Сильные не убивают

Эпилог

Из привычного фона детского гама вырывается вопль:

— Ты тупой, как тюлень, ска!

— Это обидное и несправедливое сравнение, — Токс не повышает голоса, но ее слова, как всегда, слышны всем. — Тюлени довольно умны. Яся, объясни пожалуйста, зачем ты запихала эту жвачку в волосы своей подруге. Не надо плакать — я тебя не ругаю и не наказываю. Давай вместе подумаем — почему ты так поступила?

Прячу улыбку. Я-то в таких случаях просто щедро раздаю оплеухи кому попало. Хорошо, что наша Мэри Поппинс вернулась, а то из меня, честно говоря, педагог так себе. Я готова драться за этих детей хоть со всеми демонами ада, готова воровать, чтобы у них было что-то в тарелках — в смысле, чтобы им было чем кидаться друг в друга, тут уж как водится; а день за днем утирать сопельки — это, пожалуйста, не ко мне.

Впрочем, алгоритмы считают, что мы с Токс справляемся: серая полоса на обоих браслетах уже выросла до середины экрана. Если эта их дурацкая эльфийская судьба не выкинет очередное коленце, месяца за три мы избавимся от браслетов. Но как бы мне ни хотелось позвонить наконец маме, Инис Мона придется подождать. Семьдесят один троглодит — шестерых похищенных забрали родители, остальные, видимо, так и останутся в Доме — держит меня на Сахалине надежнее самой мощной друидской магии.

Так, а что это за электромобиль припарковался у входа?

Выхожу на крыльцо. У машины стоит Алик и машет рукой:

— Солечка, приветик. Слышь, я тут комнату свою разбирал, так куча барахла высвободилась. Кровать вон, зеркало, пара стульев, стол… Все, конечно, видавшее виды, но я подумал — вдруг вам пригодится?

— Ты даже не представляешь себе, как нам все пригодится! Кровати просто в труху разлетаются, когда малышня на них скачет. Бешеные козы какие-то, а не дети… Так, сейчас завхоза позову, чтобы приняла… А, нет, она же на стройрынок уехала. Давай с тобой внутрь перетаскаем это все.

Однако, Алик основательно решил разбарахлиться — пожертвовал даже матрас, тот самый, на котором у нас немало было всего интересного. Нет, так-то простыня поверх него имелась, но она быстро сбивалась в бесформенный комок, так что мне хорошо памятен этот рисунок…

Догадываюсь наконец спросить:

— А с какой радости ты вдруг от всего избавляешься?

— Так я же уезжаю, Солечка. Завтра отчаливаю, на «Менделееве». Ты, как водится, забыла, а я говорил же тебе — в Московский государев политех поступил заочно.

— Нет-нет, я помню, конечно! Ну здорово же, удачи тебе…

Оба не знаем, куда смотреть и девать руки. Вроде бы надо сказать что-то, подобающее моменту…

— Аль, мне правда жаль, что у нас с тобой так получилось… В смысле, ну, не особо-то получилось.

— Ладно тебе! Сам вел себя как последний дурак.

— Да все мы дураки, — подмигиваю. — Это и делает нашу жизнь интересной!

— Но ведь было же и… ну, славно было.

— Не то слово!

— А что не сложилось… Понимаешь, мне же все равно в Москву надо. Хотя если бы… ну, если бы у нас с тобой все пошло на лад, я мог и в Южно-Сахалинске учиться. Но это… не тот уровень. Так что, может, ты только не обижайся, оно и к лучшему.

— Да на что тут обижаться? Конечно, к лучшему. Рада за тебя, Аль, правда… Ты пиши мне, как доберешься!

— Обязательно! И ты тоже не забывай писать.

Снова неловко молчим. Оба прекрасно понимаем, что это вранье — никто никому писать не будет. Ну, не срослось у нас, не сошлись темпераментами… хотя все равно неплохо было. Теперь каждый сможет оттолкнуться от этой неудачи и скоро встретит того, с кем окажется счастливее, и эти отношения будет больше ценить, чтобы не повторить ошибок. Надеюсь, так.

Вспоминаю:

— А я ведь так и не вернула тебе должок…

Алик улыбается:

— Вернешь так: будь счастлива, красуха.

— И ты не печалься, Аладдин.

