С глазу на глаз со сфинксом

ВЕЛИКАЯ ЛЮБОВЬ «ПРЕКРАСНОГО СЫНА СОЛНЦА»

В 1937 году в берлинском Новом музее я долго не могла отвести глаз от статуэтки с изображением царицы Египта Нефертити.

С тех пор прошло уже двадцать лет, а я все еще вижу ее перед собой, как вчера. На стройной, изогнутой, как стебель тюльпана, шее царицы покоится маленькая головка, слегка отклонившаяся назад под тяжестью короны фараонов Нижнего Египта. Лицо с продолговатыми глазами цвета бронзы, узкими бровями, прямым носом и слегка выдающимися красиво очерченными губами дышит легкой задумчивостью и поразительной нежностью. Статуэтка, сделанная из известняка и покрытая окрашенным гипсом, отличается столь естественной расцветкой, что кажется окаменевшим лицом самой прекрасной царицы. Ее изумительная красота произвела па меня столь сильное впечатление, что на протяжении нескольких дней пребывания в Берлине я ежедневно заходила в Новый музей только ради того, чтобы посмотреть на нее.

Тогда я знала о ней лишь то, что она царствовала в Египте около 1400 года до нашей эры и отличалась ослепительной красотой. Но выражение лица Нефертити красноречиво говорило о ее богатой внутренней жизни и пробуждало горячее желание познакомиться с ее судьбой.

Я надеялась, что в стране, где она жила и царствовала, я смогу собрать какие-нибудь подробности из ее жизни.

Предчувствие не обмануло меня. Первое же посещение Египетского музея в Каире принесло то, чего я желала больше всего, — рассказ о жизни Нефертити.

Египетский музей находится на бульваре, носящем имя его основателя — французского археолога Франсуа Огюста Фердинанда Мариэтта.

Он приехал в Египет в 1850 году в качестве представителя Отдела древних памятников Лувра. Ему были поручены поиски коптских рукописей. Выполняя это задание, Мариэтт напал на след одного из самых ценных и сенсационных открытий.

В Саккара, недалеко от Мемфиса, он обратил внимание на торчащую из песка голову сфинкса. Во время дальнейших поисков в его руки попала табличка с вырезанным на ней посвящением богу Осирису-Апису. Сопоставив эти два факта со свидетельством греческого географа и историка Страбона о храме Сераписа в Мемфисе, Мариэтт решил, что замеченная им в Саккара голова может принадлежать одному из сфинксов, которые, согласно Страбону, находились рядом с храмом Сераписа в Саккара.

Мариэтт немедленно приступил к раскопкам, расходуя для этого средства, выданные ему на покупку коптских рукописей; о них он перестал и думать. Поиски продолжались долго, а деньги растаяли быстро. Тогда Мариэтт обратился в Париж с просьбой ассигновать дополнительные суммы. Он их получил.

В результате он открыл не больше не меньше как Серапеум.

Чтобы определить, что такое Серапеум, нужно сделать небольшой исторический экскурс.

Египтяне принадлежали к народам, которые «служили творениям больше, чем творцу». Они молились таким представителям фауны, как кошка, собака, гиппопотам, крокодил, ибис, коршун, змея. Почитали они и навозного жука, знаменитого скарабея. Однако наибольшей популярностью пользовался культ быка Аписа. В связи с этим культом и возник Серапеум.

Апис должен был иметь либо белый знак в виде полумесяца на боку, либо белый треугольник на лбу; кроме того, у него должен был быть знак в виде летящего коршуна на задней части тела и черный нарост под языком. Когда находили такого быка, его отправляли в Нилополь (южнее Гелиополя), где ему надлежало пребывать сорок дней. По истечении этого срока быка перевозили в золотой клетке в Мемфис.

Там ему жилось превосходно. Он располагал прекрасным помещением, имел к своим услугам целую свиту жрецов, гарем коров, множество прислужников, камердинеров и виночерпиев. Время от времени его показывали в торжественных шествиях народу.

