Шахта дьявола

Глава 56

Тесс

Меня тошнит.

Где он?

Прошло уже больше суток, а он так и не вернулся домой. Он не писал и не звонил. Он вообще не подавал никаких признаков жизни.

Сейчас уже одиннадцать вечера, а он до сих пор не вернулся.

Что, если… что, если он никогда не вернется?

— Я закончил

Что он имел в виду под этим? Он… он действительно сказал, что покончил со мной? С нами?

Это терзает меня изнутри, когда я не знаю, действительно ли он имел в виду эти слова.

Если мы закончили.

При этой мысли у меня в горле непроизвольно подкатываются рыдания.

Вчера я зашла слишком далеко, я знаю, что сделала. Я была так зла и обижена. Да, на него, но в основном на моего отца, но у меня к нему годы обиды. Сейчас я чувствую себя хуже Тьяго вместо того, чтобы поговорить …, и я сожалею об этом.

Я чертовски сожалею об этом.

Если бы он сейчас вернулся домой, я могла сказать ему это.

Я могла бы извиниться.

Я не слишком горжусь своим поведением и признаю, что была слишком эмоциональной.

Находиться без него в этом большом доме — ужасно. Прошлая ночь была худшим сном в моей жизни. Я продолжала вздрагивать при малейшем шуме, надеясь, что меня разбудил звук поворачивающегося ключа в замке или шаги по лестнице. И каждый раз, когда я осознавала, что это пустяки, что я одна в нашей массивной, холодной, пустой кровати, я уныло откидывалась на его подушку, выискивая следы его запаха, как сумасшедшая, пытаясь запечатлеть его запах в своей душе.

Когда сон не приходил, я часами смотрела в потолок, слезы тихо катились по моим щекам.

Не могу поверить, что раньше я об этом мечтала. Желала отдельной жизни и никогда не видеть его.

Я ощущала это целый день и ненавидела каждый момент настолько, что не могла пойти на работу. Не могла сосредоточиться ни на чем, кроме этих всепоглощающих мыслей, из-за страдания я не могла ничего есть. Единственное, что я смогла сделать, это начать просматривать финансовые файлы, которые дал мне Тьяго.

Там были тысячи страниц, посвященных годам, но сначала я сосредоточилась на последних полутора годах, ключевом периоде, когда картель распространился на Великобританию.

Мне понадобится гораздо больше времени, чтобы просмотреть документы и понять всю историю, но закономерности начинают проявляться. Фрагменты, указывающие на то, что кто-то действительно ворует деньги у компании. Картина постепенно складывается, и я надеюсь, что, пройдя немного больше времени, я смогу поехать к Тьяго со своими находками.

Если у меня будет время, конечно.

Если он все еще заинтересован в том, чтобы меня удержать.

Сильная тошнота скручивает мой желудок, когда я позволяю своим мыслям блуждать о том, где он мог провести прошлую ночь и с кем он мог ее провести. Я бегу в ванную и падаю на колени, болезненно в унитаз для физической и эмоциональной поддержки.

Мог ли он мне изменить?

Боль снова пронзила мой живот.

Если бы он это сделал, мне некого было бы винить, кроме себя.

Но, Боже, я очень, очень надеюсь, что он этого не сделал.

Меня бы уничтожило, если бы я узнала, что он был с другой женщиной. Мне противна сама мысль о том, что другой мужчина прикасается ко мне, и я надеюсь, что он почувствует то же самое, но я не знаю.

Он был так зол, когда ушел.

"Я закончил."

Мой желудок сжимается от болезненного воспоминания, но из-за него вырывается другая эмоция. Сначала он маленький, затем постепенно растет, пока не закаляет мой позвоночник.

"Упрямство"

Что я здесь делаю, просто жду, когда он, возможно, вернется домой? ему не разрешено со мной покончить.

Я не позволю ему.

Это он женился на мне, и он должен сдержать это решение до самого конца.

Я не собираюсь ждать и смотреть, примет ли он сегодня вечером то решение, которое я хочу, и решит ли он продолжить отношения со мной.

