Шахта дьявола

Глава 5

Тьяго

— Нас не должно быть здесь, шеф. Это опасно.

Я поднимаю голову с мягких подушек бархатного дивана, на котором сижу, и смотрю на Артуро.

— Пусть приходят, — говорю я, откидывая голову на диван и закрывая глаза.

— За нами следили с того момента, как ты ступил в этот клуб. Нас значительно превосходят по численности, мы полностью незащищены и окружены сотнями мирных жителей, — неодобрительно говорит он. Ниже. — Ты ведешь себя безрассудно.

— Расслабься, Туро. Здесь меня не убьют.

Я качаю головой под клубную музыку, наслаждаясь моментом релаксации. Это были напряженные две недели, и у меня почти не было времени отдохнуть, не говоря уже о сне.

— И почему ты так уверен в этом?

— Потому что они думают, что я никогда не буду настолько глуп, чтобы прийти в клуб конкурирующей организации всего с пятью мужчинами, полностью разоблаченным и не имеющим выхода, — говорю я, ухмыляясь ему. — Они предполагают, что у меня есть дополнительные люди, скрывающиеся в толпе, и подкрепление снаружи. Они не рискнут начинать что-то, не убедившись, что сами не окружены и не оказались в ловушке.

Артуро имеет право усомниться в глупости решения прийти в такой клуб, как «Флоренция». Он принадлежит итальянской мафии и управляется как совместное предприятие с армянской организованной преступностью. Семья, когда-то являвшаяся вершиной Подземного мира, под нынешним руководством превратилась в раковую опухоль. Они пожертвовали своей моралью и всеми жесткими позициями, которые у них когда-то были, ради краткосрочной прибыли. Я знаю, что помимо обычных наркотиков и оружия, они позволили армянам управлять сетью торговли людьми в целях сексуальной эксплуатации через клуб.

Отвращение заставляет мои кулаки сжиматься. Картель Де Силва не занимается женщинами. Никогда не занималась никогда не будет. Это грязный бизнес, который оставляет слишком много незавершенных дел и легко и часто становится мишенью для правоохранительных органов.

Это эгоистичная линия, которую мы провели на песке, а не рожденная из милосердия или доброты. Просто есть гораздо лучшее применение женщинам, чем принуждение их к сексуальному рабству.

Марко смеется. — Таким образом, причина, по которой они не нападут, заключается в том, что они просто не поверят, что ты настолько глуп, чтобы делать именно то, что делаешь. С уважением, — добавляет он.

— Глупый, наверное. — Я допиваю остаток напитка и машу одному из своих людей, чтобы тот налил ему еще. — Или, может быть, я только что перехитрил их всех.

— Тебе лучше быть правым, Тьяго. Это чертовски рискованный шаг.

Я наклоняюсь вперед, прищуриваясь на Артуро. Он знает больше, чем кто-либо, что именно я здесь делаю. — Здесь она исчезла. Вероятно, здесь ее убили. Мне плевать на риск. Я убью их всех, сегодня вечером, завтра, через неделю или через год. Они все умрут.

Он наклоняет голову, зная, что от этой конкретной темы следует отойти. Марко протягивает мне свежий стакан и в знак тихой солидарности сжимает мое плечо.

Я отмахиваюсь от него. Мне не нужна ничья жалость.

Мне нужна месть.

И именно поэтому мы здесь сегодня вечером.

За три месяца до моего приезда в Лондон моя сестра Адриана приехала сюда на каникулы со своей лучшей подругой, нашей неофициальной приемной сестрой. Они обе недавно окончили университет и были в Лондоне, празднуя это событие, наслаждаясь молодостью и предвкушая будущее.

Они приехали во Флоренцию в поисках ночи выпивки и веселья, как и многие другие молодые люди двадцати с небольшим лет.

Той ночью домой вернулся только одна из них.

Адриана растворилась в воздухе, и больше о ней никто не слышал. Из нескольких источников поступила информация о том, что ее изнасиловал и убил армянин, с которым она встретилась той ночью. Армянин, имя которого оставалось неизвестным до вчерашнего дня, когда Хоакин, один из моих людей, пришел ко мне с именем, которое он узнал от информатора.

Юрий Дадурян.

Адриана никогда не участвовала в картельном бизнесе. Мы с отцом позаботились об этом, но она, несмотря ни на что, никогда не интересовалась этим. Мы скрыли ее личность и посоветовали ей сосредоточиться на учебе. Она преуспела, окончила учебу, а затем вошла прямо в логово льва, совершенно не подозревая об опасности вокруг нее.

Она была невиновна. Она не заслуживала смерти.

Я не понимал, почему ее убили. Это не имело смысла. Еще меньше смысла было в том, что это сделали армяне. Конечно, в то время у нас не было присутствия в Европе, но имя Де Силвы по-прежнему было известно во всем мире.

Они должны были знать, что им следует держаться подальше.

Мышца на моей челюсти опасно дергается.

