Слепой стрелок

10 Из неба, без неба

— Что это за хрень? — раздраженно спросила Эри. — Бертик, ты где?

— Где-то здесь, — откликнулась Берта. Голос её звучал приглушенно, и немудрено — ткань гасила любые звуки, которые, натыкаясь на бесчисленные препятствия, тут же гасли и смолкали. — Стой на месте, и что-нибудь говори, попробую к тебе пройти.

— Да, хорошо, — Эри повысила голос, чтобы её было лучше слышно. — Апчхи!.. Блин, какое же оно всё пыльное!

У Берты свербело в носу, и она, не выдержав, тоже чихнула.

— Будь здорова! — крикнула Эри. — И давай уже иди сюда. Или, хочешь, я к тебе?

— Да без разницы, — сказала Берта, отодвигая ткань в сторону. — О, ура. Вот и ты. Наконец-то. Признаться, такого я не ожидала.

— Ну, справедливости ради, тумана мы тоже не ожидали, — заметила Эри. — Но тут да… как-то уж очень… загадочно, что ли. Не знаю, как и сказать.

Они стояли, осматриваясь. Хотя слово «осматриваться» тут не очень подходило. Потому что толком осмотреться мешали занавесы. Или, если угодно, шторы. Или гардины. Или портьеры. Или всё вместе, да, скорее, именно что всё вместе. Потому что локация эта представляла собой пространство с бесчисленным количеством занавесок, самых разных, уходящих в бесконечность, в туманную даль над их головами. Лес занавесок, если угодно. Мир занавесок. Причем висели эти занавески на совсем небольшом расстоянии друг от друга, и хаотично. Где-то между ними было сантиметров по двадцать, где-то — около метра, где-то они заходили друг на друга, перехлестывались, где-то — вообще сливались, то есть один край широкого занавеса был, например, из плюша, а второй — льняной, или сатиновый, или из синтетического шелка. Никакой логики, никакой системы. Просто свисающие из ниоткуда полотнища тканей. Одни занавески выглядели чистыми, другие покрывал слой пыли, словно провисели они в этом пространстве нетронутыми несколько лет.

— И что это такое? — спросила Эри, ни к кому конкретно не обращаясь. — Как это следует понимать?

— Надеюсь, вопрос был риторическим, — вздохнула Берта. — Вторая локация, и снова чертовщина. Там туман, тут тряпки.

— И нет самой Алге, — добавила Эри. — Кстати, Бертик, ты знаешь, что Алге переводится как «ангел»? Я посмотрела, мне это показалось забавным.

— Хорош ангел, — покачала головой Берта. — Так, ладно. Давай думать. И сравнивать.

— И спрашивать, — подсказала Эри. — Альтея! Дорогая моя, скажи, эти занавески на чём-то висят?

— Не поняла вопрос, — ответила Альтея.

— Ну, занавески на что-то вешают обычно, — объяснила Эри. — Струна, карниз. А здесь чего? Над нами что, лес из карнизов, что ли?

— Занавески эквивалентны туману в первой локации, — сообщила Альтея. — Это условие существования области.

— То есть повторяется предыдущая история, так? — уточнила Берта.

— Совершенно верно, — подтвердила Альтея.

— Алгоритм действий этой локации сопоставим с тем, который использовала первая?

— Лишь частично. Туман в прошлой локации нёс другую функцию, — ответила Альтея. — И отражал другие ощущения. Там он является эквивалентом слова «непонимание» либо «неуверенность». Здесь — занавесы несут иную смысловую нагрузку. Её можно обозначить как «сокрытие».

— То есть это попытка спрятаться? — уточнила Берта.

— Скрыться, — поправила Альтея. — Алге Рауде скрывается. Она не хочет, чтобы её нашли.

— Зафиксируй, пожалуйста, эти факты, и первый, и второй, как маркеры, — приказала Берта. — Пока что не стопроцентные маркеры интеграции, конечно, но сходство есть, поэтому принимаем их в работу.

— Бертик, они не могут быть маркерами, — тут же возразила Эри. — Ну сама подумай. Как? Каким образом? Эти девушки, они чего-то боялись. И мы, таким образом, видим их страх. Да, он разный, но это именно страх. Верно?

