Сильные не убивают

Глава 7 Первый огонь

— Я кое-что сделала для тебя, — говорит Токс. — Прими этот скромный дар как знак моей признательности и сердечного расположения.

Ох уж эта эльфийская высокопарность… А вот подарок выглядит невзрачно. Это черный кожаный ремень, какие продаются в любом магазине вроде «Смешных цен». Кстати, здесь они называются задорнее — «Голым не останешься». То есть на вывесках написано GOLIM NE OSTANESH’SIA, я уже привыкаю понемногу.

Признаться, от эльфийского артефактора я ожидала чуть большего… Ну, по мощам и елей. Изображаю благодарную улыбку и продеваю пояс в шлевки джинсов.

— Будь любезна, дай мне на минуту свой кастет, — говорит Токс.

Все во мне противится этой просьбе — как так, расстаться с личным оружием! Но я делаю морду кирпичом, достаю кастет из кармана толстовки и отдаю эльфийке. Она проводит рукой по поясу справа и спереди — и кастет исчезает! В панике хватаюсь за талию — оружие будто само надежно оказывается у меня на руке. В поясе есть встроенный кармашек для него. Если не знать, где он, ни за что не догадаешься… И кастет даже не прощупывается через кожу, которая кажется довольно тонкой.

— Одежда с карманами будет стеснять движения, — поясняет Токс. — И в кармане оружие сразу найдут. А эта конструкция скроет его в случае обыска — по крайней мере если обыскивающий не будет знать, где именно следует искать.

— Шик-блеск! Это какая-то эльфийская магия?

— Это эльфийское мастерство, Соль. И малая толика чар… Из-за браслета я не могу применять магию, импланты ее блокируют. Сейчас я по магической силе подобна пустоцвету. Но чтобы работать с материей, важно чувствовать ее, а только потом уже применять силу…

Про одежду — это Токс чертовски верно угадала. Сто Тринадцатая выходила на бой в коротких шортах и топе, символически прикрывающем грудь. Не затем, чтобы распалить публику — хотя так это тоже работало. Но главная причина в том, что голую кожу куда проще укрыть в тени, чем ткань.

— Спасибо тебе за этот дар… Только никакой это будет не дар. Я куплю у тебя этот пояс. И не смотри на меня, как солдат на вошь! Понимаю, дары играют важную роль в вашей культуре и все такое. Но нам же надо гасить твой кармический долг, пока индикатор опять не перекинулся в красное! Так что прошу тебя, не спорь. Я заплачу, как только заработаю… тысячу денег, и то мало будет. Но ты отнесешь их в больницу или куда там и так продержишься.

Токс несколько секунд смотрит на меня с выражением, которое я ненавижу — эдакая снисходительная нежность, словно я — славный, но надоедливый щеночек. Потом медленно кивает. Скорее, склоняет голову.

А я запоздало соображаю, что только что отрезала себе путь к отступлению. Минуту назад ругала себя, что так легко согласилась на авантюру, предложенную Борхесом. Он, пожалуй, и правда меня не кинет — я ему полезна. Но ведь контрабандисты — опасные люди, или кто они там. Это бесценное мумиё точно не останется без охраны, значит, придется драться… Ну это ладно еще, а если потом меня выследят, вычислят, найдут? Тут и государственные наказания не особо-то гуманные, страшно даже представить себе, на что способны преступники, которым перешли дорогу… Кто сможет меня защитить?

Морщусь. Это все мысли из прежней жизни. В ней я искала того, кто сможет от всего меня защитить — вот только именно от этого человека и не смогла защититься. Я же дала слово, что стану другой, что сама стану защищать себя и тех, кто мне дорог. Вот и нечего сопли размазывать. А если меня найдут? Значит, надо устроить так, чтобы не нашли! Изучить город, чтобы запутать следы… с тенью это вполне реально. На случай, если не получится оставаться в тени постоянно — это не при всяком освещении возможно — носить маску. Для людей все снага на одно лицо, в смысле на одну морду, цвет волос и сложение у меня довольно типичные, но лучше, как говорится, перебдеть. Что еще понадобится? А, отмычка — не стучаться же в дверь!

Ну, зря я, что ли, живу в мастерской, оккупированной эльфийским артефактором?

— Токс, на самом деле, мне тут нужно кое-что еще…

Пытаюсь справиться с дыханием. Подготовка — такое дело, как ремонт или выбор платья… невозможно закончить, можно только прекратить. У меня двадцать минут до наступления сумерек. В сумерках тени не настолько жидкие, как днем, но еще податливые и легкие, в отличие от ночных, липких и вязких. Так что я начну выполнять задуманное через двадцать минут… или вернусь домой, а завтра пойду устраиваться в овощной ларек. Расплатиться с Токс, откладывая с зарплаты, смогу, наверно, лет так через пять… за вещи, которые мне так и не пригодятся.

А вещи удивительные… не могу поверить, что они не волшебные, хотя Токс с усмешкой говорит, что вложила в них всего лишь капельку чар. Наверно, дело в том, что она сама — чудо в некотором роде… когда выходит из запоя, по крайней мере. Но в последние дни Токс не пила — я бы своим снажьим нюхом мигом учуяла. Похоже, работа над моим снаряжением увлекла ее сильнее, чем корпение над бесполезными сувенирами.

