Сердце Вечности

Глава 7

Красный Вулкан и бледно-голубая Исиль ярко освещали далекие белые вершины Кольца Иримэ – защиты, созданной любовью.

Любовь?

Даже мысленно это звучало невыносимо напыщенно и пошло!

Страсть, похоть – вот правильные слова! Кто бы мог подумать, что эльфы, как и люди, склонны романтизировать банальные до зубного скрипа интрижки?

Что они сотворили с не самым удачным расчетом не самого умного принца светлых?

Нарамакил полюбил Иримэ…

Редкостная чушь!

Захотел принц светлых получить власть над Туманными Лесами. Нет бы предложить сделку: укрепление отношений через династический брак, как двадцать лет назад поступил Исилендил, а еще раньше много раз делали правители темных и светлых. Так нет, чесалось у него в одном месте, приключений хотелось, пошел на разведку.

И доразведывался.

Попал в плен к пограничному патрулю Туманных Лесов.

Принцессе темных тоже было, видимо, скучно в своих покоях. Вот она и шарахалась вместе с патрулем под видом обычной лучницы.

Встретились два недоразведчика.

А принцесса темных была вполне ничего и оказалась даже не против совместного времяпрепровождения с Нарамакилом, большую часть которого они проводили в горизонтальном положении. И это вполне объяснимо – Иримэ и Нарамакил были очень молоды и опьянены неожиданной свободой и, как следствие, похотью.

Но только не хватило ума у светлого использовать страстную девицу.

В итоге, Долина Радуг и Туманный Лес оказались на грани войны. А у этих двоих опять не достало мозгов надавить на родителей, решили сами все исправить.

Исправили.

Нашли древние формулы, доступные только богам, создали блокирующие магию земли между королевствами – Пояс Нарамакила, чтобы родственнички не смогли с помощью колдовства подраться, и защитили оба королевства горами – Кольцом Иримэ. И дружно покончили с собой, похоронив чрезвычайно нужные и светлым, и темным знания.

Из любви покончили.

Чушь собачья! Не захотели знаниями делиться!

Тихий шорох внизу отвлек от циничных размышлений.

Саша опустила глаза, взглянула на сад, раскинувшийся под невесомо-кружевным балконом, с которого она только что разглядывала горы, окружающие Долину Радуг.

Свет двух лун выхватил из темноты высокую стройную фигурку, закутанную в маскирующий плащ. Девушка настороженно огляделась и заспешила по белой мраморной дорожке.

По гордой посадке головы, по легким, почти танцевальным движениям Саша поняла – это Миримэ!

И куда, интересно, понесло принцессу?

Сейчас узнаем!

Саша увидела, как вспыхнул маленький огонек, зелененький светлячок прытко вылетел с балкона и устремился следом. Она прикрыла глаза, сосредоточилась. Теперь она видела ночь чуть зеленоватой, размытой, все же зрение светляка не самый лучший способ для слежки.

Миримэ осторожно кралась по саду. Оглядывалась. Вздрагивала. Дойдя до большой белой беседки, она еще раз осмотрелась, быстро сплела заклинание защиты, добавила иллюзию, чтобы не было видно огонька светильника, горевшего в беседке, и юркнула вовнутрь.

Но сетка замысловатого плетения магической формулы не остановила любопытного светляка. Крошечное насекомое прошмыгнуло сквозь слишком крупное плетение и устроилось в одной из ячеек резной решетки, закрывающей беседку от посторонних глаз.

Да как она могла! С ним!

Саша от возмущения стукнула кулаком по резному парапету балкона. Снова вгляделась в передаваемые светляком образы, прислушалась.

– Во имя Калиго и Люцеро, Вулкан, что это? – Миримэ прервала страстный поцелуй и обреченно уставилась на пересекающие широкую грудь полуодетого вулканца следы плетей.

– Я недостаточно быстро выполнил приказ, – пожал плечами дерзкий раб.

Его пальцы продолжали гладить спину крепко прижавшейся к нему принцессы, перебирали ее золотые локоны, так напоминающие прекрасный шелк… В Миримэ все было прекрасно: и волосы, и сапфировые глаза, и нежная кожа…

Саша до боли стиснула пальцами парапет.

