Ровно год

13 декабря, 20:05. 118 дней после аварии

Понимание, что затея плоха, приходит, как правило, слишком поздно — в этом и проблема, считает Лео, однако на то, чтобы сообразить, что появляться на этой рождественской вечеринке не стоило, ей хватает пяти минут.

Мэдисон стоит рядом, за спиной у нее — ангельские крылышки, над головой — закрепленный на проволоке пластмассовый нимб, хотя вечеринка не костюмированная и все остальные одеты как обычно. Мэдисон сияет, словно звезда на макушке праздничной елки.

— Круто, — одобрительно кивает она, едва они входят в зал. — Давай оторвемся.

И вообще это она притащила сюда Лео, что, пожалуй, многое говорит о способности обеих принимать рациональные решения.

На этот вечер у Лео не было особых планов, разве что в обнимку с Денвером посмотреть на ноуте сериал или перечитать десять раз читанную книжку. Получив от Мэдисон сообщение «Привет! Ева из моей группы по биологии сегодня устраивает вечеринку, идем? Если что, моя мама нас подбросит», дополненное четырьмя эмодзи с лицом Санта-Клауса, Лео аккуратно, чтобы не закрыть страницу, распластала книжку на спине Денвера и написала Исту.

На протяжении последних дней они почти не общались. Почему? Ну, Лео просто не знала, с какой стороны подойти к Исту после того дурацкого разговора, который и заводить не надо было. Зато теперь у нее есть повод.

Ответ пришел почти мгновенно.

Лео нахмурила брови.

Лео еще сильнее нахмурилась. Чего это он раскомандовался? С какой стати решает, что ей делать и чего не делать? Ответить она не успела, Ист вдогонку прислал еще одно сообщение.

Лео посмотрела на Денвера: пес мирно похрапывал.

«Ок», — написала она, потом встала и пошла к лестнице. Снизу доносилась музыка из передачи о домашнем ремонте, гостиную освещали лишь неяркий свет телеэкрана и огоньки их кособокой елки. Елка искусственная, и в первые пару дней от нее всегда пахнет затхлостью. Мама поставила ее две недели назад, с недовольным ворчанием собрав в одно целое все ветви со встроенными светодиодными лампочками. Без слов было ясно, что делает она это исключительно ради Лео: не будь здесь Лео, дом стоял бы неукрашенным и погруженным в сумрак, словно вдова в траурном одеянии, задернутые шторы — точно плотная вуаль.

Глядя на елку, Лео испытывала к маме щемящую нежность и одновременно сожаление: лучше бы она совсем ее не ставила.

— Мам! — позвала Лео, перегнувшись через перила и слегка оцарапав руку о колючую гирлянду. — Можно мне пойти потусить с Мэдисон?

— Кто такая Мэдисон? — после паузы донеслось снизу.

— Моя подруга, которая в тот раз пригласила меня в торговый центр, помнишь? — Лео решила не выдавать слишком много информации. — Ее мама может за мной заехать, тебе даже не нужно меня отвозить.

Часом позже Лео плюхнулась на заднее сиденье «Лексуса», в салоне которого еще не выветрился запах новенького авто.

— Привет! — прощебетала мама Мэдисон.

— Здравствуйте, — поздоровалась Лео. Мама Мэдисон разговаривала точь-в-точь как Мэдисон, и это звучало странно. — Спасибо, что заехали.

— Ну что ты, пустяки! — Она посмотрела на своих пассажирок в зеркало заднего вида и улыбнулась: — Это хороший способ узнать все сплетни.

— Боже, мам, — простонала Мэдисон, закрыв лицо ладонями. — Мы живем в самом унылом городе Америки, здесь даже сплетен не бывает.

— Не бывает так не бывает. — Мама Мэдисон с наигранной многозначительностью подмигнула, и Лео вдруг стало за нее так неловко, что щеки залила краска. Родители, которые слишком сильно стараются подружиться со своими детьми, еще хуже тех, которые не стараются вовсе. Лео подумала о своей собственной маме, в одиночестве сидящей на диване, и о темном, неосвещенном крыльце. Может, зря Лео вышла из дома? Может, она совершила ошибку?

