Шахта дьявола

Глава 43

Тьяго

Я не делаю много ошибок.

Если они случаются, это аномалия, и они настолько редки, что при научном анализе моей игры они будут считаться статистически незначимыми.

Но мне требуется меньше пяти секунд, чтобы понять, что я совершил ошибку, приведя сюда Тесс.

— Кто эта девушка? — заинтересованно хрипит Леоне.

Это первые слова, которые он произнес за последние дни, и они скоро станут его последними. Мне приходится зарываться руками в карманы брюк, чтобы скрыть, как сильно сжимаются мои кулаки в ответ на его суицидальный вопрос.

— Ты можешь говорить, — говорю я, игнорируя его, пытаясь восстановить контроль над своим вниманием. — А я вот подумал, что Марко, возможно, отрезал тебе язык и забыл мне об этом сказать.

Привести сюда Тесс после того, как я только что трахнул ее в первый раз, было плохой идеей. Я за гранью компромисса. Я нервный, трясущийся и беспокойный, как заядлый курильщик, который на сорок восьмом часу находится в состоянии абстиненции от никотина и вот-вот потеряет ее. Защита сжимает мои внутренности. Я не могу позволить этому ублюдку увидеть это. Все, о чем я могу думать, это тот факт, что она находится в десяти футах от мужчины, который без колебаний разрежет ее на куски, если решит, что это причинит мне хоть какую-то боль. Мне следовало установить камеру и дистанционную трансляцию и показать ей это таким образом.

Я не позволяю себе смотреть на нее или каким-либо образом признавать ее. Его глаза заинтересованно мерцают, когда я встаю между ними.

Ебать.

— Скажи мне, почему Семья преследовала Адриану, — требую я. — Что ты выиграл от ее убийства?

Леоне должен лучше других понять мою жажду мести. Его сын Рокко был найден убитым в переулке месяц назад, а его убийцы все еще на ветру. Мы должны быть объединены общей целью, но сейчас уже слишком поздно.

Он игнорирует меня, его взгляд встречается с моим, когда он повторяет свой вопрос, умные глаза следят за моей реакцией.

— Кто эта девушка?

В ответ мышца моей челюсти опасно дергается.

— Почему вы привлекли Дадуриана? — Я продолжаю так, как будто мое терпение не тикает, как бомба замедленного действия. — Если ты хочешь сохранить свои руки в чистоте, ты плохо с этим справился. Этот ублюдок без особых усилий привел нас обратно к твоей семье.

— Она вкусная маленькая девочка, Диабло . Я не считал тебя человеком, которому нравятся блондинки. — Он облизывает губы. — Однако, глядя на нее, я не могу сказать, что понимаю тебя.

Мое веко дергается.

Моя челюсть опасно тикает.

Он меня травит, и я не поддамся этому. Я повторяю это про себя снова и снова, надеясь, что если скажу это достаточное количество раз, то действительно, черт возьми, выслушаю.

— Скажи мне, где, черт возьми, тело Адрианы?

Кровь течет изо рта, просачивается между зубами и порезами на лице и ужасно стекает по подбородку. Говорить для него мучительно, усилие двигать губами почти полностью истощает его.

С ужасающим вдохом он запрокидывает голову и снова открывает рот.

И судя по выражению его лица, я понимаю, что мне не понравится то, что он собирается сказать.

— Когда я заберу у тебя Блонди, я позабочусь о том, чтобы на этот раз они вернули тебе ее тело, — хрипит он, его голос едва поднимается над шепотом. — Она будет хорошо использована, ее дырочки будут красивыми и растянутыми для тебя за время, проведенное с Фамильей, но, по крайней мере, ты будешь знать, что случилось с этой.

Давление взрывается ярко-белым позади моего глаза, и я теряю сознание.

Когда я прихожу в себя всего несколько секунд спустя, я стою над Леоне, сжав его волосы в одном кулаке и сжимая нож в другом, неоднократно нанося ему удары в горло безумными, резкими ударами своего запястья. Лезвие вонзается снова и снова, до самой рукояти с каждым яростным ударом, пока я варварски рублю его. В моих действиях чувствуется безумная бездумность, когда я безумно кричу ему в лицо. Кровь хлещет все более слабыми струями из его ран и покрывает меня.

Когда адреналин утихает, я понимаю, что он давно мертв, хотя продолжаю резать его тело. Его губы искривлены и застыли в последней ликующей улыбке, как будто он получил то, что хотел. Он хотел, чтобы я убил его, чтобы положить конец его страданиям.

