Роковая одержимость

Глава 26

Поппи

Дэймон потянул меня, чтобы я встала на тяжелые ноги, и прижался губами к моему рту. Я чувствовала себя неустойчивой, но он вывел меня из уборной так, словно я была незыблемой, как скала.

Я понятия не имела, как мы оказались в холле отеля и теперь пробирались через незнакомцев. Все это путало мои мысли и подавляло, пока рука на моей талии не сжалась сильнее. Волна облегчения захлестнула меня, когда я взглянула на Дэймона, шагающего рядом со мной. Я бы упала, если бы его железная хватка не обхватила меня за талию.

— Я держу тебя, детка, — прошептал он, как по команде.

— Куда мы идем? — спросила я слегка невнятно.

Он дьявольски улыбнулся и взял меня за руку, выводя через парадные двери.

— В центр Лас-Вегаса.

Прохладный воздух, коснувшийся моей разгоряченной кожи, освежал, хотя я недолго наслаждалась им. Дэймон затащил меня в лимузин, задняя дверь которого была уже открыта. Водитель стоял рядом с ним, приветствуя нас как старых друзей.

— Добрый вечер, мистер и миссис Максвелл.

Миссис Максвелл?

— Добрый вечер, — ответил Дэймон. Мы забрались на заднее сиденье, и он притянул меня к себе на колени, обняв за талию. — Мы скоро будем на месте, но нам нужно сделать остановку перед часовней.

Обрывки воспоминаний медленно возвращались в мой затуманенный разум. Он принуждал меня к браку без брачного контракта, пока я была послушной и сговорчивой под воздействием наркотического вещества.

— Остановись.

— Я позаботился обо всем во время полета и на протяжении ночи, — он проигнорировал мой протест, объясняя свое решительную сосредоточенность в самолете и многочисленные звонки, которые он принимал в течение ночи. — Часовня забронирована. Мы заберем наши наряды по дороге туда. Я попросил ювелира привезти кольца в часовню. Фотограф, видеооператор и музыкант тоже встретят нас там. Пекарня не смогла испечь черный торт в сжатые сроки, но флорист сказала, что может украсить торт черными георгинами, так что, по крайней мере, фотографии получатся хорошими.

Я ошеломленно уставилась на него.

— Мы не можем пожениться, — невнятно пролепетала я.

Он покачал головой, неудовольствие волнами выплескивалось наружу.

— Ты всегда убегаешь от меня, да? Трусость тебя не спасет. Это происходит, детка.

— Нет.

Я чувствовала, как его глаза долго изучают меня. Часть меня ужасно хотела растаять в его объятиях, пока все не наладится. Другая часть, оскорбленная обманом, хотела поджечь весь мир.

— Я знаю, что сейчас ты злишься, — пробормотал он мне в ухо. — Но ты поймешь, что это к лучшему. Я заставлю тебя понять.

— Ты разрушил все, что было между нами.

— Нет, не разрушил, — прорычал он. — Это наш единственный способ быть вместе.

Дэймон не проронил ни слова до конца поездки, молча кипя от злости. Я хотела поругаться, но не могла вспомнить аргументы. Глаза закрылись, и я прислонилась к нему, его сильная рука послужила теплым одеялом. Городской пейзаж расплывался за окном, пока лимузин не остановился с визгом.

Дэймон потянул меня за локоть.

Мои веки затрепетали, отказываясь оставаться открытыми.

— Ч-что ты делаешь?

— Тебе нужно платье.

Дэймон дернул меня за руку, вытаскивая из машины с гораздо большей силой, чем несколько минут назад.

Мы оказались перед свадебным салоном. Казалось совершенно неправильным, чтобы такое модное место было открыто глубокой ночью. Продавщица суетливо поприветствовала нас, придерживая дверь открытой. Она потащила меня к вешалке с лучшими образцами, говоря слишком быстро для моего заторможенного сознания.

— Платье не нужно, — пробормотала я, заикаясь, когда она сунула мне в руки длинное белое платье.

Дэймон был недоволен.

— Если ты ничего не выберешь, я куплю самое розовое платье в этом магазине и заставлю тебя надеть его.

— Я сама решу, что мне носить, — парировала я. Не самый умный ответ.

— Нет, если ты собираешься надеть черное.

Как по команде, мой взгляд упал на черное атласное платье на манекене у окна, скорее всего, предназначенное для подружки невесты.

