Шахта дьявола

Глава 7

Тесс

Нам едва хватает секунды, чтобы посмотреть друг на друга, прежде чем я снова разворачиваюсь, но за это время он быстро раздевает меня взглядом. Он горячо обрушиваются на меня, воспламеняя что-то в моем животе, о котором я даже не подозревала. Он медленно смачивает губы в знак признательности, и я почти кончаю на месте.

Невозможно успокоить мое бешеное сердцебиение или катастрофическую цепную реакцию, которая проносится сквозь меня, как падающее домино.

Несмотря на то, что у меня мало времени, я вижу достаточно хорошо, чтобы дать пищу моим ночным фантазиям.

Некоторые люди тихо притягательны, а он совсем не такой. Он громкий во всех смыслах. Секс сочится из него и обрушивается на меня густыми, мощными волнами, которые притягивают меня с силой прилива. Все в нем черное — его костюм, его волосы, его татуировки, его черты лица, вся его аура.

Все, кроме его глаз и кожи, оба золотистые, как насыщенный мед.

Меня отстраняют прежде, чем я успеваю посмотреть на него, и меня выдергивает обратно в мою печальную реальность, ту, где меня раздавливают объятия Франклина.

Когда закончится эта богом забытая песня?

— Из тебя выйдет идеальная жена, — прижимается он к моему уху. Он принимает мою ответную дрожь за возбужденную дрожь. — Так реагируешь на мои прикосновения, — напевает он. — Твой отец поступил так мило, что позволил тебе иметь хобби, но я возьму на себя ответственность, как только ты станешь моей. Твоей единственной работой будет ждать, раздвинув ноги, пока я вернусь домой. — Его рука скользит ниже, пока его пальцы не коснутся верхней части моей задницы.

Я хватаю его руку, сжимая его пальцы в своих, и дергаю ее к середине спины. — Держи руку подальше от моей задницы, Франклин, если не хочешь ее потерять.

Его лицо становится жестоким. Его рука впивается мне в талию так сильно, что я понимаю, что на моей коже останутся синяки даже через корсет. — Тебя нужно научить некоторой дисциплине. Я позабочусь о том, чтобы твое воспитание стало главным приоритетом, как только ты переедешь в мой дом. — Он прижимает меня ближе, бормоча угрозы тошнотворно мне в ухо. — Мне будет приятно сломать тебя.

Я не позволяю панике овладеть мной. В Лондоне гораздо больше подходящих претендентов. Я отказываюсь верить, что мой отец выдаст меня замуж за человека, который претендует на власть только потому, что он приходится троюродным братом восемьдесят седьмому человеку в очереди на трон.

Через его плечо я вижу Дагни. Она смотрит на спину Франклина с чем-то вроде жалости в глазах, вероятно, из-за отвращения на моем лице. Я машу ей свободной рукой, чтобы привлечь ее внимание ко мне.

— Он здесь, — говорю я. Это далеко не идеальный способ общения, но это все, что у меня есть на данный момент. Я не хочу, чтобы она снова упустила возможность увидеть загадочного человека.

К счастью, мы с Дагни однажды случайно приняли участие в соревновании по барным шарадам из двенадцати раундов с целой бутылкой текилы, уже находящейся в наших системах, и выиграли, так что если кто-то и готов к этому моменту, так это мы.

Она хватает ничего не подозревающего прохожего, проходящего мимо нее, и тянет его за собой на танцпол. Бедняга выглядит так, словно его только что отправили на ракете на Луну, когда он оказывается в футе от меня и Франклина, держит руки на талии Дэгни и пытается танцевать вальс.

— Кто здесь? — отвечает она.

— Человек из Флоренции, — отвечаю я, запрокидывая голову через плечо в его сторону. Ее глаза комично расширяются.

— Давай, приятель, мы переезжаем, — слышу я, как она говорит своему партнеру по танцам.

Он выкрикивает «хорошо» и позволяет протолкнуть себя мимо меня, чтобы она могла лучше рассмотреть. Его облегчение уступает только моему, когда через несколько мгновений песня заканчивается и она отпускает его.