Проведя пять минут в доме Евы, она убеждается, что это действительно так. Вайб вечеринки какой-то странный — напряжение в воздухе будто бы сулит Лео стать свидетельницей чего-то крайне неприятного. Публика тоже не такая, как обычно: старше, опытнее и опаснее на вид. Мелькает несколько человек, которых Лео видела в школе, но знакомых — тех, кого Лео реально знает, — нет. Рождественская елка сияет иллюминацией, но здесь она белоснежная, украшенная блестящими шарами, чужая и холодная. Лео с грустью вспоминает свою невзрачную, пропахшую плесенью кособокую елочку.

С леденящим душу ужасом Лео понимает, что Нина ни за что не пустила бы ее на эту вечеринку. Они с Мэдисон жмутся друг к дружке, держат в руках красные пластиковые стаканчики с каким-то кислым вином и, перекрикивая музыку, говорят о всякой ерунде. Кто-то включает композицию Мэрайи Кэри «Все, что я хочу на Рождество, — это ты», народ оживляется и начинает танцевать, но после первого куплета вместо нее ставят трек Бэд Банни, и все радуются еще громче. С кухни, где играют в пив-понг, периодически доносятся оглушительные вопли победителей и разъяренный рев проигравших, отчего волоски на затылке у Лео встают дыбом: вот так же, по-звериному, выла мама той ночью в больнице.

Но потом Мэдисон замечает хозяйку вечеринки, девушку, с которой вместе посещает уроки биологии, и уходит поздороваться, а Лео остается сидеть на лестнице. Она очень хочет выглядеть отрешенной, безразличной к мнению окружающих, от природы крутой и независимой, а не такой, какой чувствует себя на самом деле — одинокой, ничтожной и немного опьяневшей от вина. Ей вспоминаются ночевки у одноклассниц в младшей школе, когда, проснувшись среди ночи, она не узнавала тени на стенах и понятия не имела, где находится туалет. Лео прикидывает, не поздно ли потихоньку улизнуть и пешком пойти домой. Расстояние небольшое, всего пара миль. Свежий воздух еще никому не вредил, прогулка пойдет ей на пользу. В конце концов, в день нужно делать десять тысяч шагов.

— Господи боже!

Сначала она видит фотокамеру и уже после — его самого.

— Привет! — с нескрываемой радостью восклицает Лео. Сейчас она похожа на Денвера в тот момент, когда кто-нибудь достает из холодильника сыр, а когда Лео сравнивает себя со своим корги — это тревожный знак. Ист, напротив, радуется куда меньше.

— Я думал, ты дома, — говорит он. — Где Мэдисон?

Лео показывает в угол, где Мэдисон, рассеянно теребя свой пластмассовый нимб, болтает с каким-то парнем. С парнем, которого интересует определенно не ее нимб. Ист со стоном заслоняет глаза ладонью.

— Мне тоже приятно тебя видеть, — говорит Лео, вставая. Теперь она замечает за спиной Иста Кая и Дилана. При виде нее глаза Кая восторженно округляются, в то время как Дилан сосредоточенно строчит кому-то сообщение, и голубоватый свет экрана резче подчеркивает складку на его нахмуренном лбу. Лео опять вспоминает маму, одиноко сидящую перед телевизором.

— Привет, Лео! — Кай слегка взмахивает рукой, затем поспешно стягивает с головы колпак Санты и кидает его на пол.

— Привет, — отвечает она. Полминуты назад Лео была готова уйти домой, но недовольное лицо Иста непонятно почему разжигает в ней желание стать душой вечеринки. — Ты знаешь, где тут бар?

— Конечно. Идем, покажу, — воодушевляется Кай.

— Лео, — начинает было Ист, однако она прожигает его таким взглядом, что он сразу затыкается.

— Ты вроде как мне не начальник, — бросает Лео. Она готова поклясться, что слышит не собственный голос, а голос Нины. — Желаю отлично повеселиться.

Кай водит глазами, глядя то на нее, то на Иста, словно ребенок во время ссоры родителей, но когда Лео делает шаг в сторону и направляется на кухню, послушно следует за ней.

