Сладкий вкус любви

Глава 18

Ной

Учащиеся смогут научиться распознавать и принимать, когда они проиграли.

— Что за хрень с тобой творится? — ворчал я. — Почему ты, блядь, не можешь вести себя нормально?

Миска с маслом, сахаром и какао оскалилась в ответ в бугристом, надутом молчании. Торт не мог предать меня таким образом. Следовать указаниям на коробке — что может быть проще? Однако это было похоже на секретное рукопожатие.

Я схватил телефон и набрал номер пекарни. Он прозвонил дважды, прежде чем ответила менеджер.

— Пекарня «Маленькие Звезды», Найоми слушает.

С миской в руках бросил взгляд в сторону лестницы, когда вошел в кладовую.

— Най, это не работает. Это похоже на затирку. На масляную затирку.

— Тогда добавь немного молока, — ответила она.

— Я добавил молоко в последнюю порцию, и это, — я с отвращением посмотрел на миску, которую спрятал здесь двадцать минут назад, — это оползень.

— Похоже, ты добавил больше, чем немного.

— Что… что такое «немного», Най? Вырази это количественно.

Она хмыкнула.

— Ну, примерно восьмая часть чашки. Может чуть больше. — После паузы она спросила: — Сколько ты использовал?

— Я не знаю, но у меня закончился сахар, и у меня мало времени, — сказал я.

— Я могу попросить кого-нибудь передать тебе фунт сахара, но я все равно не понимаю, почему ты не позволяешь мне дать тебе немного глазури. У меня здесь ее полно, как и крема.

— Потому что она должна быть домашней, — выдавил я из себя.

— Я могу прийти к тебе домой и сделать её там. Это займет десять минут.

Я потер рукой лоб.

— Я не могу сделать и этого.

Технически, я мог бы делать все, что, черт возьми, хотел. Я мог попросить Найоми испечь праздничный торт для Шей, и я охотно признал бы, что его приготовила пекарня, потому что мои кулинарные способности не выходили за рамки консервирования. Я не должен был делать это только потому, что Джейми угрожала натравить на меня мафию.

Но я хотел это сделать. Я собирался сделать это правильно.

— Ты — босс, — пропела она. — Попробуй добавить немного молока. Начни со столовой ложки. Перемешивай несколько минут. Добавь еще одну столовую ложку, снова перемешай. И не забудь попробовать на вкус. Ты поймешь, когда все будет правильно.

— Как-то я в этом сомневаюсь.

Найоми хихикнула. Ей нравилось смеяться надо мной. Она делала это с тех пор, как я нанял ее пару лет назад, сразу после того, как она бросила кондитерскую школу.

— Напомни мне еще раз, как ты умудряешься делать джем.

— Джем — это наука, — ответил я.

— Выпечка — это тоже наука, — возразила она.

— Ты только что определила порцию молока, как «вероятно, восьмую часть чашки».

— По-моему, звучит научно, — ответила она со смехом. — Что научного в малиново-розовом джеме? Нужно сделать десятки пробных партий, чтобы правильно подобрать соотношение розы и малины.

— Не совсем.

— Значит, твоя первая партия выходит безупречной, и на вкус не как мыло?

— Не думаю, что у меня когда-либо была партия со вкусом мыла. — Я прислонился лбом к полке. — Я не могу обсуждать это прямо сейчас. Мне еще нужно решить проблему с глазурью.

— Мне прислать кого-нибудь с сахаром?

Я нахмурился на миску.

— Да. На всякий случай. Но скажи им, чтобы не шумели.

— У тебя много историй с шумными поставками сахара?

— Ты знаешь, о чем я говорю, — проворчал я. — Просто отправь сахар. Хорошо?

— Конечно, босс, — сказала она. — И если пинта шоколадно-сливочного крема исчезнет с моей кухни вместе с этим бесшумным сахаром, никто ничего не узнает.

