С песней по жизням. Часть 1 и Часть 2 (СИ)

Часть вторая Глава 9

Как бы то ни было, посильную помощь северяне местным жрицам любви оказали: и по делу, и по телу. Расставались явно довольные друг другом, что выразилось не только в слезах провожающих, но и в дополнительной паре мешков отличной мягкой рухляди, еще одной корзины с отварными яйцами (куриными, разумеется), двумя жбанами кваса и первача (?), зажаренными окороками оленя, пойманного нордами и приготовленного местными красавицами, пока уставшие, но довольные, как слоны, мужики несколько часов, по очереди, парились в бане.

Ирина в баню не пошла, а пошла к знакомой бабке, взяв с собой принца и Ярика. В качестве мзды выделила бабкам-соседкам по куску чудом сохранившегося мыла, что позволило нагреть воды и вымыться на заднем дворе всем троим.

Женщины долго рассматривали подарок, пробовали, переговаривались и — накормили пришельцев блинами или оладьями с козьим молоком. Принц пил с удовольствием, к удивлению попаданки.

— А пух у вас есть? — внезапно пришла ей в голову мысль.

После некоторой пантомимы запрашиваемое было вынесено и вручено со всем почтением, причем, в виде довольно тонкой пряжи. Ирина в восторге обняла бабок, а принц наколол дров.

***

Когда корабли покинули гостеприимную деревню, Ира дала волю чувствам: начала неприлично ржать, поскольку наблюдать за стенаниями селянок и смущением парней было так уморительно, а сдерживаться — так сложно…

— И что ты смеешься? — сконфуженный ее реакцией, пробормотал Микола, пересевший в когг.

— Да …Сейчас спою и ты поймешь!

Как-то шел сатана, сатана скучал, Он к солдатке одной постучал. Говорит, я тебе слова не скажу, Говорит, просто так посижу,

Голос певицы был слышен и на идущих в фарватере драккарах, благо, кроме птиц, ветерка да плеска волн о борта ничто не мешало. Про Махно пропустила, конечно.

Песня закончилась, и над рекой грохнул гогот довольных мужиков. Эйрик утер слезы, Аладдин опустил голову — плечи его подрагивали.

— Теперь понятно? — выразительно спросила Ира. Микола улыбался.

— Ладно, я не Господь бог, чтобы судить. Но смотрите у меня-погрозила она кулаком гребцам, чем вызвала новый взрыв смеха.

— Кобели… — громко протянула Ирина. — Как есть кобели!

***

Вилия, а пока еще Вилюйка — узкая, мелкая, быстрая, извилистая как буква «Зю» — несла на себе нордов к Холодному морю. Ветерок помогал, весла опускались в воду редко, и настроение у путешественников было приподнятым. Сильных дождей они избегали, но осень уже вступала в свои права: день заметно сократился, ночи холодели, а конца пути все не было.

Благодаря относительно спокойному плаванию Ирина довязала свитер, что очень помогало комфортно переживать ночную сырость. Принц достал бурку, парни почти не раздевались, еще и жилеты натягивали.

Многочисленные притоки повышали уровень и ширину реки, попадалось все больше населенных пунктов, и ватаге удавалось сбывать весьма выгодно инструменты в обмен на шкурки, оленьи рога, дикий мед, даже кедровые орехи! Продукты добывались или обменивались на редкие специи, соль, ткани — это хорошо шло в деревнях и селах. В городах (их было мало) наоборот, сбывали шкурки и ювелирку: местным модницам пришлись по вкусу изделия южных умельцев.

Ирина поражалась, насколько предприимчивым и деловым оказался капитан: торговался он азартно, откровенно завышал цену, но нисколько не стыдился. Впрочем, не обманешь — не продашь.

Когда на горизонте показался новый город, Ирина поинтересовалась:

— Далеко нам еще?

Густафссон посмотрел на неё:

— Устала? Это Вильна, здесь передохнем дня три, дальше будет проще. Неделю, чуть больше, по Нейману, и мы у берегов моря.

— Вильна? Вильнюс? Обалдеть! — вскричала иномирянка. — Потом Каунас, да?

— Не знаю, что ты имеешь ввиду, но примерно так — Кауна. Довольно большой и красивый город с замком, храмами и молчаливыми жителями. Они не очень жалуют гостей, хотя вынужденно терпят…

— У них это семейное, видать — под нос пробормотала Ира, но норд услышал, но комментировать не стал, как обычно.

— Эйв, а дойдя до моря, мы сразу отправимся в столицу вашу? — задала тревожащий ее вопрос попаданка.