— Не обращай на него внимания, — советует он.

— И не собиралась, — чеканит Лео. Она плохо представляет, куда и зачем идет, однако на кухне Кай протягивает ей банку пива, которую выудил из наполненной кубиками льда мойки.

— Спасибо. — Лео не любительница пива, да и вообще не пьет, но держать в руке что-то холодное приятно. Память возвращает ее к Исту на другой кухне, где воздух плавится от августовской жары. Со стороны бассейна до них долетает смех Нины.

Лео открывает банку и наблюдает, как из отверстия, словно белый дымок, появляется воздушная пена. Сделав большой глоток, Лео тут же об этом жалеет. На последней вечеринке, где она была вместе с Ниной, сестра строго-настрого предупреждала ее никогда не принимать напитки из рук парней. Поздно, — думает Лео и отхлебывает еще.

— Хочешь совет? — Кай открывает свою банку. — На таких тусовках лучше не пить вино. Голова наутро… — он морщится.

Лео смеется и поднимает тост:

— За тебя.

— За тебя. — Кай чокается банкой о банку Лео. — Так как ты здесь оказалась?

— Меня пригласили, и я подумала, что это лучше, чем сидеть дома с мамой. А ты?

Кай подбородком указывает на дверной проем, туда, где был Ист.

— Просто решил кое за кем приглядеть.

В желудке Лео крохотным червячком шевелится тревога, ей становится не по себе.

— За Истом? С чего бы?

Кай подносит банку ко рту и, выгнув бровь, отпивает.

— Ему захотелось выпустить пар.

Неожиданно на кухне появляется Дилан в компании Эйдана, который протискивается между Лео и Каем и достает из мойки две банки пива, нарочно задев плечом Кая. Колпак Санты теперь на Эйдане, хотя на Кае он смотрелся лучше. По пути к выходу Эйдан подмигивает Лео и Каю.

— До скорого, детишки, — говорит он. — Меня не ждите.

Дилан тоже тянется за пивом. Он смотрит на Лео, и она считывает в его глазах свирепый взгляд защитника, тот самый, что вспыхивал в глазах Нины всякий раз, когда в школе кто-нибудь обижал Лео.

— Ист пришел нажраться в хлам, — сообщает Дилан.

— У него есть все шансы, — пожимает плечами Лео, хотя желудок опять скручивает узлом.

В ответ Дилан лишь закатывает глаза, и Лео вдруг сознает, что он впервые смотрит ей в лицо, а не на экран своего телефона, как обычно.

— Уже нет, раз ты пришла, — замечает он. — Давай без глупостей.

Лео переводит взор на Кая: тот делает щедрый глоток пива. Снова уткнув нос в телефон, Дилан удаляется. На щеках Кая проступает румянец. Интересно, он тоже потихоньку пьянеет, как и сама Лео? Освещение как будто бы сделалось более приглушенным, комната вызывает какую-то ностальгию, хотя раньше Лео здесь не бывала.

— Так это… — Кай смущенно откашливается. Даже кончики ушей у него пылают. — Вы с Истом… ну… вы… типа, целовались или еще там чего?.. — Слова сыплются из него торопливо, точно люди, в панике бегущие к выходу.

Лео берет паузу, потом отпивает пива и тщательно вытирает рот.

— Нет, — лжет она.

Стремная вечеринка.

Лео и Кай вспоминают, как учились в средних классах и как в коридорах всегда пахло залежалой едой из кафетерия — странно же, правда? Через некоторое время прискакивает Мэдисон, которая явно счастлива видеть Лео и Кая вместе, а потом Кай неохотно оставляет их и плетется во двор, к Исту и Дилану. На заднем дворе есть бассейн, но без трамплина.

Через час, когда нагревшаяся в руке Лео банка пива почти опустела, перед домом останавливается огромный пикап и из него выходят трое парней. Пикап — один из этих, с дополнительной ступенькой, увеличенными колесными арками и удлиненной кабиной. «Задница с ушами», — обязательно комментировала Нина, завидев такой автомобиль на дороге, и хихикала, точно отпускала эту шутку в первый, а не в сотый раз.