Я не стал с ней спорить, потому что существовала большая вероятность того, что мне понадобится эта помощь.

Выходя из кладовки, я внимательно прислушивался, нет ли там Дженни или Шей. Дженни обещала задержать Шей наверху на время их сегодняшнего занятия, и, хотя доверял своей племяннице, я знал, что способности ребенка к убеждению имеют пределы. А также концентрации ее внимания.

Вернувшись к столу, я точно отмерил столовую ложку молока и добавил его в глазурь. Хотя сомневался, что это что-то даст, консистенция разрыхлилась. Она все еще была неровной, но я поработал миксером, постепенно добавляя небольшое количество молока. Она была гуще, чем должна быть глазурь, и часть сахара не полностью вошла в нее, но это была не затирка и не оползень. Наметился прогресс.

Один из помощников по выпечке пришел с сахаром, когда я выключил миксер. Данте помахал рукой через кухонное окно, но ничего не сказал, что означало, что Найоми вселила в него страх божий. И именно поэтому она была лучшим пекарем в штате. Страх и потрясающие пироги.

Я открыл дверь, держа в руке ложку с глазурью.

— Попробуй это, — сказал я.

— На вкус как шоколад, — сказал Данте, вертя в руках ложку. — Хорошо. Взбивай подольше. Нужно добавить немного ванили.

— «Немного» — это восьмая часть чашки ванили, так?

— Нет, черт. — Он вернул мне ложку. — Скорее, восьмая часть чайной ложки.

— Это не имеет смысла, — пробормотал я про себя. Я взял у него сахар и запасной сливочный крем, в контейнере для мороженого. — Спасибо за это. И поблагодари Най за меня.

Данте трусцой спустился по ступенькам к квадроциклу, на котором приехал сюда, и сказал:

— Она сказала, что хочет, чтобы ее поблагодарили в виде цейлонской корицы.

— Фантастика. — Я закрыл дверь и отправился на поиски ванили.

У меня было не так много времени. Даже если Дженни будет придерживаться плана, они должны были закончить в течение следующих пятнадцати минут. Мне нужно было, чтобы к этому времени все было настолько близко к идеалу, насколько это возможно.

Мы с Шей почти не разговаривали с вечера пятницы. Я говорил себе, что она занята учебой. Не хотел думать о том, что она была занята тем, что приняла мое предложение расторгнуть наш брак. В один прекрасный день я собирался поговорить с этой женщиной, не давясь словами и не будучи чертовым дураком. Наверное, не сегодня. Это казалось слишком большим, чтобы на это надеяться.

Я добавил ваниль и еще немного перемешал глазурь, и она постепенно приобрела знакомую консистенцию. Я знал, что переступил некоторые границы в отношениях с Шей, и был агрессивен с ней так, как не делал этого раньше. Вполне возможно, что через несколько минут она спустится вниз, взглянет на эту вечеринку и тут же выйдет за дверь. Если и останется, это будет исключительно ради Дженни. Я был тем парнем, который кричал на нее, что она выбирает ужасных друзей, бросал ее в постель и предложил подать на развод. Она не осталась бы ради меня.

Поглядывая на часы и прислушиваясь к скрипу лестницы, я размазал глазурь по торту. Я не смог бы сделать поверхность ровной, даже ради спасения своей жизни, но торт был полностью покрыт. Может быть, Шей решит, что это дело рук Дженни. Это могло бы сойти за работу шестилетнего ребенка.

Когда запихивал все мерные стаканчики и лопаточки, которые у меня были, в посудомоечную машину, я услышал, как Дженни громко сказала:

— Нам пора спускаться вниз, Шей. Может быть, ты останешься на ужин. Это было бы очень весело.

Мне пришлось прижать руку ко рту, чтобы проглотить истерический смех от ее механического тона. Если Шей еще не подозревала, что что-то происходит, то теперь все было ясно.