— Почему не могут? — спросила в ответ Берта. — Метод, который они использовали, по сути один и тот же. Преображение в связи с ситуацией. Одна стала туманом. Другая — вот этими… занавесками, если можно так сказать. Обе не хотят показываться. Что тебя в этой модели не устраивает?

— Ну… — Эри задумалась. — Всё-таки они как-то по-разному себя проявляют. Но… ммм… Вообще, может, ты и права. Только немножко иначе. Сейчас я порассуждаю, если позволишь. Обе девушки погибли насильственной смертью, так?

— Так, — кивнула Берта.

— Про эти смерти достоверно ничего неизвестно, так?

— Снова так.

— И они, в каком-то смысле, показывают нам эти самые смерти вот таким образом, — продолжила Эри, хотя особенной уверенности в её голосе не было. — У Альтеи информации о том, как они погибли, нет, и не может быть. Тут, правда, пока вообще ничего непонятно, но, может статься, и здесь, в этих занавесках, тоже что-то отыщется.

— Погоди, — попросила Берта. — Ты не рано делаешь выводы? Смерть Алге как-то связана с занавесками? Так, получается?

— Слово «так» у нас превращается в паразита, — хмыкнула Эри. — Ну, видимо, да. А что? Нет? В той локации появились следы машины, значит, здесь тоже должны появиться какие-то следы. Ну или что-то в этом роде. Разве нет?

— Там хоть земля была, а здесь… — Берта присела на корточки, и провела рукой по материалу, покрывавшему то, что обе они условно обозначили как «пол». — Знаешь, на что это похоже? Пол, который заливают. В двойках так часто делали, причем там, где много людей, и пол нужен гладкий. В больших магазинах, на складах. Мы такой много раз видели.

— Только тот был без рисунка, или с крапушками, а этот всё-таки нет, он другой, — ответила Эри, тоже присаживаясь рядом с Бертой. — На этом узор. Только еле видный. Как паркет, ёлочка. Вон, видишь, черточки? Вроде бы это вполне себе паркет. Только видно его не очень хорошо.

Берта пригляделась. А ведь и правда, пол, казавшийся ей однородным, на самом деле таковым не являлся. На нем, если хорошо всмотреться, можно было разглядеть рисунок. Только не привычной венгерской ёлочки, а иной.

— Французская ёлочка, — сообщила Берта, вставая. — Уголки досок зарезаны под укладку. Дорогое удовольствие, такой паркет.

— Всё-то ты знаешь, — покачала головой Эри.

— Как же мне не знать, мы сколько раз квартиру на Котельнической ремонтировали, — Берта вздохнула. — И у меня в комнате на Окисте тоже французская ёлочка в комнате на полу, ты не обращала внимания, что ли? Из ностальгических соображений заказала. Как дома.

— Стыдно сказать, но я не заметила, — Эри виновато опустила глаза. — У нас всё как-то проще, ты же знаешь. Как Саб скажет, так и будет. Он сказал — доска. Ну, и… и сделали. Чтобы доска. Просто прямые деревяшки. Мы не заморачивались.

— Знаю, — Берта усмехнулась. — Может, это и к лучшему.

— А у меня в квартире на Соде был паркет квадратиками, не знаю, как называется, — сказала Эри. Сказала, и незаметно вздохнула. — Скрипел, и сильно. Я не ремонтировала, не на что было. Ладно, неважно. Там — это было неважно. А тут, наверное, важно. Занавески и паркет.

— Ну, это не совсем паркет, тень паркета, — Берта задумалась. — Давай прикинем, как это может работать. Её занятие, занавески, такой пол. Какая связь?

— Они роскошные, — тут же ответила Эри. — Присмотрись. Они же все роскошные, видишь? И которые синтетические, и которые натуральные. Они все дорогие, тут нет дешевых, ну, как на кухнях вешают, — Эри подошла к одному из занавесов, провела по нему рукой, толкнула. Поднялось облачко пыли. — Бархат. Как в театре.

— Вообще, да, ты права, — кивнула Берта. — Лён, он ведь тоже бывает разный. А тут лён на подкладке, смотри. Да, в этом что-то есть, мысль дельная. Слушай, давай попробуем действовать, как мужики? — предложила она.

— В смысле? — не поняла Эри.

— Они шли вперед, верно?

— Но мы в той локации тоже ходили вперед, — пожала плечами Эри. — А так же назад, и вбок, и не знаю, куда ещё. И ничего. И как понять, где перед?