Плиний говорит: «Сопутствовавшая ему молодежь распевала в его честь песни, которые Апис, казалось, понимал». Страбон сообщает: «Когда бык поиграет немного на свободе, его вводят снова в обычное помещение».

Согласно сообщениям Плутарха, быки жили не более двадцати пяти лет. Их набальзамированные останки торжественно хоронили в подземной галерее среди скал Саккара. Вот эту-то галерею и назвали Серапеум. Название возникло из сочетания греческого наименования бога Осириса и его воплощения быка Аписа. Ныне в Серапеуме находятся шестьдесят четыре саркофага Аписов.

Это сенсационное открытие, естественно, изменило' всю дальнейшую научную карьеру Мариэтта. Он стал знаменитым искателем памятников египетских древностей. Мариэтт твердо отстаивал принцип, что все памятники, найденные в Египте, должны там и оставаться. Поэтому он постоянно противодействовал частным коллекционерам, стремившимся покупать памятники древности и вывозить их в Европу. Борьба в защиту прав Египта на его собственную культуру обеспечила Мариэтту всеобщий почет и признание, а впоследствии доставила ему пост начальника Службы древностей. Заняв этот пост, он немедленно запретил вести раскопки на территории Египта без разрешения возглавляемого им учреждения.

Следующим важнейшим шагом Мариэтта было создание музея в Каире. В то время властелином Египта был Саид-паша, который никак не соглашался выделить средства на строительство здания музея. Мариэтту помог случай. Один из его рабочих нашел богато украшенный саркофаг одной из цариц древности. Еще до отправки саркофага в Каир губернатор провинции Кена в Верхнем Египте, где было совершено открытие, перехватил найденные драгоценности, с тем чтобы подарить их Саид-паше. Ничего не добившись уговорами, Мариэтт с помощью доверенных людей силой захватил драгоценности. Пожертвовав их Саид-паше, он обеспечил необходимые фонды для строительства музея.

Музей был открыт в Булаке в 1858 году и оставался там до 1881 года, т. е. до смерти Мариэтта (он был похоронен в саду музея). В 1889 году Тевфик-паша перевел музей из Булака во дворец в Гизе, вблизи пирамид. Однако стремительный рост числа находок заставил владыку Египта построить особое здание в Каире на бульваре Мариэтта.

Когда с залитого солнцем современного бульвара, полного движения, попадаешь в прохладные сумрачные залы музея, создается впечатление, будто переносишься на пять тысяч лет назад.

Вокруг стоят строгие гранитные саркофаги, громадные диоритовые[13] статуи фараонов, которые излучают спокойствие и торжественность, недостижимые в современном искусстве. Несмотря на их примитивную форму, они полны экспрессии.

Вот хозяин второй пирамиды в Гизе — фараон Хеф-рен — сидит на троне, сложив руки на коленях. Лицо, удлиненное лопатообразной бородкой, полно решимости, силы и достоинства. Статуя Хефрена отличается одной особенностью: в профиль она производит значительно более сильное впечатление, чем анфас.

Дальше стоит покрытая зеленоватым налетом статуя фараона VI династии Пепи I. В одной руке у него длинный посох, второй он обнимает ребенка — своего сына.

Отовсюду взирают на посетителя удивительные человеческие фигуры с головами коршунов, львов и шакалов. В застекленных витринах привлекают внимание изящные украшения и миниатюрные статуэтки из гробниц.

На первый взгляд, Египетский музей выглядит менее эффектно, чем знаменитый Египетский отдел Британского музея в Лондоне или Новый музей в Берлине. Это объясняется теснотой залов, перегруженных экспонатами. Увы, большинство их (даже мумии фараонов) из-за отсутствия места хранится в подземных кладовых, недоступных посетителям.

