Роковая одержимость

Глава 28

Поппи

Чья-то рука гладила мою грудь, проводя большим пальцем по соску. Тепло от прикосновения задержалось на коже, наэлектризовав каждый сантиметр моего тела. Волна мурашек пронеслась по мне, оседая прямо в центре. Это было слишком хорошо, чтобы быть эротическим сном, но и реальностью быть не могло.

Руки блуждали по внутренней стороне бедер, горячее дыхание коснулось моего лона. Язык скользнул по киске, остановившись прямо над тем местом, где я нуждалась в нем.

О, черт, о, черт, — пел мой разум на повторе.

На какой-то миг все замерло. Язык, который прекратил свои ласки, сводил меня с ума, как дикое животное. Когда я разочарованно вздохнула, напротив моей киски раздался стон. Внезапно язык стал двигаться, поглощая меня с остервенением.

Это было слишком хорошо, чтобы продолжить спать.

Мои усталые глаза открылись. На смену мигрени пришли успокаивающие круговые движения вокруг моего клитора, которые охлаждали разгоревшийся жар. Лежа на спине, я посмотрела вниз сквозь прищуренные веки.

Обнаженный Дэймон был между моих ног, его язык глубоко зарылся в мою киску. Туманные воспоминания о том, что он сделал, вернулись подобно шторму.

— Что, черт возьми, ты делаешь? — с трудом проговорила я, мой голос дрожал.

Он поднял на меня веки. В его небесно-голубых глазах горел собственнический огонь, а его язык облизнул влажные губы, которые были покрыты моей влагой.

— Наверстываю упущенное, — простонал он в мою киску. Она запульсировала в ответ, нервы напряглись от отчаяния. — Ты не представляешь, сколько раз я дрочил, думая об этом. Я никогда не думал, что у меня будет шанс.

Шанс появился только потому, что я отвлеклась на очарование мистера Совершенство и бурлящее недовольство своей домашней жизнью. Он нашел мою слабость и использовал ее, чтобы заманить меня в ловушку.

— Слезь. С. Меня. — Выдавила я, его предательство снова резануло меня по живому.

Упершись ногой ему в плечо, я попыталась сбросить Дэймона. Он проигнорировал мои попытки, решив закончить то, что начал. Крепкая хватка на бедрах подтолкнула мои ноги вверх, согнув их в коленях. Используя обе руки, он прижал мои ступни к матрасу. Его рот снова опустился, жадно посасывая мой клитор.

— Я сказала, слезь с меня, псих… о, черт!

Непроизвольная дрожь пробежала у меня по спине, и на мгновение я забыла, где я и с кем я. Мои пальцы на ногах сжались где-то между просьбой слезть с меня и его грубыми стонами.

— Твоя сладкая маленькая киска сводит меня с ума, детка. — Он жадно лизал меня, словно я была источником его питания. — Я свихнусь, если отныне не буду пробовать ее каждый день.

— Ты уже свихнулся, — выплюнула я. — Ты… ах. — Я вздрогнула, когда он прикусил мой клитор.

Мои руки метнулись, чтобы схватить его за голову. Я хотела оттолкнуть его. Думаю, он ожидал того же и слизнул укол. Отвлекшись, я вместо этого запустила пальцы в его мягкие, волнистые волосы.

— Блядь, — прорычал он, похоже, ошеломленный моей реакцией. Он скорее поглощал мою киску, чем лизал ее. К этому моменту это уже не могло считаться принуждением. Это было любовной атакой мужчины, пожирающего меня с голодным рвением.

— Прекрати, о, черт, — прохрипела я.

Я крепче вцепилась в его волосы, не зная, хочу ли оттолкнуть его или заставить закончить работу. Судя по тому, как выгнулась моя спина, скорее всего, это было последнее.

Мои ноги задрожали. Я практически впилась ногтями в его голову и шею, в поисках освобождения. Должно быть, это было больно, но он не отпустил меня. Вместо этого он лизал со всей сокрушительной настойчивостью.

Несмотря на мои попытки остановить это, я не смогла сдержаться. Мои глаза зажмурились, а киска плотно сжалась. Еще один стон вырвался наружу, как бы сильно я ни старалась его подавить. С последним криком я отпустила себя.

— О, Боже!

Дэймон был больным ублюдком, который мог убить меня. Получать удовольствие с ним было монументально глупо. Невероятно идиотично. Но этого было не изменить. Такого не было ни с кем другим. С ним я была живее всех живых и в то же время готовой умереть.