Я отталкиваю Франклина, как только музыка стихает. — Ты никогда больше не прикоснешься ко мне, — клянусь я. — Я позабочусь об этом.

Не дожидаясь ответа, я разворачиваюсь на пятках, хватаю Дагни за руку и ухожу с танцпола. К моему большому огорчению, загадочный человек исчез, снова исчез.

Мы выходим из главного зала, где проходит мероприятие, и направляемся в один из грандиозных коридоров. Я чувствую, как мое сердцебиение начинает выравниваться, когда мы избавляемся от громкой музыки и звуков вечеринки.

— С тобой все в порядке? Франклин выглядел так, будто пытался задушить тебя силой своего пивного живота, — обеспокоенно спрашивает Дагни.

— Я в порядке. В понедельник я попрошу Уиза установить мать его всех вирусов на каждое из его устройств, — говорю я, отмахиваясь от всего этого взаимодействия взмахом руки. — На этот раз ты видела загадочного человека?

Она взволнованно кивает. — Да! Он безумно горячий. Видела бы ты, как он пристально смотрел на Франклина. Я думала, он собирается оттащить его от тебя.

Если бы мне так повезло. — Если бы.

— Ты встречала его раньше? Почему он так на тебя посмотрел?

Я ломаю голову. Что-то в нем кажется знакомым, но я уверена, что мы никогда не встречались. Я запомнила бы его лицо, то, как он смотрел на меня. — Нет, никогда… и я никогда не видела его и на других светских мероприятиях.

— Тоже. Он определенно не вписывается в эту ситуацию, с его татуировками и сияющим взглядом. Окружающие его люди сторонились его. Клянусь, я видела, как бабушка Лидии Хайтауэр упала в обморок при его виде.

Я посмеиваюсь. — И тем не менее, он явно приглашен. Или, если не пригласили, то, по крайней мере, разрешили остаться после того, как вечеринка закончиться. Значит, кто-то должен знать, кто он такой.

— Оставь это мне, я выслежу его, — говорит Дагни.

Я улыбаюсь этому. Дагни — наполовину американка, наполовину норвежка, моя лучшая подруга и беззастенчивая королева сплетен. Ее международная «чайная сеть», как она ее называет, могла бы конкурировать с большинством криминальных предприятий. Если кто и сможет быстро узнать, кто этот загадочный мужчина, так это она.

— Спасибо.

Она удивленно поднимает бровь. — Что ты собираешься делать, когда узнаешь, кто он, Тесси?

— Я… не знаю, — отвечаю я честно. — Я не загадывала так далеко вперед.

Официант выходит из кухни и проходит мимо нас с подносом, полным бокалов свежего шампанского. Дагни выхватывает одну и посылает ему дерзкий воздушный поцелуй, когда он бросает на нее взгляд, а затем протягивает флейту мне.

— Тебе следует прыгнуть на него, — заявляет она.

Я задыхаюсь на середине глотка.

— Что мне теперь делать? — спрашиваю я, кашляя.

— К черту его, — поясняет она. — Тебе обязательно стоит его трахнуть. Как можно больше раз в максимально возможном количестве позиций, прежде чем твой отец отправит тебя в сексуальную Сибирь на всю оставшуюся жизнь.

— Иисус. Спасибо, что помогла мне почувствовать себя лучше, Дагс, — сухо говорю я.

— Не волнуйся, мое время тоже придет, и тогда ты сможешь быть со мной так же откровенна, как я с тобой сейчас, — говорит она, сострадательно похлопывая меня по плечу. — А если серьезно, у тебя слишком красивая грудь, чтобы их не мог обласкать кто-то столь привлекательный и явно сексуально одаренный, как этот мужчина.

Я краснею в тот же цвет, что и мое платье.

— Он может быть просто средним.

— Это не так, — утверждает она. — Мне казалось, что я вторгаюсь в личное сексуальное время Тесс-Таинственного Человека, просто наблюдая, как он смотрит на тебя. Уверяю тебя, это были очень яркие фантазии, разыгрывавшиеся у него на глазах. — Она драматично вздыхает. — Что бы я только не отдала, чтобы мужчина так на меня посмотрел.