Я позабочусь о том, чтобы все, кто причастен к ее смерти, умерли смертью в сто раз более болезненной, чем та, которую перенесла она. И я собираюсь найти ее тело, чтобы достойно похоронить ее дома, а мой отец наконец сможет спокойно оплакать смерть своей дочери.

— Вот почему мы здесь, — говорит Артуро, наконец соединяя точки. Его взгляд становится настороженным. — У вас есть зацепка на Адриану?

— Юрий Дадурян.

Глаза Марко расширяются. — Кто это?

— Человек предоставляющиц Армянское оружие напрокат. Его видели с ней той ночью. И он здесь сегодня вечером.

Туро чешет нос. — А почему мы не могли пойти за ним на улицу или прийти домой? Или, честно говоря, где-нибудь, кроме здесь?

— Потому что, — говорю я, вставая и подходя к краю балкона и глядя на толпу людей подо мной. Я бросаю на него взгляд через плечо. — Я хотел отправить сообщение.

Артуро поднимается на ноги и присоединяется ко мне на балконе. — Нам нужно уйти. Ты нас убьешь.

— Вы знали, что это возможно, когда подписались на роль моего советника. Мой взгляд сканирует толпу. — К тому же, у меня нет планов умереть сегодня вечером.

— Да, черт возьми, давай сделаем это, — восклицает Марко, взволнованно подпрыгивая рядом со мной, его кровожадность нуждается в утолении. — Я был здесь раньше, я подготовлю заднюю комнату и посмотрю, смогу ли я найти Дадуриана.

— Тьяго, подумай об этом, — умоляет Артуро.

— Да, — отвечаю я, осматривая толпу в поисках человека, чью фотографию я часами изучал с тех пор, как увидел ее вчера вечером.

Артуро, вероятно, что-то скажет в ответ.

Если да, то я этого не слышу, потому что в этот самый момент мои глаза останавливаются на розовом.

Розовое платье в толпе, сияющее как маяк в ночном клубе так же ярко, как и в том офисе.

Это она.

Неожиданно, как по безумной иронии судьбы, она здесь. Самозабвенно танцуя, руки над головой, шея откинута назад, на лице отпечаталось удовольствие, а тело колеблется в такт музыке.

Похоть врезается в меня, как сбежавший поезд, без большего предупреждения, чем в прошлый раз. Я сразу же очаровываюсь и не могу отвести взгляд. Интересно, такое же лицо она делает, когда кончает?

Я намерен это выяснить.

Секс всегда был для меня просто транзакцией; способ снять напряжение с теми, кто хочет и доступен, без имен и никаких условий.

И теперь я представляю, как буду ее трахать. Как я собираюсь согнуть ее через стол и врезаться в нее, пока у нее не появятся синяки на бедрах. Как я собираюсь прижать ее к стене и смотреть, как ее глаза тускнеют, прежде чем она разобьется вокруг меня. Как я собираюсь заставить ее встать на колени и засунуть свой член так глубоко ей в горло, что она будет чувствовать меня несколько дней.

Оглядывая окружающих, я с досадой понимаю, что не я один ее заметил.

Внезапно стрельба по толпе уже не кажется такой ужасной идеей. Туро не будет рад, но я буду рад, что ни один другой ублюдок не дотронется до нее, и это все, что имеет значение.

Я не понимаю своей реакции на нее. Необъяснимо, но она отвлекает. Та, которая мне не нужна. Она отвлекла меня, когда мы имели дело с Алексом Ноублом.

Клянусь, я чувствовал слабые следы ее духов, как будто они преследовали меня в его кабинете. Это дразнило меня, захватило меня до такой степени, что я сидел тихо и смотрел, как Марко добивается своего в течение первых двадцати минут нашего общения с ним.

С тех пор она случайно всплыла в моей памяти и отвлекла мое внимание от поставленной задачи. На прошлой неделе меня чуть не ранили в грудь из-за моей невнимательности.

И вот она снова, дама в розовом.

Она запрокидывает голову и смеется. Что-то уродливое и собственническое тянет меня за нижнюю часть живота. Я хочу, чтобы ее светлые волосы были раскинуты по моей подушке, а ее задница уткнулась в мой член, пока она спит напротив меня.

Чем бы ни была эта навязчивая идея, я намерен ей следовать. Я не из тех, кто позволяет чему-то или кому- то ускользнуть из моих пальцев один раз, не говоря уже о двух.

— Что? — спрашивает Артуро, видя зачарованное выражение моего лица. — Ты нашел его? — Его глаза следуют за моими и обшаривают толпу, пока не находят ту, на которую я смотрю. Его брови на мгновение хмурятся, прежде чем узнавание ослабляет их. Он несколько раз решительно качает головой. — Нет. Черт возьми, нет. Это плохая идея, шеф.

Я игнорирую тот факт, что он чувствует себя слишком комфортно, говоря мне «нет», и сосредотачиваюсь на том, что важно. Артуро имеет практические знания о самых влиятельных семьях Великобритании, ведущих законный бизнес; если он ее знает, значит, ее стоит знать.

— Кто она?