— Ебать ! — Я оглушительно гужу, пинаю стул, пока он не падает назад, и кричу с открытым горлом в потолок. — Ебать! Мальтийское море.

— Шеф , — начинает Артуро.

Я остановил его рукой. — Не говори ни черта.

Я почти не вижу. Гнев все еще душит меня и опасно затмевает мое зрение. Мне нужна секунда, чтобы вздохнуть, прежде чем он убьет его в следующий раз. Он не может сказать ничего, кроме того, что я уже кричу на себя. Я только что полностью облажался с нашим единственным лидером. Леоне никогда не говорил, он никогда не давал нам никаких дальнейших действий, и я убил его. Он пытался заставить меня сделать именно это, но я потерял самообладание и купился на это менее чем за десять минут.

Но образ Тесс, который мое воображение любезно вызвало и выжгло в глубине моих век при его словах, образ ее разбитого, искалеченного тела, вернувшегося ко мне, все еще настолько свеж и ярок в моей памяти, что я собирался продолжать осквернять его труп просто ради развлечения. Кровь звенит в ушах и бурлит в венах, и я рад, что сукин сын мертв, потому что нет такой вселенной, в которой живет Тесс, где бы я позволил ему продолжать дышать. Я бы никогда больше не заснул, зная, что она может быть в опасности.

Когда я оборачиваюсь, я вижу, что она стоит у двери, волосы распущены по плечам, ее синее платье преступно облегает ее фигуру, а каблуки она держит в руке. Есть что-то в том, чтобы видеть ее босой, держащей в руках туфли, что меня полностью уничтожает. Она выглядит такой молодой. Хрупкая, хотя я знаю, что это не так. Абсолютно не вписывается в ситуацию. Мысль о том, что именно это увидел Леоне, взглянув на нее, приводит меня в еще большую ярость.

Ее сильно трясет, на лице выражение шока, и она бледна как полотно. Я не могу сказать, ужас ли это от того, чему она только что стала свидетелем, ужас от того, что она своими глазами увидела, какое именно я чудовище, или чистое, неподдельное отвращение к крови, капающей с моей одежды и рук. Я шагаю к ней, желая прикоснуться к ней, увести ее из тьмы, которой ей не место. Мышцы моего живота расслабляются, когда она, спотыкаясь, делает шаг ко мне, вместо того чтобы отшатнуться. Тут же свинцовит, когда дымка пролегает над глазами.

А потом она теряет сознание и падает на землю, как сломанная кукла.

Я ловлю ее в нескольких дюймах от пола, подхватываю на руки и крепко прижимаю к груди. Она такая бледная, что вены под глазами проступают под кожей.

— С ней все в порядке? — Спрашивает Артуро, подходя ко мне.

— Думаю, это просто шок. Я везу ее домой. Прибери это, — прошу я. — Бросьте его тело на крыльце Флоренции .

— Если мы это сделаем, это будет все равно, что оставить визитную карточку с надписью, что это были мы.

Свежий гнев разливается по моим венам, когда я смотрю на находящуюся без сознания Тесс и слышу в своей голове угрозы Леоне, игнорируя эхо. — Я хочу, чтобы они знали, что это был я. Пусть они знают, что никто не в безопасности, пока убийца Адрианы не умрет у моих ног.

Он кивает, задумчиво оглядываясь на Леоне, прежде чем повернуться ко мне. — Думаю, это оставляет широко открытой дверь для Маттео Леоне, чтобы стать новым капо .

Маттео Леоне — загадка. О единственном живом сыне Аугусто Леоне и очевидном наследнике итальянской мафии известно очень мало. Если он садист, жестокий кусок дерьма, то он не выставляет напоказ свои наклонности, в отличие от своих покойных отца и брата. Но итальянская мафия подобна гидре — отрубишь одну голову, они отрастают и размножаются. Я не сомневаюсь, что он сделает все, чтобы отомстить за своего отца.

Ну, как я сказал.

Пусть они приходят.

✽✽✽

Тесс не открывает глаза, по дороге домой. Я отмахиваюсь от Дианы, когда она с обеспокоенным лицом подбегает ко мне, и вместо этого веду жену в главную ванную.

— Что случилось? — спрашивает Тэсс, приходя в себя.

Я с облегчением вижу, что ее щеки снова покрылись румянцем. Она трет глаза, когда я сажаю ее на стойку рядом с большой мраморной раковиной. Она оглядывается по сторонам с заинтригованным выражением лица.