Возможно, принцесса просто развлекается. Появление вулканцев и их полный контроль над деторождением вызвали бурный интерес эльфиек. И если бы не запрет обоих королей, рабов давно бы уже растащили по личным покоям как постельные игрушки.

Раньше за Миримэ не было замечено подобных склонностей. Принцесса вообще вела себя пристойно до жути, чем вводила претендентов на свою руку в полный ступор. Порой казалось, что она втайне от отца дала клятву хранить непорочность.

Но происходящее в беседке значительно упрощало дело.

Посмотрим, последим…

Че-е-ерт! Голова!

Да еще сон… странный такой. Миримэ, Вулкан и какой-то извращенец, который следил за ними…

Ну спасибо, Рилл!

«Пожалуйста! Я знал, что тебе понравится!»

Саша вздрогнула от неожиданности.

«Не дергайся так! Разбудишь! – насмешливо предупредил нахал. – А вы так чудесно смотритесь, просто картина маслом! Так весело было вчера за вами следить!»

Саша осторожно приоткрыла глаза.

Подушки, за ними довольная физиономия Рилла.

– Приятного пробуждения! – прошептал нахал и, издевательски улыбнувшись, исчез.

Ешкин кот! Вот зараза!

Саша, стараясь особо не шевелиться, пыталась понять свое положение.

Итак, позиция та же, что и прошлым утром – Золушка на принце.

Гм. Почти та же.

Теперь они на ложе из шкур… в шатре. И «Золушка» в обеих туфлях, в коротком платьице-майке, довольно широком и уж очень напоминающем то, что вчера было на дочери орка, с перстнем Дана на пальце и кучей косичек на голове.

Блин! Кажется, ее злобно любимое белье в лошадку исчезло! Зато появилось нечто по ощущениям напоминающее мужские семейные трусы.

Без паники!

Что там с «принцем»?

Хм. На голове топорщатся короткие косички. Это ж какому сумасшедшему стилисту они вчера попались? Голый по пояс, крепко так ее обнимает, прижимает к груди, как родную… Не страшно, она уже почти привыкла!

Черт?..

А почему на Дане юбка?

Нет, она ничего не имеет против мускулистых, в меру волосатых мужских ног. Но почему одна из них плотно придавливает ее несчастную конечность к шкуре?

Ну и поза у них с Даном… теперь ясно чего Рилл веселился – просто влюбленные голубки после бурной ночи… в исполнении стыдливого художника.

Спокойно! Прости, дорогая истерика, но не до тебя! Тихо закрываем глазки и быстренько вспоминаем, что делали вчера вечером.

Вроде бы ничего такого, что могло привести к столь эксцентричному пробуждению.

После представления, разыгранного перед Ойр – так, оказывается, звали дочку орка, – Дан ушел с Фаргом (шаманом с перьями в косицах). Даже не дал сказать, все, что она думает о своем «замужестве» и «муже» в частности. Спустя короткое время к ним в шатер отправился и Ниэль.

Вернулись оба мрачнее тучи.

Ниэль в едва затянувшихся порезах, Дан в юбке! Вулканец что-то пробурчал про боевую ипостась и блуждания по лабиринтам памяти некоторых несдержанных эльфов!

Через минуту жизнерадостность эльфа взяла верх, и он оптимистично так сообщил, что его пытался убить собственный отец, но это было давно! Жуть! Затем заявил – теперь ни за что на свете учебу не бросит, ведь ему нужно снять с себя проклятье! Прозвучало это как обещание конца света, не меньше!

Вулканец опасения Саши полностью разделил. Пригрозив попросить шамана наложить на эльфа блокирующее силы заклинание, он выгнал ее на улицу. Вышел спустя минуту. Под громкое хмыканье Ниэля.

Саша тоже едва не поперхнулась от смеха.

Дан поддел под юбку похожие на семейные трусы подштанники, по его словам, последнюю вещь из нормальной одежды, чудом завалявшуюся в глубинах заплечного мешка. Они так смешно выглядывали из-под короткого подола…

А не в них ли она?..

Без паники! Вспоминаем дальше!

В лагерь прибыл отряд мускулистых женщин-орков, как выяснилось, жен воинов.