Наша история началась с того, что он преследовал меня, и теперь моя очередь преследовать его. Я собираюсь найти его сама и вернуть обратно. И точно так же, как он поступил со мной, я не оставлю ему выбора.

Я нажимаю номер в контактах и подношу телефон к уху.

— Где он?" Я спрашиваю.

В очереди раздается вздох облегчения. — Самое для звонка. Он в Танте, — отвечает Артуро, без колебаний произнося адрес. Мне кажется, я слышу намек на улыбку в его голосе. Она становится более выраженным, когда он добавляет: «Похоже, ты приняла решение».

✽✽✽

Когда менее чем через тридцать минут я прихожу в Танту, Артуро ждет меня возле клуба.

— Ты взяла такси?

— Да

Он стонет. — За это он мне яйца отрежет. Может быть, не говори ему об этом.

— Он все еще здесь?

"В его офисе. Я отведу тебя к нему.

Я следую за ним внутрь, шум клуба сразу же заглушает меня. Уже почти полночь, и вечеринка в самом разгаре. Повсюду девушки, каждая из них красивее другой. Мой живот переворачивается в тревожной агонии.

Мы поднимаемся по лестнице и направляемся к задней части здания, где Артуро указывает на безымянную толстую черную дверь.

— Он там.

— Ты сказал ему, что я приеду?

Он качает головой.

Неопределенность наполняет меня, заставляя мое сердце биться чаще. Я боюсь того, что найду по ту сторону этой двери.

— Он… Мои слова застревают в горле. — Он один?

Уголок его рта приподнимается. — Открой дверь и узнай.

Совершенно бесполезно.

Я делаю глубокий вдох, моя ладонь сжимает ручку двери. У меня перехватывает дыхание, когда я открываю дверь и вхожу.

Тьяго сидит за своим столом. Он откинулся на спинку стула, его голова покоится на сиденье, глаза закрыты. Его грудь ритмично поднимается и опускается, как будто он спит. Я бы сказала, что он выглядит почти умиротворенным, за исключением того, что его брови нахмурены, как будто его преследуют кошмары.

И он один.

Меня охватывает приливная волна облегчения, настолько сильная, что мои колени почти подгибаются. Эмоции плотно застревают у меня в горле.

Он один.

Его глаза медленно открываются при звуке открывающейся двери. Они заметно расширяются, когда он находит меня стоящей в дверном проеме. Эмоции в его взгляде неразборчивы. Я не могу сказать, рад ли он, раздражен или зол, увидев меня, но вокруг его рта не веселые морщинки, которые открывают зияющую дыру в моей груди. И все же электричество между нами мучительно. Он смотрит молча, его глаза так пристально впиваются в мои, что у меня повышается температура тела.

Я чувствую жар и румянец.

Колени слабые и шаткие.

Я чувствую себя неуверенно

Я ненавижу это.

Расстегнув сначала пояс пиджака, затем пуговицы, я сбрасываю плащ и бросаю его на диван слева от себя, сразу же получая облегчение от воздуха в комнате.

Его ноздри раздуваются, а челюсти скрежетают, когда он смотрит на то, что на мне надето. На мне подходящий розовый пижамный комплект, состоящий из крошечных шелковых шорт и топа с ремешками в сочетании с угги с низкой посадкой. Я вряд ли надела подходящую одежду для выхода из дома — не говоря уже о одежде, подходящей для посещения клуба — но я выбежала из дома, не удосужившись переодеться, схватив ключи, пальто и ничего больше.

Я подхожу к столу Тьяго с сердцем в горле. Он хищно облизывает губы, наблюдая за тем, как я приближаюсь, но ничего не говорит. Его молчание намного хуже, чем любая запись, которую мой отец мог когда-либо проиграть мне.

— Мне очень жаль, — откровенно говорю я.

Когда я поднимаю взгляд, чтобы встретиться с ним, я обнаруживаю, что блестящие глаза пристально смотрят на мое лицо. Грубые слова неуверенно слетают с его губ. — За что?