Однако весь этот хаос и теснота — всего лишь первое впечатление. При более внимательном и тщательном осмотре всех залов становится ясно, что размещение и подбор экспонатов свидетельствуют о большой эрудиции работников музея.

В залах, посвященных отдельным периодам истории древнего Египта, расположены наиболее характерные для определенной эпохи экспонаты.

Напомню в кратких чертах общепринятое в мировой науке деление. Древнее царство охватывает династии от I до VIII, т. е. 2900–2200 гг. до н. э., Среднее царство — от IX до XVII династии, т. е. 2200–1600 гг. до н. э., Новое царство — от XVIII до XX династии, т. е. 1600–1100 гг. до н. э. Наконец, так называемая Поздняя эпоха — от XXI династии до завоевания Египта Александром Македонским, т. е. с 1100 по 330 г. до н. э.

Статуи периода Древнего царства поражают строгостью формы и колоссальными размерами. В зале с экспонатами периода Среднего царства нельзя оторвать глаз от очаровательных по форме и цвету полихромных барельефов на фрагментах стен гробниц, на стенках саркофагов и надгробных стелах.

Наиболее близким кажется мне фиванское искусство периода Нового царства, достигшее величайшего расцвета при фараонах XVIII и XIX династий. Здесь особенно поражает изящество предметов домашнего обихода, найденных в гробнице фараона Тутанхамона, открытой в 1923 году. Золотой саркофаг, алебастровые светильники в форме цветка лотоса, опахала из страусовых перьев, изящные ювелирные изделия, чудесные ларцы с инкрустацией, посохи, сандалии, кубки и вазы, наконец, деревянный трон, обшитый золотом и инкрустированный серебром и полудрагоценными камнями.

С величайшим изумлением замечаю датируемую 1400 г. до нашей эры походную кровать с бронзовыми петлями. По конструкции она ничем не отличается от современных «раскладушек».

Фараон Тутанхамон, как бы предчувствуя близкую кончину, собрал бесчисленное множество предметов, которые приказал поместить в своей погребальной камере. Нетронутыми нашли их в 1923 году Г. Картер и лорд Карнарвон[14].

На барельефах периода Нового царства изображены сцены из жизни фараонов, ритуальные обряды, представлен труд древних египтян: варка пива, уборка льна, тканье полотна.

На фрагменте керамики я вдруг замечаю необычный барельеф. На нем изображен мужчина в короне фараонов Нижнего Египта, который сидит в кресле и держит на коленях женщину, полную невыразимого обаяния. Деликатность и нежность, с которыми он ее обнимает, свидетельствуют о великой любви, соединяющей этих людей. Долго не могу оторвать глаз от красноречивой сцены.

В это время ко мне подходит заместитель директора Музея древностей. Я уже имела возможность беседовать с ним в одном из первых залов; он оказался удивительно милым, полным внутреннего тепла человеком, одаренным к тому же богатым воображением.

Он объяснил мне, что на культуру периода Нового царства особенно сильное влияние оказала именно та пара, изображение которой находится перед нами. Мужчина — это царствовавший около 1400 г. до нашей эры Аменхотеп IV[15], который позже принял имя Эхнатон, а женщина — его возлюбленная супруга царица Нефертити, прославленная своей красотой.

Тогда я рассказала ему о моем многолетнем интересе к прекрасной царице. Он также признался в глубокой симпатии не- только к ней, но и к ее мужу Аменхотепу IV. Затем он повел меня в зал, где находится гробница, приписываемая Эхнатону.

Надпись на гробнице содержит краткую молитву, как бы отражающую идеологию фараона-еретика. Вот ее текст:

Автор многих возвышенных гимнов, Эхнатон, словами этой молитвы, столь похожей на призыв любви, обращался не к солнечному диску, олицетворяющему единственного бога, Атона, но к скрытой в нем мощи. Мощь эта проявлялась не в шуме сражений, а в тиши семейной жизни среди цветов и зелени, на лоне прекрасной природы, в окружении изящных искусств.