Дэймон испустил долгий вздох.

— Прекрасно, если это сделает тебя счастливой. — Он указал на манекен. — Это. Не заворачивайте, просто оденьте ее в платье.

— Но это платье подружки невесты.

— Просто сделайте это, — рявкнул он.

В следующее мгновение я оказалась в примерочной, втиснутая в платье, которое идеально сидело на мне, благодаря швее, которая работала с маниакальной скоростью.

— Что? — пробормотала я. Как я сюда попала? Почему я продолжаю теряться во времени? Инстинктивно я похлопала себя по груди. Бюстгальтер пропал, а вместе с ним визитница и фото. — Где мой лифчик и вещи? — обратилась я ко всем, кто был готов слушать.

— Мы отдали их Вашему жениху, — ответил кто-то.

Другой голос объявил:

— Она готова!

Мой желудок сжался. Готова к чему?

Меня вывели из примерочной и подтолкнули к мужчине в смокинге, который ждал у входа в шоурум спиной ко мне. Ткань облегала его мускулистое тело, и на секунду я задумалась, как они нашли наряд для такого гиганта. Он был широкоплеч, невероятно высок и мускулист, как Адонис, возвышающийся над своими подданными.

Мужчина повернулся, чтобы пронзить меня взглядом своих небесно-голубых глаз.

Дэймон.

Его светлые волосы в кои-то веки были зачесаны назад, несколько прядей небрежно спадали на лоб. Похоже, он тоже выбрал наряд и переоделся.

Дэймон внимательно осмотрел меня, раздевая голодными глазами, прежде чем сократить расстояние между нами. Две огромные руки схватили мое лицо, твердые губы накрыли мои для неожиданного поцелуя. Его язык проник в мой рот, целуя с карающей жестокостью. Мое тело попеременно то цепенело от холода, то обжигало жаром, пока он не отпустил меня.

— Мы закончим это позже.

Обещание звучало как угроза.

Меня снова затолкали в лимузин и усадили на колени к Дэймону. Он говорил по телефону, что-то насчет колец. Его рука собственнически опустилась на мои бедра, и я уставилась на нее.

— Дэймон. — Мой голос звучал тихо. — Что мы делаем?

— Мы женимся, детка. Я уже говорил тебе об этом.

— Прекрати.

Я попыталась ударить его по руке, но он переплел наши пальцы.

— Веди себя хорошо.

Слова были тихими, но сердитыми. Как будто за один день ему сделали пересадку личности.

Его губы прошлись по моему плечу, поднимаясь к шее. Если несколько часов назад это было волнующе, то теперь заставило меня отпрянуть.

— Нет. — Слово прозвучало неправильно. Я попыталась вырваться, но его рука удержала меня на месте.

— Я уже много раз говорил тебе, что мне не нравится, когда ты убегаешь от меня. — Его пальцы прошлись по моему бедру и остановились в опасной близости от моей интимной зоны. — Ты перестанешь убегать, как только я сделаю тебе ребенка.

— Ты должен был быть хорошим парнем, — пробормотала я.

— Иногда нужно быть плохим парнем, чтобы получить то, что хочешь. — Он провел пальцем по моей нижней губе. — Но теперь, когда у меня есть все, что я хочу, я постараюсь быть твоим хорошим парнем. Я верну твое доверие, Поппи.

Когда мы подъехали к часовне, Дэймон погладил меня по щеке.

— Детка, я знаю, что все происходит не так, как ты хотела, но это все равно наша свадьба. Постарайся извлечь из нее лучшее.

Мои глаза закрылись, чтобы насладиться комфортом от мозолистой руки, прежде чем слова проникли в меня.

Свадьба?

Я постоянно забывала об этом в течение ночи. Дэймон заставлял меня выйти за него замуж, чтобы забрать у меня все, а сам хотел, чтобы я извлекла из этого лучшее? Я отстранилась, что заставило его разочарованно выдохнуть.

Дверь машины распахнулась, и на меня обрушился ледяной душ реальности. Дэймон вынес меня на руках в свадебном стиле и объяснил прохожему, что невеста слишком много выпила. Половина людей, вступающих в брак в Лас-Вегасе, были пьяны. Никто не задавал вопросов. Ни люди в церкви, ни фотограф, ни тот, кто принес кольца. Ни даже Элвис, провозгласивший:

— Объявляю вас мужем и женой. Также официально наступила полночь. С Новым годом!