Потом Фарг пригласил их на праздник в честь освобождения Ойр.

Наряд Дана шаман оценил раскатистым хохотом. Затем, правда, икая от смеха, посоветовал снять эти растянутые трусы и не уродовать национальный наряд орков, который не следует портить ненужными элементами одежды, вроде нижнего белья.

Праздник начался на закате.

Вполне невинно.

Вначале воины с секирами в руках выплясывали вокруг костра под звуки барабана, словно папуасы.

Потом вышли орчихи…

Танцевали они с душой. Точнее с огоньком. В том смысле, что огонь костра часто выхватывал то, что было скрыто под задравшимися в пылу танца юбками.

Особенно усердствовала Ойр.

Причем старалась осчастливить пикантным видом именно Дана. Принцесса решила, что тот собирается бросить Сашу. Причина? Вулканец все же снял подштанники, и его наряд вызвал бурное одобрение орков. И, видимо, с точки зрения Ойр, это был отличный знак!

Снова попросив подыграть, Дан притянул ее к себе.

Однако их развратный поцелуй возымел совсем не то действие, на которое рассчитывал вулканец. Их обнимашки принцесса проигнорировала, а после с огромным интересом спросила: «Почему кан мехтар до сих пор не отдал своей канье кольцо? Опять забыл?»

Что такое мехтар (орки не первый раз называли вулканца этим странным словом), Саша спросить не успела. Дан тихо прорычал что-то чрезвычайно нецензурное и замысловатое ей в ухо, снова намекнул на сводящую с ума страсть, затмившую его разум – во как загнул! – и надел ей на палец свое кольцо. Ободок массивного украшения повел себя еще страннее – он сузился, став точно впору!

Глаза Ойр мгновенно приобрели размер двух удивленных тарелок, на черном лице четко так читалось: «Песец, зверек мягкий и пушистый!».

Но принцесса быстро взяла себя в руки и предложила отпраздновать их свадьбу вместе со своим освобождением. Дан отказываться не стал, шепнул только, что ничего такого, просто еще один розыгрыш.

Розыгрыш, так розыгрыш, подумала тогда Саша. Зря она была так доверчива!

Ойр решила праздновать их свадьбу по обычаям орков…

Женщины уволокли Сашу в шатер, где, стянув одежду и белье, оперативно переодели в одно из платьев-маек, которое, естественно, оказалось ей велико… в ширину, размеров так на десять! Но помощниц это не смутило, попричитав над тем, какая она худая, они просто обмотали Сашу от подмышек до талии широким шарфом. Причем на грудь накрутили гораздо больше! Затем занялись волосами.

И вот, спустя пару часов непрерывного дерганья за несчастную шевелюру, по ощущениям, значительно поредевшую, Саша, существенно расцветшая в груди, благодаря шарфу, наконец, предстала перед Даном.

Вулканцу тоже досталось.

Куцые косицы и замысловатый рисунок на обреченно-мрачном лице в сочетании с перекинутым через плечо плащом и юбкой превратили его в ходячее пособие по первобытным людям. Неандерталец хмурый – одна штука!

Ниэль, как брат невесты, также попал под раздачу. Но неистребимому оптимисту, похоже, понравился экстравагантный наряд и косицы.

Дальше все было вполне приемлемо.

Их с Даном усадили у входа в шатер, дали в руки большую чашу. Разожгли неподалеку костер. Орки по очереди подходили к ним, произносили пожелания счастья и многих лет жизни, наливали им местной бормотухи. Каждый! Саша дела вид, что пьет, а вот Дан действительно пил и выглядел все более и более пьяным.

Когда орки отпоздравлялись и вернулись к своим танцам, Ниэль проводил их в шатер, вручил две выдолбленных изнутри тыквы с местным самогоном и ушел.

Мгновенно протрезвевший Дан принялся стирать наскальную роспись с лица. Мимоходом пояснил, что на вулканцев алкоголь не действуют, но они не слишком об этом распространяются. Поблагодарил за помощь.

Но тут снаружи раздались крики.

Переглянувшись, они вышли.

Ойр тащила к их шатру того самого свободного воина с синяком на глазу, который так на нее пялился утром. Следом бежал Фарг и воины. Шаман не своим голосом орал дочери, чтобы та одумалась!