— Это очень мило с твоей стороны, — ответила Шей, и в ее словах слышался смех. Она знала. Она точно знала. — Давай сначала поговорим с Ноем. Хорошо?

— Ной согласится, — уверенно заявила Дженни. — Обещаю.

Дженни спустилась на ступеньку, чтобы я мог видеть ее лицо, и показала мне большой палец вверх. Я уперся обеими руками в столешницу и поддался на эту уловку, спросив:

— Уже закончили? Над чем сегодня работали?

— Мы читали о кораблекрушении в гавани Ньюпорта, — сказала Дженни, когда они преодолели последнюю ступеньку, — и это может быть корабль знаменитого исследователя, а потом мы сделали несколько… С днем рождения, Шей!

Дженни подпрыгивала и пританцовывала, пока Шей переводила взгляд с плаката «С днем рождения» на стене на мою бессистемную попытку сделать торт и букет подсолнухов на столе. Я не был уверен, что они по-прежнему являются любимыми цветами Шей. У нас было много подсолнухов позднего сезона рядом с пчелиными семьями, и сегодня утром сорвать несколько штук казалось безопасной авантюрой.

Теперь я не был в этом уверен.

— Счастливого, счастливого дня рождения, — пропела Дженни, все еще держа Шей за руку, все еще подпрыгивая, как будто пол был батутом. — Я сделала плакат, и все буквы правильные. Видишь? А еще я сделала специальные тарелки. Ной помог мне написать твое имя по буквам. И есть торт, и у нас есть подарок для тебя и…

Шей уставилась на меня прищурившись, как будто не понимала, что здесь происходит.

— Ты все это сделал?

Я пожал плечами.

— Это твой день рождения. — Я ткнул большим пальцем через плечо, в сторону духовки, и добавил: — Мы с Джен просим тебя остаться на ужин, если у тебя нет других планов. Люди из службы доставки еды собрали что-то… — Не говори «особенное», не говори ей, что ты висишь на чертовом волоске, не говори «особенное», не дави на нее больше, чем уже есть, не говори «особенное». — …необычное. Для нас. Для тебя.

Да, никакого давления.

Ее губы разошлись, выражение ее лица смягчилось еще больше.

— О. — Шей быстро моргнула. Глаза заблестели. — Боже мой. — Слова были переполнены эмоциями. Она тяжело сглотнула, схватила крошечный бриллиантовый кулон на своем ожерелье и провела им по цепочке. Зип-зип-зип. — Это так мило с вашей стороны. — Она посмотрела вниз на Дженни, которая еще не перестала подпрыгивать. — Так мило, что вы оба подумали обо мне.

— Ты останешься? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста? — Дженни умоляюще сложила руки вместе. — Ты должна остаться. Скажи «да». Скажи «да»!

Шей провела рукой по волосам Дженни, встретившись с моим взглядом.

— С удовольствием.

Я хлопнул в ладоши, говоря:

— Джен, быстро проверь курятник. Потом мне нужно, чтобы ты поработала над своим салатом.

Я открыл шкаф, чтобы не смотреть на Шей. Чтобы не спросить, почему это вызвало слезы на ее глазах. Чтобы из меня не хлынул поток извинений.

— Волшебство салата. — Дженни пела это как джазовый джингл.

— Что я могу сделать? — спросила Шей.

Все еще спрятанный за дверцей шкафа, я вздохнул. Когда больше не мог там прятаться, я взял ненужную мне миску и поставил ее на столешницу.

— Возьми Шей с собой и покажи ей курятник.

Дженни взяла Шей за руку и сказала:

— Оставайся со мной. Я не позволю им клевать тебя.

Курятник не нужно было проверять. Ящики для яиц были пусты. Я знал это, потому что проверил их перед тем, как Дженни и Шей пришли из школы сегодня днем. Но мне нужна была минута, потому что я не мог дышать от необходимости сделать все правильно для Шей. Меня бы устроила любая ее реакция, кроме этой. Даже если бы она отклонила приглашение и вышла за дверь, я бы справился с этим без проблем.