Посыпались лепестки черных цветов, и звуки хлопающих пробок от шампанского раздались одновременно с тем, как Дэймон схватил меня для захватывающего душу поцелуя.

— Ты женился на мне в полночь, — это было все, что я смогла пробормотать ему в губы.

— Можешь ли ты придумать лучший способ начать новую жизнь? С Новым годом, жена.



Должно быть, я отключилась до конца празднования, потому что, когда я пришла в себя, Дэймон выносил меня на руках. Его смокинг был накинут на мои плечи, но холодный воздух резал мою кожу, словно крошечные острые бритвы.

Моя рука лежала на его груди, и я ощущала, как напрягаются его мышцы под рубашкой. В глубине сознания я понимала, что это наркотики обостряют мои чувства. Мне было все равно. Прикасаться к нему было слишком приятно.

Дэймон поставил меня на ноги, чтобы открыть дверь, прижимая к боку лимузина. Толпа поредела, и машина была припаркована в пустынном переулке. Оставшись наедине с Дэймоном, я вспомнила мне о самом насущном вопросе.

— Ты собираешься убить меня?

Он разразился жестоким смехом. Вместо того чтобы подтвердить или опровергнуть обвинение, его губы набросились на мои в поцелуе, который был таким же грубым, как сам мужчина. Я пыталась сопротивляться, даже когда он крепко держал меня, зажав между своим мускулистым телом и машиной. Его язык агрессивно двигался напротив моего, оставляя меня бездыханной. Когда поцелуй углубился, беспокойные пальцы скользнули по изгибу моей шеи и вниз по бокам. Его прикосновения были нежными, пока он не добрался до бретелек платья. Резко дернув, он стянул ткань, обнажая мои затвердевшие соски.

Я ударила его по руке.

— Нет.

— Почему нет? Ты моя жена, — объяснил он, словно это было достаточным оправданием для того, что он задумал.

Дэймон стал массировать мою грудь. Ощущения от соприкосновения кожи с кожей были феноменальными, и мой рот приоткрылся. Мне было больно отказывать себе в этом удовольствии, но я попыталась образумить его.

— Кто-нибудь нас увидит.

— Поблизости никого нет.

Не говоря уже о том, что широкое тело Дэймона закрывало меня от прохожих. Я все еще была параноиком.

— Мигель где-то рядом.

— Мигель в машине. Он не может видеть нас с водительского сиденья.

— Но он все еще здесь. Он может услышать нас. Пожалуйста, Дэймон, я не хочу, чтобы он слышал меня.

Что-то похожее на рычание вырвалось из его горла при мысли о том, что кто-то меня услышит, и он открыл дверь машины. Выругавшись себе под нос, Дэймон снял с меня пиджак от смокинга, в который завернул меня ранее. Он швырнул меня на кожаное сиденье вдоль длинной стороны лимузина. Моя задница подпрыгнула против моей воли, тело было слишком вялым, чтобы двигаться как-то иначе.

— Вылезай из машины, Мигель, — крикнул Дэймон.

Моя голова запрокинулась вверх. Перевернутый вид слегка дезориентировал, но я смогла разглядеть, что перегородка поднята. Дэймон разговаривал с Мигелем по интеркому.

Я схватилась за сиденье, чтобы удержаться от внезапного приступа головокружения. Дэймон заставил меня выпрямить ноги, обращаясь со мной довольно грубо, пока давал Мигелю дальнейшие инструкции.

— Надень наушники и включи погромче музыку. Затем отойди от машины на пятьдесят шагов и жди там, пока я тебя не позову.

Мигель не высказал никаких возражений по поводу нелепых требований. Он просто сказал:

— Да, сэр, — прежде чем я услышала звук открывающейся и закрывающейся двери.

Дэймон растянулся на мне и опустил голову, накрыв сосок своим ртом. Мой желудок сжался, когда его язык описал круги вокруг чувствительной зоны.

— Черт, я скучал по этому, — произнес он, прерывисто дыша.

Большие руки прошлись по моему телу, прежде чем Дэймон отпустил мой сосок.

Горячее дыхание щекотало мою щеку.

— Ты принадлежишь мне. Наконец-то ты вся моя, и я буду использовать это тело снова и снова, пока ты тоже этого не поймешь.