Никого из приехавших Лео не знает, однако воздух вдруг как будто электризуется. Чем-то похоже на тот случай, когда, включив светильник в розетку, Лео случайно получила удар током: от разряда ее тряхнуло, и потом до самого утра она ощущала болезненное покалывание и дрожь. Она ловит на себе взгляд Иста — он смотрит на нее через раздвижную стеклянную дверь. Лео отворачивается, но успевает заметить лицо Дилана: напряженное, каменное, почти злобное. В руке у него сигарета. Лео и не подозревала, что он курит. А Софи в курсе? И вообще, где Софи?

— Знаешь этих? — спрашивает она Мэдисон, когда трое парней вразвалочку проходят сквозь толпу, при этом кто-то здоровается с новоприбывшими, а кто-то, напротив, демонстративно их игнорирует.

У одного из троицы на губах играет кривая ухмылочка, словно те, кто его игнорит, нравятся ему больше тех, кто приветствует, и Лео неожиданно испытывает безотчетное, детское желание, чтобы старшая сестра была рядом. Нина знала бы, что́ тут творится и как нужно реагировать.

— О-о, — негромко выдыхает Мэдисон, и Лео бесит, что она вынуждена наклониться ближе, чтобы не пропустить сенсацию. — Брайден приехал.

— Что за Брайден? — спрашивает Лео шепотом, хотя музыка гремит вовсю и никто не подслушивает двух мелких десятиклассниц, жмущихся друг к дружке на диване, одна из которых сдуру вырядилась в карнавальный костюм, а второй хватило глупости вообще сюда прийти.

— Ну, Брайден. Тот самый. — Мэдисон таращит глаза, будто это каким-то образом может натолкнуть Лео на догадку. Лео, однако, глядит на нее все так же непонимающе, и тогда Мэдисон со вздохом поясняет: — Брайден Карлсон. Ну, вспомнила? Это его отца в сентябре арестовали за растрату. У них забрали дом, тот здоровенный особняк на холме у дороги, и все машины. Забрали даже «Ламборгини» Брайдена, пока он сидел на уроках, увезли прямо со школьной парковки, у всех на глазах. Он, кажется, пошел работать — в «Старбакс» или типа того.

Лео смутно припоминает: да, вроде бы какую-то крутую тачку забирал с парковки эвакуатор, — но сейчас она думает лишь о том, что Брайден лишился не только автомобиля, но и отца.

— И где сейчас его отец?

— В тюрьме, наверное, ждет суда, — пожимает плечами Мэдисон. — Говорят, он тот еще ублюдок.

— Шокирующий поворот, — высказывается Лео, у которой от вина и пива развязался язык, но Мэдисон она рассмешила.

Брайден и его прихвостни (Лео не может подобрать другого слова для двоих парней за спиной их вожака) проходят через весь дом, на кухне затариваются пивом, сгребают со стола ведерко картофельных чипсов и выходят на задний двор. Лео продолжает болтать с Мэдисон, но чувствует, что Ист смотрит на нее через стекло, что Брайден все ближе подбирается к Исту, словно хищник, медленно крадущийся к добыче. Внезапно она вскакивает и рывком поднимает Мэдисон, на миг теряет равновесие, однако Мэдисон ее удерживает.

— Идем, — решительно говорит Лео, — мне надо подышать.

Коленки точно ватные, после жаркой духоты помещения бодрящий воздух кажется особенно холодным. Мэдисон рядом с ней зябко ежится.

— Я за курткой. — Мэдисон шмыгает обратно в дом, но Лео не сбить с пути, она идет прямиком к Исту, хотя тот не сказать чтоб сильно рад ее видеть.

— Топай домой, — говорит он ей.

— Еще чего, — фыркает она.

Кай и Дилан на нее не смотрят, их внимание поглощено Брайденом, который теперь стоит буквально в двух шагах.

— Чё как, Ист? — первым заговаривает Брайден. Язык у него заплетается, взгляд мутный. Сколько он уже сегодня выпил?

— Здорово, — отзывается Ист. — Рад тебя видеть. На велике приехал?