— За то, что я выплеснула на тебя свой гнев и за ужасные вещи, которые я сказала вчера. Я качаю головой. — Я совсем не это имела в виду, и ты этого не заслужил. Ты был прав во всем. Для меня не имеет значения, что ты сказал в этой записи. С тех пор как ты женился на мне, ты относился ко мне только хорошо, и это главное. Действия, а не слова. Мое горло с трудом справляется с массой эмоций, но в моем голосе звучит искренность. "Мне очень жаль."

Пока я жду его ответа, мой пульс громко стучит в ушах. Он не заставляет меня долго ждать.

— Почему ты пришла сюда? — спрашивает он низко и неровно.

Я поднимаю подбородок. — Чтобы вернуть тебя домой.

— Это то, что ты хочешь? он говорит грубо.

Я киваю. — Я не хочу проводить еще одну ночь в нашей постели без тебя.

— Почему нет?"

Потому что это был печальный опыт.

Потому что я тебя люблю.

— Ты занимаешь так много места, что можно было бы подумать, что без тебя я буду спать как ребенок, но… все было не так. Простыни были слишком тугими. Кровать слишком большая. И мне было так холодно, сколько бы одеял я ни заворачивала. Я ненавидела лежать в этой постели без тебя. Где бы ты ни спал прошлой ночью, я сожгу этот матрас так же, как ты сжег матрас в гостевой комнате. Я делаю паузу, мои губы дергаются от волнения. Я качаю головой. — И точно так же, как ты однажды пришел за мной, теперь моя очередь сделать то же самое и вернуть тебя домой.

Он медленно скользит взглядом по моему телу, прежде чем снова поднять на меня горящие глаза.

— Так одетой?

Я смотрю на свои длинные голые ноги и беспорядочно застегнутый топ. Мои щеки краснеют.

— Уже поздно, я была готова ко сну, но ждала тебя. Когда стало ясно, что ты не собираешься возвращаться домой сегодня вечером, я ушла из дома. Я поднимаю плечо. — Я не думал об переодевании. Все, о чем я заботилась, это найти тебя, — признаюсь я.

Он обжигает меня своим взглядом, но его взгляд не выдает ничего, кроме этого, заставляя мое беспокойство расти.

Тишина длится долгие мгновения, прежде чем раздается стук в дверь.

— Заходите, — резко приказывает Тьяго.

Я отвожу взгляд, встревоженная тем, что он позволил кому-то прервать нас, прежде чем что-то сказать. Должно быть, он все еще злится на меня, раз затягивает мои пытки вот так.

Хоакин входит с коричневым конвертом из манильской бумаги и останавливается, когда видит меня. Он быстро замечает мою одежду или ее отсутствие и торопливо смотрит на потолок.

— Шеф, адвокат только что принес документы, которые вы просили, — говорит он, протягивая ему конверт.

Тьяго принимает его и мой живот падает на пол.

Юрист?

Документы, которые он хотел? И в этот час?

Конечно, это не может быть тем, о чем я думаю… Не после одного глупого спора.

Должно быть, это бизнес, связанный с картелем.

— Спасибо, можешь идти.

Когда Хоакин закрывает за собой дверь, Тьяго отводит руку в сторону и протягивает мне конверт из манильской бумаги.

— Это для тебя, — говорит он.

Мои пальцы сжимают документы, и мое сердце разбивается пополам. Подобно последствиям катастрофического землетрясения, удар разрушает поверхность нуждающегося органа, раскалывая его без возможности восстановления. Я удивлена, что он не слышит, как он разрывается, когда этот звук так громко отзывается в моих ушах.

Если в этом конверте есть то, что я думаю, то это конец. — Это документы о разводе? Я шепчу, мой голос настолько тихий, что его едва слышно.

Лицо Тьяго резко темнеет, как будто гроза захватывает его черты и полностью затемняет их. Он стоит, медленно раскрываясь во весь свой высокий рост. Когда он говорит, в его голосе нет абсолютно никаких следов юмора, только смертельная нотка.

— Ты надеешься, что это то, что я тебе только что дал?

— Нет! Я яростно качаю головой. — Это совсем не то, чего я хочу, но ты так поздно разговаривал с адвокатом, так что… я не знаю…

При моем ответе в его глазах блеснуло удовлетворение. В моей груди зарождается маленький проблеск надежды.

