Сильные не убивают

Глава 17 Я наношу визит

Они загнали меня в угол, отрезав пути к отступлению.

— Ну хорош уже, Солька, — Ленни смотрит на меня исподлобья. — Колись давай, что у тебя стряслось.

— Достали, ска! Сколько вам повторять — нормально все!

— Успокойся…

— Да спокойна я! Чего прицепился, врот⁈ С какого перепугу ты думаешь, будто что-то не так?

— Ты сегодня даже ни на одного ребенка не наорала, ага… Даже когда они прямо при тебе стали запеканку по стенам размазывать.

— Не хотела бы показаться расисткой, но снага — никудышные актеры, — Токс стоит, скрестив руки на груди, и решительно перегораживает выход из нашего спального закутка. — У тебя взгляд воина, готовящегося принять безнадежный бой. Мы же видим — тебя что-то гнетет. И не сможем помочь, если ты об этом не расскажешь.

— Можете просто оставить меня в покое, Моргот вас побери?

— Не-а, фигушки, — отвечает Ленни. Токс молча качает головой.

В конце концов… Мясник сказал, я должна прийти к Барону одна. Что нельзя ни с кем советоваться — такого он не говорил.

А все равно придется же как-то объяснить друзьям, что через неделю я их покину. Потому что, похоже, других вариантов нет. Идти на банду войной? Это поставит под удар всех, кто мне дорог, детей прежде всего. А задача неподъемная. Собственно, ассистентка Мясника так и сказала: он не будет в претензии, если, обдумав все, я не стану даже пытаться выполнить его поручение. Это, в принципе, чертовски разумно.

Но когда мы что делали разумно? Обвожу друзей глазами:

— Послушайте, если я скажу, что мне нужно проникнуть в самый охраняемый дом в городе и найти самое ценное из всего, что там хранится — вы обещаете не задавать вопросов, почему и зачем? Так… надо.

Ленни плюхается на мою койку, раскрывает ноутбук:

— Выкладывай уже, женщина-загадка…

Рассказываю, что узнала от ассистентки Мясника и потом, в ходе панического поиска по сети.

Андрей Макарович Парамонов, более известный как Барон — крупнейший криминальный авторитет Сахалина. Его вилла в ближних окрестностях Поронайска — настоящий бастион, и, будто этого мало, в двадцати минутах езды от нее расположена его же частная военная база, набитая вооруженными головорезами. Постоянно виллу охраняют восемь бойцов, и, что хуже всего, магичка второй ступени Альбина Сабурова. Разумеется, все это вдребезги незаконно, но… понимаете, мы же на Сахалине. То, что Сабурова работает на плебея Парамонова, незаконно вдвойне: магам этого уровня запрещена служба у частных лиц, а для аристократа это просто несмываемый позор, бросающий тень на весь род. Но Сабурова загремела на Сахалин за вещи еще более преступные и позорные, и Парамонов вытащил ее из острога в обход всех писанных и неписанных законов. Так что теперь высокородной волшебнице не остается ничего, кроме как рвать на тряпочки любого, кто рыпнется поперек воли ее хозяина.

Я нашла в Сети их обоих — не знаю зачем, от отчаяния, наверно. У Парамонова было типичное лицо бандита — широкий рот, широкий нос, широко расставленные глаза, все это с особенной мясистой подвижностью. Сабурова оказалась изрядно потасканной, но энергичной блондинкой с цепкими злыми глазами. Осколки аристократического гонора переплетались в ней с блатной лихостью.

Задача выглядит не имеющей решения. Набитый вооруженными до зубов бойцами огромный дом — совсем не то же самое, что тайник горстки контрабандистов. Скорее всего, там есть газовые маски. Но даже если мне каким-то чудом удастся вырубить «Эскейпом» и всю охрану, и магичку, причем до того, как любой из них вызовет подкрепление — главной проблемы это не решит. Где именно Парамонов хранит кассеты, неизвестно. В доме около пятнадцати комнат, не считая подсобных помещений, обыскивать их все — дохлый номер. Сам Парамонов тоже будет под «Эскейпом», а даже если получится усыпить всех, кроме него — едва ли он охотно расскажет, где хранит гарантии своей власти над преступным миром Сахалина.