— Но ты всегда спрашивал меня, хочу ли я этого, — я не смогла удержаться от возражения. Даже в первый раз, когда у меня были завязаны глаза, Дэймон позволил мне самой решать.

— Мне нужно было, чтобы ты мне доверяла.

Дэймона больше не волновало разрешение или подрыв моего доверия. Я принадлежала ему, а это, очевидно, означало, что он мог делать все, что ему заблагорассудится.

Сильная рука согнула одну из моих ног и прижала ее к груди. Другой он провел по кружеву моего нижнего белья. По моим венам разлилось тепло, когда грубые пальцы скользнули под ткань и проникли внутрь. Ощущение тепла и холода вспыхнули во мне, когда его пальцы заполнили меня, а между ног собралась влага, пока он входил и выходил из меня. Толстые пальцы умело ласкали мои стенки, и я подавила стон. Низкое хныканье все равно вырвалось из меня, и я полностью отдалась бушующему внутри аду.

— О, черт.

— Вот так, детка, — простонал он.

Я знала, на что похож секс с этим мужчиной, но прежде не испытывала ничего более невероятного. Наркотики проникли глубоко под мою кожу, и каждое ощущение было необыкновенным.

— Это слишком приятно.

Дэймон прижался губами к моей груди, заставляя каждый нерв в моем теле гореть, покалывая от желания. Искры удовольствия пронзили меня, когда в игру вступил его большой палец.

— Дэймон.

Я вцепилась в его рубашку, пока его палец описывал скользкие круги вокруг моего клитора. Я была настолько мокрой, что слышала влажные звуки, когда он ласкал меня.

У меня перехватило дыхание, когда жар внутри превратился в жидкий огонь. Моя кожа покрылась испариной от предвкушения того, что должно произойти. Каждое движение его пальцев затягивало меня все глубже во тьму, удерживая на грани. Наконец я сдалась, когда он сжал пальцы и надавил на мою точку G.

Мое тело выгнулось дугой, и даже борясь с эйфорией, я понимала, что это бесполезно. Мои конечности дергались, пока я отчаянно пыталась глотнуть воздух.

Его пальцы выскользнули, оставив меня опустошенной. Когда он опустился ниже, меня обдало потоком воздуха, и я с хрипом стала ловить ртом кислород.

Дэймон снял дурацкие туфли на каблуках, которые меня заставили надеть женщины в бутике. Он потер мои ступни, обходя красные мозоли.

— Я должен был попросить их переобуть тебя в балетки.

В его голосе звучало сожаление, пока он оставлял легкие поцелуи на моих ногах.

Тихий стон одобрения сорвался с моих губ, когда его язык провел по воспаленным участкам, стирая боль. Я закрыла глаза, вздрогнув от удивительно приятных ощущений. Шуршание ткани выдернуло меня из тумана.

— Что ты делаешь?

Дэймон не ответил, стягивая черное платье вниз и оставляя меня в одном нижнем белье. Бюстгальтера не было, и я смутно припомнила, что сотрудницы свадебного салона упоминали о том, что отдали его и другие вещи моему жениху.

— Черт, ты прекрасна. — Благоговейный голос прозвучал между моих ног. — Я собираюсь доставить удовольствие твоей сладкой киске, а затем погрузиться так глубоко, что ты забудешь, где кончаешься ты и начинаюсь я.

Это прозвучало как одна из его свадебных клятв.

Его рот прижался к пульсирующему клитору, посылая дрожь по моей спине. Мои глаза опустились, пойманные в ловушку его голубыми. Он собственнически наблюдал за мной, пока его рот поглощал мою киску. Мне следовало бы оттолкнуть его, но мне было больно. Было больно чувствовать себя таким образом и не иметь никого, кто мог бы унять зуд. Дэймон отстранился, облизывая губы.

— Прошло уже несколько дней с тех пор, как мы впервые переспали, и это все, о чем я думал.

Он вернулся для новых жестоких облизываний, и наши стоны смешались в тесном пространстве машины.

Мое тело пело для него, выпуская всплески возбуждения, пока он продолжал ласкать языком мой центр. Когда он сосредоточился на набухшем бутоне, я больше не смогла сдерживаться. Прерывистые вздохи вырвались наружу, когда волна экстаза обрушились на меня во второй раз, успокаивая агонию, вызванную наркотиками.