— Открой, — приказывает он.

Перевернув конверт, я залезаю внутрь. Достаю стопку документов толщиной примерно в четверть дюйма. Я читаю первую строчку верхней страницы и в шоке смотрю на Тьяго. Уголок его губ растягивается в самодовольной ухмылке, и он наклоняет подбородок, чтобы я продолжала читать. Я так и делаю. Я прочитала весь верхний лист, прежде чем снова взглянуть на него.

— Что… что это, Тьяго?

Он начинает обходить свой стол. С каждым шагом, приближающим его ко мне, у меня перехватывает дыхание, пока мне вообще не становится трудно получить доступ к кислороду.

— Когда твой отец не смог выплатить свой долг в двадцать миллионов фунтов в течение отведенных мне тридцати дней, он начал задолжать мне значительные проценты за каждый дополнительный день, потраченный сверх установленного срока. Он кивает на документы. — То, что у тебя в руках, — это то, что он использовал для выплаты указанных процентов. Пять мест в совете директоров Noble Group.

Я смотрю на него, мой рот на полу. — Он дал это тебе?

— Он был счастлив расстаться с ними, когда перед ним стоял выбор — они или его жизнь.

— Но это на мое имя», — говорю я, глядя на верхний лист, который держу в своих трясущихся руках, а затем снова на него. — Ты отдаешь их мне?

Тьяго останавливается передо мной, его огромная фигура возвышается надо мной. Горячие, собственнические глаза жгут мое лицо, зажигая пламя возбуждения в моем животе. — Это твоя компания. Я просто даю тебе то, что по праву принадлежит тебе. То, что твой отец должен был дать тебе сам, — добавляет он с опасным рычанием. — Артуро слышал, как он тебя уволил. Он не имеет права отнимать у тебя то, что тебе дорого больше всего, и я конечно, не собирался допустить, чтобы это произошло, пока я стоял сложив его руки и ничего не делая. Я считаю, что эти пять мест в сочетании с двумя, которые уже есть у тебя с Тристаном, должны дать тебе большинство голосов. С их помощью ты сможешь не только сохранить свою работу; ты можешь свергнуть его и стать генеральным директором.

Его большая рука сжимает мою, успокаивая дрожь, от которой трясутся страницы. Тепло оживает, когда он касается меня, и распространяется по всему моему телу.

Я снова поднимаю глаза на него, но обнаруживаю, что его взгляд решительно устремлен на страницы в моей руке.

— Но я также отдаю их тебе по эгоистичной причине. Ты была права — у тебя не было возможности сделать выбор. Твой отец заставил тебя, а потом я заставил тебя. Это дает тебе автономию и финансовую свободу выбора — остаться со мной или уйти от меня.

Он долго смотрит на документы, прежде чем его глаза скользят к моим, полные неприкрытой уязвимости и тоски. Я не думаю, что это та его сторона, которую он позволяет увидеть кому-либо еще. Его рука скользит вверх по моей руке и к моему лицу, где он касается моей щеки. Я наклоняю голову и прижимаюсь к его большой руке.

— Останься, — шепчет он, и это слово звучит где-то между мольбой и молитвой. — Я хочу, чтобы ты осталась.

Я моргаю, и густая слеза падает по щеке. Он ловит его большим пальцем.

Тревога снижает его тон. — Почему ты плачешь?

Водоворот эмоций зашкаливает. Я вошла такая обеспокоенная и напуганная за наше совместное будущее, только чтобы обнаружить, что он снова работает, чтобы защитить меня.

— Вчера… ты сказал, что закончил, — говорю я, мой голос ломается, и по моему лицу катятся новые слезы.

— Закончил? Лицо Тьяго смягчается, но его голос приобретает бескомпромиссную остроту. — Я закончил спорить на эту конкретную тему, но я никогда не закончу с тобой. Выбрось это из головы.

— Ты не вернулся домой после того, как я… после того, как я сказала тебе пойти к Клаудии. Я задавалась вопросом, если… — Я замолкаю, не в силах даже произнести эти слова вслух.