Увы, идеи, провозглашенные фараоном, не соответствовали политическому положению Египта и не способствовали поддержанию его военной мощи, столь необходимой для защиты от соседних воинственных народов[16]. Все же это стремление к красоте и. миру, любовь к искусству и человеку, характерные для идеологии Эхнатона, оказали сильное воздействие на современную ему древнеегипетскую культуру, создали стиль, называемый стилем Телль аль-Амарны.

— Типичным примером стиля Телль аль-Амарны может служить вот этот барельеф, — говорит мой собеседник.

Мы находимся перед фрагментом керамики; он выглядит, как вынутый из кладки небольшой кирпич. На нем изображена стройная грациозная женская фигурка с длинной, изогнутой, как стебель цветка, шеей.

— Собственно говоря, только принадлежность к тому же периоду позволяет предполагать, что здесь изображена Нефертити, — говорит заместитель директора. — Но интуитивно я чувствую, что это именно она. Какая иная женщина могла быть столь же прекрасной?

Его голос дрожит. Еще раз вижу, сколь удивительная наука археология: она будит в ученом не только страсть искания, но и глубочайшее сочувствие к тем, чью жизнь он восстанавливает шаг за шагом.

Открытие ключа к истории Эхнатона и Нефертити было, пожалуй, одним из наиболее интересных событий конца прошлого столетия.

В 1887 году в местности Телль аль Амарна египетская крестьянка нашла в куче мусора глиняный черепок, покрытый какими-то необычными письменами. Некоторое время спустя она продала свою находку за два шиллинга. Жители Телль аль-Амарны поняли, что такие черепки имеют хороший сбыт, и начали поиски. Вскоре они обнаружили много кувшинов, наполненных черепками. Триста двадцать черепков перекочевали тогда в Европу и в конце концов обратили внимание археологов на то место, где их находили.

Телль аль-Амарна расположена вблизи развалин древнего города Ахетатона, построенного фараоном Аменхотепом IV на правом, т. е. восточном берегу Нила, примерно в ста восьмидесяти километрах от Мемфиса.

Черепки, которые археологи назвали табличками Телль аль-Амарны, оказались частью архива дипломатической корреспонденции эпохи XVIII династии. На табличках была запечатлена переписка, которая велась на вавилонском языке клинописью. Таблички принесли много сведений о царствовании Аменхотепа IV.

Отцом Эхнатона был Аменхотеп III. До него царствовали Тутмос III и Аменхотеп II. Тутмос III был одним из величайших фараонов Египта. Он вел войны в Палестине, Сирии и других странах Западной Азии, одерживая повсюду крупные победы. Добытые таким путем богатства позволили ему воздвигать храмы и святилища богов, а также оделять щедрыми подарками жрецов. Самое знаменитое его творение — колоннада храма Амона в Карнаке, прекрасно сохранившаяся до наших дней.

Ближайшие преемники Тутмоса III царствовали недолго и не сыграли большой роли. Только Аменхотеп III привел Египет к новому политическому и экономическому расцвету. Золото, добытое в то время в суданских рудниках, обеспечило египетскому государству политическое преобладание на теперешнем Ближнем Востоке. Аменхотеп III часто посещал страны Западной Азин. Он был женат на нескольких дочерях местных князьков, а его возлюбленной супругой была царица Тия, предположительно дочь египтянки и простого жителя Восточной пустыни или Южной Сирии.

Сыном Аменхотепа III и Тии был Аменхотеп IV, унаследовавший после своего отца трон фараонов Египта. Хотя Аменхотеп III принадлежал к числу почитателей бога Амона-Ра и щедро оделял его жрецов, царица Тия чтила бога Атона, изображаемого в виде солнечного диска; в той же вере она воспитала и своего сына. Вступив на престол, Аменхотеп IV немедленно ввел на всей территории Египта новую религию, при этом жестоко преследуя культ Амона-Ра.

