Ровно год

17 августа, 00:54. 23 часа 28 минут до аварии

До Лео запоздало доходит, что Нина забралась к ней в постель.

Лео спит, ей снится что-то очень знакомое, доброе и светлое, что-то, чего после пробуждения она не запомнит. Хуже всего видеть такие сны, когда наяву остается лишь пустота и никаких воспоминаний, когда на задворках сознания шелестит слабый шепот, но стоит повернуть голову, как он исчезает.

Первое ощущение: холодно, и, кажется, не только ей. Лео выныривает из глубин сна, пробивается сквозь толщу волн к поверхности, открывает наконец глаза, шарит вокруг себя рукой и нащупывает простынь, подушку и сестру.

— Нина? — шепчет она и закашливается, потому что в пересохшем горле першит.

Она что, забыла закрыть окно? Так или иначе, сейчас оно распахнуто, воздух сырой и прохладный, с побережья в комнату вплывают прозрачные завитки тумана.

— Тсс, — шепчет в ответ Нина. Она придвигается ближе к Лео. — Мама спит, не буди ее.

— Ты замерзла.

— Знаю. — Сестра прижимается к ее спине и тихонько смеется, когда Лео, брыкаясь, отползает в сторону.

— Почему ты… У тебя мокрые ноги? — шепотом кричит Лео, затем пытается оттолкнуть сестру, но все, что ей удается, — пару раз шлепнуть ту по боку, обтянутому мягким одеялом.

— Я потеряла кроссовку, — Нина просовывает ступни между щиколоток Лео и накрывается одеялом с головой. Она всегда так спит, с самого детства. — Нам пришлось бежать по траве. Одна кроссовка свалилась.

Лео вздыхает, приподнимается на локтях и переворачивается лицом к Нине. Глаза старшей сестры лукаво поблескивают, в уголках собрались морщинки — она улыбается. Лео пересчитывает морщинки. Семь.

— Подвинься, — со вздохом бормочет она, отпихивая сестру, и Нина самую чуточку сдвигается в сторону, впрочем, продолжая греть ступни о ноги Лео. — Который час?

— Ночь на дворе.

— Удрала тайком?

— И тайком вернулась, вот что важнее. — Нина коротко потягивается, напомнив Лео Денвера в его щенячестве, когда песик так радовался прогулке или лакомству, что извивался всем туловищем, от головы до пушистого хвоста.

— Где ты была? — Лео безуспешно пытается подавить зевок.

— Просто гуляла.

— С Истом?

Морщинок в уголках Нининых глаз становится восемь.

— Лео, ты обязательно должна с ним познакомиться, — шепчет она. — Он тебе понравится, вот увидишь. Вы очень похожи.

— Вообще-то мы знакомы, — напоминает Лео. — Целый год вместе ходили на математику.

Нина так выразительно закатывает глаза, что Лео практически слышит хлопок ресницами.

— Это не такое знакомство. И мне, между прочим, обидно, что моя младшая сестра изучает высшую математику, а я до сих пор считаю на пальцах.

Лео пропускает этот полукомплимент мимо ушей.

— А еще я видела его в тот раз, когда он забирал тебя на машине. Помнишь, тогда, на подъездной дорожке?

— Боже, ты воспринимаешь все слишком буквально. — Нина переворачивается на спину и устремляет взгляд вверх. Светящиеся огоньки, которыми Лео обклеила потолок несколько месяцев назад, еще горят; в их отблесках Нинин профиль напоминает ей горный хребет — нечто такое, что нужно изучать и осваивать, нечто вечное, неподвластное времени. — Серьезно, он тебе понравится. Он фотограф, и не из этих, ну, знаешь, которые щелкают нас для школьных ежегодников. Он настоящий профессионал.

Лео перетягивает на себя часть одеяла, Нина не сопротивляется.

— Паренек с фотокамерой? В нашей школе? — Лео изображает потрясение. — Как оригинально. Какой талант.

Нина поворачивается и щелкает ее по носу. Никому другому, никому, кроме нее, Лео этого делать не позволяет.