Волнение пробегает по моим рукам и доходит до ладоней, где они сжимают перила, от потенциального раскрытия ее личности.

— Елена Троянская.

Я поворачиваюсь и бросаю на него невозмутимый взгляд.

Он указывает на нее сверху вниз, в толпу. — Образно говоря, она именно такая, — объясняет он. — Ты начнешь войну, если свяжешься с ней.

Заинтригованная улыбка медленно расплывается на моих губах, когда я смотрю на нее. — Смогу ли я?

Он стонет, когда слышит мой тон. Он знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, что непреднамеренно бросил вызов. Тот, от которого я вряд ли откажусь.

— Нет, я сказал это не для того, чтобы бросить вызов, — говорит он раздраженно. — Ты меня не слушаешь. Не она. Ты знаешь ее отца.

Удивление искажает мои черты. — Я?

Артуро вздыхает. — Пару недель назад вы вывихнули ему плечо и сломали локоть. Он оборачивается, прислонившись спиной к перилам. — Это, — говорит он, — дочь Александра Нобла.

Я запрокидываю голову и смеюсь.

Это чертовски поэтично. Действительно.

Почему-то это только усиливает мой интерес к ней. Он проблема, которую я собираюсь решить навсегда через две недели, а она его дочь.

Прекрасную английскую розу, которую я собираюсь сорвать грязными, окровавленными пальцами.

Теперь понятно, почему она была там в тот день, почему я продолжал чувствовать ее запах в его кабинете еще долго после ее ухода.

Оглядываясь назад на толпу, я не готов к тому, что мой взгляд немедленно встретится с ее взглядом.

Я чувствую, как тектонические плиты смещаются под моими ногами под воздействием нашей первой встречи взглядов. Я прекрасно осознаю поток электричества, который непрерывно проходит через мое тело, как течёт по моим венам. Я наклоняюсь вперед, мой взгляд прикован к ней.

Она вздрагивает, как будто этот контакт физически отталкивает ее на шаг назад. Она больше не танцует; она стоит среди толпы, нагло глядя на меня.

Даже с такого расстояния ее взгляд ловит меня, как и мой, кажется, смотрит на нее. Кажется, она так же затронута этой связью, как и я.

— Он взял кое-что у меня, Туро. Что может быть лучше справедливости, чем получить что-то от него взамен, — говорю я Артуро. От возбуждения мой голос становится хриплым, поэтому я прочищаю горло. — Он уже произвел какие-нибудь платежи?

— Нет, но я серьезно, Тьяго. Если ты ее трахнешь и выбросишь, если ты разобьешь ей сердце, она побежит к папе и всем его приятелям, и ей придется жестоко поплатиться. Они не будут вмешиваться в его игровые долги, но все изменится, если ты начнёшь вмешиваться в дела их женщин.

— Может быть, тогда я ее не возьму, — говорю я с безжалостной улыбкой, когда формируется идея. — Я буду играть по их правилам. — Я неохотно отвожу взгляд и поворачиваюсь к нему. — По вашим правилам.

Он хмурится, прежде чем понимание разглаживает его черты. Он опускает голову на руки и начинает тереть виски.

— Блять, это еще худшая идея.

Я так не думаю, особенно когда вижу, как она смотрит на меня снизу вверх, как верующий, поклоняющийся алтарю своего Бога.

Она отводит взгляд, разрывая связь, и мое кровяное давление повышается. Она не успевает отвести от меня взгляд, пока я с ней не закончу.

Я наблюдаю, как она хлопает подругу по плечу, пытаясь привлечь ее внимание.

— Шеф! — Марко звонит. Я поворачиваюсь и вижу его снова в VIP-зоне, с черным выражением лица. — Дадурян ушел. Видимо, он выскользнул через заднюю дверь, когда услышал, что ты здесь.

Ярость окутывает меня и сжимает. Это группа вокруг моего мозга, которая ослепляет меня яростью, находящейся вне моего контроля. Мои руки сжимают перила, костяшки пальцев побелели от напряжения. Я трясу его так сильно, что чувствую, как петли ослабевают.

— Куда он делся?

У Марко хватило здравого смысла не смотреть мне в глаза, когда он отвечает. — Мы не следим за ним, — признает он.

Я отталкиваюсь от балкона и ударяю кулаком по стене. Мой кулак пробивает дешевую штукатурку и врезается в слой гвоздей.

Чертов клуб.

Я рычу от разочарования, высвобождая кулак из стены.

— Мы уходим, — объявляю я. — Марко, найди, куда исчез этот кусок дерьма. Я хочу, чтобы он умер к концу недели.

Я рассеян. Это не похоже на меня. Я не позволяю людям уйти, я не позволяю им взять верх надо мной.

Это из-за нее. Она снова отвлекла меня, отвлекая мое внимание от самого важного.

От Адрианы.

И все же безумие находит способ прорваться сквозь ярость.

— Как ее зовут? Дочь Ноубла?

Он качает головой. — Я не знаю.

— Узнай, — приказываю я. — И узнай, где она будет в ближайшие несколько недель. Это еще не конец.

✽✽✽