Провозглашение новой религии склонило Аменхотепа IV переменить свое имя на Эхнатон и перенести столицу из Фив, связанных с культом Амона-Ра, в Ахетатон. Географическое положение этого города в центре страны благоприятствовало основанию там столицы. Границы города были обозначены выбитыми в скалам царскими картушами. На ограниченном ими пространстве, которое новый фараон приказал называть «Горизонтом солнечного диска», было запрещено отправление всех других религиозных культов.

Английский археолог Флиндерс Петри во время раскопок Телль аль-Амарны обнаружил Ахетатон. Он нашел здесь бесчисленное множество брошенных в домах предметов домашнего обихода.

Научные исследования показали, как все это произошло. Фараон-еретик Эхнатон, начав религиозную революцию, должен был вести тяжелую борьбу со жрецами. Эта революция не ограничивалась чисто религиозными делами, но имела большое значение как для внутренней, так и для внешней политики. О внешней политике сообщают таблички из Телль аль-Амарны.

И сирийские княжества, и Египет были весьма заинтересованы в тесных политических связях. Поэтому после смерти Аменхотепа III находившаяся в Египте сирийская принцесса прекрасная Нефертити стала женой Эхнатона. Этот брак оказался необычным в столь высоких сферах Египта. Эхнатон так обожал свою прекрасную жену и столь высоко ценил ее ум и знание политической жизни, что все решения государственной важности принимал совместно с ней. На раскопанных Флиндерсом Петри настенных изображениях в царском дворце в Ахетатоне мы видим Нефертити на коленях ее супруга. Среди древнеегипетских фресок и барельефов, изображающих повелителей этой страны, такая поза не встречается.

Но не только это было необычным в истории «прекрасного сына Солнца» и его великой любви.

Из табличек Телль аль-Амарны, т. е. из дипломатической переписки египетских фараонов с сирийскими князьями, мы узнаем, что сирийцы, обеспокоенные нападениями племен апиру и хеттов, посылали тревожные письма Аменхотепу III, а в последующем и его сыну Эхнатону. «Пришли войско, пришли солдат» — вот наиболее часто повторяющиеся в них фразы. Увы, войск этих Эхнатон прислать не мог, а может быть, и не хотел.

Фараон опирался на средние классы — на провинциальных жрецов, мелких ремесленников и чиновников, а также на иностранных наемников, главным образом на сирийцев. Борьба фараона против тех, кто не хотел признать единственного бога Атона, вызвала острые внутренние столкновения. В последние годы жизни его противники усилились до такой степени, что заставили его наконец вступить в переговоры со жрецами. Их прервала смерть Эхнатона, что принесло полную победу его врагам.

Тутанхатон, вступив на престол, восстановил культ Амона-Ра. Жители Ахетатона, видя бесцельность своей религиозной и общественной обособленности, покинули город. Тутанхатон перенес столицу обратно в Фивы и переменил свое имя на Тутанхамон.

Во время раскопок развалин Ахетатона, засыпанных песками пустыни, немецкие археологи нашли статуэтку — изображение прекрасной царицы.

При оценке результатов раскопок, проведенных иностранными экспедициями, происходит обычно так называемый партаж, т. е. проверка находок, которые данная группа археологов желает вывезти из Египта. Немцы облепили головку Нефертити глиной, и поэтому на нее не обратили внимания производившие партаж египетские археологи. После того как немцы выставили головку Нефертити для обозрения в Новом музее в Берлине и тем самым признались в краже этой изумительной скульптуры, египетское правительство издало приказ, запрещающий немецким археологам вести раскопки в Египте. Несмотря на это, головка прекрасной, мудрой и прогрессивной царицы не вернулась к потомкам ее подданных, питающим к ней, особенно теперь, чувство глубокой любви и уважения.