Что я в принципе могу сделать? Прикончить десяток беспомощных усыпленных газом людей, чтобы остаться с очнувшимся Парамоновым наедине? Применить пытки? Угрожать Парамонову убийством его восьмилетнего сына? Все это… не то, как я готова действовать. Правда, единственная альтернатива — служба Мяснику, а там, быть может, придется делать и не такое… но отвечать за это буду уже не я. И так будет по-своему еще более мерзко.

Светлое пятно одно: Парамонов — известный расист и не терпит в своем доме нелюдей; в буквальном смысле не терпит — для встреч с Мясником и другими авторитетами-нелюдьми у него отстроен особый павильон. В охране только люди — медлительные, глуховатые, почти лишенные обоняния. С орками или даже кхазадами справиться намного труднее. Люди вообще самая слабая и бесполезная раса; доминирующее положение в мире они заняли за счет науки и технологий. У них и магия — не волшебство, как у эльфов, не использование сил природы, как у орков, а алгоритмы и формулы, что-то уныло-технарское. Да, разумеется, дом Парамонова напичкан техникой…

Но техника может быть не только преимуществом, но и уязвимостью. Для Ленни все камеры города, подключенные к Сети — все равно что его собственные. Он лихорадочно стучит по клавиатуре и говорит:

— Нужно дня три хотя бы, чтобы разобраться, как там все у Парамонова устроено, ага.

— Заставить человека раскрыть свою тайну… — задумчиво тянет Токс. — Есть одно снадобье. Пожалуй, я смогу разыскать ингредиенты. Оно не подчиняет напрямую, это все же магия высшей ступени, на Сахалине нет столь искусных алхимиков. Но я могу на время сделать человека… очень доверчивым и внушаемым.

— А для магички нужен негатор, — добавляет Ленни.

Вскидываюсь:

— Частным лицам же запрещено их иметь и использовать.

Ленни неопределенно поводит рукой:

— Ну, запрещено, так что ж теперь, без негатора ходить, что ли… Это Кочка, детка. Посмотрю, что смогу достать.

— А насчет подкрепления, которое охрана вызовет с базы… — говорит Токс. — Ленни, будь добр, разверни карту… Они же поедут на электромобилях? Я буду там, чтоб их остановить.

— Опять какая-то эльфийская магия?

Токс ехидно улыбается:

— Разумеется, древнее и тайное колдовство! Называется — острые мелкие гвозди. Продаются в любом хозяйственном магазине. Если вовремя рассыпать их на дороге, например, в этой зоне…

— Лучше тут, — Ленни тыкает в другую точку. — Здесь еще и сота не ловит, то есть им придется пешкодралить километра три, прежде чем они смогут вызвать другой транспорт. Это задержит их… минут на сорок, ага, это как минимум.

Я растерянно перевожу взгляд с гнома на эльфийку и обратно. Только что задача выглядела нерешаемой, а теперь… не знаю, что сказать. Так же Еж вчера не знал, что сказать, когда я объяснила ему, что решила его проблему, но если он еще раз заберет у кто-то хотя бы одну самую жеваную деньгу, то вылетит отсюда впереди собственного визга.

Растерянно спрашиваю:

— А… а мне что делать?

— Последи за детьми, пока мы заняты, — отвечает Токс. — Они скучают по твоим воплям и подзатыльникам.

— Барониха с сыном готовятся к выходу, — сообщает голос Ленни в наушнике. — Входи сейчас, пока в холле суета вся эта.

Этого момента я дожидалась в саду. Перемахнуть через высокую ограду, увитую кокетливо прикрытой декором колючкой, для меня труда не составило — Ленни нашел слепую зону камер. Пробраться в дом через окно — не вариант. Тут стоят заговоренные сибирские наличники — узоры связаны с аурой местности и не пропустят внутрь чужака. Но ничего, я не гордая, войду и в дверь — в тени вот этого плечистого охранника, например.

За окном темнеет, и в аляповатом бело-золотом холле горит разом пара десятков разномастных ламп. Световой дизайн, не хухры-мухры. Удачно — именно такое освещение создает максимум живых, мерцающих теней.

Обильно накрашенная дамочка тащит за собой ноющего толстого мальчика.

— Ма-ам, не хочу я на теннис! И на детский праздник не хочу-у!

Пацан капризно дрыгает ногами, мешая горничной надеть на него ботиночки. Мамаша пытается умаслить отпрыска:

— Ну Феденька, на празднике торт будет! И подарки!

Вид у нее под всей этой штукатуркой и роскошными, пусть и неуместными теплым летним вечером мехами какой-то измотанный.