— Не веди себя как ребенок. — Нина прячет руку обратно под одеяло и слегка ежится. То ли от холода, то ли от чего-то еще, Лео не знает. — Он не такой, как все, Ли, — вполголоса продолжает Нина. — Он особенный. Для меня.

— Ого.

Лео видит, как Нина погружается в задумчивость, как меняется ее лицо при мыслях об Исте, и внезапно понимает: туда, куда ушла сестра, ей пути нет. Она совсем не узнает Нину, которая делает свои первые шаги в любви, ну или что это вообще такое. В свете огоньков Нинино лицо смягчается, наполняется нежностью. Лео не знает, что это за новая штука — любовь, и иногда боится, что не узнает и в будущем, и внезапно ей становится очень страшно, что Нина не только взрослеет, но и уходит. Уходит от нее.

«Пожалуйста, — безмолвно просит она с отчаянием, неожиданным даже для нее самой, — вернись ко мне».

Нина поворачивается к ней, подложив ладонь под щеку и улыбаясь во весь рот. Вновь близкая, знакомая до последней клеточки.

— Завтра вечером намечается вечеринка. Возьмем тебя с собой.

Теперь черед Лео закатывать глаза.

— Я не очень-то компанейский человек.

— Ты просто не бываешь на вечеринках.

— Потому что я не компанейский человек.

— Все из-за того, что у тебя нет друзей. Над этим нужно поработать, между прочим.

— У меня есть ты.

— Я — твоя сестра, друзья — это другое.

Лео молчит.

— Пойдешь с нами, и все, — не отстает Нина. — Перекусим где-нибудь заранее, Ист будет за рулем. Если тебе будет совсем тошно, уйдем и проведем вечер в другом месте. — Она сглатывает и, моргнув, пристально смотрит на Лео. — Ли, я правда очень хочу, чтобы он тебе понравился. Можешь сделать мне это маленькое одолжение?

Лео уже знает ответ. Как и Нина. Лео что угодно сделает ради сестры.

— Ладно, — вздыхает она. — Но если кого-нибудь на меня вырвет…

— Прекрати смотреть эти тупые фильмы про школьников девяностых, — отчитывает ее Нина. — Просто народ соберется отдохнуть у кого-то дома. Все не так, как ты себе представляешь.

— И ты покупаешь мне еду в «Ин-энд-аут», — ставит условие Лео.

— Не вопрос! — Нина расплывается в улыбке.

— И завтра стираешь мое постельное, — прибавляет Лео, когда Нина снова прижимает к ее нагретой коже ступни в мокрых носках.

— Есть, капитан!

— Это что… трава?

— Ага, и немножко земли. Нам пришлось удирать через парк, а там включились оросители.

— Нина!

— Расслабься, тебя можно мыть. — Нина сворачивается калачиком, кладет голову на плечо Лео. — М-м-м, какая теплая.

— Была теплая, — ворчит Лео, но не прогоняет сестру. Она чувствует, что снова засыпает.

— Знаешь, что самое классное в Исте? — спустя минуту шепчет Нина. Лео издает невнятный стон, что-то среднее между «Что?» и «Мне пофиг». — Его улыбка, — мурлычет Нина. Ее подбородок упирается Лео в плечо. — Когда он улыбается, тебе сразу кажется, что все будет хорошо, представляешь?

Лео не представляет, даже понятия не имеет. Она просто кивает, а потом, повернув шею, чмокает сестру в перемазанный лоб. Нина пахнет землей, потом, шампунем и туманом с моря. Она пахнет жизнью.

— Поверь мне, — шепчет Нина, — ты будешь от него без ума.

— Слушай, ты не собираешься в свою кровать, а? — сердится Лео.

— Дай мне еще пять минуточек, ладно? — Нина плотнее подтягивает коленки к груди и вздыхает.

Лео переворачивается на другой бок, чувствует спиной стук Нининого сердца. Постепенно их пульс начинает биться в такт, медленно и ровно. Лео делает глубокий вдох, втягивает воздух ноздрями, закрывает глаза.

Она крепко держится за сестру. Не отпускает.