Вокруг них собирается толпа — народ высыпает из дома, словно муравьи. Кай хватает Лео за руку и быстро оттаскивает в сторону.

— Эй, — робко окликает она Иста, но он даже не поворачивает головы, и тогда она понимает, что ситуация выходит из-под контроля.

— А ты на чем? — кривится Брайден. — На папашином рыдване? — Ист молчит и лишь косится на Лео, но ту захлестывают воспоминания: мягкая обивка салона, короткое «щелк!» ремня безопасности, музыка в динамиках радио, поток теплого воздуха, врывающийся в открытое окно жаркой ночью. — Я так и думал, — хихикает Брайден, не дождавшись ответа. — Ну, как живется без подруги?

— Тебе лучше знать, — парирует Ист. — Она ведь тебя первого бросила.

Лео как будто очутилась в телесериале, в котором пропустила первые три серии и теперь не понимает ни что происходит, ни кто кем друг другу приходится, но точно знает одно: главная звезда этого шоу — Нина.

Ее сестра встречалась с Брайденом? Нина вдруг кажется Лео такой далекой, что связь с ней обрывается. Может, Лео слишком много выпила и запуталась, а на самом деле все объясняется очень легко? Может, из-за алкоголя самые простые вещи кажутся ей чем-то непостижимо сложным?

— Ты прав. А если бы осталась со мной, так и до сих пор была бы…

— Брайден, завали, на хрен! — рычит Ист, и это так на него непохоже — не похоже на того Иста, которого Лео встретила в мультимедийной студии, парня в розовом худи, сгорбившегося на стуле.

— …до сих пор была бы жива! — Брайден брызжет слюной, его лицо и шея покрылись яркими красными пятнами, точь-в-точь как у мамы Лео на похоронах. Он почти вплотную приблизился к Исту, и Лео видит, как по лицу Иста пробегает тень. — Не сядь она в твою машину, не будь ты за рулем, может, она бы и не…

Ист бьет первым, а потом все превращается в сплошное мелькание рук и ног. Дилан и Кай подскакивают к дерущимся одновременно с приятелями Брайдена, и все, что слышит Лео, — это кряхтенье, короткие возгласы и поднимающийся откуда-то из глубины жуткий горестный вой. Кто так страшно воет? Неизвестно. Возможно, сама Лео. Ей этого никогда не узнать.

Глядя на потасовку, она вспоминает давний эксперимент по физике, который им показывали в младших классах: на магнит сыплют металлические опилки и смотрят, как они плотными кучками собираются на противоположных полюсах. В какой-то момент оказывается, что в драке участвуют уже все парни с вечеринки; они неуклюже лупят друг дружку, бейсболки, повернутые козырьками назад, летят на землю, а в центре заварушки по-прежнему пыхтят Ист и Брайден.

За полгода до роковой аварии Нина с друзьями побывала в центре общественных мероприятий на уроке самообороны и по возвращении домой была готова одолеть в рукопашном бою кого угодно.

— Смотри, — сказала она Лео, которая сидела на кровати, скрестив ноги, а рядом дремал Денвер, уложивший голову ей на колени. — Нужно, чтобы твой противник потерял равновесие, да? — Она присела, как будто собиралась схватить кого-то за пояс. — Вот так, видишь? — Лео кивнула. Ей все еще не разрешали гулять по выходным позже одиннадцати часов, а если бы и разрешали, заняться в их городе было нечем, разве что сидеть в «Старбаксе» до самого закрытия, пока не прогонят. Идея, что можно вывести из игры кого-то прежде, чем он тебе навредит, завораживала и слегка пугала. — Кроме того, — Нина с шумным выдохом встала, — целься в почки. Бей кулаком, коленом, пяткой, чем угодно.

— Ясно, — кивнула Лео, пытаясь вспомнить, где расположены почки. Где-то рядом с аппендиксом? А с какой стороны аппендикс?

— Почки находятся в нижней части спины, — сообщила Нина, будто прочитав мысли сестры. — Вот тут. Пускай тот, кто сделает тебе больно, мочится кровью, поняла, Лео?