— Это твоя ванная?

— Наша ванная, — поправляю я, держа ее за бедро, чтобы убедиться, что она не упадет. — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, я… — она смущенно хмурит брови, ее глаза бегают из стороны в сторону, словно исследуя память. — Я не могу вспомнить, что произошло, я потеряла сознание?

Я хватаю ее за лодыжки и поворачиваю лицом к раковине, ее плечо упирается в зеркало в ванной. — Да.

— Чт…

Настороженным взглядом я наблюдаю, как на ее лице отражается осознание. Она воспроизводит моменты, предшествовавшие обмороку, ее глаза расширяются. Я ожидаю, что на ее лице появится страх или отвращение, и она снова отстранится, но вместо этого появляется тревога.

— Мне очень жаль, — шепчет она, глядя вниз.

Моя спина напрягается. — За что?

Ненавижу то, как она не смотрит мне в глаза.

— Я думала, что справлюсь с этим, но не смогла.

Ее тон прижимается к моей груди. Я обхватываю ее лицо и заставляю посмотреть на меня. Она наклоняет щеку в моих прикосновениях, глядя на меня мягкими глазами. Глаза, в которых заключены глубины всего океана, чей взгляд скользит под моей кожей и проникает глубоко в мои кости.

— Тебе не о чем сожалеть, — тихо отвечаю я. — Это из-за крови? Или потому, что я убил его?

Включив раковину, я проверяю температуру воды пальцем, пока она не станет теплой, и жду ее ответа.

— Нет, не это. Он… — она замолкает, когда я беру ее за лодыжки и ставлю ее ноги в раковину под струю горячей воды. — Он напугал меня, — признается она смущенным тоном. — То, что он обещал сделать со мной.

Мои глаза закрываются, мои руки крепко сжимают ее. В мгновение ока я снова стою перед Леоне, вся кровь в моем теле замерзает, когда он угрожает Тесс. Услышав, что он так напугал ее, что она потеряла сознание, мне захотелось найти лекарство, способное вернуть человека к жизни, чтобы я мог убить его снова. На этот раз медленнее.

Ровно выдохнув через нос, я беру мыло и наливаю немного в руку.

— Я никогда не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я обещаю.

Она обхватывает меня за локоть, привлекая мое внимание к себе. — И ты сдерживаешь свои обещания.

Мои глаза метнулись к ней, прежде чем я ухмыльнулся и ответил. — Всегда.

Ее взгляд становится задумчивым, ее пальцы впиваются в мою плоть. — Мне жаль, что тебе пришлось его убить.

— Нет, — отвечаю я сквозь стиснутые зубы.

Она качает головой. — Мне не жаль, что он мертв. Мне жаль, что он не сможет сказать вам, где находится тело Адрианы. Я не хотела, чтобы это произошло.

Схватив ее за верхнюю часть стопы, я намыливаю ее мылом, пока густая пена не начнет стекать с ее кожи. Я делаю это в течение долгих секунд, теряясь в процессе ее мытья.

В конце концов, говорю я. — Я найду другой способ.

Мои руки перемещаются к ее другой ноге, повторяя тот же процесс, что и с первой.

— Что ты делаешь?

Моя рука скользит по подошве ее стопы, несколько раз проводя по ней, пока она не станет чистой. Она тихо хихикает, мгновенно затвердевая при этом мой член.

— Отмываю твои ноги, — отвечаю я. — Почему ты сняла обувь?

Когда она отвечает, ее тон озадачен, как будто она не может до конца поверить в то, что я делаю. Понятное дело, я никогда раньше никому не мыл ноги.

— Я хотела чувствовать себя более комфортно.

— Один из моих людей мог бы принести тебе стул. Попроси в следующий раз, чтобы тебе не пришлось пачкать эти милые ножки, — рычу я, глядя на нее и целуя ее теперь уже чистую ступню.

Она смеется. — У тебя фут-фетиш или что-то в этом роде?

Я медленно качаю головой, призрак улыбки тронул мои губы. — Нет, у меня есть фетиш на тебя.

Похоть расцветает клубами дыма в ее глазах, и она тянется ко мне. Ее руки обвивают мою шею сзади, а губы касаются моих, стирая последние мысли о насилии сладким поцелуем.

Мои руки тянутся к ее талии, стаскивают ее с раковины и обхватывают меня ногами. Она прижимается ко мне, и я иду в спальню, где впервые беру жену в нашу супружескую постель.

✽✽✽