Это… было по-другому.

Пока они были на улице, я достал из духовки несколько блюд и постарался привести их в презентабельный вид. За этот специальный заказ я задолжал доставщикам еды целую тонну свежего базилика.

Шей и Дженни вернулись, когда я откупоривал пробку от бутылки белого вина.

— Яиц нет, — объявила Дженни, в доказательство перевернув корзину вверх дном.

— Куры вели себя прекрасно, — добавила Шей.

Дженни покачала головой.

— Я бросила им печенье.

— Где ты взяла печенье? — спросил я.

— Я не знаю. Оно было у меня в кармане.

— Просто замечательно. — Мы обменялись с Шей взглядами. — Время творить твою салатную магию.

Шей устроилась на одном из табуретов на другой стороне острова, сцепив руки под подбородком, наблюдая, как Дженни забирается на другой табурет и приступает к работе.

— Я должна это увидеть, — сказала она.

— Это волшебство, — начала Дженни, — потому что я бросаю эти уродливые штуки в миску и смешиваю их, а потом они перестают быть уродливыми. И это вкусно. Магия.

Уродливыми штуками, о которых шла речь, были зелень салата, нарезанное яблоко, орехи. Заправка для салата. Немного сыра. Но я не возражал против театральной постановки, если в результате этого Дженни съест салат, не утопив его предварительно в майонезе.

Я протянул откупоренную бутылку.

— Вино? — спросил я Шей.

Она отмахнулась.

— Нет. Спасибо. На этой неделе я воздерживаюсь. — Она хихикнула себе под нос, отводя взгляд. — На прошлых выходных мне было более чем достаточно. Как ты, наверное, помнишь.

— Это случается с лучшими из нас — Мы не могли говорить ни о чем из того, что я помнил с той ночи. Я не мог вспоминать об этом, потому что невозможно было заснуть, не думая о ней в постели, и теперь я не мог смотреть на малину, не сравнивая ее с ее сосками. И я еще не нашел малину, которая нравилась бы мне больше. — Вода? Газировка? Пиратский сок?

— Пиратский сок, — повторила Дженни своим джазовым голосом.

— Воду пожалуйста, — ответила Шей. — Ты уверен, что я ничем не могу помочь? Я чувствую себя бесполезной.

— Ты только что провела последние два часа, обучая мою племянницу по доброте душевной, — сказал я, наполняя для нее стакан водой. — Не чувствуй себя слишком виноватой за то, что отдыхаешь. — Я поставил стакан перед ней, избегая ее протянутой руки, потому что не мог прикоснуться к ней прямо сейчас. Даже легким движением пальцев. Это убило бы меня, а я должен был держать себя в руках по крайней мере еще час. Обращаясь к Дженни, я спросил: — Как продвигается магия?

— Почти готово. — Она нахмурилась, глядя на салатницу. — Пришло время для яблок.

Шей наблюдала, как я несу несколько блюд к столу.

— Что ты сегодня приготовил?

— Я всего лишь разогрел. Дженни здесь все готовит. — Я указал на блюдо. — Ничего особенного. Немного макарон с сыром, овощной гратен и жаркое с инжиром и фенхелем.

— И яблочный салат, — добавила Дженни.

— Обновленная версия яблочно-морковного салата, — сказал я.

Шей начала отвечать, но остановилась.

— Это… нет. — Она слегка покачала головой, в уголках ее глаз появились морщинки. — Это меню Лолли для особого случая?

— Настолько, насколько я мог вспомнить, — сказал я. — Вегетарианские блюда я не особо запомнил. Надеюсь, все в порядке.

