Рыцари и Дамы Беларуси. Книга 2 - 2016

ДОКТОР И МОЛНИЯ. АВГУСТ БЕКЮ (1771-1824)

Во время очередного странствия по Вильнюсу нам показали дом светло-бирюзового цвета с белым бюстом в нише.

— Здесь жил профессор Виленского университета Август Бекю, его убило молнией прямо в спальне. Говорят — Божья кара... Даже серебряные монеты, полученные за предательство, которые он хранил в постели, расплавились...

Голос экскурсовода был таинственно тих, как и положено при рассказе мистических историй.

Но у всякой мистической истории есть фактическая подоплека.

Доктор Август Бекю оказался фигурой известной и весьма противоречивой. Как характерно для многих деятелей нашего прошлого, его называют ученым белорусским, польским, литовским... Предки Бекю когда-то эмигрировали из Франции в Померанию и затем — на наши земли. Дворянские права получил отец Августа Бекю Людвиг — при Станиславе Августе Понятовском приобрести патент на нобилитацию было не сложно.

Именно Август Бекю первым в Беларуси и Литве начал вакцинацию против оспы, переняв опыт во время научной поездки в Шотландию. Эти прививки были делом новым и даже опасным для самих врачей, поскольку люди необразованные почитали сие кто за колдовство, кто за попытку заражения.

Август Бекю учился в Гродно, затем — в Вильно, Кенигсберге, стал дважды доктором — философии и медицины. В Виленском университете читал курсы по патологии, терапии, фармацевтике, стал первым заведующим кафедрой физиологии, реорганизовывал больницы, пропагандировал гигиену, писал монографии... Основал вместе с доктором Юзефом Франком курсы для обучения вакцинации.

Как видите — заслуги неоспоримы... Но вошел в историю доктор не только своими медицинскими достижениями. Судьба его оказалась связанной с величайшими поэтами — Юлиушем Словацким и Адамом Мицкевичем.

Юлиуш Словацкий родился в Кременце Подольской губернии, его отцом был поэт Эвзебиуш Словацкий, профессор польской литературы местного лицея, матерью — красавица Саломея Янушевская. В Вильно семья Словацких попала, когда Эвзебий выиграл конкурс на замещение должности преподавателя кафедры литературы Виленского университета. Но в 1814 году, спустя три года, молодой профессор умирает от чахотки, оставив вдову и пятилетнего сына. Несколько лет те живут в Кременце, на родине Саломеи. Но ум и красота урожденной Янушевской в свое время произвели неизгладимое впечатление на коллегу Эвзебиуша Словацкого по университету, доктора медицины Августа Бекю, тоже вдового... И в 1818-м Саломея становится мадам Бекю и мачехой двух дочерей доктора от первого брака — Герсилии и Александры.

Как бы впоследствии ни ненавидели многие Августа Бекю, никто не отрицал, что семья из дома по улице Замковой, 22 города Вильно была дружной и жила счастливо. Саломея стала хозяйкой салона, в котором собирался цвет творческой интеллигенции. Маленький Юлиуш, общий любимец, с детства приобщался к искусству. А пребывание в поместье отчима Мицкунай — просто символ счастливого детства: «Мы лежали на копнах свежескошенного сена, не думая ни о чем, одурманенные запахом свежескошенной травы, отодвигая в сторонку мысли о том, что человек сам бренен, словно трава и полевой цветок».

Именно белый бюст Юлиуша Словацкого и красуется в нише дома на Замковой. Здесь поэт встретил и свою безответную любовь — Людвику, дочь профессора Анджея Снядецкого, жившего в том же здании.

Вряд ли очаровательная Саломея связала бы жизнь с человеком недостойным. Но в каждом из нас столько всего намешано, и переломные события эпохи выявляют те либо иные качества. Настало время, когда посетители салона Саломеи Бекю, еще недавно вместе горячо обсуждавшие новую поэму или научное открытие, были разделены политическими событиями. Раскол прошел даже через семьи. Грянул процесс филоматов и филаретов — тайных студенческих обществ. Арестованные юноши и подростки стали в глазах общества героями. Дело ведь было неприглядное — сенатор Новосильцев, любитель балов, в карьерных целях действовал жестко, стараясь представить молодых людей, почти детей, ставивших просветительские цели, опасными бунтовщиками. Арестовывались не только студенты, но и гимназисты. Методы следствия были бесчеловечными, а приговоры — жестокими. Каторга, ссылка... В результате потенциал края распылился по свету, закрылся Виленский университет, «рассадник вольнодумия».

Разумеется, причастные к расправе над патриотической молодежью стали объектами ненависти и презрения. Среди таковых оказался и профессор Август Бекю, занимавший пост попечителя и ревизора школ, такой прогрессивный в медицине, но консервативный в других сферах. Какую именно лепту внес доктор в разгром студенческих обществ — сложно сказать. Как писали современники, «повел себя недостойно». Обвиняли профессора и в том, что за помощь властям он получил большие деньги.