Густафссон долго молчал, а потом сказал:

— Мы с твоим отцом решили не брать тебя на сход.

Густафссон долго молчал, попаданка уже не надеялась на ответ. Мужчина смотрел на воду, на прибрежные поля, леса, видимо, на что-то решался. Потом открыл рот и поведал весьма занимательные и, как оказалось, личные вещи. Начал издалека.

— Ты… Думаю, ты мало что знаешь о мире за пределами места, где жила раньше, я прав? Тогда слушай.

На нашем континенте есть несколько стран. Прежде они много воевали, отнимая и теряя земли, людей, богатства, пока не определились с победителями, проигравшими и границами. Во время этих стычек предки нордманов, благодаря островному положению, пользовались моментом и грабили южное побережье Холодного моря, накапливая золото, оттачивая воинские навыки и мореходные способности, а еще захватывая и удерживая куски земли в разных частях материка как силой, так и посредством политических союзов-браков. Постепенно от грабежей норды перешли к наемничеству, и теперь больше половины состава моряков и солдат во Фризии, Бриттании, герцогстве Лях-Поляцком и даже в Генуэзии-северяне. Конунги клана Эрмандов, к которым относится и нынешний Хакон Мудрый, не лезут открыто в дела соседей, но… — Эйвинд сделал многозначительную паузу и бросил взгляд на Эйрин. Та кивнула, мол, догадываюсь.

— Так вот, один из принципов, по которым живет наш народ — не сражаться друг против друга, если это не личные или разборки кланов, понимаешь? Наемники всегда оговаривают этот момент в договорах. Сначала короли не поняли тонкости, а потом стало поздно: норды отказывались убивать друг друга, местных же в армиях набиралось гораздо меньше.

Власти вынуждены были переключиться с внутренних завоеваний на внешние, и опять мореходы-норды оказались востребованы. У всех государств теперь есть заморские земли, откуда они на кораблях привозят богатства или отправляют туда лишних людей, благодаря чему обстановка на континенте стабилизировалась. Есть еще один момент: все наемники-северяне и их работодатели отдают конунгу 10ю часть своих доходов, что пополняет казну Хакона и обеспечивает семьи наемников вне зависимости от их жалования.

Эйвинд помолчал и вернулся к рассказу.

— У Нордии есть несколько прибрежных…заморских — для нас — земель. Например, во Фризии это Нормандия и полуостров Ютланд-Дана, в Бриттании- Ислендингар, в Лях-Поляции — Куршское княжество, по чьим водам мы сейчас плывем. Конунги, несмотря на удаленность этих земель, прочно удерживают там власть по нескольким причинам, я думаю.

Во-первых, в основном местные народы малочисленны, говорят на своем языке и исповедают древнюю веру, что отличает их от большей части населения континентальных стран, давно принявших единого бога. Власти такие народцы притесняли, а конунгу все равно, тем более, что норды — язычники, как называют нас ваши монахи.

Во-вторых, управляются земли самостоятельно, по своим законам и обычаям, чему опять же не противится Нордия. Для конунгов главное, чтобы платились налоги, поставлялись продукты (у нас мало плодородных земель, да и мужчины больше за границей пребывают) и не было волнений и недовольства.

В каждой части заморских территорий имеется наблюдатель, контролирующий местных, но не влезающий в повседневные дела, так сказать. Наместники меняются каждые пять лет или если вдруг в рикстаг поступает жалоба на них, и она оказывается правдивой. Ну, понимаешь условия сосуществования?

Ирина кивком подтвердила: прям автономия и самоопределение вплоть до отделения. Впрочем, это вряд ли…

— Дальше. Куршское княжество вошло в союз с нордами последним и по своей воле, что весьма не понравилось герцогу-соседу. Он что-то там попытался… — Эйвинд поводил рукой кругами. — Но ничего так и не смог добиться, а курши, ятгавы, жмудь и лауты/литы вполне так влились в состав Нордии. Не могу сказать, что они счастливы, но притерпелись, работают, даже женятся с нашими…

Эйвинд повернулся лицом к собеседнице, и она сжалась внутри: что-то серьезное ей скажут, точно.