— Тупой торт, нах! Тупые подарки! Я хочу в гаражах с пацанами тусить, а не теннис, ять, и торт!

Наконец барчука одевают, и они с мамашей идут к машине. Выдыхаю. Ребенок — это последнее, что мне нужно в доме, где сейчас начнется суета и стрельба. Мадам сопровождает один из охранников. Итого в доме: семь бойцов, две горничные, повариха — авось ей хватит ума не высовываться из кухни, сам Парамонов и чертова магичка.

— Двое охранников в столовой для персонала, — говорит Ленни у меня в ухе. — Им накрывают ужин. Жди, скоро еще кто-то подойдет.

Киваю, забыв, что Ленни меня не видит — холл просматривается с камер, к которым наш хакер подключен, но я прячусь в тени. У меня от силы полчаса теневого времени — потом кровь носом пойдет, хорошего мало, тем более под газовой маской. Но приходится ждать: дежурный постоянно мониторит камеры, защита от газа у бойцов при себе, так что применить «Эскейп» я смогу один раз, и надо накрыть максимум противников. Остальные, скорее всего, успеют надеть маски, потому с ними придется разбираться вручную.

Минут через десять Ленни докладывает:

— В столовой четыре охранника и горничная. Это максимум, другие ужинают позже. Налево, третья дверь.

План дома я помню, и все же подсказка не помешает. Скрываясь в тени, скольжу по уставленному золочеными статуями коридору. Унитазы здесь тоже золотые, зуб даю…

Столовая. Четыре парня за столом — едят и одновременно наперебой заигрывают с хорошенькой горничной, которая старательно хихикает на их плоские шутки. Активирую газовую гранату. Действует она, как всегда, за секунду, никто даже не успевает схватиться за оружие. Один из парней падает лицом в тарелку с супом — хватаю его за ухо и вытаскиваю, чтобы не захлебнулся.

Сегодня я готова убивать, ситуация-то серьезная — но только если не останется никакого другого выхода.

Дом оглашается сигналом тревоги — дежурный за камерами не лаптем щи хлебает. Была идея, что его надо вырубать первым — но в его каморку ведет дверь с очень серьезным замком. Значит, и подкрепление уже вызвано — тут надежда на Токс и ее гвоздики.

— Трое в главной столовой, — отрывисто говорит Ленни. — Полная снаряга, маски. Магичка в большой гостиной! Врубай негатор!

Выхватываю шарик негатора и поворачиваю рычаг, включая эфирный блок на максимальную дистанцию. Нет особой надежды, что простенький милицейский прибор, рассчитанный на обезвреживание подгулявших опричников, всерьез парализует опытного мага второй ступени, но хотя бы ослабит. Есть шанс, что Альбина не сможет залепить в меня чем-то заготовленным, ей придется на ходу перестраивать стратегию… Но сначала до нее надо добраться. Между нами — столовая и трое парней в полной броне. Видела я ту броню, потому и не стала брать пистолеты — с моей меткостью в ее зазоры не попасть.

Двери большой столовой нараспашку — парни надеются расстрелять противника на дальних подступах. Национальное индейское жилище им — тень тут хорошая, густая. Проскальзываю внутрь, хватаю комок тени и создаю на противоположной от себя стене мираж — две скользящие фигуры. Парни принимаются палить по ним. Хах, люди… орк бы сразу почуял фальшивку — ни звуков, ни запахов. Я уже у охранников за спинами. Бью первого кастетом в шею сбоку, второго — по низу черепа, прямо под шлемом. Третий успевает что-то понять и, рыча, бросается на меня… ну не на меня, конечно — туда, где я была пару секунд назад. Без затей ставлю ему подножку, и он с грохотом валится на пол. Большой шкаф громко падает! Шлем прижат к броннику, до тела не добраться… Бешеной лисой прыгаю на парня сверху, обхватываю спину коленями и одной рукой срываю маску с его лица, другой — активирую еще одну гранату «Эскейпа». Через пару секунд мощное тело подо мной обмякает. С остальных двоих тоже снимаю маски, а то один уже порывается шевелиться… Пусть отдохнут, пока я тут не закончу.

А вот мне отдыхать некогда — и так уже слишком долго в тени, начинает подташнивать. Беру негатор в руку — он включен на работу на максимальной дистанции. Надо добежать до Альбины и в метре от нее сменить режим на интенсив. Маги ее уровня ставят щит, который может помочь и от газа, но есть шанс, что поднесенный к телу негатор его деактивирует.