Это длилось недолго. Через несколько минут беспокойство вернулось, и я потерла бедра. Как долго длился этот эффект? Такими темпами я могла умереть.

— Черт, я больше не могу ждать, — прорычал Дэймон.

Мой разум на мгновение прояснился, в голове пронеслось тревожное воспоминание. Я не нашла свои противозачаточные таблетки перед отъездом в Вегас.

— Подожди. Я не на таблетках.

Я попыталась сесть, но Дэймон снова прижал меня спиной к коже, обхватив рукой за шею. Он направил толстую головку своего члена к моему входу.

— Хорошо. И просто, чтобы ты знала, близнецы в нашей семье не редкость.

Пульсирующий ствол вошел в меня так грубо, что я закричала. Он был болезненно большим, но, по крайней мере, я была невероятно мокрой и отчаянно нуждалась в облегчении. Сильный толчок вызвал первоначальный дискомфорт, но он быстро перерос в интенсивное удовольствие.

Дэймон трахал меня так, словно я была ответом на его молитвы. Он удерживал мои запястья, тяжелый вес на мне усиливал ощущение ловушки. Черты его лица были окутаны тьмой, а напряженный язык тела передавал чувство отчаяния и бездонного голода. Пальцы моих ног непроизвольно сжались на кожаном сиденье. Я чувствовала, как надвигается новый оргазм и тщетно боролась с невидимой силой. Глубокие толчки приближали меня к кульминации с каждым ударом его бедер, удерживая меня на грани, пока он не был готов присоединиться ко мне.

— О, Боже. — Я раздвинула ноги шире, освобождая для него место.

Дэймон рычал какую-то тарабарщину между толчками.

— Так и должно было быть между нами. — Толчок. — Я больше никогда тебя не брошу. — Толчок. — Ты даже не представляешь, как долго я тебя ждал. — Толчок. — Наконец-то ты моя. — Толчок. — Я больше не могу оставаться вдали от тебя. — Толчок. — Никогда. Мы никогда не расстанемся.

С последним толчком Дэймон обрел освобождение, увлекая меня за собой в пропасть. Мои стоны стали приглушенными, когда его рот нашел мои губы.

Он прошептал мне в последний раз:

— Ты моя.

Спустя несколько минут, а, может, и часов, Дэймон покрыл мое лицо нежными поцелуями. Я лежала, уставившись в люк машины. Почему-то запомнился только один комментарий, вопрос медленно крутился в моей голове.

— Как долго ты меня ждал?

— Годы. Я любил тебя много лет, Поппи. — Дэймон повернулся ко мне лицом. — И я устал ждать, — прорычал он, прежде чем трахать меня снова и снова, пока у меня не осталось дыхания для криков.



ДЭЙМОН

Так дальше продолжаться не могло. Я бы никогда не забыл Поппи, но я не мог и дальше преследовать ее, особенно с учетом моей растущей популярности. Я никуда не мог пойти без того, чтобы пресса не последовала за мной. Рано или поздно я привел бы папарацци к ее квартире. Если бы новости о моих ночных похождениях просочились наружу, у меня с Поппи не было бы ни единого шанса. Так или иначе, Поппи придется преодолеть ненависть ко мне ради высшего блага. Нашего будущего счастья.

По крайней мере, у меня был повод для разговора.

Поппи начала работать в Ambani Corp аналитиком, и у нее был свой круг клиентов. Те, кого не смутил ее юный возраст, были впечатлены ее работой и результатами, которые она им приносила.

Последние несколько месяцев я обхаживал ее крупнейшего клиента. Поппи знала, что мы обратились к нему и предложили свои услуги за более низкую цену, чем у Ambani Corp. Новая стоимость не стоила того, чтобы брать его в клиенты, поэтому я знал, что она не сможет соперничать с нами.

Клиент тянул время, ожидая окончания срока действия контракта, прежде чем сбежать с корабля. Потеря самого крупного клиента была ей не по карману, и я знал, что она уже работает над тем, как его удержать. Я бы предложил ей решение в виде слияния и разделения клиента. Чтобы обсудить такую большую возможность, нам нужно было бы собираться вместе три, а то и четыре раза в неделю. Это был самый верный способ заставить Поппи увидеться со мной.

К сожалению, Поппи никогда не стала бы разговаривать со мной без свидетелей. Она была сторонницей безопасности, а Максвелл — это ходячий красный флаг. Разговор должен был быть публичным.