— Идём прямо, — предложила Берта. — Давай продвинемся хотя бы шагов на пятьдесят по прямой. Ориентироваться можно по паркету, — добавила она. — Он задает какое-то направление.

— Точно! — Эри обрадовалась. — Вот я дура, а? Паркет же, верно! Только видно его плохо, поэтому придется постоянно проверять.

— Значит, проверим, — кивнула Берта. — Пробуем?

— Давай. Попытаемся утереть нос Иту и рыжему, — Эри хихикнула. — А то, понимаешь, разогнались они в той локации. Надо взять реванш.

С реваншем ничего толком не получилось. Да, они сумели пройти даже не пятьдесят, а шестьдесят шагов по прямой, да, рисунок паркета в этой области стал даже немного четче, но это было всё. Берта несколько раз спрашивала Альтею, не появился ли впереди просвет в бесконечных занавесках, но нет, просвета не было. Занавесы, занавесы, без конца и края занавесы, и рассеянный свет, льющийся сверху, превращающийся в сумрак на уровне пола. И ни намека ни на просвет, ни на присутствие Алге. Ничего.

— Сдаюсь, — на исходе второго часа в локации произнесла Берта. — Нас снова переигрывают.

— Или не хотят видеть. Или это какой-то замысел Стрелка, — продолжила Эри. — Выходим? Или ещё попробуем побродить?

— А смысл — бродить? — горько спросила Берта. — Нет, тут что-то не то получается. Нам здесь явно не рады, и ничего показывать не хотят. А им — хотят, — добавила она. — Причем именно Иту и Скрипачу. Твоим в прошлой локации ничего не показали.

— Ит и Скрипач — профессионалы, — возразила Эри. — Да, мои учились, но Фэб же говорил, что настоящими агентами они не станут никогда. И не стали. Для этого особый склад ума нужен, ну и чутьё, видимо, тоже. У твоих оно есть, у моих — нет. И у нас с тобой нет, признай уже очевидное.

— Оно не очевидное, — покачала головой Берта. — Уж прости, но тут что-то иное. На той же Терре-ноль мы с ними работали на равных. Десятилетиями. И тебе про это отлично известно. Нет, Эри, нет, тут работает другая система, и реагирует она именно на моих. Почему-то. Причем реагирует довольно странным образом. Да, они видят следы. Да, они прочитали картину, и поняли, что там происходило. Но, заметь, та локация их упорно тормозит на шесть минут. Они проходят путь, но с запаздыванием. Тебе не странно?

— Не знаю, — Эри нахмурилась. — Наверное, ты права. Так оно и есть. Но всё же, они той локации показались более интересными, чем мы с тобой.

— И совсем не факт, что они покажутся интересными этой Алге, — Берта задумалась. — Вообще, один факт всё-таки следует признать. Смотри. В сигнатуре действительно заложена поливариантность событий. В этот мир могли попасть и потенциальные Сэфес, и потенциальный Бард. Потому что наблюдатели тут имеются и для пары, и для «принца». Что-то подсказывает, что должна существовать параллель…

— Ещё один мир, в котором то же самое? Чтобы пара и Бард разошлись, и потом встретились, и… — Эри задумалась. Села по-турецки на пол. — Ага. Угу. Два мира, да? По этой итерации должно было быть два мира. Миры, в которых происходит…

— Инициация, — подсказала Берта. — Да, их должно быть два. Мы в одном из них. Где-то существует второй.

— И в нём будет тот же набор. Офигеть можно, — пожаловалась Эри. — Вот тебе и твоя соль из солонки. Помнишь?

— Помню, — кивнула Берта. — Он посолил таким образом не одну планету, а две. Параллель.

— Локации Альтеи, во время реакции Блэки! — воскликнула Эри. — Там тоже было удвоение, которое поймал Пятый. Закон парных случаев, верно? Ну, в некотором смысле.

— Да, верно, но тут сложнее. Выстрел Стрелка предусматривает несколько сценариев в одном мире. Первый — с участием потенциальных Сэфес. Второй — с участием потенциального Барда. Дальше… — Берта задумалась. — Дальше активируется следующая итерация, причем тут тоже не один вариант, потому что…

— Стоп!!! — Эри вскочила на ноги. — Берта, стой. Стой, стой, стой!!!