Тень на мне истончается… не дело. Оборачиваюсь новой густой тенью, вбегаю в гостиную, нахожу глазами худую женщину в открытом белом платье… и замираю. Воздух превращается в густой кисель… нет, в почти застывший цемент. Второй раз в это вляпываюсь… та же фигня была у недоброй памяти Себастьяна.

Альбина тяжело усмехается:

— Думали сдержать меня своим детским негатором? Что на вас, шлейф прозрачности?

Вряд ли дамочка так вежлива, что выкает мне — скорее, думает, будто атакующих несколько.

Дышать тяжко, двигаться невозможно вовсе. Из-за тени Альбина меня не видит, но и мне все труднее удерживать покров. Альбине тоже непросто — все-таки негатор до нее добивает, пусть и слабо. По вискам течет пот, капли собирают пудру в шарики. Однако женщина держит под кисельным заклятием… всю комнату, видимо.

— Вот что, — голос ровный, даже слишком. — Сбросите невидимость — останетесь в живых.

Ага, щаз, в живых… ровно до тех пор, пока Барон не выяснит, кто его навестил, зачем и по чьему распоряжению. И лучше не думать, какими методами он станет это выяснять.

Альбина натужно ухмыляется:

— Не хотите — дело ваше. Вольному воля, спасенному рай.

Шепчет что-то, с видимым усилием поводит рукой — и через комнату медленно ползет гигантское лезвие. Ровно на уровне моей груди. До него метров шесть… уже пять! И не шевельнуться…

Альбина собрана и напряжена — облезлая помоечная кошка перед прыжком, жалкая и смертоносная одновременно. Сквозь дорогие духи пробивается запах пота. Непросто держать сразу два заклятья под негатором! Из носа хлещет кровь, заполняя пространство под маской — я слишком долго в тени, но если хоть на миг сброшу ее, Альбина увидит меня и убьет.

Лезвие уже совсем рядом. Кровь заполняет маску — дышать нечем. Нечеловеческим усилием тяну палец к переключателю негатора. Я же за свободу свою дерусь — чтобы не стать сучкой при хозяине, как эта тварь! Собираю остатки энергии, переключаю негатор на интенсив и отчаянным усилием всего тела кидаю в Альбину.

Магичка визжит. Лезвие исчезает, бетонный кисель тоже — и я тупо плюхаюсь на пол. Держать тень сил больше нет. Срываю маску, чтобы глотнуть воздуха… ошибка! Рано сбросила Альбину со счетов. Она кидается на меня, вцепляется в волосы одной рукой, а другую, с хищными острыми ногтями, тянет к глазам. У нее нет ни магии, ни боевой техники — и все равно она смертельно опасна.

Дергаю головой — ногти чертят борозды на виске и щеке. Перехватываю запястья Альбины, бью ее коленом в пах — женщинам это тоже больно. Она воет. Швыряю на пол извивающееся тело, перекатываюсь сверху — кровь из носа хлещет на белое платье — вцепляюсь в завитые кудри и бью магичку башкой об пол. Не на убой, но достаточно, чтобы безумная баба наконец затихла.

Трачу несколько драгоценных секунд, чтобы восстановить дыхание и натянуть тканевую маску. Надо собраться перед финальным рывком. Надеюсь, прислуга в драку не полезет — вряд ли повариха и горничная самоубийственно преданы Барону. Значит, остались только он и я.

Голос Ленни в наушнике звучит напряженно:

— Барон в кабинете, вторая комната налево. Будь осторожна, у него пистолет-пулемет, и он целится прямо в дверь.

Снова кутаться в тень уже просто физически больно. Сжимаю зубы: так надо, недолго осталось. Нахожу нужную дверь, падаю на пол, распахиваю ее — автоматная очередь взрезает воздух в метре над моей головой. Барон палит, не жалея патронов, держа оружие у пуза. Перекатываюсь Барону за спину и вкалываю ему в шею шприц-ампулу — она лежала отдельно от моего обезбола, а то глупо было бы перепутать. Забираю пистолет из враз ослабевших рук, выкидываю в кстати открытое окно.

Если эликсир составлен верно, Барон должен сохранить память, но мозгами откатиться на уровень ребенка лет четырех. Полностью утратить критическое мышление на четверть часа. Надеюсь, сработало — Барон сейчас совсем не похож на тяжеловесного хищника, которого я видела на записях. Мясистое лицо стало словно младенческим, он смотрит на меня беспомощно и даже доверчиво.