И вот рядом с Лео идет драка, и ей больно, но это иная боль, какой она и вообразить не могла. Парни мутузят друг друга, словно щенки в загоне, противный тоненький скрип их кроссовок резко контрастирует с напряженным сопением и приглушенной бранью, и сквозь туман опьянения и растерянности Лео видит в руке стоящей рядом девушки нераспечатанную банку пива.

Дерутся уже совсем близко: перед глазами Лео — спина Брайдена, обтянутая футболкой, руки, вцепившиеся в Иста с такой силой, что побелела кожа. В груди Лео всколыхивается гнев, волна его нарастает, давит на нее изнутри. Лео — почти Халк, ее горе необъятно, и сдержать его не сможет ничто. Эти идиоты-мальчишки живы — легкие дышат, сердце бьется, кровь бежит по венам, — а ее сестра умерла! Пускай тот, кто сделает тебе больно, мочится кровью, поняла, Лео? И да, Лео сейчас очень, нахрен, больно!

Она выхватывает у соседки банку. «Эй!» — восклицает девушка, скорее удивленно, чем сердито, но Лео не обращает на нее внимания, отводит руку назад, чувствует, как в плече собирается весь ее гнев, и с размаху швыряет банку. Снаряд попадает Брайдену точно в спину.

— Блядь! — хрипло вскрикивает Брайден и разжимает хватку. Воспользовавшись моментом, Ист отступает на безопасное расстояние. Зрители в один голос ошеломленно ахают, и Лео вместе с ними. Она ведь за всю свою жизнь даже паука не убила.

Брайден снова матерится и ощупывает ту часть спины, куда угодила банка. Позади него Ист бешено сверкает глазами на Лео, как будто хочет силой взгляда переместить ее как можно дальше отсюда.

— Мать твою, ты еще кто? — выплевывает Брайден.

Внезапно Лео ощущает на себе взгляды всех собравшихся.

— Ее сестра, — отвечает она, стараясь, чтобы на втором слове голос не дрожал.

Плечи Брайдена никнут, взгляд изумленно распахивается:

— Лео?

Она непроизвольно вздрагивает. Ничего не может с собой поделать. Как вообще возможно, что кто-то в этом мире знал ее старшую сестру, но не знал ее саму? Из-за этого Нина кажется ей слишком чужой, слишком скрытной — слишком много кусочков пазла недостает, чтобы Лео снова могла собрать образ Нины целиком.

А рядом с Брайденом — Ист, и у него свои воспоминания, те, которые должны быть у Лео и которых у нее нет, и она вдруг испытывает непреодолимое желание швырнуть банкой пива, кирпичом, чем угодно, лишь бы потяжелее, и в него тоже. Ярость полыхает в ней так ярко и жарко, что могла бы напугать, если бы не пересиливала все остальные чувства, клокочущие в груди.

— Катись отсюда, Брайден, — подает голос Ист. Рукав порван, на скуле ссадина. — Не подходи к Лео!

Лео бросает на него испепеляющий взгляд:

— Спасибо, я сама могу за себя постоять.

Брайден с ухмылкой потирает челюсть.

— Да ты психичка, — говорит он Лео, — на всю башку больная.

Лео чудится в его словах едва ли не… восхищение? Внезапно между ней и Брайденом выскакивает Ист:

— Не смей называть ее психичкой! Это сексизм!

Лео прячет невольную улыбку. Прямо сейчас она не собирается показывать ему свою признательность.

— Проваливай, Брайден! — опять рычит Ист. — Убирайся!

Брайден стоит на месте, его грудная клетка тяжело вздымается и опускается, дыхание вылетает крохотными облачками пара. Первой разворачивается и уходит Лео. Ист что-то кричит ей вслед, в спину летит приглушенное бормотание Брайдена, однако она минует раздвижную дверь и входит в дом, пустой и замусоренный.

— Лео! — вновь окликает Ист и, подлетев сзади, берет ее за руку.

Он не стискивает ей пальцы, не причиняет боли, но Лео все равно рывком выдергивает руку.

— Не трогай меня! — вопит она. — Не имеешь права!