— Ты чего? — удивилась та.

— Да я того!!! У Сэфес наблюдатель появляется в начале их жизни, да? А у Барда его Джессика появляется позже, — глаза у Эри лихорадочно заблестели. — То есть тут этот сценарий отыгрывается… блин…

— Ого, — только и сказала Берта. — Временная сдвижка, получается? Или…

— Или потенциал мира, о котором мы говорим, предусматривает его двойное использование. Например, сперва его проходят Сэфес, потом, лет через двести, здесь оказывается Бард, который находит свою Джессику.

— Нет, Эри. Нет. Они в таком случае не должны были появляться одновременно. Джессика просто обязана возникнуть многим позже. А здесь два сценария идут в параллель… Больше похоже на сбой в системе, — возразила Берта. — Эта, непосредственно эта итерация отработана не была. Сюда никто не попадал. И система сбросила программу, включив в неё в одном временном периоде и «принцесс», и «наблюдателей».

— А вот фигушки, — торжествующе сказал в ответ Эри. — Потому что я была на Соде, жила на Соде, и видела там «принцесс». И это были именно «принцессы». Которые ждали идеал, принца, как я сейчас понимаю — Барда. Так что не работает теория ни про сбой, ни про время. Это что-то другое. Если это сбой, как ты говоришь, их там не могло быть. А они были.

— Ммм… — Берта нахмурилась. — Погоди-ка. А у нас с тобой есть уверенность, что случай Ариана, или случай Ри — являются эталонными? У нас про эталон с той стороны вообще ничего нет. Мы выделили эталон в этой ветви, то есть сумели проанализировать то, как прожили свою первую жизнь Лин и Пятый, верно? Мы, по косвенным признакам, поняли, что второй случай Архэ — Ит и Скрипач — приблизительно повторяли эту схему. А если есть другие способы связок? И другие временные рамки? Тогда, с учетом этих вариантов, возможны и другие сценарии, как для Барда, так и для Сэфес. Просто мы не знаем о них. При таком количестве компонентов и сценариев наши никак не могут быть эталоном, а об остальных мы не знаем практически ничего, разве что какие-то самые общие моменты. Что пара братьев становится Сэфес, что музыкант становится Бардом. Что в их жизни присутствуют «наблюдатели» и «принцессы». И что в конце жизни они предпочитают скрыть информацию о себе, максимально. Пятый и Лин — исключение из правил, согласись. Кроме них никто больше не передавал никому никакие считки. Да и таких наблюдателей, как ты, ни с кем рядом раньше точно не было.

— Вот тут я с тобой согласна целиком и полностью, — кивнула Эри. — И на счет разных сценариев, и на счет того, что мы многого не знаем. Если это всё так, то да, можно легко объяснить и «принцесс», и «наблюдателей» в одном пространстве, и в одно время.

— Надо будет очень хорошо про это всё подумать, — заключила Берта. — Но вообще, мы молодцы с тобой, сестренка. Заслужили чай, как минимум. А ещё лучше — по рюмке коньяку. Альтея, мы выходим, — приказала она. — В реальности продолжим, пожалуй.

Последующие несколько часов Берта и Эри провели за созданием различных возможных схем и сценариев для пары Сэфес и для Безумного Барда. К сожалению, у них, находившихся на Альтее, не было в тот момент доступа в полном объеме к нужным историческим сведениям о планете, но — в этом Берта была уверена — там, внизу, Марфа сможет хотя бы в двух словах ответить на интересовавшие их вопросы. Или — не Марфа. Очень неплохо было бы получить отчет от Официальной службы. В частности — о том конклаве, который некоторое время назад разрабатывал местную Луну, и, разумеется, «наследил» на планете тоже. Да, сейчас этого конклава тут уже нет, но сведения о нём, вне всякого сомнения, сохранны. И не только о нём.

— Боже мой, ну и дела, — говорила Берта. — Знаешь, я понимала, что, влезая в эту разработку, мы рискуем столкнуться с трудностями, но я почему-то не думала, что нам придется анализировать настолько огромные объёмы информации. Дергаешь за одну ниточку — и на тебя валится клубок размером с дом, а то и ещё больше. Взять историю Пятого и Лина, да? С кем был договор у Айкис, когда их, по сути, увезли и спрятали? С мелким конклавом Кинстрей, который ассимилировал Апот-ер второй, так? Или — Ариан. Сколько миров и сил было причастно, прямо или опосредовано, к тому, что происходило с ним? Я думала, что мы обойдем этот момент, но сейчас понимаю — нет, обойти его невозможно. Задействовано всё. Вот тебе и границы работы Стрелка. Итерация захватывает не только и не столько планету и женщин, элементов ещё больше. На порядок, как минимум.