Коротко обнимаемся, и Алик уходит. Собралась было проводить его долгим печальным взглядом, но из холла доносится грохот — милые детки опять раздербанили какую-то мебель…

Мирный вечер в мастерской — Ленни за компом, Токс у ювелирного станка, я играю в телефоне — прерывается мелодичной трелью из-под потолка. Подпрыгиваю:

— Что еще за райская музыка?

— Дверной звонок, — Ленни, по обыкновению, не отрывается от монитора.

— Не знала, что он у нас есть! Давно он тут?

— Да вроде всегда был. Просто никто им не пользуется…

Действительно, звонок как-то не особо востребован — соседи и приятели заваливаются запросто, враги тоже не имеют обыкновения предупреждать о своем приближении. Так кого принесло на наши головы? И… почему я не слышала с улицы никаких шагов? А еще тот, кто стоит у нас под дверью, ничем не пахнет.

Эльф! Токс тоже подарочек тот еще, но к ней я уже худо-бедно привыкла. А от встреч с двумя тварями с эльфийской кровью не произошло ничего доброго. Эту мысль додумываю, уже выпрыгивая из окна и выкидывая из кастета нож — незваного гостя лучше бы встретить не лицом, а со спины.

Действительно, эльф: высокий, элегантный. Бью его под колени, роняя лицом в лужу — как раз недавно дождь прошел — хватаю за длинные волосы, оттягиваю назад голову, приставляю к горлу лезвие:

— Чего приперся? Говори быстро!

— Хм… И тебе доброго вечера, юная леди, — подонок говорит самым вежливым тоном, даже как будто бы без иронии. — Если я верно информирован, здесь проживает высокая госпожа Токториэль Кёленлассе…

— Чего тебе от нее надо?

— Официальной миссии я здесь не исполняю, но раз уж обстоятельства привели меня на Сахалин, я счел своим долгом лично сообщить высокой госпоже известия от Круга Инис Мона.

Однако, хорош гусь — валяется с ножом у горла мордой в луже, а шпарит так, словно мы беседуем средь шумного бала… эльдар, ска.

— Соль, не убивай его, пожалуйста, — Токс высовывается из окна. — Это может создать осложнения, я же не захватила в изгнание подобающее траурное платье… Это мой супруг. Можешь, на самом деле, впустить его. Надеюсь, на этот раз обойдется без потрясения Основ.

Пожимаю плечами, убираю лезвие и слезаю с эльфа. Он поднимается почти чистеньким — ишь, грязь наша не пристает к его одежде… Улыбается мне с самым светским видом:

— Позволь отрекомендоваться: Раэль Эфельдир, страж покоя Инис Мона.

— Ага, окей. А я, значит, Соль, страж покоя вот этого двухэтажного гаража. Входи, только без этих ваших друидских штучек, а то…

Хорошо, что у Раэля хватило такта не спрашивать «а то что?» Потому что… потому что не знаю, собственно, что. С независимым видом открываю дверь — которая вовсе даже не была заперта — и делаю приглашающий жест.

Токс стоит у ювелирного станка, и лицо ее нарочито, неестественно спокойно.

— Приветствую тебя, моя госпожа, — Раэль сдержанно кланяется.

— Приветствую тебя, мой господин, — Токс говорит так ровно, словно они с мужем каждый день в пять часов пьют чай, а не виделись последний раз в суде, где он утвердил ее приговор. — Что привело тебя в края, запретные для нашего рода в эти дни?

— Я обязан от лица Круга принести тебе извинения за визит высокой госпожи Ирендис. Она преступила запрет на посещение Сахалина и воззвала к Основам из одной только жажды мести, не найдя в себе силы принять справедливость твоего приговора. Ирендис предстанет перед Кругом Инис Мона и получит свое наказание.

— Отрадно слышать. Хоть это и не исправит того вреда, который уже был причинен.

— Мне это известно, госпожа моя, — Раэль склоняет голову. — Я, верно, до конца дней не прощу себе, что не смог тебя защитить.

Раэль красив, но не томной красотой сладеньких эльфийских мальчиков из журналов — тех, что снимаются в расстегнутых рубашках и с приоткрытыми губами. В нем чувствуются сила и свобода — словно в дыхании морского ветра. В его обращенном на Токс взгляде — восхищение и нежность, от которых у меня перехватывает дыхание, хотя я просто сбоку стою.

