Ровно год

12 октября, 17:04. 56 дней после аварии

Кай, Эйдан и Дилан ведут всех наверх, к спецдороге — срезают путь через парк и направляются вверх, в холмы, поросшие травой и страдающие от пожаров каждые десять-пятнадцать лет.

— Золотой час для съемки! — кричит Кай, вскидывает скейтборд над головой, затем разбегается, опускает его и катит по мощеной дороге.

С того места, где стоит Лео, кажется, будто Кай сейчас въедет прямо в солнце. К ней пристраивается Дилан, только что беззастенчиво флиртовавший с бариста.

— Да уж, Кай явно выделывается перед тобой, — хмыкает он, проводя рукой по волосам.

«В нашей школе куда камушек ни кинь, он обязательно застрянет у кого-нибудь в лохмах», — не раз говорила Нина, и вот, пожалуйста, с ее словами до сих не поспоришь. Лео понимает, что обязана ответить что-то вроде: «Вот еще! Заткнись!», однако в этот момент Дилан вдруг с раздраженным стоном вытаскивает из кармана телефон и, морщась, глядит на экран.

— Софи? — любопытствует Эйдан.

— Софи, — отвечает Дилан.

— Софи? — Лео не верит своим ушам. — Ты — парень Софи?

Дилан смотрит на нее с подозрением, хотя, по мнению Лео, вопрос вовсе не должен вызывать такую реакцию.

— Ну, типа да.

— А, — кивает Лео, стараясь, чтобы это не прозвучало слишком уж задушенно. — Круто. Просто круто. Она… крутая.

— Ага, и была бы еще круче, если бы перестала написывать мне каждые десять минут, — закатывает глаза Дилан.

— Отвечать не пробовал? Может, стоило бы? — Лео искренне сочувствует Софи.

Эйдан только смеется и опускает свой скейт на землю.

— Поверь, — смеется он, разгоняясь, — лучше в это не лезть.

— Завали, чел, — отбивается Дилан, но уже в следующую секунду с широкой улыбкой катит вслед за Эйданом вниз по склону. Лео достает телефон и пишет маме: «Решила поужинать с Мэдисон и остальными. Еще в ТЦ, буду позже». К тексту она добавляет эмодзи в виде сердечка и улыбающийся смайлик — лучший способ убедить родителей, что у нее все замечательно.

Лео знает, что Нина здесь бывала. Интересно, видела ли она то же, что сейчас видит Лео, представлялся ли ей мир таким же бескрайним и полным возможностей, каким он представляется троим мальчишкам, что несутся вниз с восторженными воплями. Ист следует за ними, его камера закреплена на шарнирном кронштейне, который он держит над головой. Кажется, будто все уже с разбегу прыгнули в воду, и только Лео стоит у берега, робко пробуя воду пальцем. Не самое приятное ощущение.

Спустя несколько минут Ист со скейтом в руке взбегает обратно.

— Эй, ладно, прости. — Он стоит перед ней, совершенно запыхавшийся и счастливый, и Лео сознает, что впервые видит его таким со дня аварии.

— Тебе не обязательно со мной нянчиться, — говорит Лео, протягивая ему бутылку с водой. Его же бутылку, доходит до нее. — Ой, это, кажется, твое. Извини.

— Оставь себе. И я с тобой не нянчусь. Будешь моей ассистенткой. — Ист жестом зовет ее за собой.

— Насколько мне известно, работа ассистента оплачивается, — поддразнивает она, хотя уже послушно следует вниз.

— Насколько мне известно, работа няньки — тоже, — не оборачиваясь, парирует он.

Лео обиженно умолкает.

Ист велит ей встать на траве, обрамляющей дорогу, затем вручает камеру с кронштейном и показывает, что нужно присесть на корточки.

— Ты должна снимать их ноги, — объясняет он.

— Снимать… ноги, — повторяет она. — Ты этим очаровал Нину? — Лео спохватывается: не перешла ли она черту, тот ли у них с Истом уровень отношений, чтобы позволять себе такие шутки?

Он лишь смеется.

— Не-ет. Я пытался, но ни черта не вышло. Однажды я попробовал поставить ее на это же место, а она просто спустилась по холму и обнаружила стадо коз, которые щипали травку. К тому времени, когда я ее нашел, она дала имена уже четырем козам.

Лео смеется, потом наблюдает, как Ист, встав на колени, настраивает камеру.

— Так, твоя задача — следить, чтобы она не упала. Справишься?