То, что пока выглядит как платок у меня на шее, на самом деле маска, закрывающая нижнюю часть лица. Надевается одним движением и каким-то образом держится на переносице при любых акробатических трюках. Дыхание не затрудняет — помню, как мы в ковид намучились, так тут и близко нет этих проблем. Кажется невесомой и тем не менее полностью скрывает лицо ниже глаз даже от камеры в любом режиме съемки — мы с Ленни много их протестировали.

В поясе, кроме кастета, новенькая отмычка и шприц-ампула, которую Токс велела колоть только в самом крайнем случае — если придется уходить на одной ноге. Надеюсь, до этого не дойдет… Из снаряжения пока лишь рюкзачок подкачал — Ленни выделил свой старый, он не особо удобен, немного сковывает движения. Ничего, если выживу, разживусь чем получше.

За этим приземистым кирпичным складским зданием я наблюдала весь вчерашний день. Стены толстые, даже с моим слухом сложно распознать слова, если разговаривают не прямо возле окна. Поняла, что внутри постоянно дежурят три-четыре человека — не оговорка, действительно люди; эта раса — не очень большая проблема, они слабые, медленные и невосприимчивые… Ишь как заговорила, давно ли сама была человеком? Огнестрела у них нет, и это нормально для мелких преступников — в Империи такие наказания за это дело, что не к столу будь сказано. У Токс вон есть пистолеты, эльдарам можно… Добро пожаловать на Твердь, здесь все равны, но некоторые равнее. Я их брать не стала — Сто Тринадцатая стрелять не умела, и я вряд ли научилась бы за два дня.

Ленни нашел в Сети план помещения, и мы поняли, где под ним проходит ливневая канализация. Обычной-то канализации на складе нет, что мне не помогает, к сожалению — контрабасы выходят из здания редко, наверно, биотуалет себе поставили или как-нибудь иначе обходятся. А тягу по логике они должны хранить на первом этаже, пробив в полу выход к ливневке. Окна внизу заколочены, придется входить через второй этаж и потом спускаться по лестнице.

Становится прохладно. На мне только кроссовки, джинсовые шорты и топ, символически прикрывающий то, что сходит за грудь — даже при грабеже не стоит забывать об элементарных приличиях. А так чем меньше одежды, тем надежнее укрывает тень. Толстовку я припрятала за трансформатором в паре кварталов отсюда.

Так, сумерки вошли в силу, я уже просто теряю время. Поднимаю маску и усмехаюсь под ней, пытаясь придать себе бодрости. «Улыбайся, пока не почувствуешь себя веселее», — универсальная магия, в моем родном мире она тоже работала. В голове — звенящая пустота. Плевать.

Кастет на пальцы левой руки. Прикрываюсь тенью. Опираясь на едва выступающие из кладки кирпичи, поднимаюсь на второй этаж, к подмеченному еще вчера неплотно закрытому окну. Проскальзываю внутрь. Отсюда только один спуск — по лестнице… и она ярко освещена, не укроешься. Значит, будем брать скоростью. Но людей всего двое там, внизу. Один спит, аж похрапывает, второй, судя по спокойному дыханию, занят чем-то расслабляющим.

Бесшумно скольжу по перилам. Первым — бодрствующего… залипшего в телефончик. Вон как шея у него открыта — прямо-таки просит аккуратного удара в сонную артерию. Парнишка тихо оседает на бок. Легко. Слишком. Оборачиваюсь к спящему, одновременно ныряя в тень… и этим, наверно, спасаю свою глупую жизнь. Потому что он шевелится, вспыхивает алое — и правое плечо больше не мое! В руках проснувшегося — горящий кружок, направленный на меня… нет, туда, где я была только что. С места прыгаю вверх, цепляюсь за верхнюю оконную раму… черт, неудобно одной рукой! Но тень там густая.

— Атас, Саня! — орет мужик.

Он так и лежит на матрасе, лихорадочно обшаривая алым лучом стену напротив. Отталкиваюсь от рамы и мягко приземляюсь прямо на джедая этого недоделанного. Ступней придавливая к матрасу руку с неведомым оружием. Мужик не теряется и левой пытается достать меня в бедро — уклоняюсь легко. Все бы ничего, если б плечо не полыхало болью. Мерзкий запах горелого мяса… и это от моего тела. Сжимаю зубы и бью мужика кастетом в висок. Тело подо мной обмякает. Падаю рядом, стараясь не заорать в голос. Правая рука выглядит скверно и висит плетью — сгорела с концами, что ли? Шприц-ампула из пояса сам прыгает в пальцы. Втыкаю иглу прямо в рану — и вдыхаю наконец полной грудью. Рука по-прежнему не слушается, но адскую боль снимает, как не было.