В том, как он наблюдал за мной, определенно было что-то особенное. Как будто он пытался заклеймить меня своим взглядом. Я до сих пор чувствую на себе призрак его глаз, словно физическую ласку.

Я жажду большего.

Я никогда не была спонтанной. Я та, кто всегда имеет четко продуманный и исследованный план, а затем выполняет его в буквальном смысле, но по какой-то причине мысль о том, что я не буду исследовать то, что между нами происходит, оставляет во мне чувство разочарования. У меня никогда не было такой непосредственной сексуальной связи с кем-либо, и даже я понимаю, что вряд ли в ближайшее время обрету такую связь снова.

Особенно если я замужем за шестидесятилетнего мужчину.

— Ты видела, куда он пошел? — Я спрашиваю.

Глаза Дагни озорно блестят. — Означает ли это, что ты решила найти его и позволить ему делать с тобой невыразимые вещи? — Она радостно хлопает в ладоши, а затем расстегивает клатч и достает розовую помаду. — Соберись, — приказывает она, нанося свежий слой, когда я делаю, как указано. — Просто чтобы ты знала: я на сто тысяч процентов поддерживаю каждое плохое решение, которое ты собираешься принять, — говорит она, закрывая помаду и кладя ее обратно в сумочку. Она хватает нижнюю часть моего корсета и тянет его вниз, заставляя мою грудь почти выпрыгивать из другого конца.

— Дагс! — восклицаю я, поднося руку к шее.

— Франклин прижал этих красавиц к своей огромной груди, так что Таинственный Человек так и не увидел их, и это просто позор. На этот раз я хочу, чтобы он внимательно рассмотрел то, что ты предлагаешь.

— Ты имеешь в виду мой блестящий ум и острое остроумие? — саркастически парюсь я.

Это заставляет мою рациональную, разумную сторону пронзить меня, мгновенно отрезвляя. Глядя на это более глубоко, я собираюсь принять не совсем статистически обоснованное решение. Мне нет никакой выгоды от погони за незнакомцем. У меня никогда не было секса на одну ночь.

Мне следует просто пойти домой, надеть пижаму, взять пинту мороженого и съесть его перед дрянным фильмом.

Дагни сжимает мое лицо в ладонях и сжимает мои щеки, прерывая мою мысленную спираль.

— Ой, — выдаю я сквозь надутые щеки.

— Отложи пока свой блестящий ум в сторону, все равно ни один мужчина никогда по-настоящему не оценит его. Это чисто физическое. Ты заслуживаешь ночь действительно хорошего секса. Ты заслуживаешь ночь, когда ты рискуешь и делаешь что-то совершенно не похожее на себя. Ночь свободы, как ты и хотела.

Я все еще не уверена. — Это хорошая идея?

— Наверное, нет, именно поэтому тебе и следует это сделать, — она чмокает меня в губы, отпускает мое лицо и шлепает меня по заднице. — А теперь подними подбородок, отведи плечи назад, вытяни грудь и дайте этому человеку именно то, что он отчаянно хотел попробовать двадцать минут назад.

— Тебе действительно нужен кто-то, кто тебя приручит, ты это знаешь, верно? — говорю я ей, потирая горящие щеки.

— Ух, я знаю, и никто не выстраивается в очередь, чтобы сделать это. Так трагично. — Она указывает на винтовую каменную лестницу. — Я видела, как он и еще один мужчина поднимались туда. Вероятно, он есть на одной из выставок. — Она в последний раз быстро обнимает меня, а затем говорит: — Не возвращайся, пока он полностью тебя не осквернит. Я хочу, чтобы ты выглядела неподходящей для смешанной компании и рассказывала истории о том, как ты нарушила как минимум пять международных законов. Не волнуйся, я тем временем отвлеку твоих родителей и вытащу тебя, когда ты закончишь. И я собираюсь посмотреть, смогу ли я узнать, кто он такой, пока тебя трахают.