А между тем многие из арестованных были посетителями салона Саломеи Бекю! Например, Адам Мицкевич, который питал возвышенные чувства к матери своего поэтического соперника. Она-то по-прежнему продолжала поддерживать опальных студентов, помогала арестованным, в том числе — самому Мицкевичу, просидевшему полгода в заключении в здании бывшего Базилианского монастыря. Приговор огласили в августе 1824-го — поэт должен был отправиться в ссылку.

В день перед отъездом Адам Мицкевич пришел в дом к Саломее Бекю и записал в ее альбом три трогательных четверостишия. Хозяйка и поэт попрощались со слезами на глазах, предвидя, что больше никогда не увидятся.

Спустя десятилетие Мицкевич написал третью часть поэмы «Дзяды», в которой изобразил процесс филоматов и филаретов. Героизировал арестованных друзей и воздал по заслугам врагам и предателям. В одном отвратительном персонаже — Докторе — все безошибочно узнавали уже покойного Августа Бекю.

Мицкевич не назвал этого героя по фамилии, видимо, из уважения к Юлиушу Словацкому, горячо любившему отчима. Но Юлиуш был оскорблен и навсегда разорвал отношения с Мицкевичем. В свете того, что Бекю выведен предателем, антипатриотом, ставилось под сомнение полученное самим Юлиушем воспитание, да и салон пани Саломеи с его посетителями выглядел подозрительно. После выхода поэмы «Дзяды» Словацкий о «виленском периоде» своей жизни почти не вспоминал.

В одном из красочных эпизодов третьей части «Дзядов» изображается наказание предателей. Август Бекю действительно был убит молнией, причем вскоре после отъезда из Вильно Адама Мицкевича. Тот уехал в конце августа, а 7 сентября случилась мистика. Привожу рассказ П. Кукольника, назначенного в декабре 1824 года по рекомендации Новосильцева в Виленский университет профессором всеобщей истории и статистики: «Собравшаяся густая туча прошла над высокою башнею и костелом Св. Иоанна и всеми высшими зданиями и разразилась над самым низким строением на дворе коллегиума, где находилась квартира Августа Бекю. Гром ударов в эту часть коллегиума убил профессор Бекю, не причинив более вреда ни зданию, ни живущим в нем. Происшествие это сделало большую тревогу в городе и привело в уныние жителей его».

О том, что это Божья кара, свидетельствовала внезапная смерть еще одного из главных преследователей филоматов — государственного советника Л. Байкова. В марте 1829-го он умер прямо на улице в Вильно недалеко от базилианского монастыря, где не так давно сидели заключенные филоматы.

Слухи обрастали подробностями. Якобы в час смерти Бекю в тучах слышался дьявольский смех и что погибший доктор хранил в постели серебряные монеты, полученные от Новосильцева, и удар молнии сплавил их в один слиток. Другие утверждали, что сплавились серебряные рубли в кармане самого доктора.

Адам Мицкевич эту деталь подхватил... Правда, как-то сомнительно, что доктор-гигиенист хранил деньги в постели... Кстати, где впоследствии оказался тот мистический слиток? И вообще эта деталь слишком уж ассоциативна со сребрениками Иуды.

Сам Мицкевич в предисловии к поэме писал: «...В деле виленских студентов есть нечто мистическое и таинственное. Склонный к мистицизму, кроткий, но непоколебимый Томаш Зан, руководитель этой молодежи, высокое самоотречение, братская любовь и согласие, связывавшие молодых узников, всем явная Божья кара, постигшая притеснителей,— все это глубоко запечатлелось в умах всех, кто был свидетелем или участником этих событий... Все, кому хорошо известны события, о которых идет речь, могут засвидетельствовать, что историческая обстановка и характеры действующих лиц в моей поэме очерчены добросовестно».

Увы, наши представления о тех либо иных личностях зависят от того, что яркого и запоминающегося мы прочитали или услышали, а поэты и мемуаристы руководствуются собственными пристрастиями... Так и возникает образ зловещего короля-убийцы Ричарда III, который, на самом деле, как уверяют многие историки, не убивал ни брата, ни племянников и был человеком образованным и кротким. А в поэме «Дзяды» обрисован как герой один из филоматов, В. Янковский, отнюдь не героически проявивший себя во время следствия. А вот профессор Бекю получил сполна.

Похоронен доктор на кладбище Роса в Вильнюсе. Останки Адама Мицкевича и Юлиуша Словацкого нынче находятся в кафедральном костеле Кракова на Вавеле — двух великих поэтов примирила вечность.