— Amor, — рычит он, крепко сжимая мое лицо руками. — Прошлой ночью я спал на диване позади тебя. Ты единственная женщина, с которой я спал за последние годы. Единственная женщина, о которой я думаю весь день и хочу похоронить себя внутри, как только приду домой. Зачем мне вообще идти к кому-то другому?

— Потому что я была глупа и оттолкнула тебя.

— Ты не была глупа. Мы поссорились, и я уверен, что таких будет еще много. Мне также жаль, что я на секунду заставил тебя подумать, что ты не совсем та, кого я хотел. Он осторожно убирает волосы с моего лица. — Но ты ошиблась. Сегодня вечером я возвращался к нам домой и планировал сделать все возможное, чтобы ты увидела ошибку в своих рассуждениях. Все, что я ждал, это нотариально заверенные документы на твое имя. Ты опередила меня, придя меня искать, но я не смог бы остаться в стороне еще на одну ночь. Его рука сжимает мою шею. — И ты, приходя сюда, ищешь меня? Претендуешь на меня? — хрипло бормочет он. — Ты понятия не имеешь. Если бы я мог порезать себя и показать тебе, как отчаянно мои мысли мчатся к тебе, как безумно течет моя кровь по тебе, как отчаянно бьется по тебе мое сердце, это напугало бы тебя до чертовой смерти.

Пузырь облегчения вырывается из моих губ, когда его рот приближается и накрывает мой. Поцелуй жесткий, отчаянный и полный глубокого желания. Он захватывает мое тело жадными пальцами и грубыми ласками, его рот скользит по моему с голодом, от которого у меня перехватывает дыхание.

Сначала он нежен, но затем его хватка становится болезненной и собственнической. Он отрывает свои губы от моих, отрывается от меня, чтобы отдышаться, и оставляет у меня губы, опухшие от его атаки. Его грудь неровно поднимается и опускается, но не это привлекает мое внимание. Это выражение его глаз. Он смотрит на меня так, будто ему физически нужно больше, как будто отсутствие моих губ причиняет ему телесную боль.

— Что вы выбираешь? — спрашивает он голосом, огрубевшим от похоти. Тяжёлое дыхание обтекает мои губы. — Я должен предупредить тебя, что если ты решишь покинуть меня, это не значит, что я не последую за тобой. Я даю тебе выбор, когда у меня его нет, потому что я не могу жить без тебя.

Мои руки обнимают его за шею, я притягиваю его к себе, нахожу его губы своими и целую со всеми эмоциями, хранящимися в моей душе. Он стонет, притягивая меня ближе, прижимая меня к своему телу грубыми руками.

Прошло всего двадцать четыре часа, но я ужасно по нему скучала. Вернувшись в его объятия, я чувствую себя как дома, после ночи, проведенной в штормовом море. Я не хочу быть где-то еще.

— Мне не нужны документы, я давно сделала свой выбор, — выдыхаю я. — Я никогда не оставлю тебя.

Золотые глаза сверкают, зрачки расширились до размеров четвертака. Обещаешь?

— Я обещаю.

Тьяго яростно прижимает мой рот своим, грубо толкая меня обратно на стол. Он хватает меня за задницу и поднимает на руки. Наши губы теперь на одном уровне, и он использует этот новый угол, чтобы углубить наш поцелуй. Моя киска непристойно трется о его твердую длину, пока мы оба не издаем непристойные звуки удовольствия.

Его рука сжимает переднюю часть моего горла и сжимает, оказывая давление, чтобы разделить нас.

— Помнишь, что я тебе говорил, если ты когда-нибудь снова заговоришь о разводе?

Я качаю головой, хотя и помню.

Его голос становится медовым, когда он шепчет слова мне в ухо. — Что я надеру тебе задницу.

Я стону в ответ, и его рука сжимает мое горло.

— Ты считаешь, что заслуживаешь наказания?

— Д-да.

Он отпускает меня, и я медленно скольжу вниз по его телу, пока мои ноги не касаются пола.

— Нагнись над моим столом и покажи мне, где ты хочешь, чтобы я тебя наказал.

✽✽✽