Я киваю, допиваю шампанское, протягиваю ей пустую флейту и направляюсь к лестнице. Я уже на полпути к первой ступеньке, когда она запоздало предупреждает.

— Будь осторожна в одном, Тесс. — Я делаю паузу и смотрю на нее. — То, как он смотрел на тебя сегодня вечером… если ты его найдешь, знай, что он никогда тебя не отпустит.

Оглядываясь назад, я понимаю, что мне действительно следовало ее послушать.

✽✽✽

Я иду по темным коридорам, не уверенная, можно ли мне вообще здесь находиться. Никаких признаков жизни нет.

Пройдя через всю выставку в поисках его, я собираюсь сдаться, когда вижу полосу светофильтра через открытую дверь.

Мое сердце подпрыгивает при мысли, что я действительно могу встретиться с ним лицом к лицу. Как я объясню, что делаю в этой затемненной части музея? Не слишком ли отчаянно с моей стороны последовать за ним сюда? Он следил за мной, когда я танцевала, он мог бы вмешаться, если бы захотел, или, по крайней мере, дождаться меня, когда я закончу.

Возможно, ему все-таки неинтересно.

О боже, он определенно подумает, что я в отчаянии.

Я сомневаюсь, зачем нахожусь здесь. Я собираюсь развернуться и пойти обратно на мероприятие, когда слышу крик.

Он исходит из открытой двери.

Все это кажется пугающе знакомым, ситуация слишком похожа на ту, свидетелем которой я была в наших офисах.

Очевидно, я ничему не научилась из своего первого опыта насилия, потому что вместо того, чтобы уйти, как мне следовало бы, как вы могли бы подумать, что я поняла, что это разумный поступок, я подхожу ближе.

Второй раз за три недели я ловлю себя на том, что прислушиваюсь к двери и всматриваюсь в то, чего мне точно не следует видеть.

Я прижимаюсь лицом к раме и смотрю сквозь нее. Как и раньше, я прихожу к середине спора. На коленях стоит мужчина, которого я не узнаю, но думаю, что мельком видела на мероприятии, и еще трое мужчин, стоящих по бокам от него.

В отличие от предыдущего, на этот раз финал другой.

Потому что, как только я понимаю эту сцену, он поднимает руку и направляет пистолет в голову лежащего человека. Сразу узнаю очень знакомую татуировку, украшающую руку — открытый воротник и цепочку.

Человек, который напал на моего отца.

В сюрреалистическом смысле я настолько сосредоточена на татуировке, что, хотя я фактически смотрю прямо на пистолет, я не замечаю этого, пока он не нажмет на спусковой крючок и не выстрелит.

Раздается оглушительный хлопок.

Голова мужчины взрывается, его мозги разбрызгиваются повсюду. Его тело падает вперед и ударяется о паркетный пол, заставляя меня подпрыгнуть.

Все закончилось менее чем за секунду.

Крик ужаса подступает к моему горлу и требует, чтобы меня освободили. Я затыкаю рот руками, чтобы задушить его. Я кричу, кричу и кричу в своей голове, но ничего не выпускаю наружу.

Каким-то образом чувство самосохранения преодолевает страх ровно настолько, чтобы мои инстинкты оставались острыми.

Если они меня найдут, я умру.

Я раскачиваюсь на пятках и приседаю у подножия двери. Я снова дрожу как лист. Ужас оставляет меня холодным, как лед. Я отчаянно говорю себе двигаться, но не могу. Мои конечности скованы.

Рука мужчины небрежно опускается вниз. Мои глаза не отошли от пистолета, от пальцев, которые так легко кого-то убили.

— Тебе не следовало убивать его здесь, — вздыхает Пузатый парень. У него порез на губе и кровь в уголке рта. — Очистка будет невозможна.

Они говорят об этом так, будто это пролитое на ковер мерло, а не мозг человека.

— Пригвоздите его тело к стене и оставьте, — приказывает командный голос. — Я же сказал тебе, я посылаю сообщение. Итальянцы должны знать, что на них напали.