Так получилось, что в этот день проходила вечеринка, которую устраивал общий друг Амбани и Максвеллов. Я знал, что Поппи будет присутствовать, ведь сегодня ей исполнилось восемнадцать. Роза и ее мать попытались устроить вечеринку в честь Поппи, но она сразу же отклонила эту идею. В качестве компромисса ее мать договорилась о семейном ужине, и Поппи согласилась пойти с Розой на чужую вечеринку на два часа, при условии, что никто не упомянет день рождения или торт. Роза пообещала ей, что проведенное время будет пыткой, и, похоже, это сработало.

Когда я вошел внутрь, в воздухе витал резкий запах алкоголя. Дом был битком набит, и многие уже прыгали бомбочкой в открытый бассейн.

Я обвел взглядом комнату, чтобы найти свою семью, брата, кузенов и некоторых из их друзей. Они находились недалеко от главного коридора, что означало, что Амбани заняли другую сторону. Обе семьи намеренно сохраняли дистанцию, находясь на нейтральной территории.

Мой взгляд метнулся в другой конец комнаты, и я не удивился, обнаружив Амбани в открытой гостиной. Рэян и Ник-младший растянулись на Г-образном диване, а Роза оперлась бедрами о подлокотник. Мой взгляд остановился на Поппи, сидящей на дальнем конце дивана. Она разговаривала с каким-то мужчиной, присевшим перед ней на корточки. Он ловил каждое ее слово в течение их короткого разговора, язык его тела сочился восхищением.

Горячая ревность, подобная лаве, окатила меня. Я натянул капюшон на голову и быстро прошел мимо толпы. Чем дольше я оставался неузнанным, тем больше у меня было времени для разговора. Людей становилось все больше, и я изо всех сил старался протиснуться сквозь толпу.

К тому времени, как я добрался до Амбани, мужчина исчез. По крайней мере, мне не придется добавлять убийство в свой список сегодняшних дел.

Поппи сидела на диване с прямой спиной. На ней был ее фирменный черный наряд, волосы собраны в две аккуратных косы, образ завершали пара конверсов. Наиболее скромно одетая девушка в комнате владела моим безраздельным вниманием. Я понятия не имел, как ей это удавалось, но, черт возьми, я не мог оторвать от нее глаз.

— Привет, незнакомец, — поприветствовал меня кроткий голос. Две неуверенные руки обвились вокруг моей шеи в робком объятии.

Гребаная Роза.

Стараясь не выдать раздражения в голосе, я отстранил ее руки со всей возможной вежливостью.

— Привет, Роза.

Роза отступила назад. Остальные члены семьи Амбани немедленно пришли в состояние повышенной готовности. Рэян откинулся на спинку дивана, без сомнения, одурманенный кокаином. Ник-младший встал, готовый к конфронтации. Единственной, кто не проявил беспокойства, была Поппи. Ее взгляд метнулся вверх и вниз, а затем она со скучающим видом отвернулась. Она проверила время на своем телефоне. Держу пари, она поставила таймер на два часа и заранее заказала Uber. Я внутренне усмехнулся. Почему это было чертовски очаровательно?

— Какого черта тебе нужно? — Рэян заговорил первым.

— Будь вежлив, Рэян, — упрекнула Роза, поправляя бретельку своего черного топа. — Дэймон — мой старый друг.

— Не знал, что ты дружишь с мусором.

Превосходный ответ. Я мысленно закатил глаза и ухмыльнулся, заметив, что Поппи сделала то же самое. Это было неуловимо, но я увидел. Поппи не любила словесных атак. Она нападала, нанося удары по уязвимым местам, и уничтожала то, что ее оппоненты любили больше всего. Она могла взять под контроль и разрушить чью-то финансовую историю одним щелчком пальца. Это ранило сильнее, чем любая словесная атака, что она неоднократно доказывала на протяжении многих лет.

— Убирайся к черту, Максвелл, — усмехнулся Ник-младший, поднимая воротник своего светло-голубого поло. Это было чересчур по-детски, но я заставил себя не ввязываться в ссору с семьей Поппи.

— Ребята, успокойтесь. Мы с Дэймоном здороваемся друг с другом на вечеринках. В этом нет ничего такого.

Роза говорила так, словно мы были несчастными влюбленными, а все остальные разлучали нас. После стольких лет она так ничего и не поняла? Я отмахивался от нее при каждой возможности.

