С песней по жизням. Часть 1 и Часть 2 (СИ)

Часть вторая Глава 28

Ирина Михайловна никогда не придерживалась строгого плана выступлений, полагаясь на собственное вдохновение и настроение публики, поскольку считала, что всегда есть место случаям, которые предусмотреть невозможно. Она выходила на сцену, держа в голове последовательность номеров, и изменяла её в зависимости от конкретной ситуации.

Ирине бог дал не только голос, баян и неисчерпаемый (почти) репертуар, но и эмпатию вкупе с подвешенным языком, позволявшими чутко реагировать на колебания эмоций слушателей, заполнять паузы между песнями конферансом, поддерживать интерес зрителей шутками, афоризмами и прочей словесной мишурой, переходя от номера к номеру максимально плавно, как бы рассказывая историю. То есть, для Валиевой импровизация была необходимой составляющей ее выступлений: не просто спеть несколько песен, а поставить спектакль!

Вот и сейчас она чувствовала, как в душе поднимается желание сыграть пьесу на тему…Ну, допустим, «Жизнь человека от рассвета до заката».

Попаданка встала перед занявшими свои места северянами, глубоко вздохнула, настраиваясь на нужную эмоциональную волну, и обратилась к сидящими в явном ожидании чего-то необычного гостям:

— Уважаемые господа и дамы! — сделала кивок в сторону вытянувших шеи из-за кустов женщинам. — Настал момент удовлетворить ваше любопытство, которое, несмотря на прекрасный обед и здравицы в честь дорогого юбиляра, — изобразила легкий поклон хозяину, — так и плещется в глазах большинства из присутствующих. Я права? Думаю, сидели вы и гадали, отдавая должное угощению: «И чего это хозяин столько нордов незнакомых на пир притащил? Глянь, сидят наравне с нами, закусывают, юбиляра не чествуют. Непорядок!»

Эйрин окинула взором столы и под ее взглядом одни гостюшки глазки-то вниз опускали, а другие ухмылялись. Добрыня же оглаживал бороду и лукаво щурился.

— Мы, хоть и иноземцы, но понятие имеем — на праздник без подарка не являются! Наш — не злато-серебро, не меха, не дичина, не лалы-яхонты, то, что увидеть нельзя, а удивиться — можно! «Поющий хирд Густафссона» представляет! В честь уважаемого юбиляра Добрыни Званова — единственный концерт!

Эйрин дала парням знак, те поклонились, приветствуя хозяина уже как исполнители, и девушка продолжила:

— Мы — гости, поэтому представимся, если кто-то о нас не знает. Ульф!

Тенор вышел вперед, и в саду зазвучала ария «Нордского гостя», сопровождаемая низкими переливами гуслей Гната (еще зимой Эйрин заменила в тексте «варягов» на «нордов» и «нордманов»):

От скал тех каменных у нас, у нордов, кости,

От той волны морской в нас кровь-руда пошла.

А мысли тайны от туманов,

Мы в море родились, умрём на море.

Слушатели онемели и напряглись, а Эйрин снова заговорила:

— Земля у нас сурова, поэтому и характеры наши непросты. Однако, мы-такие же люди, как и все, ничто человеческое нам не чуждо. Проводя много дней в морях и походах, мы ценим дружбу и братство, а еще — песню, потому что:

Легко на сердце от песни веселой, Она скучать не дает никогда. И любят песни деревни и села, И любят песни большие города.

Хор выучил «Марш веселый ребят» во время зимовки в Клайпи, и теперь ребята с радостью подхватили предложение Эйрин. Гости заулыбались, Эйрин продолжила:

— Норды, как, думаю, и некоторые из присутствующих, часто бороздят водную гладь. Что же думается нам там, в далекой синеве? — сделала мах рукой, и парни запели песню "Любэ":

"Синее море, только море за кормойСинее море, и далёк он, путь домой. Там за туманами, вечными, пьяными, Там за туманами берег наш родной"

— Дом родной — источник жизни и силы. Здесь ребенок, появившись на свет, начинает свой жизненный путь, знакомясь с миром, выбирая направление движения и применение своим способностям и талантам. И в начале этих поисков ему помогают не только родители, но и первые друзья.

"Если с другом вышел в путь,"

Бодрая детская песенка в исполнении взрослых парней вызвала широкие улыбки у сидящих на скамьях, стоящих в разных углах поляны гостей и прислуги. Эйрин уже поняла, что купцы увлеклись выступлением. Это радовало и вдохновляло!