Но принцесса была настроена решительно.

Доволокла орка до шатра, разрезала веревки и объявила, раз Дан посмел жениться, то и она в девках не останется, а этот свободный воин ей понравился, он один смог ее победить! Потом принцесса почти насильно поцеловала обалдевшего от такого поворота событий пленника и потребовала сразу после свадьбы провести обряд единения для них и для Дана с женой.

По тихому, но уж очень похожему на сердитое рычание вздоху и сверкнувшим зеленым огнем карим глазам вулканца Саша поняла, что Ойр подложила им какую-то грандиозную подлянку. Обреченное выражение, промелькнувшее на черном лице Фарга, подтвердило догадку.

Шаман, несомненно надеясь на отказ, уточнил у пленника, согласен ли тот жениться на Ойр. Конечно же, тот был согласен! Разве только слюнями не булькал, глядя на принцессу!

Тут-то Фарг и спросил, хочет ли Дан провести обряд единения?

Вулканец крепче обнял Сашу, проворчал едва слышно что-то о дурных дочерях шаманов, которых не научили проигрывать, и согласно кивнул.

Второй раз за вечер черные глаза Ойр напоминали две ошарашенных луны!

Дальше была свадьба.

Фарг произносил непонятные булькающие хриплые слова, вышагивал вокруг Ойр и пленника (переодетых и обкосиченных), сидящих на вытянутом к костру ковре. Потом молодые давали клятву Вечности, опять на древне-булькающем орчьем. После воины с женщинами устроили бешеные пляски, напоминающие шабаш ведьм, затем Фарг принес из своего шатра большую фляжку и две чаши. Разлил содержимое, отдал Дану и новоиспеченному мужу принцессы.

Терпкий напиток напоминал крепленое вино. Выпив свою половину, Саша потрясенно посмотрела на Дана. Она как-то поняла, что тот хочет, как можно быстрее убраться в их шатер. Просто убраться, без всяких пошлых мыслей!

Третий раз за вечер выражение лица Ойр можно было понять, как «да быть такого не может!» Но увидев, что вулканец благополучно прикончил снадобье из чаши, принцесса, глубоко вздохнув, отпила свою порцию и протянула сияющему от счастья новоиспеченному мужу.

Едва их чаша опустела, Дан, совсем как настоящий неандерталец, забросил Сашу на плечо и, под одобрительные крики орков, утащил в шатер. Там, усадив ее на ложе, сунул в руки подштанники, тыкву с самогоном и приказал быстро одеть и пить!

Странно, конечно, но Саша снова каким-то шестым чувством поняла, что он хочет ей помочь, оградить от чего-то плохого. Самогон был до безобразия крепким. Она окосела от пары глотков. А Дан все настаивал, чтобы она выпила еще. Пара глотков, и Саша пьяная в дрободан рухнула на ложе.

И, похоже, у нее были галлюцинации.

Она видела какого-то темнокожего, беловолосого эльфа с тонким золотым венцом на прекрасном, но очень надменном челе. Понимала, он что-то приказывает, а она не хочет этого делать, но все же делает! Ощущение было премерзостное!

Затем ей мерещились какие-то мрачные туннели, в которых было полно вонючей вязкой жижи. Высовывающиеся из темноты гигантские щупальца, хватали ее и буквально перемалывали кости!

Напоследок привиделся родной город.

Ночь, парк. Какая-то девушка, неестественно раскинув руки и ноги, лежит в тени деревьев, длинные темные волосы полностью закрывают лицо. От этого видения Саше тогда почему-то очень захотелось завизжать!

Сейчас же она сильно вздрогнула и инстинктивно прижалась к Дану, ища защиты.

Вулканец сонно улыбнулся, открыл глаза.

– Спи, еще рано, – прошептал он, пристраивая голову Саши на своем плече.

И снова его разбудила Саша.

Чувствуя себя последним гадом, Дан усердно притворялся спящим. Нужно было подумать.

Кто же знал, что Ойр решит идти до конца! Причем не только его, но и своего!

Обряд единения!