— Ты… — Она прижала пальцы к губам, задержала их там, когда ее глаза снова заблестели. Для моего дальнейшего существования было очень важно, чтобы она не пролила эти слезы. Я бы не смог удержать свои руки при себе, если бы она заплакала. — Не могу поверить, что ты сделал это. Не могу поверить, что ты помнишь. Спасибо.

— Это была идея Дженни.

Когда есть сомнения, бросай ребенка перед проблемой. Отличный отвлекающий маневр; срабатывает всегда.

— Помнишь, я задавала тебе все эти вопросы о твоих любимых вещах? А ты рассказала мне о вечеринках у бабушки, когда происходили хорошие события? — спросила Дженни, в ее глазах сверкнула хитрость. — Это был мой секретный проект на твой день рождения. — Она подняла миску с салатом. — Все. Волшебство готово.

Я взял у нее миску и жестом предложил Шей садиться за стол.

— Ты отличный шпион, — сказала она Дженни. — И посмотри на эти тарелки. Вау. Это потрясающе.

Дженни просияла, устроившись на своем месте рядом с Шей.

— Мы хорошо поработали?

— Вы отлично поработали, — ответила Шей. Затем посмотрела на меня через стол. — Спасибо.

Я пожал плечами, как будто моя хватка за фальшивую сторону этого брачного союза не была в лучшем случае ненадежной.

— Нет проблем.

В течение нескольких минут еда служила достаточным отвлекающим маневром для всех. Дженни была занята разбором всего, что лежало на ее тарелке, и отбирала кусочки, которые считала вкусными, а Шей продолжала непрерывный хор бормотания и тихих стонов. Я делал все возможное, чтобы существовать, не создавая неловкости.

Признавать это было непродуктивно, но я питал слабую надежду, что Шей спустилась бы вниз и отреагировала на это маленькое празднование тем, что бросилась бы ко мне, обняла и потребовала, чтобы я ответил взаимностью. Это были надежды, которые я всегда лелеял, но которые всегда оставались несбыточными. И эту проблему я сам для себя создал. Снова и снова я ожидал результата, который никогда не осуществится.

Черт возьми, я женился на ней в расчете на то, что игровое поле изменится и этот результат станет мне доступен. Но ничего не изменилось. И не изменится. Я мог устраивать любые вечеринки по случаю дня рождения, заезжать за ней во все бары вдоль залива Наррагансетт и давать ей все, в чем она нуждалась, но все это ничего не изменило бы для нас. Это ничего не изменит для нее.

И это было нормально. Я мог жить с этим. Мог бы отбросить правду в сторону еще раз, еще тысячу раз, если бы это означало, что у Шей есть то, что ей нужно. День рождения, поездка домой, муж только номинально. Мы были здесь и сейчас, погруженные в это, и не имело значения, поклялся ли я сохранить себя от падения в ту же старую дыру ради Шей Зуккони снова. Я должен был признать, что эти фантазии о том, как она бежит в мои объятия и разваливается на части в моей постели, были полностью недостижимы.

Этого не случиться. Ни со мной, ни в этой жизни.

Пришло время принять это, даже если часть меня умрет в процессе.

— Ты слышала о празднике урожая? — спросила Дженни, собирая панировочные сухари с макарон с сыром.

— Нет, — ответила Шей. — Хочешь рассказать мне об этом?

— Он будет в эти выходные. Там будут аттракционы, игры и музыка, и ярмарка тоже. Ной сказал, что я могу взять деньги на игры. А еще там можно будет раскрасить лицо, и можно получить все, что захочешь. Бабочек, звезды, тигров, обезьян. Все, что угодно, — сказала Дженни, звуча очень авторитетно. — И футбольный матч тоже будет, но меня это не волнует.

— Это что-то новенькое, — сказал я, — за последние несколько лет. Это общественное мероприятие, но организует его группа поддержки старшей школы. — Я со вздохом покачал головой. — Хотя я бы не назвал все, что они делают, организованным.

— Все ждут, что Ной решит все мировые проблемы, — сказала Дженни.