— Да, верно, — согласно кивала Эри. — Как же это всё не вовремя. Надо было разрабатывать дальше Окист. Конечно, долго получается, но зато там хоть какие-то подвижки есть, которые по делу.

— Подвижки-то есть, но срок слишком большой. Для нас — большой, — поправила сама себя Берта. — Для финансистов, транспортников, или Контроля он вполне адекватный и осознаваемый. И не только для них. Для Стрелка — тем более. Но… Гм… Здесь и сейчас у нас, боюсь, не будет возможности влезать в это всё так, как мы сегодня это увидели. Нам бы хотя бы малую толику сделать, хотя бы женщин.

— Да, это будет уже немало, — кивала Эри. — Женщины очень даже значимы.

— Нам ли с тобой про это не знать. Ладно, давай дальше. Может, ещё что-то сумеем понять.

—…упрощенную модель охвата. Я была неправа. Модель сложнее, — Берта стояла рядом с тёмным окном, рядом с ней висел визуал, развернутый максимально — сейчас визуал больше всего напоминал доску в какой-нибудь аудитории, рядом с подобными досками Берта провела в своё время не один десяток лет. — Когда мы начинали этот проект, мы предполагали, по сути, существование лишь одного сценария взаимодействия Сэфес/Бард/наблюдатели, и выделяли временные рамки контакта Сэфес/наблюдатель и Бард/наблюдатель, как константу. Это не константа. Это переменная.

— Поясни, — потребовал Рэд. — Почему?

— Потому что у нас перед глазами находится уже даже не один пример того, что взаимодействие возможно в разных сценариях, а мы предпочитали все эти годы данный факт игнорировать, — жестко ответила Берта. — Да, да, Рэд, себя я готова сейчас ругать не меньше, чем всех остальных, за глупость, и, конечно, за слепоту. Я выдавала желаемое за действительное.

— Малыш, можно конкретнее? — попросил Скрипач. — О чём ты?

— Сейчас будет конкретнее, — Берта вздохнула. — Смотрите. Пример с солью из солонки все помнят? То, как высыпается соль — это осознанное действие, или рандом?

— Хм. Сыпать соль — осознанное действие. То, как будут падать кристаллы соли — рандом, — осторожно ответил Ит. — Ага. Угу. То есть ты сейчас включаешь в систему элемент рандомного выбора сценария, верно?

— Верно! Да, Ит, именно так. Мы можем предсказать результат, а именно — братья становятся Сэфес, музыкант становится Бардом; они встречаются, заключают договор, пытаются осознать себя, на жизненном пути они встречали наблюдателей, но, — Берта сделала паузу, — соль падает хаотично, кристаллы не обязаны выстаивать из себя цепочку последовательностей. Порядок событий может разниться. Это всё равно будут те же события, ключевые, но — как здесь — «принцесса» и «наблюдатель» могут встретиться и с совсем молодым Бардом или Сэфес, могут встретить в середине их жизни, или даже в конце, например. Важности события, и того, что событие ключевое, это не отменяет. Оно произойдет, в любом случае. Мы можем предполагать, что в случае тех, кто должен был оказаться здесь, события были запланированы системой на их молодость. Или…

— Или просто так упала соль, — кивнул Ит. Пятый и Лин всё это время молчали, Ит глянул на Пятого — почувствовал, что тот хочет о чём-то сказать.

— Ещё момент, — сказал Пятый, заметив его взгляд. — «Наблюдателей» за жизнь Сэфес может быть больше одного. Взять хотя бы нашу пару. Первой была Елена, на той Земле. Второй оказалась ты, Эри. И третьей, уже сейчас, снова оказалась ты. Теперь гений Ри первый и единственный. Сейчас он живет со второй Джессикой. Первая погибла на Терре-ноль, верно? Да, да, это вроде бы одна и та же, но по факту их именно что две.

