драконицы, мне выпала сомнительная честь быть идолом Вальтарты.

Как пошутила Клео, главное, чтобы не посмертно.

Тео тогда очень смеялся, но я-то видела, шутка ему совсем не понравилась. Поэтому шлейф, отороченный мехом белой лисы, который я считала давно утилизированным, несли не четыре маленьких пажа, а сам Теофас. Одной рукой обнял меня за талию, а через вторую за спиной перекинул шлейф. Это было чудовищное нарушение этикета, но ему было плевать. И мне тоже.

К этому моменту мы нарушили такое количество традиций, что было грешно теперь носить какой-то там шлейф по протоколу.

Сначала мы нарушили устав, поселившись в одном дворце, а после и вовсе в одной спальне. И традицию, где императрицу поднимают с кровати семь фрейлин, десять прислужниц и четыре ванные девушки, мы тоже нарушили. Я ограничилась одной Кайне, а когда выбирала горничную, взяла ту, что принесла мне кровную клятву. Видно, не сладко ей в семье было, если она согласилась отречься от клана в расчете на жалованье.

Впрочем, при дворе стерпели, даже когда мы перенесли наши кабинеты из разных дворцов в центральный. Тео работал в правом крыле, а я в левом. И все шло просто замечательно, пока я не обнаружила, что меня тошнит от зефира. А также от печенья, шоколада и карамели.

Мы неделю разгадывали странности моего аппетита, пока Клео не сказала, что у меня беременность протекает нетипично.

— Какая беременность? — севшим голосом уточнил Теофас. — А почему я не чувствую ауры драконенка?

После этого лекари у нас дневали и ночевали, переживая, что все идет не по правилам. Нормальная беременная драконица делается ленивой, вялой, забивается под крылышко к своему самцу и точит мясцо. В идеале стейк с кровью. А я объедалась яблоками и сутками строила дворню, собирая себе будущее Гнездо. Я и спать ложилась только потому, что Тео брал меня в захват и силой утаскивал в спальню.

Нас еще мучала бессонница. Иногда Теофас просыпался и тенью бродил па нашим покоям, укрепляя магический кокон, и засыпал только когда я клала на колени его голову и перебирала золотые волосы. А вот я спала крепко, но только если удавалось заснуть. Теофас часто выносил меня на руках в маленький сад и убаюкивал на руках, как ребенка.

А месяце на шестом я проснулась в сокровищнице. Прямо верхом на громадном сундуке с какими-то камнями, по уши закутанная в одеяла.

— Какого ифрита происходит?

— Я все понял, — сонно ответил Тео, обнаруженный лежащим на куче золотых слитков. — Наше Гнездо небезопасно, поэтому в качестве временной меры…

Выбрав камень покрупнее, я метнула ему в лоб. Что ему будет? Он деревянный.

— Мне нужен свежий воздух, яблоки и свобода, а не гроб с самоцветами!

Я собиралась сопротивляться. Ему, себе, страху, который так плотно вошел в нашу жизнь.

Инес умерла, я знала. Погибла, корчась во огне иллюзорного замка, и ее пепел ушел вместе с пеплом ее сына по ветру пустыни. Но иногда я еще видела ее крупную сгорбленную фигуру в коридорах нашего замка, и не могла спрятаться от ее пронзительных глаз. Она была самым близким мне человеком в этом дворце, а я не заметила. Не помогла.

Я заслужила свои три месяца в той пустыне. И теперь мы оказались в расчете.

Мы осторожно и по чуть-чуть меняли нашу жизнь к лучшему. Постепенно во дворце золотых сынов Вальтарты потеснили анты — дети наяр, и основным критерием при аттестации на должность стал ум, а не генетика.

С семьей я частично примирилась после того, как власть в клане взял Каен, но видеть отца не захотела. Теофас мягко, но настойчиво выпроводил его в южные земли в качестве наместника, а вот сестра осталась и по словам брата жалела об этом каждый день. Каен выкинул половину ее платьев и заставил учиться.

А к весне мы все-таки слетали в Ленхард, хотя к тому моменту уже было известно о беременности. Лететь в одиночку Тео боялся, а со мной боялся еще больше.

Перевертыши в Ленхарде так и не перевелись. Возможно, Целес и умел ими управлять, но он совершенно точно не был их создателем. Так же, как Инес не была той, кто создал первый темный источник на земле.

Анхард так и не женился на Кайне, и с головой ушел в работу. А в помощники вместо очередной красавицы взял Кантоша, хотя я предлагала последнему хорошую должность при дворе.

Тео сутками разбирался с поставками и цифрами в бюджете, благородно взяв на себя двойную нагрузку, а я наконец смогла навестить могилу Мильта и отдать ему заслуженные слезы. Его матери выплатили щедрую компенсацию, а сестер я взяла к себе в штат. Сильно не приближала, но не обижала и приглядывала за ними. Я подумывала подготовить их к поступлению в Академию, а в дальнейшем и вовсе открыть курсы для юных вейр и вей. Жизнь слишком длинная, чтобы женщина оставалась в ней только сосудом для дитя.

Атоль предпочел остаться в столице, взяв должность начальника имперской охраны. Со временем наши странные отношения стали все больше напоминать дружбу. Как ни смешно, но к нему Теофас ревновал меня куда сильнее, чем к Целесу или Анхарду. Думаю, где-то в глубине души он считал Атоля лучшей версией себя — юным, неиспорченный золотом и властью, не способным лгать и изворачиваться.

Правда, на этот бал Атоль не пошел. Меня тошнило от зефира, а его от балов.

Этот бал многим дался тяжело. Многочисленные кадровые перестановки, поредевший Совет, настороженные первые дети, чувствующие, что власть по праву рождения уплывает из их рук, лазерный взгляд моей сестрицы, уставившейся на нас с Тео. Мы даже вышли на маленький медленный танец, чтобы ловчее уворачиваться от от просителей и взглядов.

Еще бы шлейфа не было.

— Ты под крылышко ко мне забиться не хочешь? — с тоской спросил Теофас.

Я хотела. Выключить этот свет, этот бал, взгляды и ложь, и спрятаться в полутьме нашей спальни, чтобы пестовать внутри себя дитя.

Но не могла. Этот бал был важен.

— Яблок хочу, — ответила, сохраняя благожелательное выражение лица.

— Нельзя, — Тео против всякого протокола уставился на меня обеспокоенными потемневшими глазами. — Шелен говорит еще три яблока и родится яблочный человечек вместо дракона.

Я тихо засмеялась, прижавшись к нему чуть сильнее, чем позволял этикет, и чувствуя ответную силу объятий.

Не родится. Темно-золотая аура шла от моего живота, перебарывая свет магических огней, собравшихся вокруг нас венцом. У меня совершенно точно будет дракон. Странная сероглазая девочка, владеющая двумя потоками магий.

Мы медленно кружились под светом огней, и золотая тень трех наших аур слилась в одну большую волну, вышла за пределы залы и давно затопила весь сад.