От этого ледяного, безжалостного тона по моей спине пробежала совсем другая дрожь. Такая холодная, убийственная ярость, смешанная с его клинически авторитетным тоном, пугает меня до костей.

Наконец, я могу оторвать взгляд от пистолета и вверх по его руке, пока не нахожу сторону его лица.

И мир уходит из-под ног.

Потому что я знаю без тени сомнения, что человек, который только что убил парня, стоящего на коленях, человек, который напал на моего отца и сломал ему руку, человек с татуировкой с открытым воротником, — это тот самый человек, которого я видела во Флоренции. Тот самый, который смотрел на меня, когда я была в объятиях Франклина.

Того самого, которого я нашла в надежде провести одну ночь.

Он дьявол.

Это буквально вытатуировано на нем.

В его профиле я вижу надпись «Эль Диабло», вырезанную на его голове большими жирными черными буквами прямо над ухом.

От ужаса у меня кружится голова, и я больше не могу думать. Мир наклонился вокруг своей оси, и я не знаю, где верх, а где низ.

Испуганный писк вырывается из моих губ, когда он поворачивается к двери, как будто он чувствует меня там. Его ноздри раздуваются, как будто он чувствует мой запах, и это самая примитивная, животная вещь, которую я когда-либо видела от мужчины. В этом есть что-то дико плотское, и у меня пересыхает в горле, и я не могу глотать.

Даже несмотря на охватившую меня катастрофическую реакцию, я не могу поверить, насколько он прекрасен.

Нет, он похож на воплощение смерти.

Он и есть Смерть.

— Значит, тогда это действительно были итальянцы. Они ее забрали, — слышу я голос другого мужчины.

Это отвлекает дьявола, и он отводит взгляд от двери. — Они убили ее. — Его низкий голос звучит угрожающе, призывая любого поправить его. — И я не успокоюсь, пока не убью каждого из них за то, что они сделали с Адрианой.

Он непреклонен. Уровень ярости, которого я никогда раньше не слышала, окрашивает каждую его ужасающую угрозу.

Очевидно, что его возлюбленная была убита, и он жаждет мести. Мой желудок скручивает совсем по другой причине: безумная смесь чего-то вроде ревности и ужасного осознания того, что никто никогда не любил меня так сильно, как он явно любил ее.

Любит ее.

В тишине раздается громкий шум, и мое сердце полностью останавливается. Неземная, мертвенная тишина окутывает все вокруг меня. Это мой телефон, включенный на громкую связь и пищащий от входящих сообщений.

Я ныряю за сумочкой отчаянными, дрожащими руками, пытаясь открыть застежку из-за того, как сильно меня все еще трясет. Я чувствую, что время замедляется, каждый новый звук раздается эхом вокруг меня, словно выстрел.

Я молюсь тем богам, которые смотрят на меня, чтобы уведомления были достаточно тихими, чтобы мужчины их не слышали. Наконец я достаю телефон из сумочки и включаю беззвучный режим, прижимая его к груди в мучительном ожидании и ожидая, когда моя смерть придет ко мне.

Когда спустя долгие секунды ничего не происходит, я смотрю на экран и обнаруживаю панические сообщения от Дагни.

Дэгни: ПРЕРВАТЬ МИССИЮ!!!

Дэгни: Я ЗНАЮ, КТО ОН

Дэгни: НЕ ИЩИ ЕГО, ТЭСС. НЕМЕДЛЕННО ПОВЕРНИСЬ И ВЕРНИСЬ НАЗАД.

Дэгни: ГДЕ ТЫ???

Дагни: Его зовут Тьяго Де Силва, он глава гребаного картеля.

Мой желудок проваливается. Я знаю это имя.

Двойные двери, за которыми я пряталась, распахнулись настежь, громко отскакивая от стен.

Я поднимаю глаза, и у меня кровь стынет в жилах, когда я смотрю прямо в дуло пистолета, направленное мне в лицо. Он так близко ко лбу, что я чувствую холодок, исходящий от металла.

— Так так так. Что же мы имеем здесь?

✽✽✽