По правде сказать, это единственное, с чем Лео сейчас готова справиться. После той истории в «Старбаксе» на нее навалилась страшная усталость, как будто она, не сходя с места, пробежала много миль. Но вслух она говорит:

— Зависит от коз. Они как, дружелюбные или?..

— Уверен, они не опасны, — фыркает Ист, но после прибавляет: — Кроме Дейва, конечно.

Лео не успевает расспросить подробнее, потому что Ист подхватывает рюкзак, скейт и бежит догонять друзей.

— Погнали, на-а-ахрен! — вопит он. — А то пропустим золотой час, я не поступлю в колледж и не смогу найти работу, чтобы содержать ваши ленивые задницы!

Лео кутается в свитер и поглядывает по сторонам — нет ли поблизости Дейва.

Она завороженно наблюдает, как четверо парней летят вниз по склону. Прильнув к видоискателю, Лео смотрит, как они раз за разом проносятся мимо, сплошное мелькание стареньких скейтбордов, побитых конверсов, грязных клетчатых вансов. Ист сосредоточен на съемке: едет сзади, вооружившись второй камерой и радостно гикая всякий раз, когда кто-то из приятелей показывает удачный трюк или, что случается чаще, падает в траву, а солнечный свет тем временем из золотисто-медового становится розовато-алым.

Здесь, наверху, в его лучах, дышится легче. Лео подтягивает колени к груди. К ней подбегает Кай: он раскраснелся и тяжело дышит, но улыбается от уха до уха, и Лео вдруг понимает, что невольно улыбается ему в ответ. Движется вперед маленькими шажочками.

— Можно присесть? — осведомляется Кай.

— Конечно, — отвечает Лео и чуточку подвигается, хотя сидит на вершине холма и вокруг буквально гектары свободного пространства.

— Он потрясающий, — комментирует Кай, глядя на Иста, который мчится мимо и хохочет над Эйданом, кувыркнувшимся в траву сразу после приземления. — Ист делает как-то так, что жизнь вообще кажется потрясающей штукой.

Лео вспоминает строгие фотографии из ежегодных альбомов, бесконечной лентой скользившие на экране во время школьной траурной церемонии. Магии Иста в них не было, та Нина ничем не напоминала Лео ее старшую сестру.

— Я знаю, — говорит она.

— И я рад, что он улыбается, — продолжает Кай. — Долгое время казалось, что он… — Встряхнув головой, Кай отворачивается; мысль о смерти Нины тенью омрачает его лицо.

— Сломлен? — подсказывает Лео. Она помнит свои собственные чувства в тот момент, когда узнала, что Нина умерла: ее словно разметало по небу.

— Нет, — говорит Кай. — Хуже. Он как будто перестал существовать.

Лео переводит взгляд на Иста, а он, словно в ответ на вопрос, показывает ей поднятые вверх большие пальцы. Она повторяет его жест, он кивает и возвращается к своему занятию.

— Нина же была твоей сестрой, верно? — спрашивает Кай, но, судя по интонации, ответ ему уже известен и он просто ищет повод ее разговорить.

— Да, — отвечает она, затем в очередной раз проверяет камеру, хотя понятия не имеет, что именно должна проверять.

— Да, — повторяет Кай. Целую минуту они молчат, а потом он залпом выпаливает: — Если что, я тебе вправду очень-очень соболезную. Нина была такая классная. Надеюсь, я тебя сейчас не обидел.

— Все нормально, — говорит Лео, чувствуя, что тело вот-вот взбунтуется. Сердце трепещет от проявленной к ней доброты и уважения к Нине, а мозг отказывается принимать прошедшее время, все эти «была», «была».

— Ты прав, она действительно… была особенной.

Кай кивает. На его лице — серьезное, почтительное выражение. Нина вспоминает, как дети на задних рядах ерзали и хихикали во время школьной церемонии памяти Нины.

— И каким же образом Ист запряг тебя в помощницы?

— Да так… — Лео откидывается на ладони, чувствуя кожей тепло заходящего солнца. — Просто оказалась не в то время не в том месте.

Кай смеется и упирает локти в колени.

— Давай, Эйд! — вопит он приближающемуся другу.

Руки Эйдана раскинуты в стороны, доска под ногами виляет змейкой. С этого расстояния движения скейтера выглядят изящными, почти как в балете.

Лео расслабленно наблюдает за ним. Интересно, какие ощущения он испытывает? Каково это — рассекать воздух, да еще чтобы со стороны это выглядело как полет, а не падение?