— Ладно, ладно, извини. — Он примирительно вскидывает ладони. — Только… не уходи. Прости, пожалуйста.

Лео не знает, что лучше: быть в эту минуту еще пьянее или, наоборот, трезвой как стеклышко. Она в каком-то промежуточном состоянии — чуточку заплетается язык и, чтобы сохранить равновесие, приходится все время переставлять ноги.

— Нет. — Шагнув назад, Лео наставляет на Иста палец. — Нет. Не смей извиняться за то, чего ты при желании вполне мог избежать.

Ист озадаченно хмурит брови, затем оглядывается через плечо. В ярком свете елочной иллюминации и переливчатых отблесках голубой воды бассейна он выглядит старше, изможденнее. Лео гадает, не выглядит ли и она такой же — потухшей и сгорбленной, точно горе придавливает ее к земле.

— Лео, — не отстает Ист, — прости меня. Брайден задел меня за самое…

— Они встречались? — спрашивает Лео. Ист кивает. — Она мне не говорила. Ты знал?

— Ну, многие знали, — начинает Ист, но Лео перебивает, снова нацелив на него палец:

— Стоп. Что еще ты о ней знаешь? Отвечай!

— О чем ты…

— Ты помнишь. — Голос Лео дрожит. Коленки тоже. — Ты все помнишь о той ночи, так?

— Я не хочу говорить о той ночи, — сухо и твердо произносит Ист. — Не сейчас, Лео. Не сегодня. Не при… — Он обводит жестом толпу за спиной, хотя большинство участников вечеринки в эту минуту разглядывают Брайдена, пропуская драму, разворачивающуюся у них на глазах.

— Мне все равно, — заявляет Лео.

— Ты пьяна.

— И что? От этого мои чувства ненастоящие? — Вопреки собственному запрету, Лео делает шаг к Исту. — Рассказывай. Я должна знать.

Закусив губу, Ист качает головой.

— Черт, ты ведь даже рассказывал мне о вашем с Ниной первом поцелуе! — Лео злится и использует запрещенные приемы. Ист резко вздергивает подбородок, и она понимает, что перегнула палку. — Ист. — К глазам подступают слезы, но у Лео нет сил сдерживаться. — Ист, прошу тебя. Пожалуйста. У меня уже не будет других воспоминаний о ней, я не могу… Мне нужно знать все. Все, что ты помнишь. — От выпитого алкоголя ей кажется, что измученная болью грудь уже лопнула, кровь заливает асфальт, с носилок свешивается безжизненная рука…

Ист вновь качает головой, затем шарит в кармане в поисках ключей от машины.

— Надо выбираться отсюда, — говорит он. — Я отвезу тебя домой, только надо найти Кая и…

— Ист! — пронзительно кричит Лео, и все головы разом оборачиваются в их сторону. — Расскажи мне! Расскажи, как все было! Прошу тебя, я должна знать!

Ист стискивает зубы, его губы вытягиваются в ниточку. Он вплотную приближается к Лео, чтобы никто другой не слышал его слов.

— Хочешь знать, что я помню? — Вместо злости в голосе Иста слышится надлом. — Ладно, слушай, но имей в виду: это мои воспоминания, Лео. Мои, а не твои, и они очень личные. Знаю, тебе нравится думать, будто ты одна любила Нину, но я тоже ее любил. Ты не единственная, кто по ней тоскует. И кое-что я сохраню только для себя. Если ты ее сестра, это еще не значит, что у тебя есть право заполучить ее всю, целиком.

В голове Лео мелькает слово «эгоизм», хотя она не уверена, к кому оно относится — к Исту или к ней самой. Она в гневе и скорби, а еще разочарована и пьяна, поэтому делает единственное, что можно сделать в чужом доме.

Лео разворачивается и идет к парадной двери. Она уже берется за дверную ручку, когда с лестницы скатывается Мэдисон: пластмассовый нимб съехал набок, волосы растрепаны. Наверху стоит какой-то парень, однако Лео не интересует, кто он. На сегодня хватит с нее людей.

— Что стряслось? — выпаливает запыхавшаяся Мэдисон. — Что я пропустила?