У меня припасена еще пара сюрпризов — не могла же я заявиться в гости без подарков! Достаю баллончик с розжигом и зажигалку. Быстро оглядываюсь… складчатая шелковая занавеска подойдет — все равно уродливая, как и все в этом доме. Опрыскиваю ее из баллончика и поджигаю. Кричу:

— Пожар! Надо спасти самое важное!

Воет пожарная сигнализация, добавляя убедительности.

— Феденька! — подхватывается Барон. — Где Феденька?

Как трогательно, эта старая мразь первым делом вспоминает о сыне. Но мне-то нужно не это… Говорю почти ласково:

— Федя уехал с мамой на детский праздник. Он в безопасности. Надо спасти архив!

— Архив! — радостно вопит Барон.

Бросается к книжному шкафу, нажимает скрытый рычаг — и полки отъезжают в сторону, обнажая стальную дверь сейфа. Да уж, сама бы в жизни не нашла этот тайник. Барон дрожащими пальцами набирает код. Дверь открывается — внутри корешки видеокассет.

— Спасибо за содействие, — улыбаюсь Барону и аккуратно бью его кастетом в висок. Жирное тело оседает на ковер.

Кассеты… их не так много, десятка два. Ну и названьица… «Ночь в нескучном октябре», «Ее последний дебют», «Бойня номер семь». Так, вот и чертов «первый поцелуй»! Выхватываю кассету, убираю в специальный мешок, выданный ассистенткой Мясника — он блокирует эфирные метки. Что еще надо сделать? Ах да, подложить пустышку. Обливаю содержимое сейфа розжигом и поджигаю.

Воняет гарью. Надеваю газовую маску, но дышать тяжко даже через нее. Моя работа здесь выполнена! Вскакиваю на подоконник, чтобы сигануть в окно — и замираю. Занялась уже вторая занавеска. Барон, Альбина, парни в соседних комнатах… Я уйду, бросив оглушенных людей в горящем доме? Они, конечно, враги, они пытались меня убить… но это же я сама вторглась в их жизнь.

Спрашиваю:

— Ленни, где у них огнетушитель?

— Щас… ближайший в коридоре справа, ага.

Нахожу красный баллон — вот уже что стандартно во всех мирах — и заливаю желтоватой пеной сперва занавески, потом — мерзко воняющий клубок пластика в сейфе. Так, вот теперь точно пора валить — вряд ли те, кого я сейчас спасла, оценят широту моей снажьей души.

Прыгаю наконец в окно. Второй перелаз через забор дается куда тяжелее — обдираю бедро о колючку. Едва добегаю до дороги — слышу мотор. Сил на тень уже нет, тупо падаю в кусты.

— Соль, сюда, скорее!

Знакомый голос, знакомый запах… Это та беловолосая девица, ассистентка Мясника. Выбираюсь из мокрых кустов и заскакиваю на заднее сидение ее мотоцикла.

— Ты достала это? — спрашивает девушка.

А что, если не достала, она меня тут и бросит?

— Да.

Девушка резко газует с места. Мчим по пустым ночным дорогам. Снимаю наконец осточертевшую маску и подставляю лицо ветру, чувствуя влагу, растворенную в воздухе.

Ленни в наушнике сообщает, что все записи камер в доме Парамонова за сегодня стер, а копию сбросил мне. Надо же, совсем об этом не подумала… О чем еще я не подумала?.. Наверно, скоро узнаю.

Ворота базы Мясника распахиваются сами — никто не задает вопросов.

Девушка требовательно протягивает руку. Отдаю ей пакет с кассетой. Она кивает:

— Жди здесь.

Под пристальными взглядами автоматчиков почти падаю на брошенный у ворот пустой ящик. Серьезных ранений нет — тут синяк, там царапина — но чувствую себя так, словно меня от души прокрутили в стиральной машине, да еще в режиме для самых старых и грязных тряпок. Но ведь вроде драка на сегодня закончена? Всё хорошо? Мясник получил чего хотел?

Вот только… Хотел-то он не только кассету, но и меня. Фу, как пошло звучит… меня в качестве сотрудника… хотя если называть вещи их именами — раба. И что, сейчас он за здорово живешь позволит мне уйти на все четыре стороны?

Быть может, настоящий бой этой ночи еще впереди.