— Мне известно кое-что о вещах, которые невозможно себе простить, — грустно улыбается Токс. — Однако Основы милосердны, а присутствующая здесь девушка из снага-хай проявила те самые мужество и благородство духа, которых в наши дни так мало осталось среди высокорожденных. Потому я надежно защищена и без твоего попечения, господин мой, и ты мог бы и не утруждать себя этим визитом. Тем более что Сахалин запретен для всех друидов, для тебя в том числе, господин мой.

— Разумеется, госпожа моя, я послушен воле Круга и не планировал никакого визита на Сахалин, — Раэль чуть улыбается. — Я направлялся в Японию с дипломатическим поручением. Но так случилось, что на пути нашего судна разыгрался шторм и капитану пришлось пристать в этой гавани.

— Какое удивительное совпадение, — вскидывает брови Токс. — И до чего же странно, что все твое искусство управления стихиями не помогло.

— Или же, напротив, оно и помогло… Я так тосковал по тебе, госпожа моя.

— Я тоже, Раэль…

В их взглядах — бездны печали и нежности, ладони, кажется, готовы соприкоснуться. Так, все, хорош пыриться. Похоже, сейчас Токс менее всего нуждается в моей защите… Однако, эльдары вежливы, раз до сих пор беседуют при нас по-русски.

Ленни, о котором, как обычно, все забыли, наблюдает за происходящим, едва не выворачивая шею. Подхожу и решительно вращаю к себе его компьютерное кресло:

— Помнишь, ты обещал показать мне приставку?

— Я обещал, ага? — удивляется Ленни. — Что, обязательно сейчас?

— Да-да, сейчас самое время. Бери все, что нужно, и пойдем вниз, там поиграем. Наушники только не забудь захватить… Где у тебя вторые? Все, все, идем. Не на что тут смотреть…

Ленни кряхтит, стаскивая вниз компьютерное барахло. Располагаемся на диванчике в углу гаража. Игра оказывается довольно простой: надо выбирать красивеньких героев и заставлять их мутузить друг друга в поединках, нажимая на джойстике клавиши или их сочетания. Поначалу у меня вообще отлично получалось, я выиграла у Ленни семь боев из десяти, хотя просто наугад давила на кнопки. Нарисованные герои такие ловкие — некоторые почти как я в жизни! Потом, правда, случайно выяснилось, что Ленни забыл подключить мой джойстик, и все это время вместо меня играл авторежим. Под моим чутким управлением дела пошли похуже, но все равно было весело: трямс ему по кумполу! Бац по чайнику! Фигакс по бестолковке! У-и-и!

Честно говоря, не настолько это увлекательно, чтобы прямо-таки забыть про время; но снимать сейчас наушники было бы крайне невежливо. Зато в них я полностью отключаюсь от реальности, поэтому, когда несколько часов спустя Раэль трогает меня за плечо, я рефлекторно чуть не выкручиваю его руку, но сдерживаюсь.

— Прошу прощения, что отрываю вас от важных дел, — Раэль слегка кланяется. — Однако мой корабль готовится к отбытию, и я не имею возможности ждать, пока вы закончите. В первую очередь я должен исправить допущенную неучтивость и выразить почтение любезному хозяину этого дома…

— Ой, да ладно, ничего страшного, ага… — Ленни густо заливается краской.

— А потом хотел бы просить позволения переговорить с госпожой Соль. Наедине.

Ленни выразительно закатывает глаза, подбирает свое барахло и уходит в дом. Страж покоя Инис Мона осторожно опускается рядом со мной на наш продавленный плюшевый диванчик.

— Слова бессильны выразить благодарность за все, что ты сделала для моей госпожи и супруги. Я счастлив сообщить тебе, Соль из народа снага-хай, что с этого дня и впредь ты будешь другом Инис Мона. Это означает, что когда бы ты ни обратилась к Кругу, друиды почтут за честь оказать тебе все возможное содействие.

— Ого, это что, официальный статус какой-то? А ничего, что я… ну, орк?

— Прежде Инис Мона не называл другом никого из вашего народа. Но времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. Так что когда бы ты ни обратилась за помощью…

— Когда бы я ни обратилась, эх… Ты знаешь, наверно, что у нас тут творится. Ну, про наш сумасшедший детский дом. Мне правда нужно… поговорить с матерью… но на кого я это все оставлю?