Дан никогда бы не поверил, что принцесса сама вспомнила об этой забытой, и не без причин, магии шаманов орков! И более того, сейчас только один достаточно сильный шаман, Фарг, может этот обряд провести и не свести с ума подопытных.

А единственную преграду к проведению обряда – отсутствие второй пары – Ойр самозабвенно исправила, выскочив замуж за похитителя!

Принцесса до последнего мгновения надеялась, что вулканец не даст Саше выпить зелье или откажется сам. Но тогда бы Ойр получила, что хотела!

Кто-то хорошо просветил ее об особенностях союзов, заключенных перед обрядом! И это был явно не Фарг. Новоприобретенный муж Ойр, да, по всей видимости, он был тем самым советчиком! Что ж, тогда этот свободный воин не такой уж и дикарь, раз располагает сведениями о старых обрядах орков.

Когда-то давно Дан случайно узнал об обряде единения от правителя Адаве.

Фарг неохотно, но рассказал, что очень давно, его проводили после свадеб. Делалось это для того, чтобы у молодоженов не оставалось тайн друг от друга. Согласие для проведения обряда приравнивалось к признанию в честных намерениях. Если опустить детали, обряд единения на один вечер открывал воспоминания и чувства молодых друг для друга.

Но постепенно (из-за часто возникающих ссор и разводов, после обряда) орки вначале уменьшили воздействие зелья, обязав устраивать по две свадьбы сразу, а потом вовсе перестали его проводить.

Однако правило, по которому отказ провести обряд единения приравнивался к разводу, все еще существовало, просто о нем забыли.

Этого и хотела Ойр.

Опять-таки ночь первой кани! Принцесса явно собиралась потребовать от него жениться на себе. Знала же, что он не станет ее позорить и проиграет поединок!

Это надо ж быть такой упрямой!

Ему пришлось отдать кольцо отца Саше. И теперь она считается… впрочем, с этим он разберется. В конце концов, клятву Вечности они с ней не произносили.

Но Ойр!..

Хорошо, что Саша не унаследовала устойчивости вулканцев к алкоголю! Иначе она бы увидела не только два обрывка недавних воспоминаний, которые он не успел закрыть в недрах памяти… и неизвестно, как бы среагировала…

Из-за упрямства принцессы пришлось напоить Сашу! Потом укладывать ее спать, что оказалось не так уж и просто.

Уснувшая вначале девушка, через час проснулась… почти – если полубессознательное состояние можно назвать пробуждением. Саша потребовала выпустить ее из шатра, она всерьез собиралась найти Ойр и проредить принцессе патлы! Пришлось чуть ли не силой укладывать ее обратно, отбирать кушаки, которые девушка сняла с себя, собираясь связать ими нахалку-орчиху, чтобы та больше не пакостила…

Дан с все возрастающей злостью думал о Ойр, параллельно вспоминая, чем наградила его память девушки.

Первый обрывок был вполне приятным.

Саша дома с отцом, матерью и сестрой. Тихая семейная идиллия.

Теперь Дан отлично понимал, почему девушка так хочет вернуться обратно в тот мир. На Землю. Ни магии, ни других рас, все довольно спокойно, привычно…

Вернуться.

Дан заставил себя тихо засопеть, будто бы во сне.

Лар, гад чешуйчатый! Свалил все на него!

Второе воспоминание заставило Дана тихо взрыкнуть от отвращения.

А кому бы понравились ощущения девушки в постели с какими-то блондином? Со всеми вытекающими: эмоциями, прикосновениями и другими не особо для него приятными воспоминаниями!

Затем он увидел попытку того же блондина изнасиловать Сашу. В подробностях…

Теперь уже Дану жутко захотелось попасть на Землю. Ненадолго. Только зубы пересчитать одному похотливому придурку! Ну и что-нибудь оторвать, чтобы неповадно было…

Последнее воспоминание выбило его из колеи.

Это была предыдущая ночь. Когда опьяненная радугой новых ощущений, Саша прилагала столько усилий, чтобы пробудить в нем зверя.

То, что оказалось в глубине этих сбивчивых образов, заставило Дана недоверчиво улыбнуться и искренне помолиться Вечности, чье сердце всегда полно любви, чтобы она дала ему сил со всем этим разобраться!