— У меня есть сильное подозрение, что первая, которую я знала, и очень хорошо, никогда не согласилась бы на то, что Ри сделал с Мотыльками, — вдруг сказала Берта. — И детей она не стала бы заводить. И нас бы, наверное, не предала, как тогда, в Москве, с больницами. Она, может, и одна, но… ты прав, Пятый, их действительно, по факту, две. И они всё же разные, хотя безумно похожи внешне. И даже генетически идентичны.

— Думаешь? — Кир нахмурился. — Спорно, но в этом действительно что-то есть. Я, конечно, первую знал меньше, да и сам я тоже воссоздан, однако что-то в этом всём есть, безусловно.

— Давайте про это сперва подумаем, а потом будем озвучивать, — предложил Фэб. — Бертик, это очень серьезно. Нам с Киром впору задуматься, кто мы с ним такие на самом деле. И мы ли это. Может быть, мы тоже. Так же.

— Вы, дорогой мой, своих основных качеств не утратили, — покачала головой Берта. — И в подлецов не превратились. Смею предположить, что вы — это вы. А вот Джессика, имеющая статус «принцессы», у Ри и Ариана дублировалась. И, боюсь, отнюдь не просто так. На счёт подумать — конечно, подумаем, тут есть, о чём подумать. В общем, главную мысль все поняли, я права?

— О том, что наблюдатели являются переменной? — уточнил Саб. — Да, поняли. Разумеется. И про сценарии поняли тоже. Но ведь ты не только это хотела сказать, так?

— Так, — кивнула Берта. — Не только. Я хотела сказать, что мы до этого момента не совсем правильно толковали саму конфигурацию выстрела. Если представить это всё в системе координат, то наша предыдущая модель — это пробитая выстрелом бумажная мишень, то есть плоскость. А это неверно. Работа стрелка — это словно объёмное облако летящей дроби, рандом внутри закономерности. Который захватывает не только пространство, как считает Ри, но и…

— Время, — почти беззвучно произнес Пятый. — Верно. Выстрел — закономерность. Происходящее внутри облака дроби — рандом. Мишень будет поражена в любом случае.

— Ясно, — кивнул Фэб. — Теперь давайте конкретнее. Что мы имеем в данный момент? У нас нет прямой информации, но, ориентируясь на косвенные отсылки, мы можем сделать следующие выводы. Бертик, поправляй, если буду ошибаться, хорошо?

— Конечно, — согласно кивнула та.

— Итак. Первый факт: в данной конфигурации встреча с «наблюдателями» предполагалась в молодом возрасте и для Сэфес, и для Барда.

— Почему ты настаиваешь на молодом возрасте? — тут же спросил Рэд.

— Погибшие девушки молоды. Это означает, что смычка должна была быть едва ли не с подростками, после этого… — Фэб развел руками. — Пятый, Лин, не вы ли говорили, что наблюдатели долго не живут?

— Мы, — кивнул Лин. — Это так и есть. По нашим расчетам максимальный возраст наблюдателя — пятьдесят восемь лет. Как это получилось у Лены, — он вздохнул.

— А минимальный? — прищурился Фэб. — Вы этого не знаете. И я не знаю. Но тут нам уже задан порог: двадцать восемь лет, и у одной, и у другой. И у американки, но мы с ней пока ещё не работали. Как входит в процесс «наблюдатель» или «принцесса»? Они «включаются» в определенный момент, на довольно непродолжительное время, выполняют функцию — а именно, способствуют инициации Архэ, и… всё. Их миссия выполнена. Допустим, в этой системе не было Архэ, но кто сказал, что они не включались, и что система не выключала их, когда сочла отработанным материалом? С точки зрения Стрелка любой «наблюдатель», неважно, с какой стороны, это одноразовый стаканчик… простите, девочки, но вы же понимаете сейчас, что я прав. Я тоже одноразовый стаканчик, но об этом позднее. Так вот, стаканчик ждёт своего часа, потом в него наливают чай или кофе, и — функция стаканчика выполнена, он более не нужен. Здесь то же самое, просто в стаканчик налили не то, что требовалось, а просто воду. Или вовсе ничего. Но это не имело значения. Цикл пройден, пора двигаться дальше.

— Умеешь ты радовать, Фэб, просто слов нет, — Эри поморщилась. — А что на счет тебя?