Очевидно, я должен был быть осторожен с тем, на что жалуюсь рядом с ней.

Шей встретила мой взгляд с веселым выражением.

Я пожал плечами, добавив:

— В конце концов, все сходится. Это не так уж плохо. Фермерский рынок, тележки с едой, ярмарка искусств, плюс все остальное. Это собирает немного денег на поездки класса и выпускные вечера, так что есть положительный момент.

— И Ной нанял других людей для работы в фермерской палатке, так что мне не придется стоять за кассой. — Дженни посмотрела на Шей очень широко раскрытыми, полными надежды глазами, и я понял, что у нее в рукаве. — Ты пойдешь с нами? Мы могли бы вместе кататься на аттракционах, играть в игры, пить замороженные лимонады и…

— Притормози, — сказал я своей племяннице. — Тебе нужно съесть еще как минимум пять кусочков, если хочешь попробовать торт сегодня.

Шей сдержала улыбку, когда Дженни отсчитала ровно пять кусочков, прожевала, а затем объявила:

— Готово. Теперь мы можем поговорить о празднике урожая?

— Похоже, что будет очень весело, — сказала Шей размеренным тоном. — Может быть, я смогу встретиться с тобой там?

Вот оно. Расстояние. Границы. Я ненавидел это, но ничего не мог поделать. Это была моя реальность. Шей не хотела ничего из того, чего хотел я, и не имело значения, сколько раз я целовал ее на глазах у всего города. Ничего из этого не было реальностью.

— Думаю, да. — Дженни отодвинула свою тарелку. — Теперь мы можем открыть подарки?

— Подарки? Нет, нет, нет. Не нужно никаких подарков, ужина было достаточно, — ответила Шей. Она начала собирать наши тарелки, и когда я попыталась забрать их у нее, она пригвоздила меня острым взглядом. — Я сделаю.

— Ты можешь поехать в нашей машине, чтобы Ною не пришлось возить тебя по парковке, — предложила Дженни. — Как после прошлого футбольного матча.

Шей наклонила голову, улыбка заиграла на ее губах.

— Это отличная мысль.

Я взглянул на Дженни, пока Шей была занята тарелками, и указал на пакет в подарочной упаковке на острове. Дженни поняла намек и вскочила со своего места, чтобы достать его.

— Мы выбрали это специально для тебя.

Шей посмотрела на меня и быстро покачала головой.

— Не стоило.

Прежде чем я успел ответить, Дженни оторвала ленточку от верхней части упаковки.

— Я покажу тебе, как это делается.

— Спасибо, — ответила Шей, с ухмылкой наблюдая, как Дженни разрывает упаковку. — Ты очень помогла.

Дженни протянула ей маленькую белую коробку.

— Открой ее, — настоятельно попросила она.

Шей сняла крышку и тихонько ахнула. Она посмотрела на меня и, казалось, собиралась что-то сказать, но Дженни быстро перехватила ее внимание.

— Коровы, — крикнула Дженни. — Это коровы!

Шей достала из коробки черно-белые серьги из бисера и подняла их.

— Никогда в жизни не видела ничего более совершенного, — сказала она, и ухмылка расплылась по ее лицу. — И у них маленькие цветочные короны. Не могу поверить, насколько они восхитительны.

Дженни провела пальцем по бусинам. Она гордилась собой, и мне это нравилось. Часы, которые мы потратили на поиски подходящего подарка, стоили того.

Она спросила:

— Помнишь, я спрашивала, любишь ли ты только фрукты и рыбу в качестве сережек?

— Теперь в этом есть смысл, — сказала Шей, смеясь. Она посмотрела на меня нежным, но серьезным взглядом. — Спасибо тебе. Это был самый лучший день рождения. Не могу поверить, что ты сделал все это для меня.

— Ты заслужила это, — сказал я.

Шей заслуживала всего, даже если я не мог быть тем, кто даст ей это.