Ненасытный язык Дэймона подвел меня к новому оргазму. Мои мышцы сжались, когда два его пальца скользнули внутрь. Поток влаги вырвался из моего тела, когда он согнул пальцы и прижал язык к моему клитору. Дэймон поглощал вытекающую из меня жидкость, словно это был кислород, необходимый ему для выживания, его развратные звуки эхом разносились по комнате вместе с моими.

Чувствуя себя почти в обмороке, я больше не обращала на Дэймона пристального внимания. Лишь смутно заметила, как он трется о матрас, возбужденный моим сквиртом. Словно не в силах больше ждать, Дэймон рухнул на колени и одним мощным толчком вошел в меня.

— Черт, — прорычал он, уткнувшись в меня лицом.

— Господи, Дэймон. Остановись.

Даже после сквирта он был слишком огромным. Мужчина был вдвое больше меня, и это отражалось… во всем.

В ответ Дэймон задвигал бедрами, проталкиваясь внутрь. Его губы нашли мою шею.

— Я не могу. Каждый гребаный раз, когда я оказываюсь внутри тебя, это делает меня еще более безумным. Мне нравится делать тебя своей.

Дэймон не стал проявлять терпения и сжал мои бедра достаточно сильно, чтобы остались синяки, раздвигая их еще шире. Он накрыл ладонями мои груди и вонзился в меня так, словно ждал уже слишком долго.

Дэймон наклонил голову и стал искать мои губы. Инстинктивно я отвернулась от него. И хотя я отвела взгляд, оглядывая комнату, мне не удалось скрыться от пронзительного взгляда голубых глаз.

— Я предлагаю начать привыкать к моим поцелуям, потому что сколько бы ты ни отворачивалась, тебе некого будет целовать, кроме меня.

— У моей семьи в запасе полно мужчин в очереди за мной, — бесстрастно ответила я. — Как только я выберусь из этой ситуации, возможно, я откроюсь для идеи поцелуев с ними.

Тело Дэймона излучало ярость. Он говорил спокойно, хотя следующие слова были пропитаны таким гневом, что потребовалось несколько секунд для осознания.

— Если ты когда-то поцелуешь кого-нибудь, кроме меня, я убью его. А если ты бросишь меня и выйдешь замуж за другого, я убью нас обоих.

Услышав это кровавое заявление, я резко повернула к нему голову. Дэймон ухватился за возможность и вцепился в мой подбородок. Он просунул язык в мой рот и впился в него таким глубоким поцелуем, что мое тело затряслось, а дыхание перехватило.

Мои внутренние мышцы инстинктивно сжались вокруг него. Дэймон почувствовал это и громко застонал.

— Черт!

Моя спина выгнулась от оргазма такой силы, что мой рот открылся, а глаза закатились.

Вскоре Дэймон последовал за мной. С последним толчком он погрузился глубоко внутрь и яростно взорвался во мне без предупреждения.

Мудак снова кончил в меня, не предохраняясь. Я планировала убить его, но мои пальцы не переставали дрожать. Глаза отказывались открываться, а тело перенеслось в мир, из которого, казалось, я не могла вернуться. Я едва осознавала, что член Дэймона все еще пульсирует во мне, когда его тело обмякло. Его губы лениво прошлись по моим щекам.

— Где мы?

Я тяжело дышала, все еще не открывая глаз. Мы находились в незнакомом месте.

— В моей квартире. Мы прилетели прошлой ночью, — терпеливо объяснил он, прежде чем переместить свой вес. На секунду я подумала, что он слезет с меня, но вместо этого услышала, как он открывает ящик.

Звук был похож на ночной столик. Я наморщила лоб. Люди хранили странное дерьмо в своих ночных столиках. Неужели Дэймон собирался достать секс-игрушку?

Мне следовало открыть глаза и прикончить его, но мой разум отказывался сотрудничать. Тело тряслось, как будто меня била нервная дрожь. Даже кончики пальцев пульсировали. Что, черт возьми, он со мной сделал? Это не могло быть просто последствием секса с ним.

Лязг металлических предметов, сталкивающихся друг с другом, донесся до моих ушей. Что-то неумолимо холодное сжалось вокруг моего запястья. Я дернулась, когда металл врезался в кожу, тяжелый предмет придавил мои маленькие запястья. Я попыталась отдернуть руку, но что-то крепко удерживало меня, причиняя боль. Мои глаза наконец открылись, и я поняла, что другой конец тяжелого предмета прикреплен к Дэймону.

Холодный металл на моем запястье сверкал в солнечном свете, льющемся из окон, такой же, как на запястье Дэймона, ограничивая мои движения и последнюю возможность сбежать.

Этот ублюдок сковал нас наручниками.