Раэль смотрит на меня спокойно и серьезно:

— Если я верно понял, насколько далеко от тебя и нас всех твоя мать… Видишь ли, Соль, при установлении связи между мирами время — наименьшая из проблем. И через двадцать, и через сто наших лет ты сможешь побеседовать с тем, для кого после твоего ухода минули считанные часы. За все, что ты сделала для моей госпожи…

Перебиваю текучую речь эльдара:

— Я, пожалуй, сделала для нее кое-что… Но позволь спросить, ты-то почему так обошелся с ней? Ведь этот приговор — твоих рук дело?

Раэль печально улыбается:

— Моих в том числе. Неужто ты не поняла до сих пор, Соль? Токториэль — одно из величайших сокровищ Инис Мона. По праву рождения и по величию духа она должна была со временем занять место его правительницы.

Надо же, а мне Токс никогда не говорила, что ее готовили в правительницы Инис Мона. С другой стороны, когда бы она могла это сказать? В перерывах между рвотными позывами? Снаряжая меня воровскими причиндалами? Вытирая сопли сироткам-снага?

— А потом произошла катастрофа на Бейн Ниб’хейс, — голос Раэль стал глубоким и печальным. — Гибель одиннадцати потомков высоких родов. Только Токториэль целители смогли вернуть к жизни, но внутренне она мало отличалась от своих погибших друзей. Токториэль просила Круг о смертном приговоре. Не проявляла ни к чему интереса, смотрела в одну точку целыми днями. Отказывалась от еды, отдавая предпочтение вину и сонным травам, чтобы ненадолго забыться… полагаю, ты застала это, Соль.

Киваю. Да уж, насмотрелась.

— Мы не могли оставить Токториэль на Инис Мона — она угасла бы под тяжестью отчаяния и чувства вины. К тому же Ирендис была не единственной из тех, кто горел скорбью и жаждал мести. Хотя даже среди них многие признавали, что если бы это они оказались на Бейн Ниб’хейс в тот роковой день, то действовали бы так же, как Токториэль.

— Так что же… Вы тоже не находите ее виновной? Но зачем тогда так сурово наказали?

— Потому что пытались спасти. Дать шанс на краю света обрести себя заново. Алгоритм должен побуждать ее к ежедневному действию. Каждый день все обитатели Инис Мона молились, чтобы Илюватар явил Токториэль свою милость. Милость и была явлена — в твоем лице. Это знак, что времена меняются, нет больше низших и высших рас, свет Илюватара одинаково может явить себя как через друида, так и через снага-хай. Что до меня, то разлука с возлюбленной супругой оказалась горькой, но необходимой платой за то, чтобы дать ей надежду на исцеление.

— Ясно… Так что же, как только условия наказания будут выполнены и браслет спадет, Токс… вернется к тебе на Инис Мона, бросит нас тут к Морготу?

— Это будет зависеть исключительно от ее решения. Однако моя госпожа и твоя подруга не склонна уклоняться от обязательств. В тот день и час, когда условия приговора будут исполнены, я сяду на самый быстрый корабль, прибуду сюда и стану просить ее дозволения остаться здесь, чтобы помогать во всех ее начинаниях — как и обязывают меня брачные обеты. А теперь мне пора уходить, пока нарушение условий приговора не перестало быть вынужденным и не оказало влияния на алгоритмы ваших браслетов.

Раэль встает, достает из кармана куртки конверт и кладет на диванные перила.

— Условия приговора запрещают мне или кому-либо из друидов оказывать Токториэль помощь… Но ты — не она. Потому я совершенно случайно забуду здесь ключ от банковской ячейки… адрес и номер на конверте. Надеюсь, хранящиеся там артефакты и деньги помогут в твоих свершениях. В твоих, я подчеркиваю, — Раэль подмигивает. — А если к ним вдруг причастна моя супруга, то это можно считать совпадением.

— Совпадением, х-ха… Но ведь ты и есть разработчик алгоритма, Раэль. Так что же, получается, ты создал алгоритм, чтобы его обманывать?

— Полагаю, ты сейчас составила краткое резюме деятельности разумных во множестве миров за миллионы лет.

— Ладно, ладно… Пойдем, провожу тебя.

Стоя в дверях гаража, смотрю Раэлю вслед. Он уходит в сторону порта, охваченного занимающейся зарей. А я поднимаюсь к себе, чтобы подготовиться к новому дню.