— Я — последствие одного такого брака. Вернее — связи. Моя мать, сестра нынешнего князя куршей, желала стать женой конунга, уговорила брата нанести ему визит и умудрилась забеременеть. Но! Хакон Мудрый уже был женат, вернее, он уже выбрал вторую жену, поэтому княжну выпроводили на родину, где она и родила меня. Конунг признал сына, а вот маменька — нет. Дядя рассказывал, что она долго злилась, срываясь на мне, пока однажды не исчезла из дома. Куда или с кем она сбежала, князь выяснять не стал, видимо, надоела ему сестра. Осталась от неё только измененная фамилия Густавис-Густафссон…

Меня сначала воспитывала кормилица — жена Эйрика, кстати…Их ребенок умер сразу после родов, а она меня выкормила, подняла до четырех лет и тоже умерла во время вторых родов. Эйрик заменил мне отца и мать, но сам держится как подчиненный…

Капитан опять уставился на воду.

— В шесть лет Эйрик и князь отвезли меня в Стокхольму, конунг признал сыном и там, в его доме, я прожил шесть лет, пока сводные братья не довели до крупного скандала, что редкость в кланах нордов. Признанные дети равны с законными, а самому старшему, Торвуду, это не нравилось, вот он и изводил меня и Кнута придирками, насмешками, драками, выставляя неумехами, глупцами, неженками перед отцом, пока… — сглотнул Эйв, — не отравил…Я выжил, а вот Кнут…Торвуда конунг сослал на самый север, а меня вернул дяде.

Эйрик остался со мной здесь. Вместе с ним приехали и большинство парней моей будущей команды, они, в основном, либо сироты, либо бастарды, как и я. Дядя выделил нам кусок побережья с тремя деревеньками и не вмешивается в мою жизнь без нужды.

Первый раз я вышел в море в 14, по реке прошел в 16. Так и живу: зимой — в Рийге или Клайпи, летом сопровождаю грузы или русов, или — реже- ляхов и фризов.

— Почему чаще у русов? — поинтересовалась девушка.

— С ними проще. Они. Чем-то похожи на нордов-открытые, смешливые, терпимые к другим, пью хорошо и дерутся-тоже. — Густафссон рассмеялся. — Держат слово, в большинстве, всегда помогают, ну, ругаются забористо! А эти, ляхи особенно, слишком о себе высокого мнения, сами работать не любят, а учить других-запросто. Фризы умеют хорошо говорить, пить, но и обмануть норовят, так что…

— Почему ты не ходишь по морю, предпочитая реки?

Северянин задумался, потом посмотрел на Эйрин:

— И больше тебя ничего не заинтересовало в моем рассказе?

Валиева удивилась:

— А что должно было? Если ты имеешь в виду твое происхождение…Эйвинд, да ладно? Тебя это волнует? Ты же взрослый мужик, состоявшийся, уважаемый кормчий и страдаешь по такой ерунде? Пффф… Насмешил, ей-богу! Есть такой анекдот. Падает кирпич с крыши и думает: «Жаль, погода нелетная, хотя-лишь бы человек хороший попался». Понимаешь? Ты — хороший человек, правильный! Остальное — такие мелочи, господа!

Слава попаданки были подобны бомбе: у кормчего распахнулись глаза, и он онемел на несколько секунд, а потом тихо рассмеялся и мягко произнес:

— Это была шутка, про кирпич? А прочее — ты правда так думаешь?

— Конечно, маэстро! И не задавай больше глупых вопросов! Лучше ответь — ты не любишь море?

— Не то, чтобы не люблю…Его слишком много для меня и оно меня — мужчина подбирал слова — подавляет… Я…чувствую ветер, дождь, похолодание и потепление, воду под землей иногда, рыбу в воде, нужное направление. Гудрун-вельва называет это даром Одина. А в море я теряюсь, будучи оглушен его мощью и размерами, понимаешь? Начинает болеть голова, ныть сердце, охватывает вялость… На коротких расстояниях и вдоль берега еще нормально, а вот дальше..-капитан опустил глаза, явно ему было неудобно.

Ирине стало его немного жаль — переживает, бедный!

— Эйвинд, ты— уникум, то есть, единственный и неповторимый, этим надо гордиться, а не комплек…короче, переживать мнимое несовершенство! Я вот вообще море не видела и заранее боюсь утонуть! Капитан, капитан, улыбнитесь… — пропела она с нежностью.

— Спасибо, Эйрин! — широко улыбнулся Эйв…

Тут их беседу прервал Эйрик.

— Молодежь, скоро Вильна. Где остановимся, капитан, в поселении у Магнуса или?

— У Магнуса, он найдет нам заказ до Кауны…

Мужчины начали обсуждать возможный заказ, а Эйрин поймала себя на мысли, что не получила ясности относительно своего дальнейшего места проживания.