Семь месяцев

ГЛАВА 26

«Благодаря тебе ночью я была безопасности» — Butterfly Fly Away by Miley Cyrus, Billy Ray Cyrus

Майлз

Более логично мыслящая часть моего мозга говорит, что мне следует подождать пару дней, прежде чем сообщать новости своей дочери. Другая часть, та, что уже поджарилась, говорит мне, чтобы я просто покончил с этим.

Всю жизнь Брук я говорил ей, что она будет единственным ребёнком, что у неё никогда не будет брата или сестры. Родить для неё братика или сестрёнку никогда не планировалось. Но, очевидно, я уже ничего не могу поделать с этим.

Ну, я держал это в себе до конца дня. За ужином я дал возможность Брук и Грею говорить больше остальных. Я бы сказал, что Эмори и я были довольно тихими. Я уверен, Грей подозревает, что что-то не так, но спрашивать он не стал. Обычно он ждёт, пока один из нас не будет готов поговорить о том, что нас беспокоит, и, честно говоря, я очень ценю это в нём.

Когда я захожу в комнату своей дочери, я нахожу её на полу, играющей с парой кукол, которые Грей подарил ей на рождество. Как только Брук слышит скрип двери, она тут же оборачивается и смотрит на меня.

Брук уже готова ко сну, но, как я уже говорил, я не заставляю её ложиться спать. Так что, если она не попросит меня отнести её, или я не замечу, что она капризничает из-за усталости, я не скажу ей идти спать. Иногда она ждёт, чтобы я спросил её, не устала ли она, когда она слишком поглощена игрой или просмотром фильма. Мне кажется, что такой способ предоставления ей возможности принимать собственные решения даже в юном возрасте учит её быть независимой в будущем. Поэтому ей разрешено принимать решения самостоятельно.

Сегодня из перечисленного, у нас первый вариант: приходится спрашивать мне.

Я поднимаю её с пола, убирая её волосы с лица.

— Ты устала, маленькая обезьянка?

Брук кивает, после чего, зевая, потирает глаз тыльной стороной ладони.

— Могу я пойти споки-споки?

— Конечно.

Я отношу Брук к её кровати, осторожно укладываю её и притягиваю к себе. Она тянется назад, пытаясь найти мистера Пушистика, и крепко прижимает его к себе.

Возможно, это плохая идея. Говорить ей о том, что она станет старшей сестрой через пару месяцев, когда она очень устала…

Я должен усадить её и рассказать, объяснить все подробно. Или, может быть, я слишком много думаю об этом. Есть большая вероятность того, что ей будет все равно, может быть, она просто будет взволнована. Но также есть вероятность, что она начнет плакать и угрожать мне побегом.

Нет. Четырёхлетние дети не угрожают своим родителям побегом, верно? Это что-то подростковое, не так ли? Откуда мне знать, она мой первый ребенок. Я никогда даже не нянчился с ребенком до неё.

— Папочка? Когда у нас будет питомец, может заведем кролика?

— Когда я успел сказать, что ты можешь завести питомца?

Что касается меня, я никогда не произносил ничего подобного. Брук широко улыбается.

— Мэмори разрешила.

— Сейчас? — я поднимаю брови, скрещивая руки на груди, словно это заставит её сказать правду.

Брук не врунишка. Она ни разу не врала мне, по крайней мере, я никогда не ловил её на лжи.

Поэтому, когда Брук кивает и одновременно тянется к моей руке, я ей верю.

— Она говорит, что после школы мы заведем кошку.

Кошку? Почему не собаку? Кошки такие… царапающиеся. Они ломают все, прыгают, и ещё они мяукают.

Собаки намного круче.

Погодите. Я не соглашался на собаку. И на кошку тоже. Тем более на кролика я уж точно не соглашался.

— Посмотрим, хорошо?

Эмори найдет какой-нибудь способ убедить меня, я знаю. Она будет досаждать мне этим, пока я не захочу похоронить себя заживо или сдаться. И, с её помощью, я мог бы сдаться и всё-таки похоронить себя заживо.

Но в любом случае, нам нужно поговорить о более важных вещах.

— Брук, ты помнишь, как просила у меня младшую сестрёнку?

Это было давно, так что она могла забыть об этом.

Она с энтузиазмом кивает. Это… хорошо? Верно? Энтузиазм.

— Тогда я смогу играть с ней. Но она не получит мистера Пушистика, верно, папочка?

Я качаю головой.

— Нет, он весь твой.

Мальчик или девочка, это не имеет значения, они получат свою собственную игрушку.

— У меня будет младшая сестрёнка?

У меня сильное желание вздохнуть, но я сдерживаю себя. Я боюсь, что Брук почувствует смятение внутри меня, если вздох выйдет наружу.

Брук с отвращением морщит нос.

— Нет, только не братика, папа.

— Знаешь, — я беру её маленькую ручку в свою, поглаживая её большим пальцем, — мы с Эмори ещё не знаем, будет это девочка или мальчик.

Брук задыхается, выдергивая свою руку из моей, чтобы прижать её прямо во рту.

— Мэмори мамочка! — Я смеюсь.

— Станет ею. Через пару месяцев.

И тогда случилось то, чего я боялся. Брук опускает руку и её лицо принимает грустное выражение. Однако мне предстоит выяснить, не боится ли она что я её брошу, или что-то в этом роде, что, как я думаю, её расстроит.

— Но почему Мэмори не моя мамочка? — спрашивает она, зевая, едва открыв глаза.

Моя сердце почти перестает биться, убивая меня одним — единственным вопросом. Я ещё не готов рассказать Брук о Милли. Она знает кое-что, но не так уж и много. Брук знает, что Милли умерла, но не думаю, что она понимает, что это значит. В любом случае, она никогда особо не спрашивала о своей матери, так что я не видел причин навязывать Брук разговор о Милли.

Но на этот раз я действительно ценю тот факт, что она легко отвлекается и засыпает в рекордно короткие сроки. Потому что, когда я наклоняюсь целую её в лоб и говорю:

— Засыпай, Бруки, — она ни капли не жалуется.

Я провожу подушечкой большого пальца по её переносице, наблюдая, как Брук закрывает глаза.

— Я люблю тебя, Бруки, — шепчу я, прижимаясь губами к её лбу.

— Я тоже тебя люблю, папочка, — бормочет она в полудрёме.

Я улыбаюсь её словам. Она понятия не имеет, как много они для меня значат, и я уже боюсь того дня, когда она решит, что слишком взрослая для того, чтобы повторять их каждый день. Но все в порядке, я просто посчитаю те слова, которые она говорит сейчас, и запру их в сердце на веки вечные.

— Споки-ноки.

— Спокойной ночи, детка.