— Вот тут ты ошибаешься, — огрызнулся Рэян.

Роза открыла рот, но я перебил её.

— На самом деле я здесь из-за Поппи.

Четыре пары глаз одновременно устремились на Поппи. Взгляд Розы был самым любопытным.

— Нам нужно поговорить. Наедине.

Рэян встал как по сигналу, загораживая Поппи своим щуплым телом.

— Она никуда не пойдет с Максвеллом.

Могу ли я убить человека просто за то, что он меня раздражает?

Я использовал то, что было в моем распоряжении: свой рост. Я навис над Рэяном, давая ему понять, что могу уничтожить его одним движением руки. Он сглотнул и оглянулся на Поппи.

Поппи не казалась впечатленной беспокойством, проявленным ее кузенами.

— Чем могу помочь, Максвелл? — спросила она сдержанно, но с любопытством. Эта фраза ударила мне прямо в пах, и я чуть не застонал от боли, которую она причинила. Поппи впервые обратилась ко мне, но то, как она произнесла «Максвелл», ясно показало ее отношение к моей семье.

Это заставило меня возненавидеть свою фамилию.

Однако, как бы она ни влияла на меня, сейчас было не время показывать это.

— У меня есть предложение для тебя, — с уверенностью произнес я, не сводя глаз с Поппи.

Роза и Ник-младший выглядели растерянными маленькими ягнятами. Рэян, в свою очередь, был готов сорваться с катушек.

— Мы не имеем дела с Максвеллами.

— Ты слышал его, — подхватил Ник-младший. — Проваливай.

Мой взгляд остановился на Поппи. Насколько я мог судить, мы были единственными профессионалами в комнате.

— Ты всегда позволяешь своим сторожевым собакам говорить от твоего имени? — бросил я вызов, зная, что Поппи заглотнет наживку.

Она подняла бровь.

— О какого рода предложении мы говорим?

— Мы не говорим ни о каком предложении, потому что мы не сотрудничаем с Максвеллами, — Рэян практически кричал. Он жаждал крови, и я знал, что продолжение этого разговора здесь не сулит ничего хорошего. Однако я также знал, что Поппи не уйдет с Максвеллом. Она была из тех, кто заботится о безопасности, поэтому разговор должен был состояться здесь и сейчас.

— Equity Solutions вот-вот перейдет к нам. Я думал о чем-то вроде слияния, чтобы мы оба могли извлечь из этого выгоду.

На этом этапе Ник-младший и Рэян стали выкрикивать недовольные слова протеста. Поппи удалось отгородиться от них и вести вполне нормальный деловой разговор, не обращая внимания на их раздражающие голоса.

— Они перейдут к вам, как только истечет срок нашего контракта. Зачем вам рассматривать возможность слияния? Для вас это невыгодно.

— Вот тут ты ошибаешься. Этот клиент слишком крупный, и у нас недостаточно персонала, в то время как у Ambani Corp один из самых больших штатов. Наша технология и ваша рабочая сила вместе могут стать выгодным решением. Что скажешь, Амбани? — пробормотал я, словно предлагая нечто большее, чем простое слияние, и, по сути, так и было.

— Почему ты обращаешься с этим предложением ко мне?

— Потому что мы оба знаем, кто обладает реальной властью в вашей компании.

Улыбка Поппи была мимолетной. Она была волшебной и исчезла прежде, чем я успел ее запечатлеть.

Я был настолько зависим от нее, что слишком быстро произвел «контрольный выстрел».

— Давай завтра вечером поужинаем вместе и обсудим детали.

— Ч-что? — в этот раз голос Розы, а не Рэяна прервал нашу личную, но очень публичную беседу. Ее щеки пылали, она была смущена своим громким всплеском эмоций, и тем, что все смотрели на нее.

Взгляд Поппи метнулся в сторону Розы, изучая крайне редкую публичную вспышку своей кузины.

Черт. Меньше всего мне нужно было, чтобы глупая влюбленность Розы все испортила между нами. Тем не менее, я должен был сохранять вежливость. Розе нужно было справиться со своими чувствами, но при этом сохранить ко мне симпатию настолько, чтобы подтолкнуть Поппи ко мне. То же самое требовалось от её кузенов, хотя они, конечно, знали, как надавить на мои кнопки.