Так, по уму надо бы отступать… Я ранена, а шустрый джедай успел объявить шухер… Но ведь это первая моя работа, и если я не доведу ее до конца — то не возьмусь и за вторую. Тяга — за той дверью… заперта, но замок стандартный, на таких я тренировалась, Ленни их с десяток купил. Вскрываю замок секунд за двадцать и — ученая! — отскакиваю в сторону. Из дверного проема вырывается алый луч. Высоко берет! Проскальзываю понизу и кидаюсь стрелку в ноги, сбивая на пол. Черт, да это девка! Ничего, мы же за равенство полов. Правой рукой перехватываю ее запястье и сжимаю, вынуждая выпустить кругляш. Но сучка успевает сгруппироваться и подмять меня под себя, прижав к полу оба предплечья. Пытается ударить головой в лоб — уклоняюсь. Она цедит сквозь зубы:

— Мерзкая снага!

Не люблю расизм! Бью ее коленом в пах. Сучка воет, но хватку не разжимает. Упрямая! Сиськи какие мощные — будь я мужиком, тут бы, пожалуй, и сдалась на милость победителя. Кулончик, висящий у нее на шее, стукает меня по носу — не больно, но как-то обидно. Девка выпускает мое левое плечо, чтоб ударить кулаком в висок. Правша — и медленная! Куда им против нас, амбидекстров. Левой бью кастетом в основание черепа. В висок удобнее, но рисково — баба все же… Сильные не убивают.

Выбираюсь из-под могучих сисек и матерюсь сквозь зубы. Возле щели в полу — два пустых пластиковых пакета. Сучка успела слить тягу! Вот откуда этот насыщенный болотный запах. Так, стоп, без паники. У стены — штабель деревянных ящиков… и вот этот стоит криво — похоже, его пытались сдвинуть. Не без причины — внутри еще два таких же пакета, но полных, запаянных. Кидаю их в рюкзак. Оба кругляша тоже прихватываю как трофеи, раз уже из них по мне стреляли — джедаи, нах! Все трое дышат, пацанчик с мобилой даже уже слабо шевелится… Так, пожалуй, хватит с нас тесного общения. Ухожу банально, через дверь, благо она на задвижке. По пути накидываю толстовку и время от времени ныряю в тень, хотя вряд ли те тела сейчас способны на что-то вроде слежки…

Действия ампулы хватает почти до дома, прихватывает квартала за три. Правая рука без объявления войны снова вспыхивает огнем… черт, ну не ампутируют же ее — хотя прямо сейчас хочется… Ленни встречает меня у ворот и тянется… к рюкзаку, конечно, первым делом. Но потом обращает внимание и на меня:

— Что с тобой, Соль?

— Ожог, ять! Магический, похоже, из тех круглых штук, что в рюкзаке… ска.

Вот не собиралась же перенимать у снага манеру выражаться, но как-то оно прицепилось… Иногда так в тему!

— Сама поднимешься? Я мигом, до больнички и назад, ага!

Пожимаю плечами… то есть, пытаюсь пожать плечами, машинальный жест отзывается новым взрывом боли. Какие у меня особо-то есть варианты… Можно, конечно, прямо в этой луже повыть, но лучше уж в своей постельке.

Токс встречает меня в гараже, обнимает, ведет наверх. Осматривает рану:

— Это от стандартного магамулета. Хорошо, что плечо голое — одежда могла бы вспыхнуть. Я не буду обезболивать — Ленни сейчас врача приведет, а анальгетик может помешать диагностике.

Скриплю зубами. Почему эти интеллектуалы не рассказали мне о стандартных магамулетах? Но даже через боль успеваю сообразить, что этот вопрос не стоит задавать вслух. Как они могли догадаться, что я не знаю таких элементарных, всем отлично известных вещей…

Токс гладит мои волосы, и я погружаюсь в дрему. Прихожу в себя от новой вспышки боли — незнакомая пожилая кхазадка мнет мое плечо, потом опрыскивает рану белым спреем из баллончика и деловито говорит:

— Или будешь ходить с повязкой недели три, или колем мумиё. Тогда через неделю только шрам останется. Но предупреждаю — двенадцать очень неприятных часов тебе гарантированы. А потом заживет, как на снага.

Так я ж вроде и есть снага… Хрен с ними, с двенадцатью часами, хуже уже вряд ли будет.

— Мумиё.

— Сколько стоит укол? — спрашивает Ленни, нервно сплетая и расплетая пальцы.

Врачиха усмехается:

— Для наших особых поставщиков — бесплатно. Мне птичка на хвосте принесла, что скоро мы получим пару сотен доз таких препаратов. Главное дело, полный город сырья, а у нас пациенты неделями очереди на мумиё ждут, и ведь не все дожидаются… Так что ты лучше уж поскорее выздоравливай, девочка. Той пары сотен нам хорошо если на неделю хватит для самых тяжелых.

Пытаюсь улыбнуться и тут же начинаю орать в голос: игла, кажется, проникает в кость, влившаяся жидкость перекручивает сперва плечевой сустав, потом растекается по телу, превращая костный мозг в кипящую лаву… Черт, может, стоило потерпеть три недели, только не такое?

Токс кладет мне ладони на виски, и я проваливаюсь в мягкую темноту.