— Нас, — поправил Фэб. — Пятый, Лин, ваши учителя, Рдес и Реас. После того, как они выполнили свою функцию по отношению к вам, они…

— Можно было и не спрашивать, — горько произнес Лин. И виновато посмотрел на Саба, но тот в ответ ободряюще улыбнулся. — Да, Фэб, да. Всё так и есть. Точнее, было. В тот момент они доломали нас изнутри окончательно, пожалуй.

— В какой момент? — спросил Пятый.

— Когда умерли, конечно, — Лин отвернулся. — Вокруг был ад. Постоянный и непрерывный ад. А они, и их дом, это было единственное место во вселенной, в котором была — не ад. Сложно объясняю, да?

— Да нет, всё понятно, — Рэд вздохнул. — Это-то как раз понятно. Ужасно думать об этом всём, но — это же было, значит… в тот момент работала эта самая система, в которой вы, так или иначе…

— Рэд, не надо, — попросил Фэб. — Правда, не надо. Все и так всё поняли, незачем проговаривать эти вещи вслух. Здесь нельзя ничего вернуть, или что-то исправить.

— Вот именно, что хватит уже, — резко сказала Берта. Все повернулись к ней. — Давайте о том, что мы видим в данный момент. «Наблюдатели» и «принцессы», которые тут находились, погибли в молодости. Значит, инициацию должны были проходить молодые носители генома Архэ, верно?

— Верно, — кивнула Эри. — А что нам это дает, Бертик?

— Пока что это нам дает дополнительный факт о работе Стрелка в нашу копилку.

— Ещё вопрос, — Кир поднял руку, как ученик на уроке. — Бертище, ты у нас тётя умная, и должна понять. Мир, в котором мы находимся, он константа, или переменная? Как ты считаешь? И вообще, все миры, оказывающиеся в этом уравнении, они…

— Константы, — пожала плечами Берта. — Это же очевидно. Для инициации нужны миры второго уровня. Это во всех случаях именно миры второго уровня, Кирушка. Мы говорили про этику, вспомни. Этические модели двоек довольно жестоки, но они при этом максимально правдивы и непредвзяты. Ни в тройке, ни в четверке ты не сумеешь огреть подлеца палкой по хребту, а в четверках или пятерках ты и самого подлеца найдешь с большим трудом. И не потому, что его нет, а потому что они либо исправлен, либо прячется настолько хитро, что его весьма сложно отыскать. В двойках же белое — это белое, а чёрное — это чёрное. И снова — Лин, Пятый, сколько лет Вэн Тон измывалась над вами, и на каком этапе вы сумели доказать сам факт того, что она что-то делала — в принципе?

— Долго, — исчерпывающе ответил Пятый. — Больше полутора сотен. И мы ничего не могли доказать… по ряду причин. В том числе и этических, верно. Поэтому да, миры второго уровня однозначно константа. Думаю, принимающие миры, и миры старта — тоже константы. Мы не говорили об этом, но сейчас мне кажется именно так.

— Принимающие — это миры Контроля? — уточнила Эри. Пятый улыбнулся и кивнул. — А миры старта — это планеты, эквивалентные Окисту?

— И снова верно, — согласился Пятый. — Вообще, народ, надо бы нам серьезно подумать, и сделать разделение — что в этом всём константы, а что переменные. Одну ошибку мы уже допустили. Больше их допускать нельзя.

— Да, нельзя, согласна, — покивала Берта. — Ри уже допустил ряд ошибок, и, боюсь, более серьезных, чем та, которую едва не сделали мы. Давайте так. Пока что принимаем то, что есть, и думаем дальше. Если приходит в голову что-то по делу — заносим в реестр по Стрелку. Плохо, что у нас очень мало времени, и никак не получится на этом этапе плотно заняться теорией. С практикой бы успеть.

— О, да, это точно, — хмыкнул Скрипач. — Кстати, о практике. Кто завтра идёт на «Сансет» щупать локацию?

— Идите вы, оба, — Берта вздохнула. — А мы позанимаемся американкой, и… и чем получится. Надо искать ещё «наблюдателей», а то «принцесс» потенциально две, а Варвара — всего одна, и никого больше пока что не видать. А время действительно поджимает. Они нам вроде бы содействуют, но у меня четкое ощущение, что вежливо попросить нас отсюда могут в любой момент. По причинам, о которых мы пока что не имеем представления.