— Ты шутишь, да? — раздражающий голос Ника присоединился к общему хаосу, но Рэян перебил его.

— Дай угадаю, — протянул Рэян, его голос сочился ядом. — Тебе надоели все эти отчаявшиеся женщины, бросающиеся на тебя, и легкая киска больше не подходит. Теперь ты хочешь испытать острые ощущения, трахнув Амбани.

Роза опустила голову. Она была не в силах скрыть боль, по её щеке скатилась одинокая слеза. Черт возьми, все выходило из-под контроля.

— Это так похоже на Максвеллов — вести себя бесцеремонно, — выпалил Ник-младший.

— Позволь мне сэкономить твое время, — резко добавил Рэян. — Поппи не заинтересована в том, чтобы ужинать с тобой или заключать какие-либо сделки.

Я приподнял бровь.

— Тогда я хотел бы услышать это от нее.

— Не знаю, как там у вас, ребята, но для нас семья на первом месте, — огрызнулся Рэян. — Поппи никогда бы не предала нас, поужинав с тобой. Насколько низкого ты о ней мнения?

Тактика вкладывания слов в уста Поппи была целенаправленной, чтобы она не смогла опровергнуть утверждение. У меня сложилось отчетливое впечатление, что Поппи была в нескольких секундах от того, чтобы согласиться на встречу со мной до публичного срыва Розы. В ее голове зашевелились сомнения, и я не мог ее винить. Люди не поступали с Поппи правильно. Ее жизнь была полна обмана и брошенности, и она не знала, как доверять.

Мой взгляд вернулся к Поппи. Все, чего я хотел, — это обнять ее, владеть каждой ее частичкой и быть с ней весь день, изо дня в день. Другие могли бы назвать мои чувства тревожными сигналами, но для меня это была самая естественная вещь в мире. Мое настроение, мое счастье — все вращалось вокруг нее. Однако напряженная толпа, окружающая нас, подсказывала мне, что наша история начнется не сегодня.

Теория Рэяна о том, что трахнуть Поппи — это вызов, была более реалистичной, чем предложение разделить клиента, когда я явно не нуждался в Ambani Corp, чтобы удержать его. Поппи внимательно выслушала его слова и укрепила свои стены. Она и не подозревала, что я разрушу все ее барьеры, и все препятствия на своем пути.

— До свидания, Максвелл, — бесстрастно произнесла она.

Гнев и разочарование смешались во мне из-за ее ответа.

— До скорого, — возразил я.

— Вот и все. — Рэян двинулся ко мне с поднятым кулаком.

Обычно я бы сослался на дипломатию и здравый смысл. Однако от отказа Поппи у меня скрутило живот. Я не смог этого переварить и выбрал другой путь.

Я ударил Рэяна прямо в челюсть.

Ник выкрикнул оскорбление, Роза ахнула, а Поппи с легким любопытством посмотрела на раненого Рэяна, лежащего на полу. Только те, кто находился в непосредственной близости, видели, как я нанес удар. Хотя меня должно было бы беспокоить, что еще кто-то стал свидетелем этого пиар-кошмара, я не мог найти в себе силы, чтобы переживать.

— Какого черта, Дэймон? — Кайден и мои кузены в мгновение ока оказались рядом со мной, его полные ненависти глаза неотрывно смотрели на плачущую Розу. Очевидно, они наблюдали за происходящим издалека. — Зачем тебе понадобилось подходить к ней на людях? — прошептал он сквозь зубы, имея в виду Поппи.

— Ты знаешь почему.

Потому что иначе она бы отказалась со мной разговаривать. Не то чтобы это имело значение. Наедине или публично, Поппи ясно дала понять, насколько она недоступна для меня.

Это не уменьшило недовольства Кайдена.

— Тебе все равно следовало бы знать, что лучше не заниматься этим дерьмом на публике. Все, ради чего ты работал, пропадет, если это станет достоянием общественности.

Кайден уже выталкивал меня из комнаты, пока мои кузены следили за тем, чтобы никто из компании Амбани не предпринял контратаку.

Уходя, я бросил последний взгляд на девушку с преследующими меня глазами и одними губами произнес:

— Прощай, Амбани.

Этот импульсивный поступок положил конец мосту, который я намеревался починить. Потому что позже тем же вечером Рэян Амбани был найден мертвым. Полиция появилась на пороге моего дома, и я стал подозреваемым номер один.