— В детстве маленькие человечки подражают старшим, слушают взрослых, рассказы которых помогают им познавать мир. А еще дети верят в чудеса и любят сказки, правда? Там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит…Сказочные герои сражаются со злом, ищут клады, путешествуют в неизвестные дали. Ребенок начинает мечтать, улетая в своих снах все выше и выше. А если и сказочные жители поют о таком…

Эйрин помахала Эйрику, мол, отец, твой выход! Эйрик встал из-за стола рядом с хозяином банкета и прямо там запел: «Я водяной, я водяной…».

Рыжий здоровяк так уморительно рассказывал историю несчастной болотной нечисти, так проникновенно жаловался на тяжелую жизнь предводителя подводного дворянства, закатывая глаза, поглаживая живот, смахивая невидимые слезы досады, что шквал аплодисментов обрушился на артиста сразу после завершения последней ноты.

Купцы вытирали слезы, хохотали, вздыхали и приговаривали: «Ой, не могуууу! Водянооооой, летааать…Фух, насмешили!». Ладоши слушателей и ранее приходили в движение, показывая удовольствие от услышанного, но выступление солидного моряка их покорило. Гости заерзали, предвкушая продолжение концерта. Им явно нравились и песни, и конферанс Эйрин.

И попаданка повела историю дальше. Она говорила о взрослении, поиске себя, новых знаниях, и хор пел:

А ну-ка, песню нам пропой, веселый ветер, Веселый ветер, веселый ветер!

Ребята так задорно повторяли припев, что некоторые слушатели подхватывали «Кто привык за победу бороться», пусть и ошибались, другие притоптывали в такт, а Микола, ведущий главную партию, размахивал руками и помогал хирду всем своим существом! Это было воистину коллективное исполнение!

Потом Эйрин заговорила о чувствах, переживаниях, о первой любви, рано или поздно испытываемых людьми, независимо от пола или национальности, о сладком томлении, взаимности и, иногда, о разочарованиях и обидах, что тоже является частью становления личности. Сопровождали ее слова о любви их с Миколой дуэт «Ах ты, душечка, красна девица», о трудностях и коварстве любимой — шутливая «Ты ж мене пидманула», о страданиях девушки — «За рекой, за лесом».

Развивая мысль о чувствах, Эйрин подвела всех к теме семьи и брака(ха-ха), и пришло время для знаменитой: "Ой, мороз, мороз.."

Вели Микола и Ульф: один начинал, второй вступал на второй строке, а парни хором — с третьей. Получалось так лирично и красиво, что гости, очарованные мелодией, начали раскачиваться, словно ковыль под ветром, в такт песне. Аккомпанемент Гната добавлял душевного размаха, и Эйрин почувствовала-надо выпить!

Когда хор, следуя ее указаниям на снижение тона, смолк, Валиева заметила, что желание выпить посетило не только ее: гости заметались по столам в поиске горячительного. Ну, нельзя в этом препятствовать, правда же?

— А не выпить ли нам по рюмашке? — неожиданно (для других!) громко предложила попаданка. Мгновение стояла тишина, потом застолье огласилось громовым хохотом довольных мужиков, уже откровенно тянущихся за чарками и кружками. Официанты помогали, и вскоре Добрыня Званыч взял слово:

— Ну, девушка, ну, молодец! Мы, хоть и не поем, но горло промочить рады, поскольку от удовольствия вас слушать рты открываем, они и сохнут! — гости подтвердили сказанное хмыками и выкриками «Верно! Так и есть!». — И хирду квасу или? — он выразительно посмотрел на северян.

За всех ответил, конечно же, Ульф:

— Хозяин, да разве от квасу наши голоса зазвучат громче? Мы ж не дети малые, покрепче чего неси, да, парни? — обратился он к ватаге.

— Да уж, какое веселье без огня в крови! — ответил Ларс Тор, и остальные хористы дружно закивали.

Добрыня сделал знак официантам, те споро наполнили кружки и обнесли северян. Эйрин, затеявшая безобразие, получила рюмашку водки и беззлобно-показательное покачивание пальцем от Эйрика(мол, смотри у меня, бедовая!). Валиева улыбнулась:

— Ох, горлышко пересохло, язык призамялся…Надо промочить! Здравы будьте, люди добрые! — подняла рюмку, обвела ею всех присутствующих в тосте. — Дай бог не последнюю, а последнюю-не дай бог! — и одним глотком опустошила сосуд, закусив поданным мальцом огурчиком.

Действие ведущей было подхвачено остальными и сопровождено выкриками: «Молодец, огонь-девка! Вздрогнем, братие! Здравия всем!». Эйрин глянула непроизвольно в сторону Эйвинда, и ее обжёг его горячий, наполненный восхищением и любовью (верно же?), взгляд, пока капитан пил свой напиток. Попаданка вспыхнула и смущенно опустила глаза. «Мама дорогая, Ирина, держи себя в руках!»